Легенды Безымянного Мира. Книга 1. Пепел

– Очень интересно, – кивал Эш, нависший над троицей. Те, обнявшись, сидели на ковре, пытаясь сжаться в один маленький комочек. – Еще одно заклинание мастера – безмолвие. Они не смогут нам ничего рассказать, пока мы сами не станем участниками чего-то, к чему относятся эти чары.

– Что ты хочешь этим сказать? – с ноткой испуга в голосе спросила Березка.

Эш разогнулся, беззаботно улыбнулся и постучал посохом по полу.

– Господа, мы в проклятом замке, – сказал волшебник, продолжая тянуть улыбку до ушей.

– Демонова задн… – договорить Мервин не успел, так как Лари вновь заткнул его рот пирожком.

Когда же мечник понял, что все с удивлением на него смотрят, то просто развел руками, мол – всегда держу парочку на такой случай. «Пни» как могли берегли нравственность Алисы, невзирая даже на такие трудности, как пребывание в проклятом замке, из которого невозможно выбраться.

– Всем успокоиться. – Мери, потерев виски, решила взять ситуацию под контроль, пока парни не передрались, что бывало довольно часто. Ну, они ведь на то и парни. – Мы идем на пир.

– Пир?! – взревел Лари.

Не то чтобы мечник был трусливым, но когда он встречал что-то ему непонятное, то начинал психовать и выходить из себя.

– Да, пир, – кивнула Березка. – Как и сказал Эш, чтобы начать разговор с нашими собратьями по несчастью, мы должны стать частью проклятья.

Народ замолчал, обдумывая ситуацию. Пока висела безмолвная, тяготящая и даже несколько пугающая тишина, Криволапый вдруг схватил угловой столик, сбрасывая с него все золото и серебро, а потом швырнул в витраж. Увы, это не возымело эффекта. Стекло даже не затрещало, а вот столик, сверзнувшись с многофутовой отметки, разлетелся в щепы, разнося по коридорам гулкое эхо.

Отряд и трое «пленников» замка посмотрели на парня с укором.

– Стоило попробовать, – буркнул Лари.

– Еще что-то сломаешь, – шипела Мери, в уме подсчитывая, какой счет выставит владелец замка, обнаружив сломанную фурнитуру из красного дерева, – будешь рассчитываться сам!

– Ага, – только и кивнул мечник.

На этом диалог был окончен, и группа отправилась искать трапезный зал. Троица местных узников, поддерживая друг друга, улизнула куда-то вверх по лестницам, но это мало волновало бывалых приключенцев. Березка однажды, когда еще была зеленой и неопытной, завела отряд в шахты, откуда под бесконечным натиском гремлинов и кобольдов (мерзейших тварей) им пришлось выбираться чуть ли не неделю, а здесь всего лишь проклятый замок.

Мервин и Тул о чем-то жарко спорили, кажется, они хотели заключить пари – кто больше съест… ну или нечто в этом роде. Алиса жалась к Лари, который выставил вперед ножны и крутил головой на все триста шестьдесят, находя опасность даже в простеньком рыцарском доспехе, стоявшем в затемненной нише.

Эш же, насвистывая незатейливую мелодию, размышлял о вечном. Увы, «вечное» весьма пагубно отзывалось о беспечном волшебнике и никак не хотело поддаваться разуму юноши. Так что уже совсем скоро житель цветочного луга попросту глазел по сторонам. Он подмечал мелкие детали, будь то щербинка на каменной кладке или трещинка у основания ножки стула. Что-то смущало флориста, и он никак не мог понять что. Возможно, это было само проклятье, нависшее над стенами старинного замка, а может, и нечто иное.

Вскоре, свернув в очередном холле, ребята оказались перед высокими тяжелыми дверьми, из-за которых доносились звуки музыки, танца, смеха и звона дорогой посуды. В общем – по ту сторону дубовых досок, сбитых металлическими клепками и скобами, шел самый настоящий пир.

Эш, подмигнув ребятам, вновь схватил посох на манер рыцарского копья, размахнулся и уже собирался хорошенько вдарить по дверям, но те распахнулись и к гостям вышел камердинер. Он был одет в строгий черный камзол с модным нынче пышным воротником. Волшебник и распорядитель встретились взглядами. Юноша, натянуто улыбнувшись, опустил посох и приветственно помахал рукой. Камердинер, в свою очередь, недоуменно изогнул правую бровь, а потом, прокашлявшись, произнес:

– Как мне вас представить, любезные гости?

– Отряд «Бродячие пни», – строго ответила Березка.

Камердинер смерил леди неприятным, даже высокомерным взглядом, но не посмел возразить. Эш знал, что по этикету говорить должен самый «родовитый» мужчина, ну а поскольку среди «пней» не наличествовало ни единого титулованного, то они как-то не заморачивались по этому поводу. Березка же всегда переговоры вела самостоятельно, резонно полагая, что ее парни могут наговорить такого, после чего придется переезжать в другое королевство.

Камердинер, поправив воротник, закрывающий чуть ли не весь подбородок, повернулся к участникам пира.

– Имею честь представить наших гостей! – кричал он. Впрочем, ему оказалось не под силу перекрыть гомон гулявших и музыкантов, играющих на небольшой сцене у западной стены, сплошь состоящей из огромных, величественных панорамных окон. – Отряд «Бродячие пни»!

Кто-то, кто слушал слугу, захлопал, но большинство и вовсе не обратили внимания на появление новых действующих лиц. Приключенцы зашли под свод трапезного зала, и ни один не смог сдержать изумленного вздоха.

В огромном зале народу было не счесть. За длинными столами, ломящимися от разнообразных яств, сидело, стояло и даже лежало бесчисленное множество самой разношерстной публики. Где-то барон лежал лицом в картошке, приобняв за талию смеющуюся служанку, флиртующую с пьяным старичком с графскими регалиями. В отдалении фрейлина, опустив руку под стол, жарко шептала что-то на ухо конюху, залитому красным цветом вплоть до кончиков ушей. Многие смеялись, пили, ели и танцевали в центре, освобожденном от столов.

Где-то выступали факиры, под аплодисменты выдыхая огонь, рядом с ними порхали танцовщицы, выпуская под далекий свод свои текучие разноцветные ленты. Перед столами ходили шуты, веселя народ плоскими, пошлыми шуточками, но именно такие и нужны полупьяной публике.

Менестрели играли на сцене так, словно от этого зависела их жизнь. Одни дули в трубки волынки, другие щелкали по струнам лютни, чьи-то тонкие пальчики порхали по арфе, за редким исключением кто-то играл на флейте или трубе. Целый оркестр стоял у стены, погружая зал в ритмы северных мелодий.

Камердинер провел отряд за один из длинных столов и усадил на свободные места. Что-то прошептав на ухо кивнувшей Мери, слуга удалился.

– Потрясающе, – сглотнул Лари, чья настороженность мигом улетучилась, стоило ему взглянуть на сочное мясо, приправленное изысканным соусом из белых грибов и сметаны.

Ребята, будто голодные волки, смотрели на изыски кулинарного мастерства, кои иногда и в самых дорогих гостиницах не подают. Впрочем, о подобных заведениях «пни» знали лишь по слухам, так как никогда не обладали достаточными средствами для остановки в таких местах.

– Пусть это и проклятый замок, – буквально рычал Мервин, наворачивая на серебряное блюдо одновременно и куропатку в чесночном соусе, и печеную в лавровых листьях картошку, и сочную баранину с маринованными грибами, и даже наливая в кубок красное полусладкое вино. – Но, демона мне в жены, здесь отлично кормят!

– Беффпорфно, – кивал Криволапый, увлеченно жуя медовую утку, фаршированную яблоками.

Тул тоже не отставал от ребят, вовсю точа то ли свинину, то ли говядину. Лучник, разбрызгивая по сторонам капли мясной крови, держал стейк за кость, ничуть не беспокоясь о правилах приличия. То же самое можно было сказать и о девушках. Хоть они и старались манерно резать пищу ножиком, а миниатюрные кусочки подцеплять вилками, но было видно, что дай им волю, и они голодным зверьем вгрызутся в еду зубами.

Играла музыка, смеялись гости, танцевали пары. Взгляд сам собой искал леди, кои были наряжены в самые разные платья. От старомодных пышных «куполов», держащихся на корсетах и специальных каркасах, и до нового явления – узких нарядов с открытыми рукавами «в разрез», чьи края касались пола. Мужчины же предпочитали банальные камзолы, так что их наряды не стоят даже строчки истории.

И как будто само собой, в какой-то момент взгляд непроизвольно останавливался у главного стола, будто стоявшего надо всеми остальными. Там тоже было веселье и слышался смех, но в центре оказалось довольно тихо. Как можно догадаться – виновники торжества находились в своей собственной вселенной, немного отличающейся от окружающей гостей действительности.

Высокий юноша с выразительным волевым подбородком и черными смоляными волосами – маркиз (видимо, старший сын какого-то состоятельного герцога) Сойский сжимал в руке ладонь баронессы д’Ламены. О, эта леди была, хотя теперь уже вернее – миледи, небывалой красоты. Пожалуй, на этом поприще лишь ее величество Элассия могла посоперничать с новоявленной маркизой.

У девушки были необычайно густые, волнистые каштановые волосы. Тонкие брови вразлет, точеный, немного курносый носик, высокие скулы, естественный румянец на белых щечках, глубокие, яркие, такие живые карие глаза и улыбка с ямочками. Ох эти ямочки! Как много про них спето песен, как много сложено стихов, но они все так же заставляют сердце мужчины биться сильнее, а глаза – теряться между ними и тонким станом с красивой высокой грудью.

Многие сэры, находящиеся в зале, нет-нет, а с завистью поглядывали на молодоженов. Впрочем, за своей похотью, щедро овеянной алкогольными парами, они совсем не замечали другую девушку. Она сидела по правую руку от маркиза. Леди цветущего возраста была несколько похожа на хозяина торжества, что не оставляло сомнений – эта миловидная девушка с пышной грудью и тонкими запястьями приходилась маркизу сестрой. Она смеялась вместе с гостями и что-то весело и неугомонно щебетала, завораживая своим бархатистым высоким голоском.

– Эш, старина, не хочешь попробовать куриную ножку под сырным соусом?

Мервин, не поворачиваясь в сторону волшебника, протянул блюдо, украшенное зеленью и овощами. Защитник подержал его немного, но, не ощутив, что поднос стал легче, все же обернулся. Каково же было удивление Мочалки, когда он увидел чистую тарелку и задвинутый стул – Эш даже не садился за стол.

– Ребята, – обеспокоенно позвал защитник, – дурачок загулял.

За глаза волшебника в отряде называли «дурачком». Такими темпами этот не самый приятный эпитет мог стать прозвищем магика.

– Да вон он! – засмеялась Алиса, указывая рукой куда-то в толпу танцующих.

– Убью, – в который раз прошипела Мери, пряча в ладонях горящее от стыда лицо.

Эш явно веселился, танцуя среди целой толпы. Посох его каким-то неведомым образом застыл за спиной, словно прилипнув к ней. Его не держали ни тесемки, ни своеобразный чехол или гротескные ножны, действительно – «палку» будто приклеили к спине.

Сам волшебник заходился в плясе. Он выделывал какие-то невозможно комичные, абсурдные коленца, абсолютно не попадая в ритм и не выдерживая общего стиля. В руке юноша держал открытую бутылку рома, к горлышку которой прикладывался через каждые несколько минут.

Волшебник смеялся, беспардонно обнимал леди, коим не повезло оказаться в зоне досягаемости загребущих лапищ. Пьяные ухажеры дам пытались настичь невоспитанного тернита, но всякий раз, когда бы они ни приблизились к красавцу, тот таинственным образом оказывался по другую сторону танцплощадки. Его сандалии издавали смешные звуки, шкрябая по паркету, рваные штаны с дырками на коленках никак не могли сочетаться с дорогими нарядами гостей, а простая рубаха, выпущенная наружу, и вовсе придавала магику вид отборной босоты.

Пока все мирно, чинно ходили кругами, выставив вперед руки и каждый раз кланяясь перед очередным па, Эш крутился ураганом. Кажется, он плевать хотел на музыку и танец, юноша просто оттягивался, постоянно вливая в себя ром и утирая губы рукавом рубахи.

– И его мы взяли в свой отряд… – всхлипнула Мери, надеясь, что в зале нет новостного репортера.

Про «Бродячих пней» среди молвы ходило уже четыре баллады, и каждая из них могла стать предметом гордости для любого лидера, но вот такой славы леди не хотела. А волшебник, ничуть не стесняясь, разве что не напоказ выставил герб, выскользнувший наружу и повисший на одной лишь цепочке.

Увы, на этом страдания фехтовальщицы не закончились. Когда музыканты взяли небольшой перерыв и танцующие стали расходиться, чтобы немного посидеть и отдышаться, зал сотряс пьяный возглас:

– Тост!

Сначала Мери попыталась встать, но ее удержали Тул с Лари, а потом, когда поддатый волшебник вскочил на стол, размахивая бутылкой, фехтовальщица чуть не потеряла сознание. На краю чернеющей пропасти беспамятства ее удержала лишь необходимость запомнить данный прокол, дабы потом воздать подопечному по заслугам.

– Тост! – снова крикнул Эш, поднимая в сторону молодоженов кубок.

Самым поддатым гостям было плевать, что на стол взобрался невзрачный оборванец – они все равно кричали «Тост! Тост! Тост!», стуча кулаками и ногами. Волшебник, улыбаясь, стойко выдержал строгий взгляд матушки маркиза. Видимо, де-факто именно она управляла здешним празднеством. Где же был герцог, отец виновника торжества? Скорее всего, зажал какую-нибудь служанку в углу или баронессу, или иную доступную леди.

Натянуто улыбнувшись галдящей толпе, герцогиня незаметно кивнула просящему.

– Сегодня вечером, – начал Эш. Он шел, расставив руки в стороны, небрежно переступая через блюда и чьи-то головы, в этих самых блюдах лежащие. – Мы чествуем молодую пару! Все, без сомнения, знают про силу и отвагу благородного маркиза Сойского!

Мужчины загалдели, захлопали, некоторые даже поминали охоту и балы, где фигурировала несколько иная «удаль». Юноша краснел и с тревогой посматривал на супругу, но та делала вид, что не слышит этих коротких реплик, – мудрая девушка.

– И ни от кого не укроется красота баронессы, простите – маркизы д’Ламены! Хотя о чем это я, конечно же – маркизы Сойской!

Народ загоготал и захлопал, а Эш неотрывно наблюдал за тем, как стремительно темнеет лицо свекрови новоявленной «высокой» дворянки. Все же титул «маркиза» – третий в государстве. В каждом королевстве жило лишь несколько герцогов и всего около десятка маркизов. Так что можно себе представить, насколько в данном случае подходила поговорка – «из грязи в князи».

– Скажу вам, господа, – волшебник отвернулся от молодоженов, обращаясь к гостям, – побывал я во многих странах. Гулял на холмах Амариен, где видел заточенных в башни прелестных фей! Заблудился в Хрустальном лесу, где танцевал с эльфийскими княжнами! Я побывал в горах Амадей, где пил вино с ламиями воздуха! А доложу, никто, почти никто не может сравниться с этими прелестницами, у которых к тому же из лопаток растут настоящие крылья! Ух, господа, что они ими вытворяют…

Сэры, а также редкие на таких мероприятиях лэры и пэры засмеялись в голос, некоторые даже утирали выступившие слезы и держались за животы, которым явно стало тесно в натянутых до треска камзолах.

– Так давайте же выпьем за то, – Эш, подняв кубок, вновь повернулся к молодоженам, – чтобы, когда милорд маркиз постареет, когда он забудет, что такое теснота в штанах, а самым «жарким» звуком, который он сможет издать, станут газы из заднего прохода… – Гости, теперь уже даже и подвыпившие леди, снова засмеялись. – Чтобы, когда в этом гнездышке будут резвиться внуки и правнуки маркиза и маркизы, муж не забывал самого важного. Не забывал того, что он женился на самой прекрасной из женщин, рождавшихся на землях королевства Арабаст!

Эш глубоко поклонился, откидывая полу рваного плаща, а потом залпом выпил содержимое кубка. Этот жест повторили все присутствующие – сотни людей поднялись со своих мест и, поклонившись молодоженам, осушили бокалы.

Зазвучала музыка, под гром аплодисментов молодожены поцеловались, и вскоре все погрузилось в привычную кутерьму. Кто-то танцевал, другие пили, иные ели, а некоторые спали. И лишь один человек на этом празднике жизни выглядел чернее тучи. Что удивительно, то была вовсе не Березка, все еще прятавшая горящее лицо в ладонях. Эш, посмотрев на это мрачное выражение, не сулящее ничего хорошего, вернулся к своим делам. А именно – охоте за юбками и распиванию рома параллельно с тем, что волшебник, по чистому недоразумению, называл «танцем». Ведь недаром же эльфы выгнали магика из Хрустального леса, запретив возвращаться под страхом немедленной казни.