Мир после…
Макс посмотрел на Зверева и растерянно пожал плечами, а Рубцов тоскливо промямлил:
– Одними грибами сыт не будешь…
Перов, уже раздражаясь, махнул на парней рукой:
– Ну вы даёте! Они из картофана умудряются сотни разных блюд делать, а из грибов и того больше. Причём готовят их так, что от мяса или ананаса не отличишь.
Эдуард возбуждённо затоптался на месте, поры-ваясь вернуться назад и сообщить эту сногсшиба-тельную новость шефу. Ну, есть такая порода людей, которые по любому поводу спешат обрадовать своих непосредственных начальников, чтобы быть ими лишний раз обласканными. Впрочем, приоритет этой идеи всё-таки был за Рубцовым с его вологодскими опятами. Наконец, он решительно махнул рукой, при-зывая следовать за собой:
– Ладно, китайцы с их грибами могут и подождать. Продвинемся ещё вперёд, но если не обнаружим что-нибудь поинтереснее этого бесконечного хода, повернём назад!
И, словно услышав его, лабиринт, тут же преподнёс людям сюрприз. За ближайшим плавным поворотом они натолкнулись на перекрёсток ходов. Их путь почти под прямым углом пересекал такой же ход лабиринта, с той лишь разницей, что все три направления, включая и «американское», были пе-рекрыты глухими стенами-перегородками. Причём даже на первый взгляд было понятно, что каменная кладка перегородок была сделана гораздо позже, чем пробиты сами ходы.
Теперь у людей было целых три направления дви-жения. И как в той русской сказке перед ними стала дилемма – куда идти? Впрочем, идти-то всё равно было некуда, не лбом же стены пробивать. И Перов принял решение повернуть назад:
– Всё, парни. На сегодня всё. Завтра вооружимся инструментом и вперёд!
Кольчугин и правда обрадовал Вэня результатами поиска своих разведчиков, и тот сразу выслал на «Селигер» двух своих главных спецов по грибам – сухощавого и подвижного Инь Линя и его сестру, миловидную Тиу Сонь. По договорённости между ди-ректорами именно они должны окончательно опре-делиться с возможностью использования лабиринта для выращивания их продукции.
Отоспавшийся вволю Серов попенял было, что его не разбудили перед началом разведки ходов, но Роман Ильич его жёстко прервал:
– Не о том сейчас разговор, Игорь. На завтра нужно будет подготовить хорошо укомплектованную группу для вскрытия перегородок в ходах и прежде всего главного, на мой взгляд, направления ведущего в сторону «Феникса». Сейчас к колодцу специалистов,– он кивнул на посланцев Вэня, – отвезут Мохов с Полуяновым, а вы с Перминовым готовьте вскрыш-ную группу на завтра.
Все, кроме Перова, покинули помещение офиса, а Кольчугин, наклонившись к пульту селекторной связи, уже вызывал к себе Перминова, Теплова и Садова. Вызов директором сразу первого и второго пилотов «Звезды» немало удивил и Перова, и Перминова. Они уже знали, что Роман Ильич на днях дал коман-ду экипажу корабля заглушить атомный реактор и провести полную консервацию его главных систем. Но чувствуя, как напряжённо вёл себя директор, как он нервно почёсывал кончик своего носа, они не стали задавать лишних вопросов.Коротким жестом Кольчугин пригласил пилотов присесть за стол.
– У меня был сеанс связи с Наровым. Пока об-становка на нашей лунной станции нормальная. Им даже удалось без потерь снять людей двумя рейсами челнока с орбитальной лаборатории «Фокус» и ор-битального комплекса, обслуживающего телескоп «Орион». Запасы воды, кислорода и продуктов наши, пожалуй, смогут растянуть на год-полтора. Но в целом обстановка на лунных станциях начала накаляться. Особенно на американских и британо-канадской. Они ведь всегда жили там, на широкую ногу и не привыкли к ограничениям. Запасов на случай ЧП практически не делали, жили, что называется, «с колёс». Наров не исключает, что директора-англосаксы могут устроить бучу и подбить остальных директоров предъявить нашим ультиматум, мол, поделитесь запасами по-хорошему, не то придём и заберём силой.
– Вот засранцы! – не выдержал Садов. Я ведь до зачисления в экипаж «Звезды» работал на каботаж-ных кораблях. По контракту обеспечивали доставку экспедиционных запасов и на нашу, и на индийские, и на бразильские лунные станции. И ещё тогда эти ханорики-англосаксы на всех углах высмеивали русских, создававших на своей станции ненужные на их взгляд запасы, а теперь готовы зубами в горло вцепиться, чтобы отнять чужое…
– Не будем дискутировать на эту тему, – Кольчугин вновь нервно почесал кончик носа,– я уже который день не могу застать Майкла Буша трезвым и спо-собным адекватно реагировать на сложившиеся реалии. В общем, так, друзья, – Роман Ильич испытующе посмотрел на собравшихся, – мною с Наровым принято решение эвакуировать людей с нашей лунной станции сюда, на Марс.
Это сообщение директора повергло всех в шок и к пониманию того, что «лунатикам» действительно негде больше искать спасение. Да, на Марсе тоже не сахар. Планета суровая, холодная, но обладающая тем минимумом, которого не было на Луне – пусть разряженной, но атмосферой, водяными линзами, до которых, правда, ещё предстояло добраться; а главное, здесь были неограниченные запасы энергии ветров. Уж чего-чего, а этого добра здесь хватало.
– Возможно, для эвакуации людей с лунных стан-ций придётся задействовать не только наш корабль, но и «Колумбию» с «Феникса» и китайский «Чжу Дэ».
Теплов озадаченно закрутил головой: – Роман Ильич! Мы же на завтра планировали начать оста-новку реактора…
– Команду отменяю! Сообщи об этом Большову и немедленно.
Включив связь с кораблем, он передал микрофон первому пилоту. Юрий, чуть запинаясь, продублиро-вал команду Кольчугина, и, сев на место, переглянул-ся с Садовым. А Роман Ильич продолжил начатый разговор:
– К сожалению, на Землю нам суждено вернуться не скоро, мы с Наровым даже не стали обсуждать конкретные сроки возвращения, но по самым опти-мистическим оценкам это станет возможным лет через десять, не раньше. А пока нужно любой ценой спасти всех, оставшихся в живых, людей. Именно они станут ядром новой зарождающейся человеческой цивилизации. А сейчас очевидно одно – персоналу лунных станций угрожает смертельная опасность, и кто, если не мы сможет им помочь?
На лицах пилотов, да и обоих руководителей смен экспедиций была заметна растерянность. Запас про-дуктов на «Селигере» был не безразмерный, а тут ещё сотня голодных ртов прибавится, их не то что на десять лет, на год-другой не хватит.
– Ничего, ничего… – Роман Ильич задумчиво уста-вился в потолок, – мы здесь постараемся извлечь любую пользу, любые возможности, чтобы выжить и не просто выжить, а работать, благоустраивать свой быт и ждать своего часа, чтобы вернуться на Землю, на другую, обновлённую Землю.
Перминов, который остался на планете, что назы-вается, на второй срок, хитро сощурил глаза, – Роман Ильич, а может нам того, обратиться за помощью к местным аборигенам?
Перов, для которого экспедиция на Марс была первой, захлопал глазами:
– Это какие ещё аборигены?
Кольчугин отмахнулся:
– Олег, это дохлый номер. Я вообще считаю чудом, что марсиане пустили нас на эту планету. Вы же пом-ните историю освоения Марса. Десятки автомати-ческих зондов пропали, испарились, вышли из строя. Первые два пилотируемых корабля, запущенных аме-риканцами и китайцами к Марсу, вернулись ни с чем, даже не выйдя на орбиту планеты. У нас же долго среди академиков и прочей научной братии господствовал единообразный и глупый стереотип – люди, это редчайший уникум и такого больше нет во всей Вселенной. Лишь двадцать лет назад правительству, не знаю, нашему, американскому или ещё какому, удалось выйти на контакт с этими, как ты говоришь, аборигенами и они выделили здесь для нас строго определённый квадрат для исследований. И произошёл этот прорыв в отношениях с ними, мне кажется, по одной причине, – Кольчугин хмуро уставился на свои сжатые кулаки, лежащие на столе, – они знали, что произойдёт с Землёй…
В офисе повисла гробовая тишина. Каждый по-своему переживал личную трагедию,потерю близких, гибель почти двенадцати миллиардов людей – этого огромного человеческого мира с его радостями, до-стижениями и пороками. До сих пор многие из них отказывались верить в то, что их голубая планета превратилась в космическую преисподнюю. Кольчу-гин на секунду закрыл глаза, вспоминая, что же такого говорила ему его бабушка Варя. Она была глубоко верующим человеком. Её день начинался и за-канчивался чтением Библии и молитвами. Но иногда, сидя перед телевизором, она глубоко вздыхала и порывалась переключить канал, если показывали что-то совсем непотребное.
– Господи! – Говорила она с надрывом, обнимая юного Ромку, – Зло так и брызжет, так и брызжет с экрана! В кого мы превращаемся? Неужели те люди, которые готовят эти безумные, кровавые передачи для эфира не понимают, что это Зло притягивает другое Зло и оно множится, и множится, пока полностью не накроет нас всех с головой…
Может и вправду Земля, на которой год от году, век за веком множилось Зло, притянуло вселенское и потому совершенно чуждое людям и безжалостное Зло, погубившее человечество. Что это? Кара за все грехи ещё не родившихся младенцев и отживших своё стариков? Кара за бессовестность, расточительность, воинственность, жадность и прочие непотребства, как сказала бы бабушка.
Роман Ильич тряхнул головой, отгоняя от себя воспоминания. Нельзя расслабляться! От него жда-ли действий, решительных и безошибочных. Да, Марс – суровая планета. С первого посещения и до сегодняшнего дня прошло уже больше двадцати лет, а людям удалось здесь немногое. Слишком большие расстояния между планетами осложняли доставку сюда каждой тонны, каждого килограмма грузов для обустройства, исследовательских работ. Но все эти годы у людей, прибывающих сюда, всегда оставалась возможность вернуться в родную стихию, чтобы от-дохнув, набравшись сил, снова рвануть сюда, в этот затерянный и угасающий мир. А теперь этот мир на долгие годы должен был стать домом для тех, кому посчастливилось выжить и не погибнуть после удара Скитальца…
– Юра, – Кольчугин редко обращался к своим со-трудникам, даже гораздо моложе его, так фамильярно, – не позднее, чем через неделю, «Звезда» должна быть готова к перелёту. Экипаж – минимальный по составу!
– Зато обратно, если всё получится, нас там набьёт-ся как сельди в бочке, – заикнулся Садов, но Роман Ильич его холодно прервал:
– Никаких если. Теперь каждая, слышите, каждая человеческая жизнь – на вес золота. Да какое там золото! Жизнь ведь бесценна. И вот ещё что. Воз-можно, придётся сделать ещё один рейс к Луне. Кораб-ли планетоходного типа есть только у нас, американ-цев и китайцев. Правда, директор Вэнь предупредил, что на «Чжу Дэ» горючего осталось в лучшем случае на один рейс и то в одну сторону.
Теплов искоса посмотрел на директора, – мы что, всех «лунатиков» будем эвакуировать?
– Всех без исключения! – отрезал Кольчугин.
Когда за пилотами закрылась дверь, Роман Ильич тяжело вздохнул:
– Жалко, что китайский корабль не рассчитан на такое количество людей, как наш или американский. Да и реакторный котёл на «Чжу Дэ» не унифициро-ван с нашим. Мы не сможем помочь им с топливом. Наши и их топливные сборки имеют принципиальные конструктивные различия.
Он посмотрел на пульт селектора и невольно чертыхнулся: – Ещё этот чёртов Буш. Каждый день в стельку пьян и с бабы не слазит. Помню, по молодости смотрел их голливудские фильмы. Пафоса в них было до тошноты. Янки выступали в них в роли единст-венных спасителей Земли и человеческой цивилиза-ции, а на поверку оказалось, что они расклеиваются при малейших трудностях и не им, а нам приходится выступать в роли спасителей…
В этот момент в офис вернулся Серов.
– Это америкосы-то спасители? Держите карман шире. Они за всё своё недолгое существование научились не спасать, а уничтожать неугодных или слабее их.
Он уже успел накоротке переговорить с Тепловым и Садовым, когда те вышли от Кольчугина, и потому выжидательно посмотрел на директора.
– Вот что, Игорь Юрьевич. Мне придётся ехать к Бушу для переговоров с глазу на глаз, а заодно прощупать, что за народ у них в коллективе, какое у них настроение. Перова я оставляю на этот период за старшего, а за вами обеспечение полной безопасности наших людей – и на станции, и работающих в лабиринте.
Эдуард энергично затряс головой, не соглашаясь с решением директора.
– Нет, Роман Ильич, вам туда соваться нет смысла. Они своё настроение показали, когда попытались напасть на «Селигер». Вы уж лучше здесь руководите «парадом». А туда, хоть я, хоть Павел смотаемся, а то и Игорька, – кивнул он на Серова, – напряжём. А что? Он же интерполовец, у него и полномочия соответствующие имеются, да всякие разговоры-переговоры для него – семечки!
Серов улыбнулся:
– Я тоже считаю что вам, Роман Ильич в их логово соваться не следует. У меня опыт переговорщика не маленький, да и зубы, если что, смогу показать. Вы здесь нужнее.
– Вы так думаете? – Поднял брови Кольчугин и отме-тил про себя, что эта идея ему тоже по душе, – хорошо, тогда постарайтесь внушить этому безбашенному янки, что счёт уже идёт не на месяцы, а на дни.
И он ввёл его в курс дела о решении начать подготовительные работы по эвакуации людей с лунных станций.
– Но вы уж постарайтесь не рисковать так, как это было при отражении атаки американцев, когда вы стали друг в друга трофейными лучемётами тыкать.
Серов блеснул зубами и молча, кивнул головой.
Утром следующего дня в раскоп колодца, аккурат-но прикрытого крышкой, одна за другой спустились три группы разведчиков. А в ангаре станции Серов вконец разругался с Черкасовым, который должен был ехать с ним к американцам. А поругались из-за то-го, что пораньше с утра выехать не удалось. На правой оси четвёртой пары колёс марсохода детектор обнару-жил небольшую трещину, и автоматика блокировала запуск двигателя. В другое время отключили бы к чёрту эту автоматику, съездили бы куда надо, а потом и поломку устранили. Но теперь, когда помощи было неоткуда ждать, на марсоходы молились, как верую-щие на иконы. Трещину Черкасов заварил довольно быстро, но тут вдруг некстати налетела песчаная буря. К счастью выла и визжала она всего каких-то три часа. Но к «Фениксу» Серов с напарником подъехали, когда Солнце уже коснулось горизонта. Купол станции лишь немного возвышался над краями широкого кратера. Что ни говори, а американцам в практичности не откажешь. «Зарылись» они удачно. Любая буря, а они могли и по несколько раз в день налетать, сдувала с купола все песчинки, и он словно надраенный медный таз был единственным украшением на фоне каменистых россыпей. Подъехав к одному из входов в станцию Игорь оставил Леонида в машине, а сам не торопясь пошёл к воротам. Он видел, как камеры наружного наблюдения сфокусировались на нём, но… ворота открывать ему не торопились.
– Что они там упились все со своим боссом? – беззлобно ругнулся про себя Серов и, подойдя вплот-ную к воротам, забарабанил по гулко отозвавшемуся полотнищу.
Но лишь через несколько томительных минут одна из створок ворот медленно отъехала в сторону, пропуская гостя в тамбур-переход, и тут же снова встала на место. В глаза ударил яркий свет. Во втором «предбаннике», где с заходивших в станцию людей робот-пылесос сдувал песок и пыль, горели все че-тыре довольно мощных светильника.
– Ну и транжиры. На «Селигере» в таком же тамбуре еле блымкает один маломощный светлячок, а тут как на гриле поджариться можно.
Как только робот закончил свою работу и отклю-чился, открылась дверь, ведущая непосредственно в подкупольное помещение, и перед Игорем возникли двое. Один из мужиков, высокий, с рыжим ёжиком волос, с конопушками на рябом лице, шее, руках был одет в чёрное трико. Белая, не первой свежести футболка была лишь наполовину заправлена, наполовину сползла на толстые ягодицы. Рыжий обнимал за плечи довольно щуплого, черноволосого парня, тоже одетого в трико, но с голым, худым торсом. В одной руке парень держал пузатую бутылку с наполовину выпитым содержимым, а вторая рука нежно поглаживала ягодицы верзилы.
– О, Рэй, марсианин!
Черноволосый, причмокивая, приложился к бутыл-ке и хихикая, ткнул оттопыренным пальцем в гостя.
– Том, у тебя от недопития или перепития галики образовались, – рыжий грубо вырвал бутылку и, за-прокинув голову, сделал несколько жадных глотков, а затем немигающим рыбьим взглядом уставился на Серова.
– Ты кто? Мы тебя не звали. Ты его не звал, Томик? Нет? А чего он тогда припёрся?
– Парни, – миролюбиво произнёс Игорь, – ну разве гостей так встречают?
– Встречают! Вы на днях нас тоже не очень ласково встретили, – зло процедил рыжий и тут же осклабился в пьяной ухмылке, – но раз притопал сюда, проходи, может себе подружку среди нас найдёшь, а может, сам подружкой станешь…
И оба захихикали, оценивающе и бесцеремонно разглядывая русского.
Рыжий широким жестом, едва не угодив бутылкой зазевавшемуся напарнику в глаз, показал Серову на вторую дверь «предбанника». За ней начинался широкий и длинный коридор, в котором слева и спра-ва находились двери с небольшими табличками на полотнищах и крупными, золотистого цвета номерами.
– Парни, я приехал сюда, чтобы встретиться с ва-шим директором Майклом Бушем.
Игорь брезгливо отвёл глаза от руки черноволо-сого, проворно оттопыривающего трико на ягодицах рыжего. Рэй загоготал и вдруг резко и, наверное, больно ударил по руке чернявого.
– Да подожди ты с этим!
И развернувшись, посмотрел почти трезвым взглядом в глаза гостю. Том обиженно сложил губы дудочкой, нырнул в третью от них дверь, не забыв при этом ловко выхватить у Рэя бутылку.
– Ты чешешь по-английски лучше меня! Но ты ведь русский?
– Ну не марсианин же.
– И что за дела тебя привели в наш вертеп?
– Я же сказал, что мне нужно срочно встретиться и переговорить с Бушем.
Рэй пренебрежительно хмыкнул и исподлобья посмотрел на Игоря.
– Он пока… не в форме. Но если ты приедешь завтра, а лучше послезавтра, то может и застанешь его в рабочем состоянии. Впрочем, может и не застанешь. Мы тут как-то говорили, что нужно было бы ещё раз съездить в гости к вам или китаёзам.
Он пьяно икнул и толстой пятернёй провёл несколь-ко раз по ежику волос.
– Правда, мы пока не решили к кому ехать раньше. У нас, мой бэби, – он пьяно икнул,– с выпивкой всё о-кей, а вот ням-ням и кусь-кусь почти не осталось.
Серов с ответом не задержался:
– Вот об этом я как раз и хотел поговорить с твоим шефом, ну и попутно ещё кое о чём.
– Ух ты, деловой какой, – рыжие брови янки попол-зли вверх, – у тебя в этом аду, в этой безнадёге, в которую мы все попали, оказывается, есть и другие темы для обсуждения?! Вы русские все такие психи?
Он вдруг сорвался на истерический крик. Лицо его ещё больше побагровело, с мокрых губ срывалась слюна, правая щека начала дёргаться в нервном тике.
– Нам всем тут крышка! Понимаешь ты, раша? И нам, и вам. А ты о каких-то переговорах лопочешь? Хоть болтай, хоть не болтай – мы уже ходячие трупы. Слышишь ты, трупы!!
Он сделал конвульсивное движение ладонью, как бы обхватывая горлышко бутылки и, чертыхнувшись, тяжело пошатываясь, затопал к двери, за которой только что скрылся чернявый. Открыв дверь, он зло сплюнул на пол.
– Да пошли вы все!
Дверь за ним захлопнулась и Серов, шагая по ко-ридору, стал заглядывать в каждую из них по правой стороне, намереваясь на обратном пути заняться другой стороной коридора. Трезвым или пьяным, но Буша нужно было найти. В конце-концов на Луне соотечественников Буша было намного больше, чем русских.
Первая дверь оказалась закрытой. У второй дверная ручка была вырвана с корнем. Игорь заглянул внутрь. Это было явно не жилое помещение и директору здесь делать было нечего. Такие люди любят комфорт, даже находясь одной ногой в аду. Он уже собирался прикрыть дверь, но какое-то не-уловимое движение в дальнем конце помещения заставило его насторожиться.
– Есть тут кто-нибудь? – произнёс он по-английски. Ответа не последовало. Но в тусклом свете двух синих светильников дежурного освещения ему снова почудилось движение. Он спонтанно повторил свой вопрос на русском. И тут же над громоздким низким шкафом в дальнем конце помещения показалась взлохмаченная женская голова. Следом за ней показались руки, сжимающие рукоятку пистолета. Зрачок дула нацелился прямо в грудь Серову.
– Десантный «премиум», – тут же определил тип пистолета Игорь и поднял свои руки, показывая, что в его руках оружия нет.
Мисс… или миссис, опустите, пожалуйста, свой пистолет, а то он иногда имеет привычку стрелять.
На лице женщины появилось подобие улыбки, но пистолет она не опустила.
– Откуда я знаю, кто вы и зачем пришли. Может вы с ними заодно, – и она с вызовом кивнула в сторону двери, – по мою душу уже приходили трое, пришлось одному из них ногу прострелить, чтоб отвязались.
– Я тут сам по себе и как истинный джентельмен представляюсь первым. Меня зовут Игорь Серов. Я с русской станции. Ищу вашего директора, с которым наш директор не может переговорить который день по причине беспросветного пьянства вашего шефа. Вас не слишком затруднит моя просьба объяснить мне, где он находится?
Нарочитая витиеватость речи русского была оценена по достоинству. На её лице вновь появилась улыбка, но когда Серов, прикрыв за собой дверь, зашёл в помещение, улыбка мигом исчезла. Женщина со злостью сдунула с глаз непокорный локон.
– Не подходите, иначе я выстрелю. Эта скотина Буш уже три дня в своём стойле. Жрёт виски и тискает дурочку Катрин, нашу медичку. Так что у него и сегодня явно не приёмный день, – она скосила глаза на потемневшие иллюминаторы купола, – точнее, ночь.
– Жаль, – вздохнул Серов, – время не терпит, а нам уже который день не удаётся переговорить с вашим шефом, по вопросу, представляющему для нас общий интерес.
– Не вовремя вы с этим пожаловали, – женщина то ли устав держать на весу тяжёлый для неё пистолет, то ли убаюканная спокойным, «джентельменским» тоном незнакомца, опустила наконец руки с пистолетом на матовую поверхность шкафа и склонила голову набок, прижавшись щекой к руке и не выпуская Серова из вида, – все словно сошли с ума, а самый главный сумасшедший – это наш Буш. Пьют дни напролёт, дерутся, трахаются друг с другом. Из женщин на станции только я и Кэт. Ну, она сразу досталась директору, а меня… меня….
Она всхлипнула и тут же дёрнула дулом, давая понять, что в случае чего пальнёт не задумываясь.
– Когда-то наш первый и пока последний черноко-жий президент узаконил браки геев и лесбиянок. Теперь мы пожинаем плоды того, что он узаконил. На станции человек пять нормальной ориентации, остальные гомики. По мне уже очередь разыграли кто и когда со мной переспит. Я вырвалась, пока они собачились между собой, выхватила пистолет у Дика и успела заскочить сюда. Да я их быстро охладила, прострелив ногу Ярсу и пообещав, что следующему, кто приблизится ко мне, отстрелю яйца. Я здесь уже третий день. Пить хочу, сил нет. Есть тоже, но больше всего пить.
На исхудалом, чуть продолговатом лице наполо-вину скрытому локонами светлых волос горели огромные, источающие боль и тоску глаза, над кото-рыми в скорбном изломе застыли чёрные брови.
Игорь завертел головой, оглядываясь вокруг.
– Нет, нет, здесь помещение для ремонта скафан-дров и снаряжения. В пятом помещении, считая от этого, слева по коридору есть бойлерная, вода там…
Когда Серов вернулся назад, женщины он не увидел. Вытянув кружку с водой вперёд, он тихо приблизился к шкафу и заглянул за него.
Даже с небольшого расстояния он смог рассмот-реть только всклокоченную фурию без возраста. Сейчас же, наклонившись над ней он понял, что перед ним, по сути, ещё девчонка, совсем молоденькая девушка. Она, согнув колени, полусидела-полулежала, уткнувшись головой в холодный металлический бок шкафа. Руки, сжимающие пистолет были безвольно опущены на бёдра.
Игорь обошёл ящик, присел на корточки и осторож-но коснулся её потрескавшихся губ холодным краем пластикового стаканчика. Как только первые капли воды попали ей в рот, она, ещё не открыв толком глаза, выпустила из рук осточертевший пистолет и, обхватив ладонями стаканчик стала жадно, со стоном глотать эту удивительно вкусную, прохладную живительную влагу, которую она не пила целую вечность.
– Господи, ну и дошла ты, детка, кожа да кости, – тихо прошептал Игорь по-русски и, медленно, чтобы не насторожить девушку встал на ноги, принёс от двери пару стульев, помог ей сесть, сел сам и вопросительно посмотрел на неё. Глаза девчонки заметно потеплели. Она покосилась на пистолет, лежавший у её ног, но в руки его не взяла.
– Меня зовут Сабрина. Сабрина Коруэл, биохимик, двенадцатая лаборатория базы, а вас… тебя? Извини, я не расслышала твоего имени, в ушах такой звон стоял.
– Да, детка, представляю, чего тебе пришлось пере-жить. Меня зовут Игорь. Я инспектор Космического отдела интерпола. Прибыл для переговоров с вашим директором.