Круги на воде
– Москву… хоть знаешь?
– А то ж! – улыбаясь, ответил таксист.
– Тада… едем! – буркнул Марат, открывая заднюю дверцу…
Квартира встретила подозрительной тишиной. С трудом обнаружив выключатель, Марат еще какое—то время провозился в прихожей, скидывая туфли и пытаясь понять, чем это пахнет таким вкусным. Запах был знакомым, трудность заключалась в словарном запасе, в результате посиделок, уменьшившемся до бессмысленных междометий.
– М-мм, – промычал Марат, пытаясь вспомнить название блюда, но уже в следующее мгновение это стало неважным.
Вспыхнувшие искры озарили коридор, освещая перебиравшую лапами в воздухе собаку. Не особо разбираясь в породах, Марат опешил, чувствуя, как из всех его пор улетучивается дорогой заграничный хмель.
– Брысь! – сдавленно прохрипел Марат, на секунду зажмурив глаза.
Слово показалось не вполне корректным, но стремительно оживающая память подсказала другое.
– Кыш!
Он открыл глаза. Собака не исчезла, продолжая радостно бить себя по бокам длинным упругим хвостом.
– Фу! На место!
Видимо, это было правильное слово. Развернувшись в воздухе, что вызвало у Марата приступ тошноты, собака впрыгнула в открытую дверь комнаты, временно служившей камерой хранения. Вскипающий мозг подсовывал обрывки давно рассказов, фильмов, всплывали смутно знакомые имена Бэрримор, Баскервиль, но Марат знал, что все это не имеет никакого отношения к увиденному. Подхватив висевшую на гвозде длинную обувную ложку с полустертой надписью «Скорох…», Марат сделал шаг, все четче ощущая становящийся уже привычным запах озона, смешанный в этот раз с чем—то особо пахучим. Дойдя до комнаты, куда впрыгнула собака, он осторожно заглянул внутрь, но никого не увидел. Стукнув ложкой по дверному косяку, Марат строго произнес:
– А ну… фу!
Никто не ответил. Осмелев, он вошел в комнату и огляделся – собаки нигде не было. Решив, что она прячется в нагромождении сумок, сдвинутых буфетов и дореволюционных комодов, которые он решил выбросить при первой возможности, Марат пнул ближайшую к нему сумку, приготовившись к атаке, но ничего не случилось.
– Черт! Песик… ты где, а?!
Посвистев на всякий случай, Марат обошел рукотворную баррикаду, заглядывая в каждый закуток, даже в те, где пес таких размеров по определению не мог поместиться, но он исчез, словно мираж в пустыне и это было тревожнее его появления. Марат почувствовал прилив адреналина, какого не испытывал даже когда выходил на ковер против заведомо сильного противника.
– Кажется, я схожу с ума, – пробормотал, ощупывая лоб в надежде на высокую температуру, но тот как назло был покрыт ледяной испариной.
Донесшиеся из коридора звуки электрических разрядов отвлекли от мыслей о преждевременной «белочке». Не разбирая пути, он ринулся к двери и замер, изумленно глядя на дымящего папироской мужчину. С уже знакомым неудовольствием он смотрел на Марата, беззвучно разевая прикрытый длинными усами рот и строго указывая пальцем на брызжущий яркими искрами электрощиток.
– Да кто… вы такие?! Что вам надо?!
Марат двинулся на мужика, прикидывая, каким броском повалить злостного курильщика и допросить на предмет наглого вторжения в заверенную юристами частную собственность. Не дойдя пары шагов, остановился, поняв, что у мужика почти отросли ноги, и теперь не хватало лишь ступней, что сразу напомнило о зловещей старухе. Не успел он подумать, как слева мелькнуло что-то черное. Резко повернув голову, Марат увидел выплывающую из комнаты старуху и замер. Можно было не тереть глаза, прыгать на горящие угли или колоть тело английскими булавками, чтобы понять – происходит что-то абсурдное, невозможное, невообразимое! Марат чувствовал себя, как на последних секундах тяжелого поединка: зверски убыстрился пульс, чудовищно скакнуло давление, затрудняя дыхание и способность соображать. С легким опозданием память подсказала, что пахнет тертым в грозу чесноком и это стало последним ударом по измученному алкоголем сознанию. Тьма накрывала Марата, сужая видимое пространство с боков, будто он падал в сужающийся колодец. Марат слышал слова, они казались знакомыми, но их смысл терялся, не добираясь до быстро угасающего сознания…
Его вертело и мотало в безумном калейдоскопе: менялись краски, расплывались формы, углы, ребра, фракталы – все смешивалось, превращаясь во что-то не имеющее ни аналогов, ни названий. Его крутило и выворачивало наизнанку в этом сверкающем хаосе ярких цветов, а он и пальцем не мог пошевелить. Хуже всего, что все сопровождалось отдающими в голову шлепками, у которых имелось нарастающее с каждым ударом и похожее на человеческий голос эхо. Не в силах больше терпеть, Марат собрал силы и открыл глаза. Над ним возвышался мужик в оранжевой робе с занесенной для очередной пощечины рукой, которую он успел перехватить в последний момент.
– Ну, слава те! Оклемался! – ухмыльнулся мужик, выдергивая руку из крепкого захвата, – А мы уж «Скорую» вызывать думали!
Мужик сдвинулся в сторону, и Марат зажмурился от ударившего по глазам света висящей над головой лампочки.
– Ты кто?
Не дожидаясь ответа, Марат поднялся, демонстративно не принимая помощь в виде протянутой руки.
– Я-то? – мужик в робе ткнул пальцем себе в грудь, – Да я этот… дворник я! А вы новый жилец или как?
– Или как, – пробурчал Марат, чувствуя, как медленно отступает тошнота.
Старухи, курильщика и собаки не было. За настежь распахнутой входной дверью, хмуро поглядывая на Марата, стоял молодой парень в такой же оранжевой робе.
– Как ты попал сюда?
– Так дверь была открыта! Заглянул, а вы на полу! Я и подумал, может, случилось чего или умерли вдруг.
– Дворник?
– Николай! – уверенно подтвердил мужик, – а это, – кинул большой палец за спину, – помощник мой, Василий.
– И давно вы тут? – Марат потер саднившую ладонь – видимо, стукнулся при падении, рефлекторно подстраховавшись по привычке.
– Не, – дворник покачал головой, – минуты две, может три. Говорю же, хотели уже в «Скорую» звонить…
– Я понял, – перебил его Марат, – а мужика в пижаме с папиросой и старухи в черном здесь не видели?
– Мужика не видели, а старуха…, – он задумался, посмотрел на напарника и, повернувшись к Марату, добавил, – есть одна, Вера Марковна. Двумя этажами выше, но она совсем старенькая, не ходит почти. К ней-то мы и шли…
– Зачем? – Марат уставился на лежащие на лестничной площадке пакеты.
– Так продукты ей носим, – дворник пожал плечами, – собаку ее гуляем, по дому, если где помочь.
– У нее есть собака?!
– Ага. Маленькая и кусачая, зараза, – Николай обернулся к напарнику, – что за порода, Вась?
– А я знаю? – угрюмо ответил Вася, – собачья!
– Точно! – обрадовался дворник, – собачья порода! От горшка с полвершка, а лает, как овчарка!
– Точно маленькая? – уточнил Марат.
– Говорю же, – чему-то обрадовался Николай, – легче поллитры!
– Ясно.
Марат полез в карман, нащупал пару смятых бумажек, оказавшихся тысячными купюрами, отделил одну и протянул Николаю.
– За пузырем что ли?
– Нет, вам, что не бросили.
Марат пощупал горящую щеку – рука у дворника была тяжелой.
– А нам не надо! – горделиво произнес Николай, переходя на множественное число и решительно отводя руку с купюрой, – Мы свое, эт самое, получаем! Нам, слава богу, хватает!
– Ладно, – убрав купюру, Марат протянул руку, – тогда спасибо!
– Не за что, – успокоился дворник, – а зовут-то вас как?
– Матросов. Марат Борисович.
– Матросов! – многозначительно повторил Николай, – Известная фамилия. Выходит, Анатолию, земля ему пухом, внуком приходились?
– Выходит, – ответил Марат, не особо горя желанием устраивать с дворником геральдические посиделки.
– Тогда все, не вопрос! Мы ж сначала подумали, вор забрался, перебрал маленько, да прям тут и заснул, – понизив тон, добавил, – от вас того… попахивало маленько.
– С друзьями новоселье отмечали, – признался Марат, – все нормально.
– Нормально, – охотно согласился Николай, – ну, тогда мы пойдем, а то заждалась бабка!
И зашагал к двери. Кивнув напоследок, Марат закрыл дверь, и устало прислонился к ней спиной. Тошнота постепенно проходила. Вспомнив, как искрил электрощиток, он подошел к нему, потягивая носом воздух, но странная смесь запахов грозы и тертого чеснока улетучилась, словно и не было. Что, впрочем, не радовало. Если это галлюцинации, одним наркологом не обойдешься. В любом случае стоило обследоваться, пока приступы не переросли в серьезную проблему. Взглянув на часы, Марат ощутил смутное беспокойство – с момента предыдущей галлюцинации прошло часов девять. Что-то екнуло в голове:
«Так, а сколько со вчерашнего?»
Вспомнив, как провел день, Марат ощутил пробежавший по спине холодок – получались те же девять часов! Чувствуя, что нащупал какую-то связь, он торопливо подсчитал, во сколько расстался с Разгоновым позавчера и вновь вышел примерно такой же промежуток!
«Значит, приступы случаются каждые девять часов или около того?»
От этой мысли стало совсем неуютно, системность галлюцинаций могла означать что угодно, кроме хорошего. Решив с утра набрать врачу, с которым работал в сборной, Марат сделал шаг в сторону гостиной, когда увиденное на полу заставило его замереть на месте – у самого плинтуса валялся… окурок папиросы!
Глава 3
Проведя за компьютером все утро и читая объявления по избавлению от чертей, домовых, «шишков» и других представителей полтергейста, Марат уяснил две вещи: все это жалкая буффонада и мошенничество, и найти настоящего, толкового экстрасенса также сложно, как пешком до Марса. Бесчисленные сайты, описывающие ритуалы по изгнанию бесов, а по большей части повторяющие друг друга, ясности также не внесли. Марат не мог избавиться от мысли, что все они кровно заинтересованы морочить людям головы, прямо или косвенно получая из этого выгоду. Он почувствовал злое желание поднять вопрос на одном из заседаний Думы, дабы пресечь вредительскую деятельность гадалок, знахарок, ведьм и прочих колдунов, но вспомнил о тете Лизе, которой его инициатива вряд ли понравится. В конце концов, она живет тем, что дурит головы чиновничьим женам, верящим, что «проходящий через Марс Юпитер в чреве кита» принесет их мужьям больше денег, а им соответственно золота, бриллиантов и шуб.
И все же польза от погружения в нелепый мир верований во всякую чертовщину, пусть и сомнительная, но была – в инструкции по недопущению в квартиру всякой нечисти, где наряду с обрядами, провести которые по ряду причин было просто невозможно, имелся пункт: «как не допустить бесов в квартиру». Привлекла простота метода: рассыпать у каждой двери и окна соль, нарисовав ею замыкающуюся в стенах линию. Соли в доме оказалось много и это наводило на мысль, что незнакомый ему завещатель запасал ее не просто так, тем более что в квартире не нашлось ни одной банки с соленьями. Однако уточнить данное обстоятельство было не у кого, и Марат рассыпал соль, как и предписывалось, выложив жирные белые линии у двери и окон.
Закончив, он взглянул на часы, хотя мог этого и не делать – урчание в желудке настойчиво напоминало о пропущенном завтраке. Доел остатки вчерашней пиццы, Марат не ответил на упорные звонки от тети Лизы и принял душ, вода в котором упрямо не желала держаться одной температуры, становясь то слишком холодной, то нестерпимо горячей. Обойдя на всякий случай все комнаты, и не обнаружив новых следов «привидений», Марат завалился в кровать, надеясь, что решение проблемы, как в свое время Менделееву, придет ему во сне. Он давно научился засыпать быстро, но в этот раз, несмотря на усталость и не до конца выветрившееся похмелье, сон не приходил. Голову терзали странные мысли, и даже подсчет овец в обратном порядке не дал результата. Промучившись около часа, он все же забылся в неровном полусне, в котором картинки сменялись с такой скоростью что, не успев запомнить, о чем был предыдущий обрывок, Марат уже видел что-то совсем из другой оперы…
Промаявшись пару часов, он проснулся от внезапной мысли. Строго говоря, уверенности, что она пришла именно во сне, не было, но это не имело значения, поскольку он знал, что делать. Позвонив знакомому дилеру бытовой техникой, Марат заказал несколько видеокамер, пообещав накинуть, если доставят в течении часа и сразу установят. Дилер радостно отреагировал, а еще через два часа в коридоре и в комнатах было установлено восемь реагирующих на звук и движение камер с объемом памяти на 24 часа непрерывной записи.
– Все, – сказал рыжеволосый техник, – можете пользоваться. Потолки у вас высокие, ворам будет непросто добраться, даже если поймут, что это видеокамеры.
Оглядев работу, Марат удовлетворенно кивнул – замаскированные под датчики дыма, камеры внушали надежду, что задумка сработает.
– А что это у вас везде рассыпано? – спросил техник после секундной паузы, – Соль, что ли?
– От тараканов, – нашелся Марат, выпроваживая любознательного техника за дверь.
Оставшись один, он почувствовал некоторое успокоение. Несколько чашек кофе помогли продержаться, пока техник возился с камерами, устанавливая и запитывая приборы от древних проводов, но усталость брала свое. Если расчеты верны, до очередного явления призраков оставалась пара часов, и кто-то настойчиво шептал в самое ухо, что нужно поспать, пока у него окончательно не поехала крыша. Не раздеваясь, Марат упал на кровать, успел подумать, что неплохо бы поставить будильник и провалился в сон…
Снилась, как обычно, всякая чушь: он на ковре, его душат, а он и рукой пошевелить не может; гуляющие стадами панды; новогодние огни, под маячковое мигание которых блеющий тенорок выводил до боли незнакомую песню; снова панды. Чье-то лицо с размытыми чертами все время пыталось заглянуть ему глаза, появляясь с разных сторон, но всякий раз ему чудесным образом удавалось ускользать от назойливого внимания. А потом он проснулся, но еще секунду не сознавал этого, глядя в склонившееся к нему лицо старухи. Она издавала шамкающие звуки, отдаленно напоминающие знакомые слова.
– Шволошь! Шпекулянт!
В ее руке была зажата купленная вчера зубная электрощетка, которой старуха гневно трясла у самого лица Марата. Похолодев от ужаса, он скатился с кровати в противоположную сторону. Готовое выскочить сердце отчаянно билось о гланды, не позволяя вдохнуть и даже выдохнуть. Марат вскочил на ноги и рванул к двери, слыша за спиной страшные шепелявые звуки. Ноги позорно отказывали, словно он все еще пребывал в жутком кошмаре, когда от дикого страха едва можно сделать шаг, но каким—то чудом ему удалось добраться до двери. Выскочив из комнаты, Марат едва не врезался в мужика с дымящейся папироской в руке и упал, попутно отметив, что ноги мужика отросли полностью. Нормальные, вроде, только тапки дурацкие.
Неодобрительно взглянув на растянувшегося на полу Марата, мужик выпустил струю едкого дыма.
– И какого лешего ты тут шастаешь? Тебе чего надо-то, паря?
Вопросы показались странными, но пока Марат подбирал достойный ответ, мужик вновь задал вопрос, кивнув на соляную насыпь у входной двери:
– А чего соль везде рассыпал?! Лосей что ли прикармливаешь?
Кое-как справившись с волнением, Марат прочистил горло.
– Как вы… сюда попали?!
Удивленно вскинув брови, мужик вынул изо рта папиросу.
– Обалдел, что ли?! Как обычно, через дверь!
Нервно поелозив ногами по полу, Марату удалось, наконец, подняться. Обежав удивленно наблюдающего за ним мужика, он рванул к входной двери, еще издали поняв, что мужик соврамши: дверь была закрыта, цепочка на месте. Страх еще не прошел, но Марат вдруг почувствовал злость, не раз помогавшая ему против сильных соперников. Он уже открыл рот, чтобы высказать все, что думает о незваных гостях, но слова остались непроизнесенными – мужика в коридоре не было! Лишь тающий дымок папиросы витал в озоновом воздухе с примесью запахов какао. Добежав до двери в спальню, Марат осторожно заглянул в комнату, опасаясь наткнуться на зловещую старуху, но ее тоже не было.
Застрявшее в гортани сердце выбивало шесть восьмых, ледяной пот водопадом стекал за шиворот, а руки тряслись так, что унять их в ближайшие годы казалось делом абсолютно безнадежным. Обойдя на негнущихся ногах все комнаты, Марат, наконец, убедился, что очередной сеанс явления потусторонних сил завершен что, как ни странно, не добавило ему ни грамма спокойствия. На всякий случай он осмотрел потолки и, заметив муляжи датчиков, вспомнил про камеры. Лихорадочно подтащив комод, Марат торопливо взобрался на него, пытаясь вспомнить, как отщелкивается внешняя пластина, но трясущиеся пальцы никак не могли нащупать скрытую защелку. Разозлившись, он стукнул кулаком по коробке – пластина отлетела, открывая видеокамеру. Отсоединив ее от питания, Марат спрыгнул с комода и побежал в спальню, где лежал ноутбук, едва не подпрыгнув, увидев брошенную на пол электрощетку. Обежав ее, как чумную, торопливо открыл ноутбук и, подсоединив камеру, включил воспроизведение, нервно потирая взмокшие ладони.
Ничего не случилось. Экран проигрывателя был черен, как южная ночь и все попытки найти записанный файл не дали результата. Камера ничего не записала, хотя буквально пару часов назад техник проверил все, в чем Марат убедился лично, помахав рукой перед каждой. Стараясь не впасть в уныние, он стащил с потолка камеру из спальни, затем еще одну из коридора, но и у тех память была чиста, как первый снег!
– Черт!
В голове билась мысль о каналье трактирщике, подсунувшего анжуйское вместо шампанского, а перед глазами стояла картинка, на которой он глупо улыбался, тряся рукой перед каждой камерой. Не понимая, почему ни одна из них не зафиксировала появление привидений, призраков или кто они на самом деле, Марат подошел к элетрощитку. Древний как мир, он не выглядел сгоревшим, колесико крутилось, бездушно насчитывая использованные ватты, а тусклая красная лампочка свидетельствовала, что электричество есть, все работает. Марат растерянно оглядел коридор.
– Здесь ведь стоял! – пробормотал он, с трудом удерживаясь от искушения ущипнуть себя.
Его взгляд упал на старинное зеркало, и мозг пронзила идиотская мысль из какого—то ужастика:
«Вампиры! Они не отражаются в зеркале!»
Легче не стало. Всю жизнь имевший дело с реальными противниками, Марат чувствовал, как понятная концепция мира рушится на глазах, каждые девять часов доказывая пугающую истину – в действительности все не так, как на самом деле.
«А может, я просто схожу с ума?!»
Мысль показалась почти спасительной, если бы не чертов окурок папиросы, странные запахи жареной картошки, чеснока и какао! И запах грозы, неизменно присутствовавший при каждом появлении привидений!
Звонок в дверь прервал мыслительный процесс, заставив Марата вздрогнуть.
– Черт! Кого там еще…?! – недоговорив, он метнулся к двери.
Глазок был прикрыт огромными папиллярными линиями. Решительно толкнув дверь, Марат увидел нервно подпрыгивающего на лестничной площадке Разгонова с мучительной гримасой на лице. От народного избранника несло спиртным и сладким ароматом духов.
– Так и будешь пялиться или впустишь, дабы я мог опорожнить свой разрывающийся от стыда пузырь?!
Не дожидаясь разрешения, Разгонов прошмыгнул мимо Марата и, бросив взгляд на календарь полувековой давности, нервно спросил:
– Где гальюн-то?!
– Там, – махнул рукой Марат и, прикрыв дверь, посмотрел вслед запрыгавшему в сторону уборной Разгонову.
– Блин, а свет-то здесь есть?! – донесся из туалета отчаянный вопль Разгонова.
– Справа от двери…, – чуть помедлив, Марат добавил, – на шнурке. Надо потянуть.
– О, господи! Не квартира, а сплошной антиквариат!
– Что есть, – проворчал Марат, бросив взгляд на старинное зеркало.
Отражение показалось настолько хмурым, что он поспешил отвернуться. Из туалета донеслось громкое журчание и глубокий вздох облегчения.
– Ванна рядом, – громко сказал Марат и прошел в кухню.
Разгонов появился через минуту, отряхивая мокрые руки и критично оглядывая помещение.
– Будешь что-нибудь? Чай, кофе?
– Ага, водки!
– Есть пиво.
– Сойдет.
Достав из холодильника пару бутылок, Марат повернулся к приятелю, с видом знатока осматривающему потолки.
– Дружище, – Разгонов схватил мокрой рукой протянутую бутылку, открутил пробку и, после пары жадных глотков, продолжил, – тебе нужно срочно делать ремонт! Тут работы миллиона на два-три, не считая материала! Есть у меня знакомый бригадир, ремонты делает – закачаешься! Не бесплатно, конечно, но результат того стоит, можешь не сомневаться!
– Ага, – ответил Марат, – вот только вспомню, где кубышку с миллионами зарыл.
Допив бутылку, Разгонов вытер губы тыльной стороной ладони и, взмахнув, философски заметил:
– Деньги навоз – сегодня нету, завтра воз! А квартира в таком месте должна быть на уровне. Чтоб людей не стыдно пригласить, статус и все такое. Понимать надо!
Разгонов придирчиво осмотрел давно не крашеный потолок, стены, пощупал древнюю кухонную мебель и, повернувшись к Марату, спросил:
– И шо мы такие унылые? Лика, что ли обидела?
– Устал, – уклонился Марат.
– Устал он! Я тут телефоны обрываю, аккумуляторы сажаю…
– Хочешь, чтобы я тебя усыновил?
– Да ну тебя! Кстати, вахтер у вас тот еще жук! Пока корочку не показал, в подъезд не хотел пускать!
– Кто-то же должен делать свою работу, – съязвил Марат, – а ты опять зависал?
– Сбежал из дому. Теща приехала, борщу на неделю наготовила! Хочешь, заезжай.
– Можно я сам выберу, какой смертью умереть?
– Ага, – на секунду на лице народного избранника отразилась неудачная попытка запуска мыслительного процесса, – сын ел и плакал, вот я и свалил.
– Да ты просто герой!
– Заехал к одной мамзельке, напряжение сбросить! – заметив на брюках серое пятнышко, Разгонов дважды плюнул на палец, усиленно оттирая пятно, – вот черт! Это же…
– Даже слышать не хочу! – торопливо предупредил Марат, – Так чего приперся-то?
– А, ну, это, – бросив оттирать, Разгонов снова взял бутылку, – заскочил предупредить, чтобы на завтра ничего не планировал – нас ждут на одном очень важном мероприятии. В пять часов.
– Что еще за…, – начал Марат, но был оборван на полуслове.
– Открытие торгового центра!
– Вон оно что, – не скрывая сарказма, Марат продолжил, – и как это я сам не догадался? Обнаружение гробницы Тутанхамона ничто в сравнении с таким событием мирового масштаба!
Усмехнувшись, Разгонов поставил пустую бутылку на стол.
– Хорош глумиться. Событие пустяковое, согласен, но люди придут серьезные, а разговор будет еще серьезней.
– Видимо, о другом торговом центре?
– Еще две попытки.
– Я похож на Нострадамуса?
– Не знаю, мы с ним не пили! – хохотнул Разгонов, – Ладно, не парься. Сам все узнаешь но, поверь, лучше не опаздывать, а то люди не захотят иметь с нами дело, чего доброго, еще с уродцами коммуняками решат замутить. Козе понятно, что с ними ничего путного не сделаешь, но наша родная Дума это же бурлящий котел профессиональной зависти и склочности, где никому уступать нельзя! Ни пяди!
– О чем будет разговор?
– Да не знаю я! Говорю же, люди серьезные, а открытие так, повод для случайной встречи!
– О, конспирация!
– А ты как думал? Деньги любят тишину!
Марат не ответил, думая о своем. Разгонов артистично поднял правую бровь, заметив, как он барабанит пальцами по бутылке.
– Может, расскажешь уже, что стряслось? Выглядишь так, будто за тобой привидение гналось. А то и два.
Пораженный внезапно проснувшимся у Разгонова даром провидения, Марат в первую секунду подумал, что он замешан в творящихся с ним безобразиях но, вспомнив обстоятельства появления призраков, отмел эту мысль, не решаясь рассказать о событиях, заботящих его куда сильнее межпартийных склок. Можно было не сомневаться, что Разгонов не только не поверит, доказательств—то кот наплакал – бычок папиросы, а скорее подумает, что он спятил. Откровенно говоря, Марат уже и сам не был уверен в своем рассудке.
– Жень, у тебя есть знакомый психолог?
Марат поднял голову, встретившись взглядом с коллегой.
– Психолог?
– Ну, психиатр, неважно.
– Психиатр? – удивленно переспросил Разгонов, – не рановато Альцгеймер напал?
Марат кивнул, затем покачал головой и снова кивнул. Разгонов поднял левую бровь, сигнализируя о крайнем удивлении.
– Есть один, – выдержав паузу, продолжил, – а кому? Надеюсь, не тебе?
– Дашь контакт? – не отвечая на вопрос, спросил Марат.
– Не вопрос! Для братана хоть Луну обратной стороной разверну! Но ты не ответил…
– Давай не сейчас, ладно?
Разгонов пожал плечами.