Страшные сказки
Елизавета Владимировна Соболянская
Клуб «Огненный дракон» #7
Полудракон-полуэльф? Разве это возможно? Дриада обожающая сосиски? Нонсенс!
Изгои, ищущие свое место в мире, встречаются в клубе не ради любви, но она находит их в полумраке, обещая навсегда прекратить страшную сказку…
Дарина и Давид вынуждены заново искать свое место в мире – она потеряла своих близких, он узнал, что вовсе не был сиротой.
Встретившись в клубе «Огненный дракон» они должны расстаться, но упрямство и желание быть вместе ведет их навстречу приключениям, открытиям и большой любви.
Елизавета Соболянская
Страшные сказки
Пролог
Лорд-магистр Силезиус недовольно посмотрел на единственного сына и с трудом сдержал брезгливую гримасу.
– Ни одна драконица не слетит к тебе в ночь зачатия! – громогласно объявил он.
Изящно сложенный зеленоглазый красавец, стоящий перед ним, с трудом сдержал свой гнев. Его выдали лишь раздувающиеся ноздри, да трепещущие уши. Приостренные кончики ушей аккуратно прятались под светлыми прядями, но отец все равно заметил их дрожание и взъярился еще больше. Этот спор не имел конца. Юный лорд Давидос хотел уехать в художественную Академию, а отец, магистр академии стихий требовал от сына наследника.
– Я уже подал заявку в клуб, – стараясь держаться спокойно отвечал молодой дракон.
– В клуб? – лорд Силезиус буквально выплюнул это слово, – хочешь, чтобы твоего ребенка выносила подзаборная девка?
– Вы прекрасно знаете, отец, что девушки в клубе невинны, – устало ответил лорд.
Ему осточертел этот спор. Они оба знали, что другого варианта не было и оба соревновались в упрямстве. Ребенок в обмен на возможность учится тому, о чем мечтал всю жизнь? Ребенок как способ вырваться из-под пяты тирана-отца? Ребенок как искупительная жертва за смерть матери? Лорд Давид чувствовал тошноту, когда думал обо всем этом, но его мечта была на расстоянии вытянутой руки и, он готов был дотянуться любой ценой.
– Бумаги я подписал, через неделю начнутся занятия. До представления кандидаток поживу в клубе, хочу познакомиться с девушками, – сообщил дракон и вышел, не дожидаясь ответа.
Хватит. Он сделал что смог, пусть отец ярится в своем кабинете один!
Лорд Силезиус понаблюдал, как за наследником захлопнулась дверь и опустил на руку разом отяжелевшую голову. Угораздило же его сто восемьдесят лет назад выбрать в партнерши эльфийку! Сильная магия крови, идеальное здоровье и наивные зеленые очи сыграли свою роль. Последний дракон из рода лесных, он пожелал наследника, но ни одна драконица не смогла принять его полет в ночь зачатия. Год за годом, десятилетие за десятилетием. Смирившись с отказом капризных дам, лорд Силезиус обратился в клуб.
Поначалу ему казалось, что удача способствовала его замыслу. В клубе отыскалась юная и прекрасная эльфийка с грубоватым именем Нимдаинг. Она подписала контракт, прошла обучение и покорила суховатого магистра своей юностью и красотой. Лорд Силезиус начал мечтать о том, что это невозможно прекрасное существо останется с ним. Ведь эльфы живут долго, почти столько же, сколько драконы, а Нимдаинг была еще очень молода.
Неожиданностью для дракона стала делегация эльфов на пороге клуба. Девушка оказалась не полукровкой, а чистокровной эльфийской принцессой, сбежавшей из дома. Узнав о беременности, эльфы растерялись. По контракту ребенок принадлежал отцу. Бурные переговоры с привлечением юристов и Хранителей закона с обоих сторон принесли решение. Если рождается девочка, она живет с матерью в эльфийском лесу. Если будет мальчик – он остается с отцом. На том и пришли к согласию.
Год, который Нимдаинг провела в замке лорда Силезиуса, сломал его. Его кроткая девочка с прекрасными, как потаенные лесные озера глазами должна будет вернуться в лес! В его глазах это было предательством. Магистр просто не желал слышать, что это не ее выбор. Вскоре вместо поцелуев эльфийку стали встречать за столом колкие замечания, потом насмешки, а затем и прямые оскорбления. Она терпела с трудом отыскивая в циничном черством драконе черты того мужчины, которого когда-то полюбила.
Родился сын. Коснувшись поцелуем крохотного лобика мать, едва отойдя от родовых мук, успела дать ему имя:
– Нарекаю тебя Давэ, – шепнула она, проваливаясь в портал, уносящий ее в эльфийский лес.
Лорд Силезиус пылая ненавистью к той, которую когда-то любил, собирался наречь сына одним из имен своего рода, но узнал, что эльфийка уже провела обряд именования, используя магию своего рода, так что изменить личное имя было нельзя. Зато можно было спрятать ребенка. В кратчайшие сроки дракон приказал няньке называть малыша Давидом и уехал туда, где эльфийская принцесса появиться не смела – на южный полюс.
Среди льда, снега и нерпичьего жира ребенок рос рахитичным и болезненным. Плохо ел, часто болел и умудрился собрать все детские недуги от колик до коклюша. Магистр применял магию, пытался делиться с малышом драконьей силой – ничего не помогало. Наконец нянька, взятая из домовых, заявила, что ребенку не хватает солнца, лесного воздуха и свежих фруктов. Магистр пытался с нею спорить, но то же самое ему подтвердил уважаемый профессор педиатрии, срочно вызванный в суровые снежные края.
– Ваш сын имеет значительную долю эльфийской крови, – заявил строгий фанор, не уступающий в чопорности магистру, – ему нужны леса, зелень и фрукты, его организм плохо усваивает мясо.
Как ни ярился лорд Силезиус, под угрозой потери наследника ему пришлось сменить место жительства. В пику прекрасной Нимдаинг, любившей солнце и густые леса, он перебрался на остров славный дождями и лугами. Восторг мальчика впервые увидевшего зеленую траву не поддавался описанию. Он буквально замер и долгое время стоял неподвижно, впитывая в себя силу живых растений. Когда юному наследнику рода сказали, что часть зелени съедобна, он недоверчиво начал пробовать каждую встречную былинку, с восторгом убеждаясь в истине слов няни.
К этому времени лорду Давидосу исполнилось сорок лет. Он выглядел тощим длинным подростком с нездорово бледной кожей и блеклыми зелеными глазами. Даже слуги поначалу шарахались, заметив его в коридоре или в саду, среди переплетения узловатых ветвей. Однако буквально через полгода на лужайке перед замком бегал изящный, но быстрый и сильный подросток с яркими зелеными глазами и совершенно выгоревшими на редком солнышке волосами.
Отец наблюдал за сыном из окна своего кабинета и скрежетал зубами – его наследник перестал есть мясо! Лорд Давидос легко насыщался яблоками, салатами, любой огородной зеленью или диким плодами, собранными на кустарниковых пустошах. В отличие от прочих драконов он мог обходиться без бифштекса сколько угодно долго. При этом мальчик был тонкокостным и изящным, как эльфийская статуэтка, в нем не было тяжеловесной мощи драконов в целом и его отца в частности. Подрастая, лицом он все больше напоминал мать и тем растравлял сердце магистра.
Все эти годы леди Нимдаинг не подавала о себе вестей, а сын с подачи отца был уверен, что эльфийка подарившая ему жизнь умерла родами. Отец же старательно вытравливал из сына все эльфийское – запрещал есть только овощи и фрукты, заказывал мешковатую одежду в надежде скрыть изящество фигуры лорда Давидоса, ломал самодельные луки, загоняя мальчика в зал для фехтования тяжелым оружием, хотя наставник уверял, что юный лорд не справится с двуручным мечом. Но магистр упорно шел к цели – его сын станет настоящим драконом! В нем не останется ничего эльфийского!
В итоге отец и сын жили в одном доме, но словно на разных берегах ледяной реки. Только старенькая няня учила мальчика, а потом молодого мужчину любить, дарить тепло, объясняла и рассказывала, чем отличаются обычные семьи от их странного сосуществования. Но после совершеннолетия лорд Давид взбунтовался – он пожелал жить самостоятельно и… получил от отца ультиматум: свобода и денежное содержание в обмен на наследника рода. Тогда и редкому изумрудному дракону пришлось делать свой выбор.
* * *
Дриады живут в лесах, и славятся, как непревзойденные ткачихи. Но сырье для них выращивают люди – среди деревьев просто нет места для вспаханных полей. Все лесные опушки засеяны льном. Рядом с делянками живут люди. А еще много купцов приезжает в дриадские леса за тонким полотном и удивительными по красоте тканями. Все они не против очаровать одну из древесных дев, ибо по легенде связь с дриадой дает здоровье и долголетие.
Сами дриады хранили свой секрет – здоровье и долголетие получает лишь тот, кого полюбит лесная дева, и дар этот будет не случайным – она просто разделит свое долголетие и здоровье с тем, кого сочтет своей половинкой. Стоило людям узнать об этом и немало лесных красавиц ушли из леса за любимыми. Многие вернулись разбитыми, сломленными женщинами, частенько с детьми на руках. После этого Мать леса отняла у дриад этот дар, сообщив, что он вернется к тем, кто заключит брак у лесного алтаря.
Тут то и поутихли авантюристы, привозившие юных дриад старикам за деньги. Боялись богачи леса. Не требовал он от них ни денег, ни золота, ни драгоценностей. Требовал чистых чувств, доброго да горячего сердца, и светлых мыслей. После решения Матери леса дриады стали жить спокойнее, а смешанные браки стали редкостью. Но все же находились смельчаки, готовые предстать перед Сердцем леса, чтобы ввести в свой дом любимую. Таким лес давал место на окраине, чтобы и дочь леса жила в привычном месте и мужу ее до родни недалеко было.
Мать Дарины была дриадой лишь на четверть, но жила в лесу, в собственном дереве. Поговаривали, что ее родители так любили друг друга, что отец ушел в дерево вслед за матерью, когда она собралась вернуться в сердце леса. Мягкая круглолицая квартеронка осталась на попечении леса и выросла лучшей его ткачихой.
Отец Дарины был простым крестьянином, сеял лен на опушке и часто привозил лучшей ткачихе леса самый тонкий лен, спряденный его матерью. Так они и познакомились. На свадьбе гуляли все – и люди и дриады. Жить остались в лесу, хотя и перебрались ближе к опушке.
Когда родилась Дарина, родители были рады несказанно – почему-то у лесных дев рождалось мало детей. Отец баловал дочь, часто брал ее смотреть на голубые цветочки льна и шутил, что у нее льняные волоски и льняные глазки. Мать же учила переплетать нити в невиданные узоры, а когда неподалеку от их леса построили красильную фабрику водила ее туда, показывала, как и чем окрашивают нити.
– Дарина очень способная, – частенько приговаривала мама, – сегодня так интересно нити сплела! Маленький ткацкий станочек появился у девочки в четыре года. Она охотно ткала, но ткать по чужим узорам ей было скучно. Сначала она просто добавляла цветную нить в чужие узоры, а потом принялась рисовать свои.
– Даришу надо будет учить, – приговаривала мама, – такой талант должен развиваться!
Папа с нею соглашался и приносил домой еще больше тонкого льна для «своих девочек». Все оборвалось в одну ужасную ночь. Дарина осталась ночевать у бабушки со стороны отца. Летом она часто так делала, чтобы видеть, как купцы торгуют на местной ярмарке, раскладывая на прилавках мотки шелка и хлопковых нитей. Лучший товар следовало рассматривать при ярком свете полудня, а не в полумраке девственного леса.
Ночью вспыхнула та самая красильная фабрика. Здание выгорело до тла, сохранив лишь каменный фундамент, да полуобрушенные стены, но вместе со зданием выгорела и опушка. Отца и мать Дарины нашли возле ее дерева. Они не обгорели, просто задохнулись в ядовитом дыму, которые несло с фабрики. Мать леса велела похоронить их под одним деревом, отдавая дань их любви.
Решением Совета леса Дарине предложили жить с матерью отца, в девочке было очень мало дриадской крови и, без матери она не умела входить в дерево. У деревенской бабушки хватало своих забот – другие дети и внуки, обширное хозяйство, огород, еще один рот в семью ее не радовал. Дриада честно попыталась пожить в деревне – вставала с петухами, помогала кормить скотину, полоть грядки, водилась с младшими племянниками и кузенами, и все мечтала – вот придет зима, сяду за станок!
Зима пришла, а домашней работы меньше не стало. Теперь надо было варить творог и сыр, сбивать масло, печь на продажу пироги, и снова водится с детьми. Бабушка не подпускала ее к своему станку, а ее собственный валялся в сарае. До весны Дарина едва дотянула – похудела, вытянулась, исчез радостный блеск глаз. А весной бабушка заявила дядьке, что:
– Неча девке зазря хлеб есть, вдовцу на западном хуторе жена нужна, пяток деток нянчить, вот и отдадим Даринку, пусть ее Сидор кормит.
Дарина услышала этот разговор случайно – искала под окном булавку, оброненную маленькой племянницей. Услышала и похолодела. Бежать в лес? Мать Леса не примет ее, дриада не сможет жить в лесу без дерева, а опушка с их старым домом закрыта магами, там еще долго нельзя будет жить. Что делать? Подумав, Даринка побежала на окраину поселка. Жила там старенькая учительница, которая учила местных ребятишек грамоте, а потом принимала экзамены у тех, кто был способен учится дальше по магофону.
Госпожа Ладея встретила запыхавшуюся девчонку ласково – усадила за стол, налила чаю, отметив попутно, что выросла егоза, рукава едва локти прикрывают, да и подол чуть ниже колен болтается. Что-то совсем старая Доната за внучкой не следит. Обиделась на сына, что в лес за женой ушел.
Захлебываясь внезапно прорвавшимися слезами Дарина рассказала учительнице все, что услышала. Госпожа Ладея нахмурила седые брови:
– Нехорошее Доната задумала. Сидор сироту брал, да на жену руку поднимал, вот и ушла она скоро. Ты другая совсем, в холе росла, а ну как сама его убьешь? Не дело это. Надо тебе в город ехать, учится. Ты же ткала в лесу?
