Гори, гори ясно

8 глава. На приёме у психиатра

– Ты с ума сошёл!

– Хоть бы что-нибудь новенькое придумала, – выдал Дастин, опираясь головой на руку.

– Ты маньяк! – кричала я, ощущая, что стены давят.

– Эй! – возмутился тот, нахмурившись, – Не оскорбляй меня так! Я преступник, но никак не маньяк!

– Ты только что убил двоих людей!

– Это был не я. Они сами этого захотели, – и в знак доказательства продемонстрировал мне свои чистые белые перчатки.

– Ещё скажи, что они тебя спровоцировали!

– Между прочим, они пустили бы тебя на мясо, – или кости, тут уж как повезёт – если бы я не вступился. А завтра ты придёшь на работу и доложишь об убийстве Ришар.

– Та девочка, которой ты дал топор, всё расскажет. Да нас посадят!

– У неё мозги промыты. Ещё с тех пор, как мы в первый раз посетили их дом.

Пазл в голове потихоньку начал складываться, пусть и оставались пропуски.

– Поэтому ты непрерывно смотрел им в глаза, – подытожила я, удивляясь, что способна ещё здраво рассуждать.

– Я думал, до тебя будет дольше доходить, – и улыбнулся. – Эта девочка скажет всё, что я посчитаю нужным. Так что мне следует быть рядом с тобой во время допроса. Если, конечно, ты не хочешь за решётку.

Парень встал, потянулся и посмотрел на меня сверху вниз.

– Ты на ежа похожа, – усмехнулся тот. – напуганного маленького ежа. У тебя есть ночь, чтобы переварить информацию.

Он покинул дом, не дождавшись моего ответа.

Сидела, обнимая колени, в полной тишине, обдумывая каждое его слово, до тех пор, пока не заурчал живот, напоминая о том, что я человек, нуждающийся в приёме пищи. Или не человек?

От этой мысли прошёлся холодок по телу. Знаю о дерини только то, что их массово сжигают, особенно в Германии, а после смерти каждого семейства пускают красный фейерверк. До сегодняшнего дня я никогда не задумывалась об этих существах, но сейчас меня распирало любопытство.

Чем они питаются? Где живут? Как скрываются? Что ощущает Дастин, когда видит салюты? Знаю ли я ответы на половину вопросов? И с чего парень решил, что я одна из них?

Так много вопросов… Я не верю ему. Всё моё детство прошло среди любящих родителей и брата в обычной семье, без единого намёка на дерини в роду.

Но дабы утешить своё любопытство, расспрошу завтра напарника о дерини.

От всех этих размышлений разболелась голова. И тут словно щёлкнуло.

Я уже месяц не посещала психиатра. В следующую секунду у меня в руках оказался телефон, на котором набирала приевшийся номер.

– Слушаю, – раздался спокойный голос на том конце.

– Мисс Мур, добрый вечер, – начала я, – это Томико Ханс.

– Томи! – через экран телефона я чувствовала её тёплую улыбку. – Тебя что-то тревожит?

– Да. К вам можно записаться на вечер двадцать третьего?

– Весь вечер занят. Свободно только восемь утра.

– Я приду.

– Буду ждать.

Попрощавшись, она сбросила. В восемь утра свой единственный выходной провести в кабинете у психиатра. Такое мне раньше даже и не снилось.

***

22 ноября

Следующий день прошёл мимо меня. Я действительно доложила отделению об убийстве, доверившись незнакомому мне человеку, и, на удивление, его план сработал. Девочка созналась в преступлении и теперь её матери грозит срок, а ребёнок стоит на учёте. Но меня терзают смутные сомнения по поводу происходящего.

Взгляды коллег всё чаще направлены на меня. Словно я в центре внимания.

Они знают. Всё знают. Каждую деталь.

Дастин наотрез отказывался рассказывать мне о дерини.

«Вы сами всё знаете, детектив, «в своей дурацкой манере повторял раз за разом.

Парень многое скрывает. Если он за моей спиной рассказал всё начальству…

Нет, быть не может. У нас договор. Но…

Мысли терзали меня, путались, словно нити, давили на разум, заставляя чувствовать себя недалёкой.

– Детектив, Вы чего? – послышался голос позади меня.

Я только сейчас осознала, что стою со стаканом кофе посреди кабинета, рассеяно смотря в окно, где ветер гонял последние оставшиеся листья.

– Я в норме, – будто автоответчик сказала я, обернувшись к Дастину.

– Что-то не похоже. Но дело Ваше.

– Определись уже, как обращаться ко мне, – перевела тему, отпив уже остывшего напитка.

– Обстановка подразумевает обращаться уважительно.

И всё. Диалог окончен.

Опять ни слова про дерини.

***

23 ноября

А вот двадцать третье я помню до мелочей.

День вновь начался с таблеток. Это стало привычным.

Женщина моих лет встретила меня с ниспадающей улыбкой, сидя в своём светлом, теплом кабинете.

– Присаживайся, – указала она рукой на диванчик напротив себя. Я послушалась. – Тебе чай, кофе?

Я отрицательно помотала головой.

– Тогда слушаю. – продолжила мисс Мур и замолчала.

И тут позабылись все слова. В голове лишь картинки, которые не могу описать. Но психиатр молча сидела и ждала, пока я выскажусь.

Мне потребовалось приличное количество времени, прежде чем тихо проговорить:

– Они снова тревожат меня.

– Кто? – сделав пометку в блокноте, спросила женщина.

– Семья. Преследуют во снах. Пытаются унести в мир иной.

– Каждый день?

– Раза три в неделю.

Я перевела взгляд на стеллаж с книгами. Где-то среди полок валялись детские раскраски.

– Что-то ещё тебя беспокоит?

– Нет, – не отрывая взгляда, пробормотала я.

Эти вещи я видела каждый раз, будучи в этом кабинете, но почему они кажутся мне новыми?

В глазах помутнело, предметы двоились, голос мисс Мур казался эхом. Я металась из угла в угол, пока не наткнулась на силуэт в конце комнаты. Это была моя покойная родная мать. В таком виде её могли представить только в фильме ужасов. К сожалению, я не актриса. Рябь усиливалась. Мертвец поднял голову. Движения казались отрывистыми, будто всё её тело онемело.

– С-с-скажи ей, – прошипела она, – скажи ей.

Одна и та же фраза заставила участиться мой пульс. Я непрерывно смотрела в одну точку, разглядывая мельчайшую деталь в силуэте: порванная сорочка, грязные руки и ноги, слипшиеся волосы, белая кожа.

Краем глаза заметила, что психиатр обернулась, после чего силуэт пропал и всё пришло в норму.

– Томи, – приводила меня в сознание мисс Мур. – Томи!

Я моргнула, продолжая смотреть в угол.

– Кто там был?

– Моя мать.

Рука женщины дёргалась, она быстро записывала что-то на бумагу.

– Я пропишу тебе более сильные таблетки, раз галлюцинации перешли границу.

– Это не галлюцинация, – хрипло отметила я, – хоть убей, она восстала, чтобы забрать меня домой.

9 глава. Замена

Скорее всего, я бы лежала уже в психбольнице, если бы не была единственным работающим детективом. Лондон нуждается в помощи, и всё свалилось на мои плечи. Большинство моих коллег предпочитают заниматься бездельничеством, их обязанности плавно перетекают ко мне. Я уже чувствовала себя в роли полицейского, адвоката, следователя, даже побывала матерью двоих детей. Поэтому мисс Мур невыгодно отправлять меня на лечение к профессионалам и приходится справляться таблетками. После того, как я научилась говорить «нет» людям, которые этого заслуживают, в мой адрес посыпались угрозы срезать зарплату.

Каждый приём у психиатра так или иначе проходит одинаково: я рассказываю, что меня тревожит, женщина слушает, удивляется, беспокоиться, а потом выписывает мне новый препарат, на который в дальнейшем потрачу половину своего заработка. Поэтому, выйдя из здания на улицу, снова не почувствовала ничего свежего. Морозный ветер бил по щекам, словно стараясь привести меня в сознание после увиденного. Моя мать. Родная, не приёмная. Она вновь перешла границу.

Я должна срочно позвонить мистеру Гранту, дабы взять хотя бы день-второй отгула. Заранее представив реакцию и преодолев отвращение, отправилась пешком до дома, набирая номер. Послышались гудки, а затем на другом конце трубки раздался низкий мужской голос:

– Слушаю.

– Мистер Грант, доброе утро. Это Томико Ханс.

– Что-то серьезное случилось?

– Я хочу взять выходной на завтра, – на одном дыхании произнесла. Повисла тишина. Шелест бумаги, хмыканье и тут раздался ответ:

– При всём желании и уважении, я не могу дать тебе отгул, – это было ожидаемо, но всё равно очень неприятно. Будто меня лишили кислорода.

– Каждый сотрудник имеет право на отдых, – пререкалась с ним, – и я не являюсь исключением.

– Вам недостаточно двух дней в неделю?

– Эти два дня я работаю. В основном сижу на заменах, – рука самовольно сжала телефон.

– Мой ответ не изменится. Ждём Вас завтра. Всего доброго.

Не успела я рот открыть, как мистер Грант повесил трубку. От злости мне хотелось разбить смартфон об асфальт. Но осознание того, что даже без связи меня достанут на любом конце планеты, вывело меня в тупик. Я остановилась. Организм не выдерживает и требует отдыха. Я давно не спала нормально и забыла, что это, здоровое питание и самообразование.

Мои размышления прервал стук по плечу. Я обернулась и увидела Дастина. Спрашивать не буду, откуда он тут появился.

– Доброе утро, детектив, – начал он задористо, – отпуск не дают?

– Да, – смирившись с тем, что парень знает обо мне больше, чем я, кивнула.

– Жаль. Будь я твоим начальством— дал бы график два на два.

– Пожалуй, я воздержусь от такого начальства.

Я двинулась вперёд, Дастин не отставал. Странно признавать, но порой его компания помогала. После посещения психиатра и разговора с начальником остался лишь негативный осадок, но лёгкий и непринуждённый тон напарника подал мне веру в то, что получится выспаться ещё до смерти.

Но, сняв розовые очки, станет понятно, что делает это он из выгоды.

Решив не терять возможность, я снова спросила у него о дерини. Неожиданно, в этот раз он дал мне точный ответ:

– Дерини видят то, что не увидит обычный человек. Ты когда-нибудь слышала о тварях?

– Нет, – заинтересованно помотала головой я. Дастин ухмыльнулся.

– Надо будет тебя с ними познакомить. Но предупрежу: они весьма неприятные личности.

Это уже лучше, чем пустое молчание. День прошёл не зря.

Дастин

Сегодня я замещал Томико. Конкретно, занимался самой скучной работой в офисе: разбирал бумаги. Уже давно заметил у девушки привычку распределять папки на полках: сверху завершённые дела, – а это около трёх первых полок высоких шкафов— снизу— дела в процессе. Парочку из них мы решаем на данный момент. Я хотел было порыться в документах, как вдруг тихо открылась дверь.

– Мисс Ханс, не могли бы Вы… – улыбка на лице Гранта вмиг померкла, стоило ему увидеть в кресле за бумагами не хрупкого, низенького детектива, а его напарника.

Зато улыбка засияла на моём лице, и далеко не дружелюбная. Я до сих пор помню свою первую встречу с ним и замечаю каждый его взгляд в сторону Томико. Прямо сейчас я разбирал документы на столе, от чего меня мужчина и отвлек.

– Где мисс Ханс? – выдавив из себя вежливость, поинтересовался тот.

– Дома, где и должна быть, – непринуждённо ответил я, гордый тем, что с горем пополам заставил этого жаворонка выспаться.

– А с каких это пор ей место не на работе? – он хлопнул дверью. Тон его становился всё менее ласковым.

– С тех самых, когда она на свои плечи взяла весь офис, – язвительно продолжал, не переставая улыбаться.

– Ты права не имеешь со мной так разговаривать! – Грант был в гневе. Видимо, не привык, что ему дорогу переходят. Да и не какая-нибудь курица, а тот, кого именуют Неизвестным, но ему этого знать необязательно. – Не забывай, с кем имеешь дело! Одно моё слово— и духу твоего здесь не будет! – Но терпеть его издёвки над детективом я не собираюсь.

– Моё начальство— это мисс Ханс, и слушаться я буду только её. А Вы даже пальцем меня не коснетесь без её разрешения, – сложив руки на груди и откинувшись на спинку кресла, парировал. – Отдых она заслужила. Странно, что Вы, как её начальник, не додумались до этого раньше.

На какой-то момент он заткнулся. Поделом ему. Мужчина что-то долго обдумывал, глядя на меня. Я уже готов праздновать победу! Но недолго моё счастье длилось, как Грант снова открыл рот:

– Понабирают нахалов, а потом возмущаются плохой оперативности, – и наконец-то вышел из кабинета.

– Попутного ветра к директору! – предугадав, куда он собрался, крикнул вслед я. – Она Вам скажет то же самое, что сказал я!

«Какой противный тип, – в очередной раз убедился, прежде чем вернуться к наведению порядка. – Когда же его уволят?»

10 глава. Выходной

Томико

Возможно, мне стоит чаще слушать своего напарника. Отдых действительно пошёл мне на пользу. Даже кошмары не снились, поэтому я смогла вдоволь отоспаться. Но из-за того, что проснулась поздно, большую часть дел, запланированных на этот день, – такие как выход в люди, дабы освежиться, посидеть на встрече выпускников университета и тому подобная шелуха – пришлось отложить.

Помешивая в кружке горячий чёрный кофе, в голову невольно приходили мысли о работе. На кого я оставила офис? На преступника. Не думаю, что это кончится добром. Учитывая то, как Дастин хитёр, за ним стоит не спускать глаз. Сегодня я не услышала будильника, хотя точно помню, как ставила его вчера вечером. Проверила телефон— будильник действительно отключен. Если бы кто и пробрался ко мне в дом, то услышала бы это, ведь у меня, к сожалению, чуткий сон.

И снова Дастин. Только он может тихо и бесшумно пробраться в дом и что-либо натворить. Но зачем ему это? Я настолько жалко выгляжу? В нём проснулись осколки жалости и сожаления?

Ну, конечно. Это ему выгодно. Мы оба держимся на воде лишь благодаря моему состоянию, а когда тот увидел мои ошибки и понял, что я ни за что не соглашусь на отпуск, решил прибегнуть к действиям. Он видит человека насквозь, способен манипулировать им или создавать иллюзию своей правоты. И при этом выбрал тернистый путь, встав против закона.

Отхлебнула напиток. Подавилась горечью и случайно опрокинула кружку. Кофе растекся по столу, я выпрыгнула и перебежала кухню в поисках тряпки. Быстро вытерла пятно, кипяток впитался в ткань, я обожгла руку, зашипела от боли и прикусила язык. В итоге, бросила тряпку в раковину и ушла в ванную комнату умываться. Застала себя в зеркале с кружкой в руке. Рука невольно сжалась до побеления пальцев.

Тишину разрушило эхо треска битого о кафель стекла. Осколок остался в ладони, впившись в неё до крови. На момент всё замерло, даже собственное сердце. В глазах размыто, горячая слеза стекала с щеки. Судорожное дыхание привело пульс в дело. Я посмотрела на свои ладони. Они, словно после совершенного преступления, будто горели. Схватилась за голову и скатилась по стенке на пол, жадно хватая ртом кислород. Нужно срочно оглядеться. Что я вижу? Всё в пелене солёной воды. Соберись, Томико! Ну же!

Вижу в проходе чёрный диван, душевую кабину здесь и зеркало выше меня. Раз, два, три… шесть осколков от бывшей кружки, по пять пальцев на руках. Стало полегче. Дышать стало спокойней. Я уткнулась головой в колени, и где-то издалека донёсся женский, приторно сладкий на вкус голос:

– Что ты натворила?

– Уходи, – ответила тут же я, узнав обладателя.

– А я ведь растила тебя…

– Ты бросила нас, – продолжала резать я. – Ты мне не мать. Оставила нас с Яном на отца, тот сошёл с ума и кинул в детдом. И всё из-за тебя.

– А может, из-за тебя? Особенная ведь ты, но не я.

Голос уходил вдаль, пока вовсе не растворился в тишине.

«Особенная ведь ты, не я… " звенело в голове. Это уже второй, кто об этом говорит. Я иду по стопам отца? Что дальше: алкоголь, который я не переношу, или петля? Ни то, ни другое меня не устраивает. Полное отчаяние. Вот, что сейчас со мной происходит. И оно набирает силу, овладевает мной.

Я поднялась, промыла рану водой, обработала и перебинтовала. Затем осторожно собрала осколки и вышла из комнаты, даже не посмотрев в отражение— я знала, что там находится. Как вдруг послышался настойчивый стук в дверь. Не думая ни секунды, прошла к выходу. Открыв дверь, увидела, что на пороге стоял Дастин.

– Добрый день, детектив.

– Чего тебе? – слишком грубо ответила я, хотя не рассчитывала на это. Но тот ни капли не изменился в лице и продолжил:

– Пришёл проверить тебя. Хотел спросить, как проводишь выходной, но, как посмотрю, не сильно весело, – и кивнул мне на ладонь. – Давай помогу, – он уже было подошёл ко мне ближе, как я отстранилась.

– Мне не нужна помощь. Спасибо.

Хотела было закрыть дверь, как среди мыслей возникла идея.

– Подожди здесь.

Я быстро прошла во внутрь. Выбросила стекло, взяла листочек бумаги и написала на нём свой номер телефона. Затем вернулась к напарнику и протянула бумажку ему.

– В следующий раз звони.

Парень кивнул, сложил записку и убрал её в карман брюк.

– Ты как-то рано смену закончил. Ещё даже двух нет.

– Так это твой обычный график, – непринуждённо ответил Дастин. – Ты всегда в этот день заканчиваешь рано.

– Это… мой график? – ошарашенно уточнила я. Обычно, ежедневно домой возвращаюсь не раньше десяти вечера.

– Да. Решил не задерживаться, вот и ушел, как только отработал смену.

– Понятно… – промямлила я. А затем смущённо добавила: – Спасибо, что подменил.

– Это в общих интересах, – вместо слов прощания ответил тот и удалился.

Я по привычке кивнула и закрыла дверь. Но стоило мне пройти в спальню, как в руке завибрировал телефон. Неужели, он так быстро дошёл до дома?

– Детектив Ханс, слушаю, – на автомате взяла трубку я, но, услышав на другом конце ехидный смех, поняла, что лучше было бы не отвечать на звонок.

– Можно не так официально. Мы же напарники, – произнёс самодовольно Дастин. Дастин… Интересно, а какая у него фамилия на самом деле? Я не успела задать ему вопрос. Он тут же сменил тему: – Надеюсь, ты не разбила ещё одну кружку за ту минуту, пока меня нет рядом.

– Как ты так быстро добрался? – не скрыла удивления.

– Томико, я дерини, способный перемещаться в пространстве. Ты думаешь, мне охота тратить свои силы на бессмысленную ходьбу?

– Учитывая то, что ты, в первую очередь, любитель преувеличивать, могу заявить— ты всё ещё на улице.

– Если не веришь, могу доказать. Хочешь, я прямо сейчас окажусь в твоей спальне? – его тон полностью передал то хитрое, лисье, снисходительное выражение лица, которым он часто на меня поглядывал.

– Нет, не надо! – крикнула я. Снова смешок с его стороны.

– Так и думал. К тому же, я слишком устал, чтобы лишний раз напрягаться, – Дастин потянулся.

– Боюсь представить, что с тобой станет на полной рабочей смене, если простое перебирание бумажек для тебя такая сложная работа. Видимо, превратишься в лужу.

– Эй! Вообще-то я сегодня не самовольно наткнулся на Гранта! А такую встречу не каждый переживёт, – с ноткой обиды ответил напарник.

Была доля правды в его словах.

Наш разговор подходил к концу, и я решила всё-таки спросить у него то, что последнее время меня интересует:

– Какая твоя фамилия?

– Благородная и достопочтенная, – непринуждённо ответил напарник.

– Я имела в виду, как ты записан в документах?

– Итан-Генрих Эванс, родом из штатов.

– Дастин! – во мне закипал гнев. – Ты это только что придумал?!

– Разумеется. Я всю жизнь вру, что ты от меня ожидаешь?

Я томно вздохнула. Узнать что-то от него— самое тяжёлое препятствие на работе. Положила трубку и устало потерла лицо руками. Его загадочность разогрела во мне интерес. Он раскрыл мне то, что не способен сделать кто-либо другой – признаться, что является дерини (в нашем-то обществе). Но при этом не может сказать свои настоящие имя и фамилию? Возможно, таким образом Дастин соблюдает между нами расстояние, ведь, несмотря на договор, я служу закону, а ему, как преступнику, стоит держаться от меня подальше.

В таких размышлениях не заметила, как за окном садилось солнце. Помню, приёмный отец любил выводить нас с братом в такое время суток во двор и любоваться уходящим солнцем.

– « Это солнце может скрыться за горизонтом, – звучал его мелодичный, низкий голос, – но наша к вам любовь не скроется никогда.»

В тот момент я чётко помню, как заплакала, ведь мне не доводилось слышать этого от биологических родителей.

– Я скучаю… – вырвался шёпот с уст. Эта спальня слышала то, что никогда не услышит психотерапевт – моих истинных мыслей.

Воспоминания навеяли на меня тучу тоски и сожалений о прошлом, как это обычно происходит под вечер. Но стало не до чувств, когда на экране высветилось сообщение от миссис Кук с довольно подозрительным содержанием:

«Добрый вечер, коллеги! Со скорбью сообщаю, что похороны господина Рэтлиффа пройдут двадцать шестого ноября в семь часов вечера. Простимся с покойным.»

Со дня его смерти прошло довольно много времени. Почему об этом не объявили раньше?

11 глава. С глазу на глаз

27 ноября.

– Доброе утро, миссис Ханс, – поприветствовала меня наша новая директриса. Она была женщиной высокой, стройной, с длинными, прямыми- под стать её строгости- белоснежными волосами и ярко выраженными скулами.

– Здравствуйте. Я мисс, – поправила её я.

– Прошу прощения.

– Со мной напарник, – дополнила, указав себе за спину.

– Итан Эванс, полагаю? – равнодушно произнесла та.

– Всё верно, – отозвался парень.

Она вежливо кивнула ему, а сама села за рабочий стол, сложив документы в сторону.

– Вы присядете? – женщина указала на диван по одну руку от неё.

– Нет, нам нужно спешить, – отрезала я. – Много работы сегодня в связи с похоронами.

– Об этом я и хотела с вами поговорить.

Дастин подошёл поближе ко мне, но всё ещё держался на расстоянии от мисс Хантер. Мы готовы были внимательно слушать её, но присесть отказались.

Только женщина открыла рот, как в освещённый приближающейся зимы солнцем кабинет влетела миссис Кук с чашкой в руках.

– Кофе, как Вы и просили, – торопясь произнесла она. А затем перевела взгляд своих глубоких, добрых глаз на нас. – Доброе утро, Томико, Итан! – и лучезарно улыбнулась.

От её улыбки невозможно удержаться. Мы улыбнулись в ответ и приветственно помахали рукой.

– Вы ещё не рассказали им? – женщина вновь переключилась на директрису.

– Ещё пока нет. Как раз собиралась. До твоего прихода, – колко подметила та.

– Извиняюсь, о чем рассказать? – вмешалась я.

– Миссис Кук, Вы свободны, – холодно проговорила Хантер.

– Да, конечно… – видно, что слова собеседницы её задели. – Вам принести что-нибудь? – и повернулась к нам.

Я перевела взгляд на Дастина. Он, не отрываясь от низенькой, пухленькой работницы, помотал головой.

– Спасибо, Мелани, мы ничего не будем.