Мо Ир. Падение

Дизайнер обложки Нина Хрусталева

Корректор Венера Ахунова

© Александр Запорожан, 2020

© Нина Хрусталева, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-7368-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Ночь предательств

Йоган был у себя, ещё в день до своего убийства. Ещё тогда, когда он отпустил Николаса с Великим младенцем, он понимал, что существенно предрешил свою жизнь. Но разве мог он тогда его предать?..

Ливень хлестал в окно его кабинета со всей силы. Время делает своё дело… а заботы тем более.

Судья откинулся и наслаждался ощущениями мягкости подушки. Может быть, ещё и ощущениями дождя. А может быть, судья наслаждался тем, что ему удалось запланировать то, что он хотел?

– Шуберт, зайди ко мне, пожалуйста, – попросил Судья Йоган де Рахди, нажав на кнопку вызова своего рабочего телефона.

– Да, Ваше Пресвятейшество, – ответил Шуберт объёмным спокойным тембром, и через некоторое время входная дверь медленно отворилась.

В тот момент, когда Шуберт открыл дверь, молния осветила его лик в полутёмном помещении. Шагнув вперёд, стук обуви совпал с раздающимся вдогонку громом, и это немного напрягло Шуберта, потому что он верил в знаки судьбы.

– Шуберт, сын мой, у меня есть к тебе поручение, – сказал Йоган.

Йоган выглядел не ахти, довольно озабоченно, словно был неким стариком в госпитале, который не ждал больше ничего хорошего от своей жизни. Морщины на лице выдавали его жизненные переживания и некую преждевременную старость, которую он заслужил в свои 67 лье. Широкий нос судьи, чья гладкая кожа отражала некий блик в тусклом свете, уверенно держал многие лье очки с коричневой тонкой оправой, и через них Шуберт мог разглядеть его голубые глубокие глаза. Они были полны забот… Забот обо всём и о слишком многом. Из-за этого у судьи были с лихвой оседлые и тяжелые широкие плечи, которые он на этот раз не держал и позволял им сходить вперёд, сдавливая грудь, но широкие скулы и плавный переход лица к острому подбородку выдавали всю его бронебойность и стойкость, которые невозможно было сокрыть. Шуберт всегда восхищался внутренними качествами судьи, но сейчас, судя по опущенным плечам, что-то было не так. Судья сдался какому-то, с его точки зрения, неизбежному событию, и Шуберт глубоко это прочувствовал всем своим нутром.

– Шуберт, ты должен будешь покинуть сегодня пост, я хочу, чтобы ты не участвовал в этом собрании.

– Но, Господин, я приготовил все акты, даже речь…

– Никаких «но», мой милый друг, это приказ, так что будешь обязан его выполнить.

Шуберт знал, Йоган никогда не использует эту форму обращения, которую он называет «приказом». Йоган всегда просит мягко, доверяя своему секретарю, то есть ему, Шуберту, всё что угодно. Но тут… Что происходит?

– Да, Господин, – уважительно поклонился Шуберт. – Что прикажете делать с подготовленной документацией? – спросил он деловым тоном, но с великой долей заботы о Судье.

– Принеси мне сюда, – приказал Судья, – и ступай, только не иди домой. Прогуляйся куда-нибудь, отдохни этой ночью в другом месте.

Шуберт поклонился в знак почтения и, уходя, задумался.

Он и так понимал, что дела обстоят плохо… но Йоган решил оградить его даже от возможности убийства… Значит, именно поэтому Йоган его отсылает, чтобы спасти. Но Шуберт терзался: как он может оставить Судью Йогана в такой трудный момент?

Шуберт положил на стол папку с документами.

– Ступай, Шуберт, – попросил Йоган.

– Но, Господин, позвольте же мне остаться…

– Ступай! – сердито приказал Йоган, после чего умягчил свой дух. – Ты уже сделал очень много для меня.

Шуберт знал, что Йоган очень добр и что просто так он сердиться не будет. Но во гневе он видел судью… Сколь мягкий и ласковый характер, столь же жесткий и суровый гнев у его правителя…

– Да, Великий Судья, – ответил Шуберт, – я исполню вашу волю, пусть Ваше Сиятельство не тревожится более обо мне.

Йоган улыбнулся. Как же ему нравилась эта черта Шуберта, его глубокое уважение и внутренняя верность. Верность, прежде всего, своим ценностям, но об этом Шуберт не догадывался, ведь он объяснял это всего лишь послушанием и служением Великому Делу Империума.

И вот она, дверь, закрылась, и высокий молодой брюнет с черными, как уголь, глазами исчез. Быть может, навсегда…

Йоган переметнулся и взглянул на часы. Без двадцати рох четырнадцать ночи. Скоро, скоро всё произойдёт. «Главное, чтобы Шуберт ушёл», – успокоил себя судья. – А пока попрошу горячий кофе»:

– Милана, – спросил Йоган, нажав на другую кнопку.

– Да, Ваше Сиятельство! – ответили ему по громкоговорителю.

– Милана, милая, принеси мне кофе, как я люблю.

– Да, Судья Йоган, принесу сразу же, как кофе будет готов!

– Благодарю, дорогая.

Вот теперь он чувствовал себя спокойно, совершенно спокойно. Хоть и немного грустно…

Шуберт надел плащ и вошёл в лифт.

Плавный спуск лифта нравился Шуберту, но не на этот раз. Плавность казалась затянутостью, а спуск – неким падением, который он ощущал всем нутром. Как он смеет бросать сейчас Йогана, в столь ответственный момент? Только потому, что он попросил?.. «Да… только потому…» – включилась подчиняемая часть сознания Шуберта, ведь он никогда не смел перечить своему приёмному отцу…

Канцлер Оборот фон Рихтарг, отец Николаса, ждал этой ночи крайне долго.

Он ненавидел всё, что с ним произошло, и всех, кто в этом участвовал.

Этот «гнусный Судья», посмевший отдать его сына Николасу, должен заплатить. И заплатить по полной!

Но не просто заплатить… Оборот хотел его стереть с лица земли, уничтожить, втоптать в грязь своими ногами, стереть даже память о нём!

Руки Канцлера тряслись, его худощавые и вытянутые пальцы истерично потягивались под импульсы нервной системы.

– Ну что, ты приготовил то, что я просил? – металлическим сумбурным голосом спросила тёмная фигура, что появилась из-за спины Оборота.

– Да, Господин, всё исполнено, как вы просили! – приговорил отец Николаса.

Бедная пешка ещё до начала всех событий пала жертвой Тленным, ещё в тот день, когда он дал согласие отдать своего сына.

– Всё? – вкрадчиво переспросила тень, что лишь одним своим присутствием тяготила помещение больше, чем десятки этажей, находящихся выше.

– Всё, всё готово! – истерично огрызнулся Канцлер, но больше направляя свой гнев в сторону ковра на полу, не поднимая глаз на неизвестную фигуру.

Тень довольно ухмыльнулась, видя его увеличившийся оборот чувств ненависти к его собственному сыну, ко всему остальному, а главное, видя, что эти эмоции бесконтрольно хлынут во все стороны.

– Отлично, – холодно приговорила фигура. – Мы с тобой, значит, договорились.

– Да, да, Господин!

– Тогда вызывай роботов, пусть вторгаются в здание Суда Вардиха. Я прослежу за успешностью операции, и тогда мы сможем отомстить Николасу!

– Ых-ах-ах-ах-ах-ах! – злобно засмеялся Канцлер и нажал на кнопку своих часов.

Через некоторое время в холле раздались шумы и импульсные выстрелы, а в ответ – огнестрельные.

Улыбку Канцлера невозможно было затянуть обратно, она безмерно широко тянулась чуть ли не вплоть до ушей, и выглядело так, словно Тень намеренно стягивала всю кожу лица Оборота сзади с затылка некоей невидимой рукой. Она великолепно управляла безумием Канцлера.

Когда шумы выстрелов раздались по его этажу, Канцлер засмеялся ещё громче и, торопясь, выскочил в коридор.

Всё было в дыму и в пыли, охранники лежали мертвыми на полу. Другие охранники, что участвовали в этом, шли рядом с роботами.

«Переворот начался!» – злорадствовал Канцлер.

Йоган уже стал слышать происходящее.

Милана, что только что подала судье кофе, направила в его сторону пистолет:

– Даже не думайте!

Судья Йоган, осторожно поднимая руку, отказался от попытки достать собственное оружие из секретера.

– Милая, вам бы не стоило в этом всём участвовать, – пожалел он её.

– Не надо меня отговаривать, всё уже решено! – выкрикнула Милана.

– Но я ведь могу выпить кофе, что вы мне принесли? – с улыбкой на лице спросил Йоган и, не дожидаясь ответа, с деликатной аккуратностью поднял чашечку и преподнёс к губам.

Он глубоко вздохнул этот аромат… Аромат кофе словно расслабил его мозг и сделал его яснее.

Роботы вторглись в зал Йогана, но сзади раздался безумный крик Канцлера:

– Не стрелять! Не стрелять!

Суетливая походка привела его к рабочему столу Йогана.

– Это всё, ублюдок! Но сегодня умрёшь не только ты! – выругался Канцлер.

Двое роботов тащили за руки… дочь Йогана.

Йоган столь умолительно посмотрел на него, а потом на бедную Эстер!

– Да-да! Ты думал, можно просто так украсть у меня сына, урод! – с пеной у рта крикнул обезумевший Канцлер.

Роботы кинули Эстер на пол, после чего Рихтарг взял её за волосы.

Молодая девушка проливала слёзы и не понимала, что происходит.

Йоган не нашёл ни одного слова!

Оборот достал нож.

– Постойте, – сказал Йоган, – что же вы делаете?!

Но Канцлер уже нанёс рану молодой девушке.

Кровь облила её платье. Канцлер разъярился и нанёс ещё, и ещё, и ещё удары ножом, после чего наотмашь ударил её тыльной стороной кисти по лицу.

Бедная Эстер упала, оставив всякую надежду на жизнь. Невинная кровь пролилась по полу, и лишь горечь отца могла с достоинством оценить всю степень значимости её утраты.

Безумный Канцлер суматошно радовался, но не хохотал, потому что неким глубоким нутром ощущал всю преступность и несправедливость содеянного. Но столь бездонно спрятанным нутром… что, по сравнению с этим, даже самая большая пучина, на которой мог бы когда-либо затонуть корабль, оказалась бы всего лишь на расстоянии вытянутой руки человека. И лишь одна вещь имела здесь и сейчас для него значение: некое слитное, запаянное словно под высокой температурой, неотделимое и единое чувство мести и жажды власти. И Оборот полностью поддался этой алчной страшной страсти, безоговорочно, безоглядно, но в такт внутренней качающей и холодной волны Тлена.

– Ты следующий, мразь! – выкрикнул Канцлер, после чего ударил Йогана кулаком по лицу. – Будешь знать, каково это – терять своё чадо!

– Ты больной ублюдок, Оборот, тебе за всё зачтётся… – растерянным шепотом произнёс судья. – Я проклинаю тебя! – разъярил он резко собранным в пылу мщения, почти гудящим на весь зал голосом. – Гореть тебе в Долине Рабов самым горьким пламенем! Вечно!

Канцлер пырнул ножом грудь Йогана. Его бесило проклятие судьи. Ведь судья был прав: подчинившись Тленным, после смерти Оборот переродится в Долине Рабов, в мерзости Пустоши, и умом Канцлер это понимал, но не хотел ни видеть, ни признавать. Плевать ему было, лишь бы отомстить всем, как он считал, «всем ублюдкам!».

Канцлер начал творить что-то действительно бесчеловечное. Оборот держал отрезанную голову судьи в руке.

Его всего трясло… на самом деле, тот гнев, что он испытывал к Йогану, Канцлер испытывал к себе, но кого это волнует после таких бездушных убийств… ведь гнев гневом, а деяния – деянием. Теперь Канцлеру никогда не смыть эту кровь с рук, никогда… а уж тем более будучи в Долине Рабов.

Ливень давно как прекратился, гроза ушла… а тяжелый груз на душе остался. Столь тяжелый, что Шуберту было невыносимо удерживать его на своих ногах: они стали слабеть, а колени – слегка подводить и подкашиваться. Скоро Шуберт остановился, словно больше не мог идти. Он стал задыхаться. Эта духота всё больше и больше поглощала его, и вскоре он упал на колени в проклятой луже и начал рыдать от боли. Казалось бы, что он сошёл с ума, но Шуберт знал точно, что он в порядке… а вот Йоган…

– Йоган… – промолвил он…

Звонок по мобильному устройству не дал ему слишком впадать в горе.

Шуберт увидел неизвестный номер и поднял трубку.

– Идиот! – раздался женский крик. – Почему ты не выключил мобильный, тебя сейчас обнаружат и убьют! Это Зера, сестра Йогана. Его убили. Ты должен подойти к кафе «Три Ворона», там тебя ждёт молодой человек за пятым столиком, высокий брюнет, он расскажет тебе всё, что произошло. Позывное: «я потерял кота», ответ: «твоего кота больше нет». Встреча через 20 рох, быть на месте. Дальше он тебя переправит ко мне. Телефон разбей и выкинь сейчас же!!!

Звонок прекратился.

Шуберт был шокирован. Его руки дрожали, а сердце выпрыгивало из груди. Тут его чувства с точностью понимали, что это абсолютная правда…

Телефон со всей силы полетел в мокрую стену и разбился вдребезги, а фигура Шуберта спешно стала отдаляться от этого места, хлюпая неаккуратно по лужам.

Шуберт знал лично сестру Йогана. Но никогда не думал, что она военный…

Глава 2

Перекрёстный огонь

Три часа как Зера не могла больше успокоить свои мысли.

Она всегда боялась потерять Йогана. И теперь все её страхи исполнились самым жестоким образом.

Мужественного телосложения женщина с короткой стрижкой, одетая в военную форму и грубые сапоги, со всей силы давила на педаль газа. Её голубые глаза напоминали глаза Йогана, но нос был острее, как у матери. Слёзы проливались по её слегка грубому обветренному лицу.

«Какого чёрта произошло!» – ругала она себя.

Находясь в своём автомобиле, она вела его на ручном управлении, доверяя теперь только самой себе. Можно сказать, что и вовсе её модель автомобиля была довольно старая и к ней невозможно было бы подключить автономное дистанционное управление. После случившегося предательства её брата Зера уж точно не доверяла больше никому.

Колёса машины ускорялись всё больше и больше. Слёзы лились на её щеках. Она не знала, как ей быть, ведь она потеряла самого дорогого человека.

Гул двигателя оглушал чувства Зеры, и ей было от этого чуть-чуть спокойнее. Гнев накручивал шаги на счётчике скорости, и было ощущение, что с таким внутренним настроем, если она в кого-нибудь врежется, то просто проедет дальше как ни в чём не бывало, с мощью сбивая всё на своём пути.

Раздался звонок.

Зера ответила, нажав уверенными и сильными пальцами на кнопку наушника:

– Да!

– Зера Герот, вы нам срочно нужны!

– Уже еду! – ответила она.

Дорога продолжалась дальше. Зера попыталась себя успокоить, но не могла. Она горестно оплакивала гибель своего брата, Йогана, которого предательски убил «этот мерзкий Рихтарг!». Она уже знала, что Канцлер мёртв, и очень об этом жалела. Была бы её воля, она сама бы разрезала глотку этому, по её мнению, «ублюдку».

Пальцы рук крепко впились в руль управления. Её тонкие кисти граничили с решительной твёрдостью, и было видно, что она не один раз стреляла из ружья. Сильные, но тонкие плечи, что своим легкоатлетическим телосложением укрепились в постоянных и вынужденных перестрелках, держались максимально уверенно. Гнев сильнее и сильнее раскручивался вместе со скоростью. Но вскоре Зера стала убавлять ход и подъехала к небольшому трёхэтажному зданию – к Штабу Ордена Герота.

После того как она вышла из машины, в её адрес направились автономные роботизированные оружия.

– Личность опознана! – прозвучал охранный компьютер. – Мать Ордена Герота, рады вас видеть!

Мать, словно фурия, толкнула входные двери. Рядовые солдаты смирно стояли вдоль коридора, и никто бы не посмел взглянуть на неё.

Впереди открыли дверь. Она вошла в Управление Штаба.

– Зера! – воскликнул Шуберт, который недавно прибыл в Пределы Орденов.

– Шуберт! – крикнула она взаимно, и бросилась другу в крепкие утешительные объятия.

Шуберт, ближайший помощник и друг Йогана, при первой же возможности посетил сестру его трагически погибшего друга.

– Расскажи, расскажи, что случилось?! – встряхнула она озабочено Шуберта за плечи.

– Зера, Канцлер обезумел, он напал на Верховный Суд Вардиха и уничтожил всех, кого смог! На его стороне была приличная армия новейших роботов Империума, но я не понимаю, как он их заполучил, эти роботы были лишь в разработке, их конструирование должно было завершиться только через несколько лье!

Зера сжала губы.

– Что он сделал с Йоганом?! – спросила она. – Он мучился?

Шуберт опустил голову.

– Говори же! – не стерпела она больше мучительного для неё ожидания.

– Он отрубил Йогану голову… А прежде надсмехался над его дочерью, жестоко убив её перед глазами родного отца…

У Зеры потемнело в глазах. Она ощупала подлокотники кресла и медленно стала садиться. Зера получила сильный удар от такой вести, если можно было это вообще так назвать…

– Его жена, жена Канцлера… Какую роль она в этом сыграла?

– Никакую, – ответил Шуберт. – Она была скорее его пленником, заключенной в его доме.

– Зачем его допустили к управлению… – сожалела она.

– Увы, это решает Консилиум Голосов. Канцлер, полагаю, многих подкупил их интересами. А ещё…

– Дураки! Из-за этого погиб мой брат… и его дочь… бедная Эстер… А Блиц, Блиц жив?

– Жив, но в бегах. Как на сына Йогана, на него запланировано много покушений. Канцлер имел заговорщиков, и те однозначно будут продолжать бороться за власть.

Зера подошла к радиоприёмнику:

– Река, Река, это Фурия, свяжите меня с Фисом.

– Фурия, Река понял, связываю с Фисом.

Несколько мгновений, и снова:

– Фурия, Фис слушает.

– Фис, мне нужно преподнести цветы к похоронам, до меня дошли слухи о смерти следующих личностей: Роджер Сильвер, Зорберт Роуэл, Ана Ритэла.

– Фис понял, цветы будут готовы к завтрашнему дню.

– Отлично! – холодно приговорила Зера. – Теперь вам будет легче, Шуберт, – продолжила она.

Шуберт замер. Зера так легко приказала убить врагов, но… «Как Фис это сделает?» – подумал он.

– Не бойтесь, Шуберт, такие времена, приходится подтверждать слухи, садитесь.

Шуберт сел.

– Мне нужен мой человек в Управлении Вардиха, я хочу, чтобы ты помогал мне, как это делал раньше Йоган. Нам нужно держаться вместе. Тебе на защиту поставлю особых людей. В Империуме у вас таких нет. Но обратно поедешь только завтра. Сейчас ты останешься со мной, и я посвящу тебя во всю деятельность нашего Ордена.

– Да, Зера, конечно…

– Ты ведь понимаешь всю внутреннюю ситуацию Орденов?

– Только то, насколько мне удалось это узнать от Йогана, – ответил Шуберт.

– Что ты знаешь?

– Что Ордена ведут вечную войну. В прочем, как и Партии в Суде Вардиха, но отличие в том, что у нас войны политические, со скрытой агрессией, а у вас открытая междоусобная война, с подлинной агрессией.

– Аха-ха-ха-ха! – посмеялась Зера. – Замечательно, Шуберт, ты отметил, что и тут, и там: та же война! Только есть одно «но», Шуберт, и даже очень много «но». Во-первых, Ордена Вихрь и Тахико ведут открытую торговлю с Тленными и Пустошью, Шуберт. Империум, по крайней мере, до сих пор с Тленными торговлю не вели, лишь скрытые договоры, но масштабы, поверь, существенно разнятся. Ордена Герота, Посева и Ока – открыто противостоят натиску Тленных, которые покупают в наших Пределах как можно больше сторонников. И несмотря на то, что Орденов, продавшихся Тленным, по общему количеству людей меньше, чем наших, они ужаснее в своих жестоких проявлениях и полны разными хитростями Тленных. Это всё усугубляет.

– А Оракулы? – спросил Шуберт. – Как же их Орден?

– Ох, и замахнулся ты… – сказала Зера. – Эти отшельники на своём острове даже между собой конфликтуют и, в принципе, крайне опасны. Они оказывают услуги и той, и другой стороне, и волнует их только вознаграждение. В потенциале это лишь вопрос времени, когда они полностью перейдут на сторону Тленных. Сейчас на нас работают люди из их Ордена, и они оказывают нам платные услуги по договору. Оракулы всегда следуют своему договору, чем так высоко и ценятся.

Шуберт задумался: «Вопрос времени… значит, всё-таки враги».

– Ты не подумай, есть ещё одна, крайне существенная преграда к их полному сотрудничеству с Тленными: Оракулам важны Купола, поскольку их технологии магии завязаны на Куполе. Это единственное, что сдерживает их от полного перехода на сторону Тленных, поскольку, сам знаешь, будь воля Тленных – была бы сплошная Пустошь.

– Как ты в этом всём выживаешь? – спросил Шуберт.

– А как выживаешь ты среди лживых предателей? – резко спросила Зера.

Шуберт понял, это был вопрос с намёком. Ведь действительно, он один из немногих, кто остался жив, и, учитывая спонтанность обстоятельств, это выглядело крайне подозрительно.

– Я выполнял волю Йогана, Зера. Покинуть Суд Вардиха – это был его приказ.

Зера замерла, словно пыталась оценить: правда это или ложь.

– Прости, я лишь хотела убедиться, – ответила она.

«Она всех проверяет, – подумал Шуберт, – даже меня». Шуберт особо скорбил по гибели Йогана, он действительно был ему близким другом. Может, даже ближе, чем Зере, ведь Йоган воспитал Шуберта и практически взял его с улицы одиноким сиротой. Йоган дал ему всё, всё, что он сейчас имеет. Положение, образование, статус. Просто потому что поверил в него. А теперь… теперь его нет…

– Ты будешь передавать данные Империума мне лично, – сказала Зера, – мои люди осведомят тебя, как правильно выполнять инструкции.

Зера холодно писала документы. Вскоре собрала некоторые в папку и дала ему:

– Вот, тебе на ознакомление выдадут информацию по моему запросу. Ты узнаешь все детали. А что касается роботов, мы ещё будем решать.

Шуберт с особой грустью взял документы и встал. Он понял: Зера ему не доверяет. Теперь, без его единственного друга, Йогана, Шуберт абсолютно одинок.

– Шуберт, – кликнула его Зера в конце, пока он не успел уйти. – Прости, что я тебя проверяла. Я должна была убедиться. Я понимаю, как дорог тебе был Йоган. Просто привычки спецслужбы.

– Да, Зера, – трепетно моргнул Шуберт, слегка наклоняя голову, – я понимаю.

«Моргнул, чтобы стереть позыв пролить слёзы, – подумала Зера. – Всё равно я должна быть осторожна».

Элзас сидел на холодном камне во дворе Цитадели. Несмотря на свой возраст свыше двух тысяч лье, он выглядел молодым парнем лье 30. Длинные светлые волосы вились по ветру, а серые глаза впивали свой взгляд во всё наблюдаемое, словно хонт сканировал всё до мозга костей. Это, впрочем, так и было.

Элзас держал в свои сильных, но нежных руках золотой раскрывающийся медальон. Там были две фотографии, одна – старая, сделанная с портрета его матери. Другая – более свежая, с фотографией его единственного друга и сильного воспитателя Корбита… Он держал этот медальон крайне трепетно… Но ветер холмов Цитадели бил словно его насквозь. Там теперь пустота и одиночество. Элзасу было страшно, ведь он никогда не оставался по-настоящему один. Его скромная, но верная кампания, Корбит… Как он мог допустить его смерть…

Элзас вспоминал столько о нём… моменты детства, моменты его обучения, игр вместе и даже строгого наказания… Моменты обучения таинств магии и нелепых вопросов о внешнем мире… Элзас всегда мечтал увидеть женщину, и Корбит меланхолично рассказывал Элзасу о его матери и о других женщинах тоже. Многое Корбит рассказывал и о своей жене Лейле. О том, как выглядит небо, о том, как выглядят леса и горы… Всё, что Элзас знал, всё – из рассказов Корбита…

Он никогда не видел других людей, потому сторонился их. Даже Павел, который ему так понравился, всё равно был ему чужд. Корбит, его единственный близкий человек, ушёл из жизни, но теплом остался в его душе. Эти две тысячи лье в бункере – вся его жизнь. Вся… И хоть он и мечтал оттуда вырваться, что делать теперь, он не знал.

Элзас решил отвлечься и осмотрел руины своих роботов.

Первый был безутешен. Второй и Третий – ещё возможны для восстановления.

Элзас знал, что ему достаточно восстановить одного из главных роботов, и те начнут чинить остальные, командовать и управлять армией.

Он вызвал одного из тех роботов, что был ближе к нему. Элзас заранее оснастил технический отряд роботов, предназначенный больше для того, чтобы чинить, нежели для того, чтобы сражаться.

– 356, – обратился Элзас, – даю команду вашему отряду починить Второго.

356 и остальные роботы не умели говорить. Только первые три, которые сейчас в абсолютно неисправном состоянии. Но зато 356 был оснащён всеми необходимыми инструментами. Совсем скоро звук сварочного аппарата заполонил всё поле недавнего сражения. Эскизы роботов были вшиты в базу данных, потому роботы-техники точно знали, в каком виде должен быть каждый из них.