Разрушитель. Семейное дело

Глава 1

За резким визгом тормозов последовал ощутимый удар в задний бампер Фольксвагена, ожидающего зеленого сигнала светофора. Автомобиль судорожно содрогнулся всем своим металлическим корпусом, а смартфон, прикрепленный к передней панели салона автомашины, свалился вниз.

– Да чтоб тебя..! – в сердцах выругался водитель Фольксвагена – симпатичный молодой человек лет под тридцать.

Вырубив мотор и включив «аварийку», мужчина выбрался из салона с угрюмым выражением лица. Он уже и так опаздывал на встречу с клиентом, назначенную на половину пятого дня, а теперь придется потратить минимум час на дорожные разборки.

Сзади почти вплотную к его седану притулилась пузатая КИА Пиканто, из которой выпорхнула миловидная стройная шатенка среднего роста. Тряхнув густой копной длинных, чуть вьющихся волос, девушка с абсолютно независимым видом зашагала вперед.

Водитель Фольксвагена – высокий худощавый парень с коротко стриженными темно-русыми волосами, в черных брюках и летней рубашке с закатанными рукавами, присев на корточки, уже осматривал повреждения, нанесенные его боевому железному другу. Все оказалось не так уж и печально: неглубокая вмятина по центру бампера и содранная краска настроения не поднимали, но и ремонт обещал быть несложным.

– Не вижу ничего трагического! – над ухом парня раздался звонкий девичий голос, в котором слышалось заметное облегчение. – У меня тоже только царапины.

– Тебя тормозить не научили? – огрызнулся через плечо молодой человек. – Смотреть нужно, куда едешь!

– А Вы мне не тыкайте! – оскорбилась владелица КИА. – Я, между прочим, с четырех часов утра на ногах, глаза сами слипаются.

– А я из-за Вас на работу опаздываю! Меня клиент ждет по уголовному делу. Там что мне теперь прикажете ему сказать? Адвокат не может к нему приехать, потому что какая-то коза не выспалась и врезалась в стоящий на светофоре автомобиль?! – парень всерьез разозлился.

Поднявшись, он резко развернулся к девушке. Та стояла, уперев руки в бока, с таким видом, словно это не она была виновницей аварии, а именно водитель седана врезался в ее выкрашенную в насыщенно красный цвет малышку КИА. При этом молодому человеку хватило одного взгляда на девушку, чтобы весь его гнев внезапно куда-то улетучился.

Парень завороженно уставился на мгновенно понравившуюся ему девушку. Короткие шорты не слишком скрывали длинные стройные ноги шатенки. Волосы с едва заметным медным отливом мягко струились по плечам, а широко распахнутые карие, словно две спелые вишенки, глаза притягивали, как магнит.

Девушка тоже незаметно присмотрелась ко второму участнику ДТП. На красавца не тянет: нос крупный, высокий широковатый лоб, на лице высыпали солнечные веснушки – самая, что ни есть, заурядная внешность. Разве что, рост хороший, и сразу видно, что занимается спортом – ни грамма лишнего жира. Ну и, конечно, лучистые голубые глаза – смотрят пытливо и с едва заметной смешинкой.

– Ну что уставился?! Будем вызывать полицию или оформим ДТП на месте? – нетерпеливо повела плечом владелица КИА.

Казалось, что девушка даже не заметила, какое сильное впечатление произвела на водителя Фольксвагена. Глуповато улыбнувшись, он согласно кивнул в ответ.

– Только сначала машины отгоним с дороги, – предложил он. – Кстати, меня Никита зовут.

– А меня – Лиза, – насмешливо прищурившись, ответила шатенка.

Через сорок минут, заполнив, наконец, протокол ДТП и обменявшись телефонами, молодые люди разъехались.

Проводив машину девушки мечтательным взглядом, и перебирая в уме различные причины, по которым он сможет позвонить Лизе и напроситься на встречу, Никита вздохнул и уселся за руль. Помедлив, он все же достал мобильник, чтобы позвонить своему начальнику, предвкушая жесткую выволочку за сорванную встречу с клиентом – отцом молодого балбеса, арестованного за хранение легких наркотиков. Никита с трудом представлял себе, как выстроит защиту, учитывая, что парень попался с поличным.

– Вот как тебе можно поручить серьёзное задание, когда ты даже с мелочевкой не справляешься! – зловредно прошипел в трубку старший адвокат. – В следующий раз я тебя прикрывать не буду, так и знай.

Пробормотав в ответ вялые извинения, и отключившись от связи, Никита едва подавил в себе страстное желание, зашвырнуть мобильник куда подальше.

– Напыщенный индюк! Только благодаря мне ты выиграл свои последние два дела. Как съездить в морг на опознание, или притащить в суд бомжа в качестве свидетеля защиты, так это Никита! Не барское это дело – грязной работой заниматься. А мне – так в самый раз, – с нескрываемым сарказмом пробурчал вслух парень.

Работать в адвокатском бюро, считавшимся одним из лучших в городе, Никите скорее нравилось. При этом публичные выступления в зале суда Никите совершенно не удавались – он чувствовал себя неловко перед судьей и, как следствие, начинал несвязно мямлить. Зато по части сбора недостающих доказательств и общения со свидетелями Никите не было равных. Парень умудрялся разговорить даже самого закоренелого уголовника, или подобрать свой секретный ключик, чтобы убедить суровую консьержку дать нужные показания. Никита интуитивно чувствовал, когда ему врут или недоговаривают, и безошибочно находил правильные слова, чтобы вытянуть из людей правду. К сожалению, оплачивалась такая работа весьма посредственно, и парень вечно нуждался в деньгах.

Из тяжелых дум Никиту вывел раздавшийся телефонный звонок от отца. Тот сообщил, что в выходные они всей семьей приглашены на подмосковную дачу к деду на празднование его восьмидесятипятилетнего юбилея.

Зная, что Никита терпеть не может этого старого самодура, отец тут же принялся настойчиво уговаривать сына, аргументируя тем, что впервые за многие годы соберется вместе весь клан Вершининых, и отказаться от приглашения деда будет просто неприлично.

– Погоду обещают отличную, – нудно бубнил отец. – Погуляешь по участку – ты же помнишь, какой он огромный. Мы с матерью тоже долго засиживаться там не собираемся. Переночуем и следующим утром уедем обратно.

Поддавшись на уговоры, Никита нехотя согласился отвезти родителей на дачу. Разве можно было в тот момент догадаться, чем обернется эта скучная семейная вылазка за город.

Глава 2

Борис Алексеевич Вершинин – вышедший на пенсию генерал, вот уже без малого десять лет безвылазно жил на даче в ближнем Подмосковье. Старый добротный дом с мезонином, давно не ремонтированный, с большим участком, заросшим неухоженным садом и лесом, ждал наплыва гостей.

Восьмидесятипятилетний патриарх рода Вершининых, весь иссохшийся и больной, но все еще в ясном уме, в последнее время сильно сдал. Два перенесенных инфаркта и целый букет прочих болячек подкосили этого в прошлом крупного дородного мужчину. Последние годы вся семья жила в тягостном ожидании того, когда его «лампадка окончательно угаснет».

Собрать всех вместе под одной крышей было его волевым решением. Этот суровый, авторитарный мужчина никогда не считался с мнением своих детей. Вот и теперь он вынудил их приехать в этот старый, но все еще сохранивший былое величие, дом, чтобы огласить свою последнюю волю.

Генерал лично обзвонил старших сыновей, пригласив их с детьми и супругами на торжественное мероприятие по случаю своего юбилея.

– Жду вас в субботу к полудню, – непререкаемым тоном заявил Борис Алексеевич. – Давненько вы у меня не были. Совсем забыли старика! Значит, живете хорошо. Раньше то, чуть что – так бегом бежали: «Папа, помоги! Папа, дай денег!» Никчемные вы у меня. Даром, что по крови – Вершинины. Ну, да ладно. Предупреждаю: подарки можете не привозить – стар я уже для подарков. И никаких цветов! Я пока еще не умер, чтобы возлагать венки к телу. Кстати, я приготовил вам сюрприз. Пора бы уже позаботиться о моем наследии. Нотариус приедет в день юбилея во второй половине дня.

С раннего утра дом, привыкший к размеренной тишине, наполнился разнообразными звуками.

Люся – младшая дочь генерала – развила кипучую деятельность, носясь по дому с комплектами постельного белья, гремя посудой на кухне и периодически покрикивая на помогающего ей сторожа Игната. Ожидалось, что ближе к полудню начнут прибывать первые гости, и у хозяйки дома было дел невпроворот. Требовалось приготовить несколько гостевых комнат, предварительно тщательно проветрив их от запаха застоявшейся пыли. Кроме того Люся твердо вознамерилась красиво сервировать праздничный стол, для чего ей пришлось провести целое расследование, чтобы отыскать, куда подевался большой столовый сервиз, а также отмыть давно не используемые хрустальные фужеры для шампанского.

Сторож – крепкий, сурового вида мужик лет сорока пяти, с наголо выбритым черепом и кривоватым носом (последствия давнего перелома) – курсировал по дому, умудряясь успевать одновременно повсюду. Насвистывая себе под нос, он передвигал мебель, убирал бутылки с игристым вином в холодильник, фаршировал курицу для запекания, чистил картошку – и все это делал, совершенно не напрягаясь и не обращая внимания на недовольное бурчание Люси, для которой приезд дорогих родственников оказался сущим испытанием.

Дополнительную суету в доме создавал и старый генерал, царственно расхаживавший по первому этажу и раздававший многочисленные противоречивые указания.

– Люся, ты погладила мои брюки от выходного костюма? И не пересуши курицу в духовке! Ты же знаешь, что мне можно есть только мягкое мясо, – дребезжащим старческим голосом выговаривал дочери Борис Алексеевич. – И скажи Игнату, чтобы он следил, как паркуются машины! Я не потерплю, чтобы они попортили мне газон.

Люся – рано увядшая, вечно недовольная женщина слегка за пятьдесят, согласно кивала и бежала исполнять задания генерала. С тех пор, как Борис Алексеевич переселился на дачу, дочь почти постоянно была при нем, совмещая роли домашней сиделки, кухарки и горничной. Отец постоянно требовал к себе внимания, не забывая покрикивать на Люсю и лишний раз подчеркнуть, что живет она полностью за его счет.

Выше среднего роста, худая и жилистая, с короткой, почти мужской, стрижкой, Люся везла на себе все хозяйство, не забывая периодически наезжать в московскую квартиру генерала, расположенную во внушительном сталинском доме на набережной, чтобы поддерживать пустующие помещения в надлежащем виде. Женщина старалась лишний раз не перечить отцу, ухаживая за ним, как за избалованным и капризным ребенком. Дважды в день она мерила генералу давление, следила, чтобы он не забыл принять сердечные лекарства, вслух читала ему газеты, пока он завтракал.

Борис Алексеевич принимал заботу дочери, как само собой разумеющееся. Простое слово «спасибо» чаще слышал живущий на даче в гостевом домике наемный сторож Игнат, чем единокровная дочь генерала.

Иногда Люся всерьез задумывалась, не ошиблась ли она тогда, когда вернулась в родительский дом, чтобы посвятить свою жизнь «старому маразматику». Впрочем, в день юбилея генерала сожалеть о не сложившейся личной жизни Люсе было категорически некогда.

Первые гости прибыли на дачу чуть раньше, чем планировалось. У ворот, недавно отремонтированных Игнатом – мастером на все руки, надрывно загудел автомобильный клаксон.

Сторож неторопливым шагом отправился туда, чтобы впустить приехавших родственников хозяина дачи.

Люся, наскоро вытерев мокрые руки о цветастый передник, поспешила из кухни на крыльцо. Нацепив на лицо маску благожелательности, она приготовилась поприветствовать вылезающего из автомобиля среднего брата Колиньку.

Глава 3

Трое детей Бориса Алексеевича Вершинина, трое внуков (двоих малолетних правнуков было решено оставить в Москве), а также их домочадцы прибыли в назначенное время.

Первым на дачу приехал средний сын генерала Николай вместе с женой Ольгой и сыном Никитой. Встретившая их Люся поразилась, как внук похож на Бориса Алексеевича в молодости – та же стать, тот же высокий лоб, такие же голубые глаза. Только в отличие от деда, даже в преклонном возрасте источавшем властную самоуверенность, от Никиты исходила искренняя доброжелательность.

Люся чмокнула брата в щеку, сдержанно поздоровалась с его супругой, которую откровенно недолюбливала, и неожиданно душевно приобняла парня.

– Как ты изменился, возмужал! – заявила Люся, отстраняясь от Никиты и оглядывая молодого человека изучающим взглядом. – Сколько же мы не виделись? Года три, наверное.

– Три с половиной, – смутился Никита, не ожидавший столь бурного проявления эмоций со стороны родной тетки.

– Я бы хотела отдохнуть с дороги, – бесцеремонно вмешалась в зарождающийся разговор мать Никиты. – Где мы можем разместиться?

– Я приготовила вам комнату на втором этаже, – сухо ответила ей Люся. Начальственные нотки школьного завуча, коей и являлась Ольга, раздражали Люсю до невозможности. – Первая дверь налево от лестницы.

Жена Николая – крупная дородная женщина в легком летнем платье и с дамской сумочкой через плечо, горделиво вскинув голову, молча прошествовала в дом. Муж вяло потрусил следом за ней, отирая со лба выступивший пот.

Наступил полдень. Июльское солнце было в самом зените и нещадно жарило, проникая даже сквозь густую листву садовых деревьев.

– Сегодня жарко. Я принесу вам домашний лимонад из холодильника, – тоном рачительной хозяйки предложила Люся, проследовав за ними.

– Только не из холодильника! – обернулась Ольга. – Ледяные напитки вредны для горла.

В ответ Люся равнодушно пожала плечами. При этом ее губы непроизвольно искривились в презрительной гримасе.

В этот момент, привлеченный шумом в коридоре, из своей спальни вышел юбиляр собственной персоной.

– Люся, почему ты меня не предупредила, что приехал Колинька? – недовольным тоном поинтересовался генерал у дочери.

– Но ты же сам просил тебя не беспокоить, пока все не соберутся, – промямлила Люся, искоса бросив на отца испуганный взгляд.

– Папочка, поздравляю тебя с днем рождения! – принял удар на себя Николай, шагнув к генералу с распростертыми объятиями. При этом его губы сами собой растянулись в заискивающей улыбке.

Борис Алексеевич благодушно принял поздравления и даже перекинулся с сыном парой дежурных фраз о здоровье и делах Колиньки – министерского работника среднего звена, лениво доживающего до пенсии.

Никита, стоящий в прихожей, наблюдал всю мизансцену со стороны и, воспользовавшись тем, что на него никто не смотрит, быстро ретировался на улицу. Там сторож Игнат расставлял плетеные дачные кресла и пару потрепанных выцветших шезлонгов, чтобы гости могли приятно провести время на свежем воздухе.

Поздоровавшись с ним, Никита подхватил одно из кресел и переставил его в уютную полутень старой кривой яблони, где и расположился с мобильником в руках. От нечего делать, молодой человек принялся рассматривать дом, вспоминая, как он приезжал сюда погостить в детстве, когда еще была жива бабушка.

Это место до сих пор сохранило особую атмосферу старых советских дач. Большой, двухэтажный деревянный дом, выкрашенный зеленой краской, и белеными ставнями на окнах, казалось, сошел с пожелтевшей черно-белой фотографии годов этак семидесятых. Прохудившуюся и заржавевшую скатную кровлю из листового железа недавно перекрыли, заменив современной черепицей, от чего теперь бросался в глаза выраженный диссонанс между новенькой крышей и облупившимся фасадом дома.

Усилиями Люси под окнами был разбит палисадник, и высажены цветы. Особенно Никите понравились вымахавшие чуть ли не в человеческий рост большие золотистые шары рудбекии и очаровательные кустики вербейника. На другой стороне, ближе к одноэтажному строению гостевого домика, красовались грядки с огурцами и домашней зеленью.

Однако главное очарование генеральской дачи представлял собой большой тенистый сад – ровесник большого дома. Корявые раскидистые яблони до сих пор плодоносили, хотя яблоки на них росли мелкой россыпью. Никита не удержался и сорвал одно из них, свисающее с самой низкой ветки. Надкусив, он поморщился – кислятина. Было здесь и несколько вишнёвых деревьев, а у забора разрослись кусты малины.

Перед внутренним взором Никиты всплыли картины прошлого, как он, семилетний, играл здесь с двоюродными братом и сестрой в прятки, рвал эту самую малину, вымазывая белую майку ее соком, а потом мальчишки лазили по деревьям к большому неудовольствию бабушки. Она частенько на них покрикивала, требуя вести себя потише, чтобы не мешать Борису Алексеевичу в его уединении. Никита отлично помнил, что присутствие внуков всегда тяготило генерала, предпочитающего, чтобы все внимание жены относилось исключительно к нему самому.

Из детских воспоминаний молодого человека вырвал резкий гудок и шум хрустящего гравия под колесами подъехавших автомашин.

Вскоре к воротам дачи подкатило сразу два автомобиля. Игнат с невозмутимым выражением лица вновь отправился открывать ворота, чтобы впустить на участок новую группу гостей.

Следующим на дачу приехал старший сын генерала Вячеслав – профессор медицины, несколько лет тому назад открывший частную клинику. Вместе с ним из начищенного до блеска седана представительского класса выбрались его жена Лидия и их общий приятель со звучным именем Артур.

Сторож слегка повел бровью: Люся явно не рассчитывала на еще одного человека. Теперь придется срочно придумывать, куда его поселить на ночь.

Несмотря на заперт отца, Слава полез в багажник и вытащил оттуда увесистый пакет с подарочным коньяком. Громогласно подозвав сторожа, он ткнул пальцем обратно в глубину багажника.

– Мы привезли фрукты. Отнесите их, пожалуйста, в дом. Надеюсь, арбуз остался целым после этой тряской поездки. Дорога в вашем поселке находится в отвратительном состоянии!

Помедлив, Игнат все же выполнил то, что потребовал от него старший сын генерала. Легко подняв тяжелые пакеты, он понес их на кухню.

Тем временем Лидия, не обращая никакого внимания на происходящее у нее за спиной и подхватив под руку Артура, уверенной походкой женщины, знающей себе цену, продефилировала к входу в большой дом. Там ее уже ждала Люся, услышавшая из раскрытого настежь окна шум автомобильного мотора. Глядя издалека на свою ровесницу, младшая дочь генерала испытала укол зависти. И нужно было отметить, что для этого были веские причины.

В юности – сногсшибательная красавица, приехавшая из провинции покорять Москву и вместо этого заполучившая выгодного жениха – Славу, Лидия до сих пор сохраняла былую привлекательность. Жена старшего сына старательно поддерживала форму, придерживаясь строгой диеты и не гнушаясь регулярными уколами красоты, отчего ее лицо сделалось несколько неестественным. Выйдя замуж, супруга Вячеслава больше никогда не работала, предпочитая роль скучающей домохозяйки.

Лидия подчеркнула свою подтянутую фигуру модным цветным сарафаном. В руке она держала плетеную сумку-шоппер с логотипом известного бренда.

– Привет! – весело бросила она на ходу стоящей в дверях Люсе. – А где же именинник?

– Он в доме. Разговаривает с Колинькой. Они приехали чуть раньше, чем вы, – автоматически отозвалась женщина, пропуская мимо себя Лидию и неотступно следующего за ней спутника.

– Люсенька, принимай гостей! Сто лет с тобой не виделись! – бодро пророкотал Слава, шествующий к дому с подарочным пакетом.

Это был высокий крупный мужчина лет шестидесяти, с густой копной почти полностью поседевших волос. Поднявшись на крыльцо, он приветственно приобнял свободной рукой сестру. Та цепко ухватила его за локоть, удерживая на месте и злобно прошипела:

– Почему ты не предупредил меня заранее, что с вами приедет этот ..? – она кивнула головой в сторону скрывшегося в доме Артура. – И как ты вообще позволил жене взять его на семейный праздник?

– А что такого? – сделал вид, что не понимает намека Слава. – Дом большой, найдется, куда его пристроить. К тому же он давний друг нашей семьи, и мой лучший пластический хирург.

– То, что он друг твоей Лидии, мы все знаем уже давно, – съязвила Люся. – Впрочем, это ваши проблемы. Посмотрим, как отреагирует отец.

С этими словами Люся посторонилась, пропуская помрачневшего брата в прихожую.

Между тем, вниманием все еще прохлаждающегося в тени сада Никиты завладели вышедшие из второй автомашины – большого темного внедорожника – двое молодых людей. Он сразу узнал своих кузенов – старшего брата Владимира и его сестру Веронику.

Глава 4

Заметив издалека Никиту, Вероника приветливо помахала ему рукой. Поднявшись из кресла, молодой человек направился ей навстречу.

Подойдя поближе, Никита отметил про себя, что Вероника к своим тридцати годам стала все больше походить на свою мать – яркая длинноногая блондинка с длинными наращенными ресницами и ненатурально пухлыми губами. Одета девушка была весьма вызывающе – в обтягивающий топик без бретелей и ультракороткие шортики. Никита невольно представил себе, что вид сзади в этих шортах может быть весьма пикантным.

– Никитка, да тебя не узнать! – распевно протянула Вероника, при этом окидывая парня цепким сканирующим взглядом хищницы перед прыжком. – Почти красавчик! – игриво подмигнула она.

– Еще бы, – ухмыльнулся молодой человек. – Последний раз мы встречались лет восемь тому назад. Я еще только университет заканчивал.

– Вау, какие люди! – приятным глубоким баритоном театрально воскликнул подошедший к молодым людям Владимир.

Мужчины поприветствовали друг друга вежливым рукопожатием. При виде брата и сестры, излучающих высокомерную самоуверенность, Никита несколько стушевался. Разговор явно не клеился. Кузены с обеих сторон еще с детства унаследовали родительскую взаимную неприязнь, отчего теперь с трудом подыскивали темы для приятельской беседы.

Вероника обвела участок перед домом скучающим взглядом и, заявив, что от нечего делать собирается позагорать, отправилась к ближайшему шезлонгу. Владимир последовал ее примеру. Вальяжно развалившись в кресле и вытащив из прихваченного из машины рюкзака Проссеко с парой пластиковых стаканчиков, он откупорил бутылку, из горлышка которой тут же хлынула обильная пена. Кузен разлил вино по стаканчикам, один из которых протянул Никите.

– Выпьем за встречу, – утвердительно произнес Владимир.

Поколебавшись, Никита все-таки принял стакан и сделал из него глоток. Вино было теплым и оттого невкусным. Взглянув на кузена, Никита обратил внимание, что тот отчего-то нервничает, хотя и старательно пытается это скрыть. Руки Владимира мелко подрагивали, а его взгляд постоянно перемещался на дом. Молодому человеку такое поведение кузена показалось довольно странным, но спрашивать о причинах он, конечно же, не стал.

Тем временем к компании молодых людей подошла вновь впавшая в раздражительное состояние Люся. Тетка сообщила, что праздничный обед намечен на четыре часа пополудни, и если они проголодались, то могут сами зайти на кухню, где она приготовила бутерброды и закуски. Никита единственный из всех троих поблагодарил тетку за заботу, после чего она вновь умчалась в сторону дома.

Вероника, не выходящая из образа светской львицы, бросив на парня томный взгляд и назвав его «милым», попросила его принести, что-нибудь перекусить. Никита тут же почувствовал, что где-то внутри него просыпается сильное раздражение, вызванное поведением сестры. Подавив в себе отчаянное желание, сказать ей что-нибудь резкое, он молча кивнул и, развернувшись, зашагал на кухню.

День перевалил за полдень. Генерал вышел на парадное крыльцо и облокотился о деревянные перила. Еще один приглашенный им гость запаздывал, и Борис Алексеевич начал волноваться, а приедет ли он вообще.

Внезапно за дощатым, местами покосившимся и просевшим забором раздалось урчание работающего автомобильного двигателя. Подъехав к воротам, машина остановилась в ожидании.

Обернувшись назад в сторону прихожей, Борис Алексеевич громко позвал сторожа Игната, чтобы тот впустил нового гостя. При этом его лицо исказила гримаса сильного душевного волнения, а руки еще крепче вцепились в парапет.

Уже через несколько минут к дому, по выложенной растрескавшейся плиткой дорожке, зашагал сухонький, среднего роста, но еще довольно бодрый старик в сопровождении молодой и очень симпатичной девушки. Генерал сразу же догадался, что его гость приехал вместе со своей единственной внучкой.

Не удержавшись, Борис Алексеевич приставным шагом осторожно спустился с крыльца и пошел к ним навстречу.

– Ванечка! Иван Иваныч! Как же я рад тебя видеть! – порывисто воскликнул генерал, протягивая старику свою вспотевшую морщинистую ладонь.

– Ну, здравствуй, Боря, – сдержанно откликнулся старик, уклонившись от рукопожатия.