– Что?! – с перекошенным от гнева лицом переспросил старый Смотритель, поражённый наглостью юнца, прервавшего напутствия.
– Я вам сто раз уже говорил, что не собираюсь вести себя, как гопарь. У меня ж ни поддержки нет, ни удара нормального. К чему пустые понты? За такое меня жёстко изобьют.
– Ты трус, щенок! – закипал дядя Гриша.
– Я просто жить хочу, а не умирать за слова! – озадачил мальчишка своего учителя и гордой походкой двинулся к лошади. Уехать бы отсюда поскорее, чтоб никогда не видеть больше вонючего старика. Кровь пульсировала в висках – ещё немного, и Юрка может сказать лишнее (хотя и так лишка сболтнул), за что, возможно, придётся поплатиться. Скорее уехать отсюда – лучшее решение!
Оседлать клячу сейчас не составило труда даже без посторонней помощи. Как учили, схватил поводья, держал прямо спину, мягко подал шенкелем команду трогаться с места. И лишь потом понял, что не знает, куда ехать.
– Э-э-э… – Юрка с надеждой на подсказку обернулся к дяде Грише, но тот и не думал ничего говорить, а отрешённо стоял, сложив руки крестом на груди. – А в какой стороне Виртус?
Старик стоял безмолвным памятником чёрной неблагодарности.
– Ну скажите, пожалуйста! Я же не знаю…
Даже глазами не моргал дядя Гриша. Смотрел куда-то вдаль сквозь Юрку, будто того и не было никогда.
– Вы должны меня отправить в Виртус! Вы же Смотритель! Вас накажут, если со мной что-то случится!!!
А эти слова задели за живое. Истукан зашевелился!
– Вот как вы, щенки, думаете, да? Мы вам что-то должны, а вы можете тявкать и не слушаться?! Нет, дорогой мой, так это не работает. Если ты мне не сын, то и я тебе не отец! Ничего я тебе не должен! Вали на все четыре стороны! Мне искренне жаль тебя, потому что с таким отношением второй Учебник понять не удастся. И когда ты провалишь экзамен, то навсегда здесь останешься. И я лично попрошу директора Школы назначить тебя сюда. Конюхом. До конца твоей жалкой жизни, о которой ты так печёшься!
Мурашки побежали по спине.
А ведь, правда, не думал Юрка об этом. Как-то казалось, что в «Школе Рока» везде можно оставаться собой. На острове же получалось! Но там они были одни, а здесь… Кто знает, как обустроены «декорации» второго года?
Остаться навсегда в усадьбе дяди Гриши, чтобы ухаживать за лошадьми, – худший из вариантов будущего. Что ж, вот и появилась мотивация стать дерзким и решительным!
– Спасибо, дядь Гриш! – бодро отсалютовал Юрка учителю, отчего тот глаза выпучил: он не понял радости проклятого ученика и не понял, как тот его обозвал. Стоит вызвать щенка на дуэль?
Пока же он стоял, раздумывая, Юрка уже рысью мчал в ту сторону, куда ещё недавно указывал неморгающий взгляд старого Смотрителя. Чутьё подсказывало: именно там дорога в Виртус. В крайнем случае, можно спросить у крестьян или прохожих.
Луга с одуванчиками, зверобоем, пижмой, купальницей пестрели желтизной вперемешку с зеленью побегов и листьев. Невозделанные поля радовали глаз, но и вселяли тревогу почти четверть часа, пока впереди не возникли аккуратные стебли кукурузы с межой и широкими дорожками. Значит, близко люди, и будет шанс узнать, куда ехать.
А как же магия?
Только сейчас до Юрки дошло, что он же не просто пацан, которого проучил сгоряча ворчливый дедок. Он же будущий повелитель Судьбы!
Найти выход из лабиринта – самое простое для мага. Пожалуй, подойдёт последнее заклинание, которое они применяли на острове. Юрка записал его в блокнот как «Неожиданное избавление после долгого ожидания». Конечно, он наизусть помнил слова из «Робинзона Крузо»:
– Не успел я взобраться на холм, как тотчас увидел корабль. Он стоял на якоре у юго-восточной оконечности острова, милях в восьми от моего жилья, – прочитал Юрка момент, когда к Робинзону пришло долгожданное избавление – корабль, на котором в итоге он и отправился домой после двадцати восьми лет пребывания на необитаемом острове.
Произнёс, и тут же в голове ясно обозначился маршрут.
Рядом!
Примерно в квартале отсюда тот человек, что может указать путь в Виртус.
Юрка развернул коня и приказал ему ехать в том направлении, которое высвечивалось путеводной нитью в голове. Лошадь послушно шла по новой тропе вдоль бесконечных зарослей кукурузы. Они терялись за горизонтом, и, казалось, кроме них, никогда не будет больше ничего – разве лесопосадки вдоль широких дорог.
Тут за поворотом межи Юрка увидел комок, преграждающий путь. Чем ближе подъезжал, тем отчётливее вырисовывался вместо него силуэт гнедой лошади и поникшего всадника в белой мантии. Невозможно было не узнать Плащ смерти.
Неужели кого-то уже вывели из Игры?! Год только-только успел начаться!
Юрка подъехал ближе и узнал в выбывшем Азиза. Тот не видел ничего вокруг, а лишь горько всхлипывал, утирая костяшкой указательного пальца нос.
– Азиз, привет. Ты как вообще?
Он поднял безучастно голову, будто его не интересовала и сама судьба Вселенной.
– А то не видно, да? Я ж даже не знал, что у нас типа тёрки уже пошли. Эти уроды выскочили из кустов, с лошади свалили, потом к горлу шпагу… И тут – вжух – на мне Плащ! Нечестно так! Нас не предупредили, что Игра началась! Нам не сказали, кто мы и кто они! Это против правил! Так нельзя!
Юрке нечего было и сказать в ответ. Он не создавал правил, не следил за их выполнением. Он просто ещё в Игре, а вот Азиз уже нет. И как будто одно это уже делало его виноватым.
– Видно, снова проделки их директора Корбиниана. Помнишь, в прошлый раз Тёмным удалось найти нас гораздо раньше, чем полагалось, – решил успокоить приятеля Юрка, пытаясь и ему, и себе объяснить причину несправедливости. Он слез в коня и расхаживал по меже, соединив указательные пальцы на переносице. – Если бы Тёмные уже хоть немного овладели магией Судьбы, думаю, они нашли бы нас тоже в самый первый день. Но тогда они, как мы, постигали первый Учебник, учились – не знаю – жить дикарями, что ли на необитае…
Юрка поднял взгляд от пыльной межи и замер на полуслове: на всём скаку на него нёсся жеребец с огромным всадником, размахивающим шпагой.
Дневник Фила Лоренцо
Шестнадцатое сентября
Знаете, что самое грустное?
Всё!
Семнадцатое сентября
Уже могу сидеть на кровати.
Ручка куда-то пропала, и мне трактирщик дал перо с чернилами. Видите, как буквы пляшут? А чёрные разводы возле них называют кляксами.
Я не думал, что хоть какая-то школа может позволить ученику оказаться в такой ситуации.
«Школа Рока» может. Я уже писал, что это очень весёлое учебное заведение.
Раз героя в книге ранят, так и нас, всех д’Артаньянов должны ранить, иначе мы не сможем прочувствовать то же, что и он! Понятно, почему с самого начала Учебник не выдали – это был бы жирный спойлер! И я бы трижды подумал, прежде чем пойти на поводу у мерзкого актёра! Конечно, актёра! А кем ещё он мог быть? Как обычно, гильдия менестрелей придумала для нас не слишком оригинальные сюжеты…
Написал сейчас от злости всё в кучу. Непонятно ничего, да? Надо разложить по полочкам и осмыслить произошедшее. Должна же быть от него какая-то польза, иначе к чему оно? Ради ещё одного повода для грусти?
Вчера общий отец решился-таки отпустить нас на волю. Интересно, остальных наших тоже учили на лошадках кататься? По идее, должны. Просто не с такой любовью, видимо. О да, нас пестовал лучший! Не проникнуться его задушевными беседами невозможно. Но самое обидное, что для учёбы они нужны. Вот как сегодня, например! Не слушай я полмесяца наставления, проехал бы мимо, как обычно, а не лез в перебранку, задрав хвост.
Старый мушкетёр подарил мне чахлую лошадёнку, потребовав ни в коем случае не продавать её. Судя по виду, конь таскал на себе ещё прадеда их рода. Сунул в карман штанов записку с рецептом бальзама. Помню, она должна помочь мне подружиться с Атосом. Дал письмо рекомендательное к де Тревилю и пятнадцать серебряных чандов. Один, правда, уже забрал трактирщик за ночлег. Чувствую, я тут залёг надолго. С моими-то способностями к выздоровлению… Обычная простуда у одноклассников с прежней школы длилась неделю, а моя – две!
Добрейший отец, как я понял, от меня избавился первым. Ну… я, по крайней мере, по дороге никого не встретил. Сейчас же прикован к постели, так что навестить других раненых д’Артаньянов не могу. Как и они меня…
Добрался благополучно до постоялого двора «Вольный мельник». Тоже, наверное, сделан специально для Школы. Я жуть как проголодался за время пути: душевный папашка всё предусмотрел, кроме перекуса. В Дормвасе мы привыкли к трёхразовому качественному питанию. А в усадьбе старика ели за общим столом утром кашу, в обед овощи с тушёным мясом, а вечером похлёбку. И так каждый день! С ума сойдёшь от однообразия. То ли повар у общего отца за что-то ему мстит, то ли у одного из них напрочь отсутствует фантазия. Или другие продукты в доме отсутствуют…
