Когда старый мушкетёр привёл меня на конюшню после завтрака, я думал, это новый повод поговорить насчёт правильного поведения мужчины. Но нет! Он вывел одного из коней и…
И мне до сих пор дико больно и стыдно. Не могу пока даже вспоминать это испытание. Они ломают меня, словно я пластилин. Словно из меня можно слепить хочешь мушкетёра, хочешь – каскадёра, ну а понадобится, так и шахтёра! Весёлая школа, нечего сказать! Даёт мне попробовать себя во всех сферах!
Всё! Я на боковую.
И пусть не будят меня до того, как пройдут синяки и зарастут плесенью душевные раны!
Машка Егорова
Она с ироничной усмешкой прошла мимо комнатушки, где постанывал, лёжа на соломе, Фил. Громко вздыхал, будто его только что притащили из средневековой комнаты пыток.
Вчера Фил весь вечер ходил гусём и думал, будто он единственный, кто догадался про второй Учебник. Есть много вещей, которые хорошо работают, но при этом не светятся. Для Фила же невозможно не выглядеть важным, если что-нибудь у него выходит лучше других. Машка тоже догадалась про «Трёх мушкетёров», но молчала, не подходила со странными вопросами к каждому из семи выкинутых в поле одноклассников.
Их расселили по одиночным комнатам, дали немного чёрствого хлеба и сухарей. Потом к каждому заходил здешний Смотритель, седой старичок в одежде мушкетёра. Видимо, он исполняет роль их отца, а они все – семь д’Артаньянов. Конечно, будет очень сложно проникнуться атмосферой новой книги. В ней же иная система координат. Вот и пришлось выслушивать длинную и скучнейшую вводную лекцию от дедушки-мушкетёра. Страшно представить, что самому Смотрителю надо было рассказывать её семь раз за вечер.
Но оно оправданно, если хочешь поменять систему взглядов. Эффект давления один на один куда сильнее давления на группу. Это Машка знала не понаслышке: мама часто устраивала ей воскресные втирания на кухне по поводу и без. Иногда она взывала к сочувствию и жалости: порой дочь проникалась настолько, что плакала из-за несчастной судьбы молодой женщины, ставшей матерью. Но всё чаще и чаще Машка просто копила внутри себя злобу, потому что чуяла нотки лицемерия. Мама лгала, чтобы обелить себя и очернить обидчиков.
Потому лекция не оказала никакого влияния на мировоззрение Машки. Вроде хорошо. Но для обучения магии Судьбы по второй книге это плохо. Она не так проникнется атмосферой Учебника!
Как же быть? Научиться заклинаниям хотелось. Они работают! Это проверил каждый ученик в «Школе Рока», и теперь уже сомневающихся больше не осталось.
В таких размышлениях она дошла до заднего двора усадьбы. Просто ей встретился Юрка и сказал, что именно там Смотритель ожидает её. Больше ничего не добавил. Страшно бледный он был, этот Юрка и помятый, будто после первой тренировки по боксу.
Отец д’Артаньянов, взвинченный и весь из себя ершистый, встретил её кивком головы и указал на лошадь, пасущуюся в загоне.
– Залезай!
Машка встала, оцепенев от неожиданности. Где она, а где лошадь! Да ей же целую лестницу надо, чтоб забраться на неё. А вдруг сбросит? Всё! Переломы и гипс!
– Я не умею! Я никогда не ездила верхом. Там высоко! Я не буду, вы что!
Машка включила истеричку. Это помогало, когда класснуха придумывала ей новые обязанности, а Машка отказывалась, и тогда класснуха шла к велеречивому завучу Тамаре Трофимовне, и она начинала оправдывать класснуху. И вот тогда Машка, понимая неизбежность перемен, включала истеричку.
Но здесь это не сработало.
– Никто не умеет. Но без этого здесь не прожить. И я говорю не только про Виртус, но и про весь Корвишв. Хочешь – не хочешь, а вам всем надо научиться хотя бы держаться на лошади.
– Ага, а ещё драться на мечах и варить волшебное зелье! – съязвила Машка.
– Насчёт второго не уверен, но первое – да, тоже придётся. Понимаю, что там, снаружи, это не Бог весть какие важные навыки, но вам жить и учиться тут, так что предлагаю не спорить, а переходить к первому уроку, дамочка.
Приняв неизбежное, Машка перестала спорить. Она всего лишь хотела узнать ответ на вопрос «Как?»
– Ты там у себя видела в цирке акробаток на шаре? – вдруг спросил Смотритель.
– Нет, – улыбнулась Машка. – Но читала про них в «Денискиных рассказах».
– Это газета такая?
– Нет, книжка. В школе проходили.
– Вот как на лошадь залезешь, вспомни эту книжку. Но у тебя проще задача: на шаре нужно всего лишь усидеть, а не устоять. Скажу сразу: нормально ездить ты сможешь только к концу года, и то если каждый день из дома в школу только верхом, а не пешком или в карете. Моя задача сейчас хотя бы научить тебя держаться в седле и кататься рысью, чтобы ты смогла сама до Виртуса доехать. Ну, вперёд, я подсажу.
Преодолев страх, Машка подошла к огромному животному. А вдруг лягнёт? Говорят, ударом копыта лошадь убивает. Но вроде коняшка стоит смирная. Глаза такие чёрные, ласковые и умные. Надо перестроить себя и поменять к ней отношение. Она друг, а не опасность. Даже Фил катался на ней и выжил. Правда, сейчас лежит и вздыхает. Но это же Фил в конце-то концов!
Машка забралась в седло, схватила спасительную ниточку поводьев и с ужасом посмотрела вниз. Тёплое и мохнатое тело лошади не стало надёжной опорой – это не ступень каменной лестницы и не кабина лифта. Оно двигалось, дышало и могло в любой момент повернуться так, что ты окажешься распростёртой на земле. Седой мушкетёр по-отечески хлопнул по крупу, и движение началось.
И быстрое движение! Машка резко потянула поводья – лошадь дёрнулась. Девочка от страха прижалась к ней, пытаясь обнять за шею.
– Сядь! – орал где-то далеко старый мушкетёр. – Быстро сядь! Спину ровно! Прямо сядь!
Инстинкт самосохранения боролся со страхом не послушаться сурового учителя. Всё-таки на помощь пришёл разум, и Машка медленно поднялась, пытаясь усидеть ровно, но это плохо получалось: лошадь подбрасывала её, словно она ехала на заднем сиденье автобуса по просёлочной дороге после снегопада и заморозков.
– Ногами не дёргай! Ноги прямо держи! – Машке казалось, что она уже унеслась на километры прочь от усадьбы, где они ночевали, но почему-то крики учителя всё ещё были слышны отчётливо. Или это магия такая? Да и как этот старичок заметить мог так далеко, что от страха она ногами крепко впилась в лошадиные бока?
– Попадай в темп. Прыгай в седле вместе с лошадью! – новое указание теперь раздалось рядом с левым ухом. Машка не сразу поняла его смысл. Как это: прыгать с лошадью? Смотритель раньше рассказывал что-то про девочку на шаре, и в голове сами собой появились нелепые картины: она встаёт на лошадь и начинает прыгать… Бред же! Они ж не на акробатов тут учатся!
– Задницу свою поднимай, когда лошадь подпрыгивает!!! – грубо, но метко обобщил учитель, и тогда Машка поняла суть. Действительно, стало куда легче.
Голова перестала кружиться, местность обрела узнаваемые черты: вот вдали рощица, вот овраг, а за ним ручей, вот заборчик загона, вот усадьба, а вот и старый мушкетёр.
Это ж сколько она проехала, что вернулась к нему? Весь земной шар?
Или всего-навсего один кружок по загону?
Юрка Кактус
За свою короткую жизнь Юрка ещё не научился разбираться во многих вещах: в правильном питании, например, в стильной одежде или архитектурных стилях. Не разбирался он и в лошадях, но что-то подсказывало ему: конь, достоинства которого сейчас многословно расписывал дядя Гриша (так он с первого же дня прозвал седого Смотрителя, один в один похожего на старичка с соседней улицы, у которого они лазали воровать яблоки и груши в саду), не был хорошим конём.
– Не продавай его ни при каких обстоятельствах, дай ему в почете и покое умереть от старости. И, если тебе придется пуститься на нем в поход, щади его, как щадил бы преданного слугу.
Эти длинные речи за пятнадцать дней уже порядком надоели Юрке. В школе только учительница биологии могла говорить так долго и нудно, и неважно ей было, слушают её или нет.
В чём состоял смысл отсеивания семерых учеников за прожитые тут полмесяца Юрка так и не понял. Да, он научился держаться в седле – это, видимо, важно. Но каждый вечер выслушивать душные лекции про честь и достоинство, проходить испытания вопросами о том, как он себя поведёт, если…
На каждый вопрос он отвечал всегда неверно! Дядя Гриша ругался, плевался, сжимал кулаки и хватался за шляпу, но от невозможности побить нерадивого ученика у него самого чуть ли не припадки начинались. Не хотел никак Юрка бросаться со шпагой на человека, косо посмотревшего в его сторону! Сегодня, как обещал Смотритель, был день прощания. Потому лекция тоже последняя.
И слава Богу!
– Только мужеством дворянин в наши дни может пробить себе путь. Кто дрогнет хоть на мгновение, упустит случай, который именно в это мгновение ему представляла фортуна. Ты молод и обязан быть храбрым!
И снова взгляд Юрки упал на подаренного ему коня. Во-первых, он выглядел старым: замученные уставшие глаза и весь вид осунувшийся. Во-вторых, хвост. Он походил на соломенный веник в детдоме, стоявший в углу столовки ещё с первых лет, как Юрка себя помнил. В-третьих, нижние части ног выглядели распухшими. Что бы ни говорил дядя Гриша про лошадь, это явно обман. И ведь не спросишь, для чего он лжёт. Это же «Школа Рока» – здесь повсюду секреты!
– Вступай в бой по любому поводу, дерись на дуэли, тем более что дуэли воспрещены и, следовательно, нужно быть мужественным вдвойне, чтобы драться.
Кошмар! Нечто подобное говорили старшие авторитеты Децлу и его компании.
– Не буду я так делать! – не выдержал Юрка.
