Забыв обиды, боль свою уняв.
Твой добрый взгляд всегда казнит меня.
Твоя любовь мою любовь затмила.
Мы мало были вместе, больше – врозь.
Так много насолили нам разлуки.
Мы тихо разнимаем наши руки,
А нам нужна одна земная ось.
Но, вот, опять расстаться нам пришлось.
Тебе со мной приходится не просто…
И стынет небо чистое, как простынь,
И тает, удаляясь, стук колёс.
И снова мне ни с кем не по пути.
Ты далеко и мир, как южный полюс.
Стою один, давно умчался поезд,
А я, в который раз, прошу: «Прости!».
Лето 74 г. Хандиза.
«Все мы ищем счастья в этом мире…»
Все мы ищем счастья в этом мире,
Каждый в чём-то прав, или не прав.
Кто-то счастлив в солнечном Каире,
Кто-то на Чукотке, перебрав,
Спит, блажен, в заиндевевшем чуме…
Невдомёк, конечно, тем двоим,
Что в далёком ВЭХе нет угрюмей
Человека с именем моим.
Что и он, как все, меж смертных – грешен,
И мечтает только об одной.
И, порой, бывает безутешен,
Что её зовут чужой женой,
Что она всегда проходит мимо,
Не глядит тайком наискосок…
А года текут неуловимо,
Как вода в прожорливый песок.
Знает он, что ей сейчас несладко,
И душа, сомлев в пожарах, спит…
Счастье, что ухвачено украдкой,
Больно ранит и дотла горит.
И ему, конечно же, придётся,
(Чтоб не строить в воздухе леса),
Восхититься той, что улыбнётся,
И упасть в земные небеса.
И тогда, быть может, очень просто,
В лоно счастья отворится дверь,
И в неё войдёт он полным ростом,
Позабыв о той, что спит теперь.
И к чему, в трёхкомнатной квартире,
Сетовать (при ласковой жене),
Что ни пьяный чукча, ни в Каире,
Ничего не знают обо мне.
Декабрь 95 г.
О себе и судьбах
Я её отыскал за годами,
За лесами, за тысячи вёрст,
Здесь, где судьбы не бродят стадами,
И где день, удивительно, прост.
Здесь, где судьбы с крутого похмелья,
И, покуда бочок не остыл,
Полусудьбами, словно бы зельем,
Утоляют воинственный пыл.
Здесь, где судьбы встают спозаранку.
Ублажая, бурёнкам, сосцы,
Полусудьбы клянут – свет – в изнанку,
Сердце – в кровь…, но, что делать?.., – отцы…
Здесь расписано всё, без кавычек,
От дефиса до клякс с запятой.
Судьбам тесно от пошлых привычек,
Но удобно под жизни пятой.
Перепутались судьбы, как снасти,
Ни концов не найти, ни начал…
Гулким эхом томительной страсти,
Я в судьбу, как в пустыню кричал.
Крик недолгий, живой, но – подранка.
И угас, неуслышанный, крик…
Я встаю, как и все, спозаранку.
Здесь судьбу свою в «судьбы» постриг.
И живу, как и все, без кавычек,
Незатейлив, хоть оды пиши…
Только, что-то, от «милых» привычек,
Тошнотворностью тянет с души.
Январь 95 г.
«Директор», зеркало, глаза …»
«Директор», зеркало, глаза —
