Свахи

Глава 5

Когда Ксения вышла на улицу, ее не покидало чувство, будто она что-то забыла. Что-то ведь собиралась взять с собой, определенно важное, но в последний момент этот предмет ускользнул из памяти, и как бы женщина ни пыталась поднапрячься, чтобы вспомнить, все было бесполезно. Алевтина шла вдоль дома и параллельно осматривала подъездные дорожки на предмет чистоты.

– Вот не понимаю, почему людям так сложно убрать за собой? Что, руки отвалятся донести мусор до контейнера или урны? – сказала она, заметив упаковку из-под чипсов.

– Ну, я думаю, тут все дело в воспитании, – решила поддержать беседу Ксения, окончательно поняв, что не вспомнит предмет, который забыла, пока он срочно ей не понадобится.

– Безусловно, – сказала Алевтина, – если родители свиньи, то и дети будут такими же. Но человеку дан разум, и он может сам себя воспитывать всю жизнь. Сложно поверить, что взрослый человек не в состоянии понять, что разбрасывать мусор – плохо.

– Значит, дело в лени. Многие привыкли и знают, что за ними уберут. Так все детство делали мама и папа, затем в школе уборщица, потом дома жена…

– Ну, знаешь ли… И многие жены бывают свиньями еще теми, – перебила Алевтина.

– Обычно картина в семье другая. Знаю много семей, где женщина убирает за мужчиной и детьми, а те считают, что она выполняет свои обязанности, – уколола в ответ соседку Ксения.

– Так это ведь и есть наша обязанность. Что за хозяйка такая, если не может поддерживать чистоту в доме?

– Это не женская обязанность, – Ксюша возмутилась, – если придерживаться этой логики, то мы так и будем видеть пустые бутылки в подъезде и упаковки из под снеков во дворе, я уж молчу про окурки… Обязанность соблюдать чистоту – это дело каждого, вне зависимости от пола и статуса.

– Но по большей части – это прямая обязанность женщины, – настаивала Алевтина. – Разве твои дочери не стараются поддерживать чистоту в доме? Разве они не собираются ухаживать за своими мужьями и детьми, когда сформируются семьи?

Ксения почувствовала некую провокацию со стороны Алевтины. Поэтому, прежде чем ответить, позволила себе небольшую паузу.

– Мои дочери наверняка выйдут замуж за достойных и состоявшихся людей, которые будут любить и уважать как свой, так и их труд.

– Что это значит?

– Это значит, что за мужем не придется бегать с тряпкой по дому, вытирая грязные следы после улицы, когда он вернется, что-то забыв, и ему будет лень разуваться. Не придется ждать, когда он съест конфеты, чтобы убрать фантики. Не нужно будет…

– Подожди, – перебила ее Алевтина, подойдя к перекрестку и осматриваясь, – я помню, здесь недалеко где-то был рынок, там достаточно широкий выбор… Но не могу вспомнить, как туда идти, уже очень давно там не была.

– Это где скульптура чайки стоит?

– Да-да, такая огромная…

– Я поняла, – сказала Ксюша, – нам на следую-щем перекрестке нужно направо, там пройдем через частный сектор, это будет быстрее всего.

– Точно, – Алевтина сделала вид, что вспомнила, – так что ты говорила по поводу мужа для дочери?

– Я говорила, что мои дочери наверняка выберут себе в мужья полноценного человека, а не бытового инвалида.

– Интересно получается, – задумалась Алевтина, – то есть твои дочери хотят по дому ничего не делать. Зачем такая жена мужчине?

– Странно поставлен вопрос, – Ксюша чувствовала нарастающее напряжение, – тут зависит от того, что за мужчина и какие он цели преследует, женившись на женщине. Кому-то нужна в доме рабыня и прислуга, а кому-то – партнер, личность, супруга.

– Какое изящное оправдание лени, – съязвила Алевтина, – а что мешает домохозяйке быть личностью и партнером для мужчины?

– Отсутствие свободного времени. Думаю, у женщин, которые весь день стоят у плиты и убирают, совсем нет времени на уход за собой и саморазвитие, которое очень важно в жизни.

– Смотря какая хозяйка и как она умеет планировать свой день.

– Да какой бы она ни была, в сутках только двадцать четыре часа, восемь из которых занимает сон. А еще многие женщины работают.

Женщины повернули за угол и вступили на дорожку. Справа и слева от них мелькали домики. Некоторые были симпатичными и привлекали особое внимание. Ухоженные газоны, расцветшие цветы всех оттенков и многочисленных видов, облагороженные участки, которые видны были сквозь рабицу. А с другой стороны – покосившиеся от времени дома с выбитыми окнами и заросшие травой участки. Алевтина, рассматривая красивые дома, решила сказать:

– Вот смотри, видишь тот дом? – она кивнула в сторону свежевыкрашенного голубенького домика, больше походившего на теремок, с симпатичной крышей обрамленной деревянной каемочкой с фигуркой петушка на ней, – за ним ухаживают, посмотри какая вишня ухоженная стоит, а какие кусты смородины! Все очень здорово облагорожено. И вот рядом соседний домище, со старыми гнилыми досками и заросшим травой входом, – Алевтина присмотрелась, – сразу видно, где хозяйка добросовестная и ухаживает за своим домом и участком, а где занимается только собой. Так и в браке, если женщина только и делает, что думает о себе, то забывает о самом главном, а именно о том, для чего все это… Ее дом, какой бы он ни был, со временем превратится в старую рухлядь, в которой невозможно жить. Мужчина может заработать денег, но поддерживать все должна она – хозяйка.

– Ну, не очень удачный пример, – сказала Ксения, чувствуя, как горят щеки. – Второй дом, который, по твоему мнению, символизирует плохую хозяйку, давно заброшен. И в первую очередь потому, что в него не вкладывались. Мужскую руку этот дом давно не знал, что уж говорить про женскую… Поддерживать чистоту должны оба партнера и вкладываться в порядок и отношения тоже.

– А я не говорю, что все обязанности мужчины заключаются в зарабатывании денег. Он может провести время с женой, общаясь за ужином, который она приготовила с любовью, может сводить ее в театр…

Женщины прошли те дома, и Алевтина остановилась возле непримечательного дома, который словно утонул в земле, просел. Окна были расположены слишком низко к земле. Тропинка к дому была протоптана. Дом был похож на нежилой, и в то же время там словно кто-то обитал.

– Вот, – сказала Алевтина, – тебе другой пример. Здесь кто-то живет, но о доме совсем не заботится.

Ксения посмотрела на домик, и в голове всплыли воспоминания. Когда-то и она жила с родителями в подобном сооружении, со временем больше напоминавшим амбар, чем жилое помещение. Она так стеснялась своего жилья, что даже не звала друзей в гости. Не хотелось показаться нищей и подвергаться насмешкам. И пусть она росла в другое время, но некоторые дети и тогда были злые. Соревнование, кто живет лучше, было в ее жизни всегда.

– Вижу ты со мной согласна, раз молчишь, – Алевтина довольно улыбнулась. – пойми, уж слишком многое зависит от женщины и ее отношения к порядку…

– Да думаю, заброшен ли дом или живет там кто…

– Предположу, что там живет или очень старая бабушка, или нерадивая хозяйка, – сказала Алевтина и сделала шаг.

Из дома раздался детский плач, и женщина улыбнулась.

– Как я и сказала. Там обитает нерадивая хозяйка, у которой к тому же дети.

– Может, ей муж не помогает, а она уже так утонула в быте, что сил не хватает чем-то еще заниматься, кроме как младенцем.

– Еще одна отговорка для ленивых. Младенец не освобождает от домашних дел. Раньше как-то все успевали и с детьми заниматься, и хозяйство вести, и даже на работу ходить. Причем без всяких пылесосов и мультиварок, стиралок, воды из-под крана. Моя бабушка лично таскала воду из колонки, потому что в то время в их поселке еще не была проведена вода. И ничего.

Плач усилился, и обе женщины снова посмотрели на дом.

– А раньше люди листками вытирались и ни о какой туалетной бумаге ничего не знали. А еще раньше вообще не думали чем-то вытираться, в шкурах ходили и огонь трением добывали, чтобы выжить. Что ж, теперь всем так жить? – ответила Ксюша.

– Утрируешь.

– Да нет, отвечаю в той же манере. Всегда удивляли люди, которые говорят: «А вот раньше…» Что же вы не живете, как раньше, а современными удобствами пользуетесь?

– Я тебе пример рассказала, а ты в штыки. И вообще, мне этот разговор поднадоел, словно дети в детском саду спорим, – Алевтина сделала еще шаг. – Идешь или так и будем тут стоять, детские вопли слушать? Очень на нервы действует.

– Да, что-то ребенок плачет и плачет, словно к нему никто не подходит. Как будто он там один. И плач такой детский, но не младенческий…

– А нам какое должно быть дело? Сейчас постучим, спросим в чем дело, а нас пошлют. Нет, в другую семью лучше не лезть.

– Не знаю… – Ксюша сделала несколько шагов, оборачиваясь. – у меня прям сердце раздирается, когда я слышу, как ребенок закатывается… Словно моя маленькая доченька там… Я постучу, спрошу, все ли нормально, и пойдем?

– Тебе оно нужно?

– Так спокойнее будет, – сказала Ксюша и полезла в сумку, – у нас времени еще полно. Рынок до четырех работает.

Детский плач не прекращался, и Алевтина стиснула зубы: почему-то с возрастом детские крики все больше действовали ей на нервы.

– Хочу посмотреть, сколько времени, – Ксения с досадой поняла, что забыла телефон дома. Она осознала, что именно это ей не давало покоя, когда она вышла на улицу, – но, кажется, я забыла свой телефон.

– Время уже одиннадцать, – взглянула Алевтина на наручные часы, – мне еще еду готовить, хотелось бы все успеть.

– Как вчера сделали купленный торт?

Алевтина усмехнулась.

– Есть такие вещи, о которых лучше соврать. Зачем детям знать, что я его купила, а не сделала сама? Тем более вчера при всем своем желании я не успела бы ничего предпринять.

– Что такого, если скажешь, что купила торт? И это подводит нас к выводу, что не все женщина может успеть…

– Я бы успела, если бы знала заранее, что мы устроим чаепитие. Я хочу быть примером для сына, чтобы он знал, что женщина должна все делать сама. И торт испечь, и до блеска все натереть.

– Это халтура.

– Это жизнь.

– Не удивлюсь, если его будущая жена рассыплет муку и обваляет в ней замороженные пельмени, чтобы угодить вам. Или накупит пирожков с разнообразными начинками, не забыв упомянуть, когда вы будете с ней пить чай, что всю ночь их пекла.

– Взашей такую невестку! – побагровела Алевтина. – Надеюсь, Ксюша, твои девчонки не такие, иначе затем это все… И вообще, пошли отсюда, время идет.

Тем временем плач не утихал.

– Мы вот стоим с тобой, общаемся, а ребенок все закатывается, – сказала Ксюша, – может, нужна помощь…

– Я слышу, он уже успокаивается, – сказала Алевтина, но Ксения уже ее не слышала, она направилась к дому.

– Вот так и начинаются проблемы, – вздохнула женщина, пожалев, что зашла за соседкой.

Лида не смогла дозвониться до матери. Она уже несколько раз набирала ее номер, и все было безответно. Тогда она решила позвонить сестре. Но Даша сказала, что она уже не дома, а уехала к подругам и теперь после звонка будет переживать, ведь мать с утра чувствовала себя неважно. Попросила Лиду по возможности приехать к матери, чтобы удостовериться в том, что все в порядке.

Но прежде, чем выйти из дома, она решила позвонить Жене. Говорить ему прямо, что находится в положении, не хотелось. Очень переживала, как он отреагирует. Их отношения были приятными и интересными, они здорово проводили время вместе, но намека на что-то более серьезное никогда не было. И Лида совершенно не хотела, чтобы ее мужчина делал предложение только из-за беременности. Не хотелось быть той, что вышла замуж по залету.

Глава 6

Удивительно, насколько сильно могут быть похожи совершенно разные, на первый взгляд, люди. Убеждения соседки подтолкнули Ксению к мысли о том, что они с двух разных полюсов. Алевтина просто никогда не жила в нищете и не знает, каково это – просыпаться с мыслью о том, что впереди еще целый день, в течение которого нужно постараться выжить.

Женщина осторожно постучала в дверь дома, так как не нашла звонок. Да и откуда он тут может быть?

Ей никто не ответил, но плач как будто стал тише, приглушеннее. Словно кто-то прикрыл ребенку рот, не желая оказаться замеченным. Эта мысль настолько удивила Ксению, что она слегка надавила на дверь, чтобы проверить, не заперто ли вообще. Она не стала бы нахально врываться в чужой дом при других обстоятельствах, но сейчас от ее действий могла зависеть жизнь ребенка, и она позволила себе эту небольшую наглость. Не хотелось вновь опоздать, как когда-то…

Дверь поддалась сразу. Кто бы здесь ни жил, он вряд ли беспокоился о своей безопасности.

– Извините, – громко сказала Ксюша, – простите, что вошла… У вас все в порядке? Я слышала детский плач…

Женщина почувствовала себя не в своей тарелке. Может, действительно стоило послушать Алевтину и спокойно уйти? Нет, Ксения так поступить не могла.

Детский плач стал гораздо слабее, словно ребенок выдохся. Но вот что странно: ей так никто и не ответил. Неужто малыш дома совсем один? Беззащитный и беспомощный…

Ксения сделала пару шагов, и гнилые доски под ногами отозвались противным скрипом. Здесь, в доме, все было таким маленьким и стареньким, словно тут жила какая-то старушка, у которой не было сил… Ксения бросила взгляд на окно. Выцветшая занавеска на заляпанном окне, покрытом приличным слоем пыли, вызвала воспоминание. У нее в доме, в котором она провела детство, тоже были такие… Точь-в-точь… Только мама за ними ухаживала. У Ксении поползли мурашки по коже… Что это? Насмешка судьбы? Оказаться в доме, так похожем на дом ее детства, чтобы на душе вновь стало гадко?

Как там сказала Алевтина? Ее бабушка носила воду из колонки? Ксения делала это с матерью все детство. А еще они дом топили дровами, ни о каком центральном отоплении не могло быть и речи… Что Алевтина там может знать о неудобствах, да еще и размышлять на эту тему?

Женщина сделала пару шагов и отодвинула штору, служившую тут дверью. Под ногами вновь заскрипели доски, а вместе с ними заныло и сердце. Как же она ненавидела полы в их с мамой доме. Старые, не знавшие мужской руки, они были воплощением их нищеты. А все из-за отца, как она считала.

Как же она переживала тогда… Какие глупые мысли лезли ей в голову… Родной отец, получивший травму на производстве, впал в кому. Думали, не спасут. Спасли. Только домой привезли не мужчину в расцвете сил, а немощного инвалида, которому требовался постоянный уход и лекарства.

Мать разрывалась между воспитанием дочери, работой и уходом за мужем, а Ксюша этого не понимала. Ей не нравилось, что после школы вместо того, чтобы прогуляться с подружками, попрыгать в классики, закопать под стеклышко секретики, она вынуждена идти домой и кормить с ложечки отца. Втайне от всех она мечтала, чтобы в один прекрасный день папа не проснулся. Это были страшные, постыдные мысли и в тоже время воодушевляющие. Она полагала, если это случится, то они с мамой смогут зажить как нормальные люди. Ксении не придется тратить свое свободное время на немощного отца, а матери тратить последнюю копейку ему на лекарства. Отец был бременем, от которого хотелось освободиться. Мать гробила свое здоровье, беря всевозможные подработки. Старалась откладывать, чтобы отвезти отца за границу, на какую-то дорогую операцию, которая должна была поставить его на ноги.

Как-то в один из дней мать наказала, как обычно, позаботиться об отце. Его нужно было покормить и дать лекарство. Мать должна была вернуться поздно, а прием лекарств пропускать никак нельзя. Еще она добавила, что отец в последнее время совсем неважно выглядит. Ксюша в тот день с раздражением подумала о том, что отец все время выглядит неважно, с тех пор как прикован к кровати. Незачем это сто раз повторять.

Это был прекрасный солнечный день, когда на улице еще не жарко, но уже достаточно тепло, чтобы гулять весь день, как делали это ее ровесники. Сидя дома и прислушиваясь к неровному дыханию отца, девочка смотрела в окно и мечтала о том, чтобы, как другие, беззаботно гулять, делиться секретами, ходить в кино, а ведь она там еще ни разу не была. Затем ей в голову пришла ошеломительная мысль. Что, если она позволит себе провести день так, как она хочет? Разве она не заслуживает этого, закончив год без единой четверки? Пока она немножко погуляет, ничего страшного не случится, а лекарства дать отцу она всегда успеет. Ксюша выбежала на улицу. Она знала, где обычно проводят время ее друзья.

Играя с подругами, она совершенно потеряла счет времени. Да и не сильно заботило ее это в тот момент. Она наконец-то не чувствовала себя заключенной. Небольшое зерно сомнения, что она заигралась, появилось, когда одна из девочек предложила всем сходить в кино. Ксюша, не имея денег, решила отказаться, как бы ей ни хотелось хотя бы раз посмотреть фильм на большом экране. Она вновь вспомнила, что дома ждет отец, которому нужно дать лекарство. Но подружка Валя, заметив грусть на лице девочки, предложила оплатить ей билет. И настолько чарующим было это предложение, что Ксюша не стала отказываться, несмотря на некоторый стыд, который испытывала. Что случится с ее отцом, если она даст лекарство чуть позже? Мир содрогнется? Конец света наступит? Земля разверзнется?

Фильм был просто замечательный. Актеры играли роли чудесно. Почему-то захотелось тоже стать актрисой или, если не получится, то ходить в кино каждый день. День пролетел незаметно, и Ксюша окончательно позабыла про отца. А когда вспомнила, то поспешила домой. В любой момент могла вернуться мать и задать взбучку. Она ведь так трепетно относилась к его лечению.

Домой Ксюша пришла счастливой, решив, что это лучший из всех дней, которые когда-либо были. Подготовив лекарство, девушка зашла в комнату отца. Ну как, комнату – пространство, огороженное занавеской. Отец очень крепко спал, и она после слабых попыток его разбудить не стала больше трогать. Скажет матери, что давала лекарство, а там никто и не узнает ничего. Прокатит и так. В конце концов, разве она не заслужила немножко счастья? Загуляла, да, но разве это преступление?

В какой-то момент Ксюша, пока ждала маму, стала клевать носом. Решила лечь спать, уж очень был насыщенный день. Она даже не заметила, как уснула.

Проснулась Ксюша резко, от воя, стоявшего на весь дом. Словно какую-то собаку пытали, настолько душераздирающими были крики. Она не сразу поняла, что происходит. Звук шел из комнаты отца. Перепуганная Ксюша заглянула за штору, разделяю-щую комнату, и у нее моментально встали волосы дыбом, а тело словно пронзил электрический разряд. Мать, стоя на коленях, обнимала отца и выла не по-человечески, словно душу из нее вытягивали. Ксюшу пронзило болью. Ей не нужно было объяснять, что произошло. Она знала. Отец умер.

Комок застрял в горле, не давая сказать ни слова, а мать все продолжала кричать. Она выплескивала свою боль до тех пор, пока совсем не осипла и, отстранившись, не начала рвать на себе волосы. Золотые пряди летели на пол, а мать все продолжала и продолжала заглушать свою боль. Ксюша побежала за помощью.

Двое крепких мужчин не могли выволочь мать из комнаты, настолько крепко она упиралась. Она сипела сорванным голосом, и этой истерике не было конца. Зрелище было настолько ужасным, что вгрызлось в память, как самое страшное утро. Ксения и по сей день боялась услышать этот крик, полный боли, горя и отчаяния.

Жизнь после смерти отца не наладилась. Стало только хуже. Спустя какое-то время мать спросила, как чувствовал отец себя в тот день. Ксюше не хватило смелости признаться, и она сказала, что все было хорошо. Больше она в кино никогда в жизни не ходила. Просто не могла.

Отдернув штору в комнате, женщина вздрогнула, словно боялась вновь увидеть свою мать в момент отчаяния, но на нее смотрели два чумазых ребенка. Заплаканная девочка лет двух и мальчик лет восьми с васильковыми глазами, так напоминающими глаза…

– Вы тут одни? – спросила Ксения таким осипшим голосом, будто кричала несколько минут назад. – что-то случилось?

Малышка, словно почувствовав опасность, притихла, а мальчик, неуверенно держа сестру, сделал несколько шагов назад.

– Мама сейчас придет, – сказал испуганно он. И Ксении почему-то показалось, что он врет.

– Я услышала, как кто-то плачет, – начала зачем-то оправдываться женщина, видя испуг детей, – подумала, вдруг нужна помощь.

– Все хорошо, – поспешно сказал мальчик, – мы просто ждем маму.

– А где ваша мама?

– Скоро придет, – ответил мальчик, сильнее прижав к себе сестру.

– Я вас не обижу, – сказала женщина и сделала шаг вперед.

Мальчик с недоверием посмотрел на женщину и быстро перевел взгляд за ее спину, словно искал спасение и просчитывал шаги отступления. И Ксении подумалось – неужели она так выглядит, что не вызывает доверия? Или мальчик боится чего-то определенного? Вон как прижимает к себе девочку, несмотря на то, что ему явно тяжело и его руки уже начали дрожать.

– Давай помогу подержать, – предложила Ксюша.

– Нет! – резко выкрикнул мальчик, и женщина на секунду опешила. – я не отдам вам сестру, уходите. Пошли вон отсюда!

– Я не собираюсь ее забирать, – Ксения протянула руки, – просто хочу помочь.

– Вы отнимете ее! Заберете! Вам только это и нужно. Я вам ее не отдам! – мальчик тяжело дышал и хотел казаться смелым, но женщина видела, что он был испуган до ужаса. Он ринулся в сторону и чуть не споткнулся о пустые бутылки. Однако руки разжались, и девочка выскользнула. Ксюша еле успела смягчить удар. Малышка от испуга начала плакать с новой силой. Женщина поскорее прижала ее к себе.

– Отдайте! – крикнул мальчик, стараясь выхватить сестру из рук Ксюши.

– Ее надо успокоить, – сказала женщина, уворачиваясь.

– Пожалуйста, отдайте, – уже менее импульсивно попросил ее ребенок, – я вас прошу. Пожалуйста…

Ксюша пыталась укачать девочку, но та, находясь в чужих руках, еще больше разревелась, уже начиная закатываться и синеть.

Алевтина какое-то время стояла и смотрела на дом. Она видела, как туда зашла соседка, и слышала, как понемногу стих плач. Женщина нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Ей хотелось поскорее уйти отсюда. Если бы она знала заранее, что Ксения окажется не только глупой, но и безрассудной, то никогда в жизни не стала бы предупреждать ее, куда идет. А возможно, и вообще отложила бы это дело со сватаньем. Что, мало незамужних девок на свете? Да и размышления свахи далеко не порядочные. Что за женщина, которая не считает своей обязанностью убирать, стирать, готовить? Шлындра! Каких там девок Ксения воспитала с такими понятиями? Нужна ли вообще ее сыну такая жена?

Из дома вновь раздался плач, и Алевтина чуть не выругалась. Чем там занималась ее соседка, непонятно. Должна была проверить, все ли у людей нормально, а те, в свою очередь, ее послать. Но, слыша, как вновь зашелся в плаче ребенок, Алевтина поняла, что ждать придется еще долго. Придется брать ситуацию под свой контроль.

Женщина подошла к дому и зашла внутрь. В нос бросился запах сырости, перемешанный с чем-то отвратительным. Зоркий глаз сразу заметил повсюду мусор. Было ощущение, что здесь живут алкаши. Пройдя в комнату, Алевтина застыла, увидев следую-щую картину.

Мальчик лет восьми-девяти пытается забрать маленькую девочку из крепкой хватки соседки, а малышка, испуганная происходящим, орет не своим голосом. Алевтина не сдержалась и выругалась.

– Что здесь происходит? – спросила она громко, чтобы сразу привлечь внимание.

Мальчик, увидев еще одну взрослую женщину, схватился за голову и зарыдал.

Алевтина, поймав взгляд Ксении, спросила:

– Что это с ним?

– Он думает, что я хочу забрать его сестру. А я просто пытаюсь ее успокоить, – сквозь плач девочки крикнула Ксюша.

– Так отдай ему сестру, – ответила Алевтина, – ты делаешь сейчас только хуже. Она тебя боится. Разве ты не видишь?

Ксения недоверчиво посмотрела на соседку, еще немного попытавшись успокоить девочку, и отдала ее мальчику. Тот схватил сестру и прижал к себе. Понемногу малышка начала успокаиваться.

Когда плач стих, Алевтина вгляделась в лицо мальчика:

– Ты тут один с сестрой? Мать твоя где?