Пленница Дикаря

От такой близости я вжимаюсь в стену еще сильнее. Он требовательно касается моего тела, очерчивая синяки шероховатыми пальцами, но я тут же отбрасываю его руку от себя.

Тусклый взгляд варвара мгновенно меняется – вспыхивая черным золотом, а челюсти сжимаются до противного скрипа.

Дикарь резко отстраняется и молнией вылетает из комнаты. Испепеляющий жар сменяется холодом. Слишком вспыльчивый… у него разгон до бешеной зверюги происходит за мизерную секунду.

Я неуверенно поднимаю простыню с пола и оборачиваю её вокруг себя. Выходить из комнаты сейчас не лучшая идея…

В моей голове пульсирует множество вопросов, но я не решаюсь их озвучить и присаживаюсь на кровать, погружаясь в собственные мысли…

Неужели он думает, что после всего, что он сделал, я буду спокойно его подпускать к себе?.. Позволять дотрагиваться до себя?.. Нет. Если он и раскаивается в своих деяниях, пусть оставит это при себе. Мне плевать. Со мной еще никто не позволял себе подобного обращения. Меня, конечно, радует, что он стал более сдержанным… но я совсем не понимаю его действий. За что он опять обошелся со мной как с вещью? Чувствую себя второсортным продуктом… Даже если я не должна была выходить из комнаты, для чего эта грубость?! Я же видела, как он общается с другими людьми… почему со мной все иначе? Я для него как красная тряпка для быка. Как появлюсь перед глазами – ему напрочь тормоза выбивает.

– О чем задумалась, маленькая? – мягкий голос старушки возвращает меня в реальность, и я едва не сокрушаюсь от подступивших слёз…

– Бабушка Тиса… – шепчу дрожащим голосом и хватаю её за руки, – не отдавайте меня ему! Прошу вас! Я не хочу…

– Успокойся, маленькая, Конор не тронет тебя. Он дал слово бабушке Тисе. Но и ты прикуси язычок. Ни один волк не выдержит, если его колоть ножом под ребра.

«Я бы этот нож в горло ему вставила», – в моей голове загорается злополучная мысль, но я решаю промолчать, сглатывая образовавшийся ком в горле.

– Я пойду принесу тебе одежду и обувь, чтобы ты прогулялась. Тебе сейчас нужен свежий воздух. – Выказав свою заботу, бабушка неспешно направляется на выход.

Делаю глубокий вдох и резко выдыхаю, освобождая себя от слёз, что мгновение назад были готовы вот-вот пролиться.

– Нога и правда больше не болит… – голос всё ещё дрожит, но я скрываю это громким покашливанием. – Что вы мне дали?

Она останавливается и слегка оборачивается в мою сторону.

– Секрет бабушки Тисы, – подмигивает чудная старушка с разноцветными перьями в волосах.

– Я была в каком-то трансе… со странными видениями. И слабость еще чувствуется до сих пор…

– Это действие пейота, не переживай. Он уже вышел из твоей крови, и скоро силы окончательно к тебе вернутся.

После этих слов Тиса уходит. А через какое-то время мне приносит одежду маленькая девочка. У нее голубые глаза, обрамленные длинными ресницами, – на контрасте с загорелой кожей они светятся, как топазы.

Девочка протягивает мне одежду и я принимаю ее помощь. Но малышка не уходит – ерзая на месте, она с любопытством разглядывает меня.

Я тяну к ней руку и бережно касаюсь её темных волос. Маленькие губки цвета спелой вишни тут же расплываются в улыбке. И под звонкий смех она убегает вприпрыжку.

Природа одарила это маленькое чудо очаровательной внешностью.

Я надеваю длинное платье-тунику с прорезями для рук. Пальцами пытаюсь привести свои волосы в порядок, но получается не очень. Натягиваю кожаные мокасины и покидаю комнату.

Глава 10

В уютном холле пусто. С минуту я стою на месте и прислушиваюсь, стараясь уловить хоть какой-то звук, но в ответ лишь тишина.

Тогда я решаю выйти на улицу, где застаю картину, которая вынуждает моё сердце забиться чаще. Конор в окружении стаи волков возится с детьми. Усаживает их на громадных псин и катает. Ребятня весело и звонко кричит, а их маленькие ручки тянутся к Дикарю, как к солнышку. Меня поражает, как детки наслаждаются его обществом. Говорят, что дети и животные способны разглядеть чистую душу человека; похоже, только я здесь считаю его неотесанным мужланом… Но для этого у меня есть не одна веская причина. За детской возней наблюдает бабушка Тиса, а с ней рядом та самая белая волчица. Прямо-таки семейная идиллия.

Мое внимание задерживается на Коноре: видеть в нем добряка мне в новинку, и я с неподдельным интересом впитываю каждую теплую эмоцию на его лице. Спустя какое-то время Дикарь замечает мое присутствие, и беззаботная улыбка тут же слетает. Я тоже не испытываю особой радости от того, что вновь вижу его в обличии злобного дикаря. И больше не задерживаясь, я спускаюсь по лестнице и иду осматривать поселение. В надежде избежать нежеланного общества варвара.

Пройдя несколько метров, я замечаю молодого парня. Его некогда белая майка вся в пятнах от машинного масла. Брови задумчиво сведены к переносице, он старательно копается в мотоцикле, на котором лежит раскрытая книга.

Не получив, судя по всему, желанного результата, парень пинает железяку и швыряет книгу на землю. Я подхожу ближе, поднимаю ее и читаю название, напечатанное крупным готическим шрифтом: «Харлей моей мечты».

– Ты умеешь читать?

– А что, я похож на обезьяну?! – ощетинивается парень. Он довольно крепкий и высокий, волосы коротко подстрижены, в отличие от волос Дикаря. У меня проскальзывает мысль: почему за столько лет Конор не попытался найти своих близких? Ведь он практически рядом с цивилизацией.

– Бабушка Тиса мне говорила, что только она говорит на моем языке…

– Английский знают все, правда, не все имеют желание говорить на нем. Но я учусь в школе. Хочешь не хочешь – а приходится.

– Понятно. – Обхватываю себя руками, запинаясь от неловкости, возникшей между нами. Но не смотря на это, мне совсем не хочется уходить. – Чем ты занят?

– Слушай, – парень мнется и смущенно продолжает: – С девушкой Конора я не очень хочу связываться…

– Что?! – шумно выдыхаю я, но тут же беру себя в руки. – К твоему сведению я без пяти минут жена, но не Конора. Не волнуйся. Этот Дикарь мне никем не приходится.

– Ага… ты ему это скажи, – парень дергает головой в сторону надвигающегося мужчины.

– Летан кигла йо [Убирайся отсюда], – грозно рычит Дикарь.

Я тут же кидаюсь прочь. Мне достаточно одной пугающей интонации зверюги, чтобы как можно скорее унести свою задницу подальше от проблем. Но он останавливает меня за руку и рывком возвращает обратно. Сглатываю. Стараюсь избегать встречи с его глазами, но не получается.

Дикарь повторяет то же самое, но на этот раз его взгляд устремлен на моего собеседника.

– Сказал же тебе, проваливай, – недовольно ворчит парень и выходит из гаража.

Оставаться наедине с Дикарем нет ни малейшего желания.

– Я хочу есть! – выпаливаю первое, что приходит мне на на ум в попытке найти способ избежать близости с этим мужчиной.

Конор ухмыляется и, сделав шаг ко мне навстречу, подхватывает на руки прежде, чем я успеваю возразить. Я стискиваю зубы до заметного скрипа, изо всех сил стараясь не касаться его широкой груди.

Дикарь направляется в сторону дома. А я вновь натянута как стальная струна – от того, насколько по-хозяйски он обращается с моим телом…

– Я прекрасно хожу ногами!

Но громадина не обращает на меня никакого внимания, продолжая стремительно двигаться в заданном направлении. Он опускает меня только когда подходит к лестнице, ведущей на большое крыльцо.

– Купело [Пойдем], – глубокий бас пробирается по всем нервным окончаниям, а его рука на моей талии только усиливает эмоции. Я быстро перебираю ногами, стараясь сохранить дистанцию, но у меня не особо получается…

Мы заходим в просторное помещение, посреди которого стоит вытянутый массивный стол из красного дерева, а по бокам – скамейки с резным орнаментом. Во главе стола на троне расположился вождь и ведет непринужденную беседу с бабушкой Тисой, сидящей слева от него. А правая сторона пустует, именно туда и направляется Дикарь.

Важно заняв свое место, он устремляет на меня ожидающий взгляд, показывая всем видом, что я должна сесть рядом с ним. Но я по-прежнему остаюсь неподвижной.

Вокруг воцаряется тишина.

Остальные за столом решают приступить к еде, не накаляя обстановку еще больше. Видимо, Конора тут очень уважают. Даже сам вождь племени замолчал, и лишь следит взглядом за происходящим.

Я не двигаюсь. Стою, как вкопанная. Но когда поза Дикаря переходит в угрожающую, – я тут же срываюсь с места и стремительно бегу к бабушке Тисе, усаживаясь рядом с ней. Пока что она моя единственная отрада здесь.

Взгляд Конора не сулит мне ничего хорошего, а старушка смеется, хлопая меня по коленке:

– Играешь с огнем, маленькая.

Я ничего не отвечаю. Лишь нервозно поправляю cпутанные волосы. Сесть напротив Дикаря тоже было не лучшей идеей. Под таким взглядом и кусок в горло не полезет.

Но пряный аромат вновь проникает в мои ноздри, и рот непроизвольно наполняется слюной.

Я сглатываю, разглядывая стол, который ломится от разнообразной еды. Тиса щедро накладывает мне в тарелку мясо, жареный хлеб и гарнир – похоже, там бобы и кукуруза, а судя по запаху, еще и тыква, – и сверху кладет веточку можжевельника. А потом ставит ее передо мной вместе с деревянным кубком, наполненным жидкостью с терпким ароматом.

Я незамедлительно приступаю к еде, ибо если не попробую – подавлюсь собственной слюной.

Аккуратно кладу кусок мяса в рот и медленно его пережевываю.

– М-м-м, – от удовольствия я закрываю глаза. – Бабушка Тиса, ничего вкуснее я не пробовала, – подношу к губам бокал и делаю большой глоток, тут же жалея об этом.

Рот мгновенно обжигает жаром так, что из глаз сыплются искры. От горечи даже кончик языка немеет… Я пытаюсь, конечно, не подать виду, но без особого успеха…

Наконец, проморгавшись, я жадно хватаю ртом воздух. И замечаю, как Дикарь усмехается, глядя на мою реакцию.

Но я демонстративно игнорирую эти усмешки, избегая встречи с его нахальным взглядом. И если не брать в расчёт этого напыщенного мужлана, в принципе, застолье проходит вполне спокойно, и я даже понемногу начинаю расслабляться.

– Бабушка Тиса, что это за гадкое пойло?

– Это вино с острым перцем, сдобренное соком табака, – усмехается старушка.

– Это самый ужасный напиток, что я пробовала, – шепчу ей на ухо, и мы смеемся.

Дикарь закончил трапезу и, приняв расслабленную позу, теперь наблюдает за мной.

Я подношу к губам ложку с рагу, и от толчка в спину капаю себе на грудь.

Маленькая девочка – та, что принесла мне одежду – играла с волчонком и случайно задела меня. Но от строгого замечания взрослого девочка успокаивается и садится за стол.

Я кладу обратно ложку и пальцем подбираю упавшую каплю. Салфеток на столе я не вижу, поэтому просто слизываю ее. Не думаю, что сильно нарушу их этикет, тем более от такой вкуснятины и правда хочется облизать пальчики.

Но я не учла одну вещь.

Дикарь, сидящий напротив, следит за каждым моим движением, и от моего такого откровенного жеста его глаза вспыхивают опасным огнём. Хотя, думаю, вспыхнули у него не только глаза. Все его тело кричит о напряжении.

Он по-прежнему удерживает меня под тяжестью своего взгляда…

– Конор! – внезапно раздается грубоватый женский голос, что перенимает его внимание.

В помещении появляется худая и очень высокая девушка – сбросив с себя сумку, она бежит в сторону моего дикаря. «Моего…» Мысленно бью себя по рукам за это.

Я не успела заметить, как он встал, а она запрыгнула к нему на руки, обвив его длинными ногами. Чувствую себя так, словно меня пнули под дых.

Странная реакция…

Я закидываю ногу на ногу и подаюсь вперед, облокотившись об стол. Подпираю щеку ладонью и продолжаю рассматривать «сладкую парочку». В разговор я не вникаю, все равно ничего не понятно. А вот интерес к тому, как они реагируют друг на друга, неприлично возрастает.

В глазах Конора загорается теплый огонек, и улыбка не сходит с лиц обоих. Наконец девушка отстраняется от него и обнимается со всеми присутствующими, задержав строгий взгляд на мне, после чего она неспешно усаживается на место Конора и переключает внимание на вождя, который взял девушку за руку.

Есть в ее экзотической внешности что-то азиатское. Черты лица приправлены грубостью, но это лишь добавляет своеобразной красоты. А густые широкие брови придают этой юной особе толику мужественности.

Эффектная девушка.

Но меня начинает напрягать то, как она смотрит на Конора. Девушка явно влюблена в этого мужчину, и очень сильно. Ее глаза светятся при взгляде на него. И она будто всем своим видом обозначает, что это ее территория. Ухаживает за Конором, подкладывая ему побольше мяса на тарелку, на что он благодарно улыбается и аккуратно заправляет ей выбившиеся пряди волос. Она также постоянно касается его руки и прижимается к ней, поглаживает, а он лишь улыбается, ещё больше поощряя ее.

Внутри все скручивает от горькой обиды… от понимания того, что он может быть нежным, но только не со мной.

Не в силах объяснить себе такую нездоровую реакцию, я собираюсь выйти из-за стола, чем привлекаю внимание Конора. И девушка замечает это, после чего выражение ее лица из жизнерадостного становится враждебным и напряженным.

– Хе туве уо? [Кто это?] – спрашивает она с пренебрежением.

– Нинимуша ле Конор [Милая, подруга Конора], – лукаво произносит бабушка Тиса.

В этот момент все взоры устремляются на дикаря. Конор усмехается и потирает бороду, одарив старушку удрученным взглядом, будто он не хотел поднимать эту тему.

– Уг. Ле митава вин [Да. Это моя женщина], – твердо говорит он и уверенно смотрит на меня.

Я начинаю нервничать от непонимания ситуации. А реакция девушки после слов Дикаря и вовсе приводит меня в ужас:

– Ун-хии [Я убью ее], – грудной рык вырывается из ее рта, и она кидается в мою сторону.

Но Дикарь предотвращает нападение, резко схватив ее за плечо и усадив обратно.

– Аяша! – рявкает он.

– Иза, ничууинтку! [Стыдись, дочка!] – строго осаживает девушку вождь.

Она кидает на меня убийственный взгляд и, скинув руку Дикаря, уходит прочь. Очень любезно с ее стороны.

Недовольно фыркнув, тот поднимается из-за стола и следует за ней.

– Не обращай внимания. Она пять лет бегает за ним, как влюбленная дурочка, – хихикает старушка. – Но Аяша не его пара, он не испытывает к ней то, что должен испытывать мужчина к любимой женщине.

– Бабушка Тиса! Мне плевать, – я тут же поднимаюсь из-за стола и, извинившись, покидаю помещение.

Выхожу на улицу и отчаянно опираюсь руками о перила, пытаясь прийти в себя. Но моя необъяснимая досада не утихает. «Он не испытывает к ней то, что должен испытывать мужчина к любимой женщине». Вот только он относится как раз таки к ней как к женщине, а не как к пустому месту… Хотя я не пустое место, я в роли груши для битья. Складывается такое ощущение, что всю свою злость он тупо вытесняет на мне…

К черту все!

Я отталкиваюсь от перил и направляюсь прочь. Хочу побыть одна. Плевать уже на волков. На реакцию дикаря. Я просто иду в неизвестность, вглубь леса, и с каждым шагом мне становится легче.

Глава 11

Перед моим взором открывается красивое дикое озеро, в которое плавно стекает каскадный водопад. Вокруг столпились величественные сосны, упирающиеся в небо пушистыми кронами. А зеркальную гладь воды укутывает мистический туман, что манит меня в свои владения.

Инстинкт художника вновь поглощает меня: ладони начинают зудеть, а в груди все клокочет от трепещущего восторга. Я загораюсь сумасшедшим желанием взять в руки кисть и перенести лесное озеро на холст.

Но порыв вдохновения сменяется жгучей потребностью окунуться в этот райский водоем – я не в силах ей противиться. Да и охладиться мне не помешает.

Я аккуратно стягиваю с плеч потрепанное платье и, уронив к ногам, переступаю через него. Мне просто необходимо вкусить эту пленящую свежесть воды.

Но от легкого порыва ветра по телу пробегает рой колючих мурашек, и я замираю из-за накатившего волнения: мне кажется, будто я ощущаю на себе горячий взгляд Дикаря. Физически чувствую его, отчего тут же прикрываюсь руками, и с опаской оглядываюсь вокруг.

И только, убедившись, что это обычная паранойя, я медленно захожу в озеро. Шум водопада постепенно успокаивает, и я полностью встаю под мощный напор воды. Ее энергия взбудораживает меня, а от резкой прохлады мои соски заметно твердеют.

Несмотря на безумный холод, я вспыхиваю как спичка – палящий жар разливается по телу приятной истомой. Я делаю еще шаг вперед, и, погрузившись во властные объятия водопада, отдаюсь расслабляющим впечатлениям.

Запустив пальцы в волосы, я мягко массирую голову, и, закинув ее назад, ловлю лицом хрустальные капли воды.

Но блаженное спокойствие прерывает ощущение чужого присутствия у меня за спиной… Кислород тут же покидает мои легкие, и я резко разворачиваюсь, судорожно хватая ртом воздух.

Надо мной возвышается Дикарь, испуская штормовые волны гнева. Черные глаза широко распахнуты и опасно блестят. Его рука безжалостно обхватывает мое горло и рывком притягивает меня к себе. От неожиданности и нахлынувшего шока, я замираю, окончательно забывая, как дышать… Я словно нахожусь в гипнотическом трансе, лишь медленно скольжу взглядом по мускулистой груди верзилы.

Очнувшись от испуга, я собираю последние силы в кулак и упираюсь в его каменную грудь ладонями… Всё мое тело источает жгучую панику – но ему плевать. Второй рукой он грубо подтягивает меня за талию, и я касаюсь животом его твердого внушительных размеров достоинства. Новая волна паники накрывает меня с головой. Все как в тумане. Я не вытерплю очередного звериного натиска…

– Я не животное! – яростно кричу ему прямо в губы сквозь шум воды. – Я женщина! И я хочу ласки! – я уже не боюсь его реакции. Хочу, чтобы он перестал обращаться со мной как дикарь.

На что он одаривает меня свирепым взглядом, в то же время полным вожделения, но хватка слабеет, и зверюга выпускает мою шею из захвата. Его рука тут же перемещается на мою обнаженную ягодицу, грубо сминая ее. Варвар вновь демонстрирует свое превосходство надо мной. Но я хочу показать этому одичалому мужчине, как можно любить женщину, несмотря на то, что боюсь его.

Этот непонятный для меня язык не позволяет нам общаться должным образом, а только добавляет его облику кровожадности и жестокости в моем воображении.

Но, переборов свой страх, я всё же поддаюсь необъяснимому импульсу и ласково касаюсь его сурового лица рукой. Дикарь мгновенно напрягается и сжимает меня в своих железных тисках ещё сильнее. Отчего внутри всё натягивается стальной струной, а моё тело, напротив, желает стать слабым и зависимым от него. Вопреки логике, я хочу почувствовать этого мужчину…

Переждав волнение и пересилив девичью трусость, я наконец припадаю к его жестким губам. Мягко касаюсь их и не могу сдержать тихого всхлипа.

Невзирая на его пугающую ауру, он притягивает меня. Очаровывая своей дикой харизмой, словно проклятым колдовством.

– Я хочу научить тебя, как нужно обращаться с хрупкой девушкой, – нежно шепчу ему в губы, в надежде, что он понимает меня, и бережно скольжу ладонью по его колючей щетине.

Конор испускает дикий рык и нападает на меня голодным поцелуем, срывая все грани приличия. Со мной прежде не происходило ничего подобного: я готова достигнуть головокружительной точки невозврата от одного лишь только поцелуя. Я бессильна против этого зверя. И не могу противостоять яростному напору.

Но мысль о том, что он относится ко мне как к второсортной вещице, болезненно проскальзывает внутри, и чувство обиды отрезвляет меня, возвращая в реальность. Я отталкиваю своего одичалого хищника… Осознавая свою провальную попытку достучаться до него…

Нервно вбирая воздух носом, я чувствую, как его разозлил мой отказ; собрав остатки смелости, я поднимаю настороженный взгляд, и, смотря в животные, озлобленные глаза дикаря, ожидаю наказания за свою дерзость…

С минуту он стоит молча. Просто прожигает меня потемневшим взглядом. Естественно, я понимаю, почему Дикарь так взбешен. Хоть с виду он и сохраняет спокойствие, его глаза вопят об обратном.

Смотрю на него и жду своего наказания, но Конор по-прежнему бездействует, лишь склоняет голову набок и скрещивает руки на широченной груди, жадно впиваясь взглядом в мое обнаженное тело. А внутри ощущение, будто он вгоняет мне под кожу иглы и медленно их прокручивает, выворачивая меня наизнанку.

Стою, переминаясь с ноги на ногу, но не отворачиваюсь. Не собираюсь прогибаться, уже запугал достаточно, и хуже вряд ли поступит… Хуже просто некуда.

Свыкнувшись с его тяжелым взглядом, осмеливаюсь блуждать своими глазами… изучая его уверенную позу.

Влажная футболка прилипла к крепкому телу мужчины и откровенно подчеркивает его красивую фигуру. Мощные плечи размеренно поднимаются в такт дыханию. Торс словно от скульптуры Аполлона, заметен каждый выступ под тяжелой намокшей тканью. Непроизвольно опускаю свои бесстыжие глаза еще ниже и чувствую, как мои щеки мгновенно вспыхивают. Резко отворачиваюсь в сторону и смотрю на встревоженную водопадом гладь воды.

Нет, на зефирную девочку я точно не похожа. Просто некомфортно под властным взглядом этого зверя, да и его мужской орган во всей красе выпирает сквозь плотно облегающие штаны, там и без фантазии все понятно.

Замечаю, что Дикаря забавляет моя реакция, и злость в его глазах постепенно утихает. Не без усилий, но мужчина всё же берет над собой контроль. Неужто зверь становится покладистым?! Чудеса, неужели меня не потащат, как чемодан без ручки?!

Но от дурного предчувствия все равно посасывает под ложечкой.

Я несмело начинаю двигаться в сторону берега, в ожидании, что он остановит меня, но… не чувствую на себе его хватки и, ускоряя свой шаг, выхожу на берег. С трудом натягиваю на мокрое тело тунику. Отвратительно. От неприятного ощущения даже передергивает. Повязка на ноге намокла и съехала, и мне приходится приложить усилие, чтобы натянуть мокасины.

– Йаупело [Идем домой], – рокочущий бас раздается позади меня, запуская по венам новую порцию волнения. Слово мне уже знакомо, но, не оборачиваясь, я упрямо направляюсь в сторону деревушки индейцев.

– Хийа [Нет], – его голос приобретает металлический оттенок. Я останавливаюсь. Останавливаюсь от прозвучавшей угрозы.

– Ункупело [Мы идем домой], – более спокойно, но все же строго произносит Дикарь.

И этого достаточно, чтобы заставить меня обернуться. Мои руки настолько напряжены, что почти дрожат, а ладони сжаты в кулаки.

– Я не пойду с тобой!

Мужчина раздражённо закатывает глаза и незамедлительно направляется в мою сторону.

Да уж… рано я радовалась.

Понимание того, что все равно будет так, как хочет это животное, распаляет во мне желание причинить ему боль.

– Лечи у уо [Иди сюда], – он протягивает руку и жестом манит к себе. Ага, сейчас. Уже иду, милый. Я, не раздумывая, разворачиваюсь и бросаюсь наутек, но моя попытка убежать с крахом проваливается.

Я даже не замечаю, как вместо земли уже рассекаю ногами воздух. Не обращая внимания на мое сопротивление, он перекидывает меня через плечо и рычит:

– Чанзе! [Не зли меня!]

Я не понимаю смысла слов, но его устрашающей интонации достаточно, чтобы уяснить: зверь в гневе. Однако успокаиваться я не намерена. Особенно вспомнив, из-за чего вообще сюда пришла.

– Отпусти! Можешь так со своей Аяшей обращаться! А от меня отвали! – не переставая кричать, я колочу его в спину, ерзаю на плече, дергаю ногами, но он крепко фиксирует их рукой, лишая меня возможности хорошенечко двинуть ему по лицу. Зверюге придется приложить усилия, потому что я не собираюсь выполнять его прихоти.

– Со мной, значит, можно как с вещью обращаться?! – я со всей силы дергаю ногой и наконец задеваю его. Ответная реакция следует незамедлительно, и моя задница вспыхивает пламенем. Его ладонь еще раз накрывает мои ягодицы и сминает их так грубо, что из глаз аж искры летят. Как же больно, мать твою! Из-за мокрой, плотно натянутой ткани его шлепок оказал должный результат, и мне приходится успокоиться.

– Ненавижу тебя! Животное!

В следующее мгновение он впивается в ягодицу зубами, и из моей груди вырывается болезненный стон. Он тут же снимает меня с плеча и зажимает в руках на уровне своего лица.

– Самое настоящее животное! – с яростью выплевываю ему в лицо каждое слово.

– Витко! [Глупая!]

– Сам ты витко! – шиплю я, глядя ему прямо в глаза. Дикарь усмехается, демонстрируя белоснежный оскал. – Смешно?! – рычу, стиснув зубы, и упираюсь ему в грудь ладонями, пытаясь отстраниться. Но не получается.

От злости с языка слетают необдуманные слова.

– Тебя там, наверное, твоя подружка уже обыскалась! Беги, не расстраивай ее! – презрительно цежу я, продолжая испепелять его взглядом. Как же я зла на него! Придушить охота – правда, я не смогу даже обхватить эту широченную шею ладонями, не то что сжать.