В мешок летели четвертаки медяков, редкий целостный медяк, какие-то дешевые украшения, но разбойникам все казалось мало. Они начали сдергивать с невест серебряные обручи, щедро раздавая пинки направо и налево. Порой стервятники потешались над каким-нибудь бедолагой, а тот вопил от ужаса, когда некромант призывал приведения. Из безголового ребенка и его матери бандиты сделали зомби, чтобы те тащили мешки. Щитоносец нашел это умной идеей, похвалив своего приятеля за находчивость.
В воздухе висела паника. Она саваном накрыла площадь деревни, и лишь один человек сохранял спокойствие. Красивый парень, досчитав монеты, собирал в мешок товар. Удивительно, но внутри торбы оказались маленькие ремешочки и кармашки – каждый под свой сорт цветов.
– Эй ты! – рявкнул щитоносец.
Повисла тишина, нарушаемая редким испуганным всхлипом. Красавец оглянулся за спину, посмотрел по сторонам, а потом ткнул себя в грудь.
– Я? – удивился он.
– Да, ты! Тебе особое приглашение нужно или думаешь, что особенный?
Парень замер, наверное, тоже испугался. Старая горшечница уже видела такое – кровь к голове прильет, и словно выпадаешь из реальности, все кажется дурным сном. А как отхлынет, так тут уж страх сердечко-то и сожмет.
– А, – вдруг улыбнулся парень и протянул воину, закованному в латную броню, букет из нарциссов, ромашек и вереска. – Вот, всего два четвертака за букет.
Разбойники застыли, а потом дружно засмеялись. Один только щитоносец покраснел лицом и наотмашь ударил по протянутой руке. Латная перчатка должна была переломить запястье, но ничего не произошло. Складывалось такое впечатление, что парень и вовсе не протягивал букет, так как он уже успел его разделить и начать фасовать по кармашкам.
Латник удивленно переводил взгляд с кулака на пустое место перед собой.
– Слышь, убогий, траву себе можешь оставить, – сквозь смех продавил Эрик. – Монеты только на благотворительность сдай.
Юноша задумался, а потом, наивно улыбнувшись, почесал макушку и пожал плечами:
– Никак не могу. Иначе кушать не на что будет. А кушать всем хочется.
– Юродивый, что ли, – протянул Двач. – Эй, Гоби, забери у него кошель и все.
Латник кивнул, скрипнув кожаным подшлемником, и протянул руку, поманив при этом пальцами. Словно просил что-то у торгаша. Юноша, вопреки инстинкту самосохранения и законам логики, продолжал складывать цветы.
Гоби, подождав немного, разъярился и ринулся вперед, намереваясь схватить дурачка за грудки, но того не оказалась на месте. Между торговцем и разбойником, несмотря на все ухищрения последнего, сохранялась прежняя дистанция. Щитоносец проморгался и уставился на собственные руки.
– Хей! – воскликнул некромант. Разбойники тут же обнажили свое оружие и стали озираться по сторонам. Видимо, это был сигнал готовности. – Торгаш-то из наших – тернит.
Разбойники переглянулись и заухмылялись, а юноша, сложив цветы, стал завязывать тесемки мешка.
– Так чего мы тогда церемонимся? – С этими словами Гоби вскинул свой тяжелый меч, неожиданно сверкнувший золотым сиянием, и опустил его прямо на шею терниту.
Правда, как и в прошлый раз, шеи там не оказалось, только мешок. Торбе не повезло, и вскоре ветер уже разносил по деревне высыпавшиеся цветы. Они танцевали на ветру, немного покачиваясь в такт потокам небесной стихии. Подобная красота казалась чем-то чуждым на пиру стервятников.
– Цветочки, – расстроенно протянул Странник. Он сидел на заборе в паре футов от места, где его пытались обезглавить. Качая головой и что-то бубня, торговец загибал пальцы на руке. Закончив, он кивнул и снова улыбнулся. – Господа нехорошие, вы мне должны цельный серебряник.
Гоби, красный лицом от переполнявшей его ярости, развел руки в стороны и закричал так громко, что у многих из ушей потекла кровь. Теперь любой, даже захоти он, не смог бы пошевелить и пальцем. Каждый, до кого докатилось эхо рыка, оцепенел, потеряв власть над собственным телом. Эрниты оказались во власти силы большей, чем могли выдержать их души.
Вновь в воздухе сверкнула серебряная молния, а парень, комично размахивая руками, упал с забора. Он, потирая ушибленный лоб, поднялся с места, а потом сплюнул. На землю упала стальная игла, выпущенная Эриком. Никто не мог поверить своим глазам – цветочник поймал ее зубами.
– Злые вы, – бурчал паренек. – Железками кидаетесь…
– Ба-бах! – из мушкета повалил дым.
Юноша упал на спину и раскинул руки в стороны.
– Что за дурак, – процедил некромант и уже потянулся к своим черепам, чтобы создать очередного зомби, но тут произошло неожиданное.
Пристреленный парень закряхтел, а потом рывком взлетел в воздух и мягко приземлился на ноги. С него слетела развязавшаяся бандана, позволяя пепельного цвета волосам упасть на плечи. По виску цветочника бежала струйка алой крови. Капли, срываясь с прекрасного лица, падали на траву, маленькими брызгами разлетаясь в стороны.
– Снайперский выстрел, да? – задумчиво произнес цветочник. – А вы, господа, еретики, значит…
– Да кто ты такой?! – воскликнул Эрик.
– Я? – снова удивился странный лавочник. – Я безобидный торговец цветами. Приятно познакомиться!
В этот самый момент из левого глаза цветочника выпала синяя пленочка и каждый мог свободно рассмотреть разноцветные радужки парня. Левый – темно-карий, почти черный, а правый – ярко-голубой, почти синий.
– Убью! – прорычал латник.
С невозможной скоростью, туманом размазываясь в пространстве, он рванул на парня. Тот стоял неподвижно, опершись на посох. Он словно с жалостью взирал на разбойников.
В небо ударил фонтан крови, уши прорезал отчаянный смертный стон, и на землю упало тело. По песку побежали кровавые змейки. Никто не мог поверить своим глазам – парень даже не двинулся с места, а латник упал в такой позе, что не оставалось сомнения в том, что он порезал свое горло своим же мечом.
– Гоби! – крикнул Двач, но было уже поздно – дух покинул тело щитоносца.
В мире безымянного приключения был закон, соблюдаемый всеми – даже самыми отъявленными мерзавцами. Закон этот весьма прост: смерть забрала – смерть не отдаст.
– Пепельные волосы… – вдруг промычал второй магик, сделав пару шагов назад.
– Разноцветные глаза… – прохрипел стрелок, чей мушкет выпал из внезапно задрожавших рук.
Разбойники вдруг застыли, а юноша, продолжая глупо улыбаться, приветственно размахивал рукой.
– П-п-пепел! – панически прокричал Эрик.
– Эх, – протянул парень. – Мне не очень нравится, когда меня так называют.
Если раньше над деревней висела паника, то теперь повисла полная апатия. Такое бывает, когда видишь перед собой ангела смерти и знаешь, что будет дальше. Под светом Ирмарила не было ни единого разумного, кто не знал бы имени «Пепел».
«Демон в человеческом обличии», «Маньяк, питающийся плотью детей и пьющий кровь стариков», «Палач городов», «Огненный дух», «Черная тень, стоящая у вас за спиной», – вот как называли в детских страшилках это воплощение ужаса и смерти. Самый разыскиваемый преступник по всех королевствах континента. Человек, убивший тысячи, уничтоживший четыре города, сжегший десяток замков, стерший с лица земли почти сотню деревень.
Человек, занимавший первую строчку в листе охотников за головами, за чье тело, живое или мертвое (желательно – мертвое), назначена небывалая награда в сорок семь тысяч золотых. Этих денег хватило бы, чтобы купить герцогство с замком на пять тысяч человек, двадцатью поселками и почти полусотней деревень. Да и то осталось бы столько, что можно было бы жить безбедно всю оставшуюся жизнь.
– Вот, держи! – Предводитель банды сорвал с пояса кошель и кинул под ноги демону. То же самое сделали и его дружки. Со звоном монеты катились куда-то под откос, а Пепел, чье лицо застыло бесстрастной маской, потеряв свое детское радушие, даже не смотрел в сторону серебра и одной золотой монеты. – Все забирай! Хочешь – амуницию забирай, зелья, свитки, оружие, все забирай!
С этими словами разбойники, стоя на коленях, скидывали с себя доспехи, мешки, какие-то деревянные тубусы, заполненные пергаментными листами, кидали на песок фиалы и склянки, бросали оружие и боялись поднять взгляд.
– А как же повеселиться… – оскалился волшебник. – Первая форма: воплощение.
Никто и вздрогнуть не успел, как Эрик уже превратился в кучу хлама со стеклянными глазами. В его груди зияла дыра диаметром в четыре дюйма. В воздухе повис смрадный запах горелой плоти. Над телом возвышался Пепел – на конце его посоха сверкал плотный шар, словно сотканный из огня. Он был таким ярким, что смотреть на него оказалось практически невозможно.
Первым очнулся некромант, он провел пальцами по костяному ожерелью и истошно завопил:
