Фонарейка
– Это у вас тут конкурс на самые большие глаза?
– Э-э-э… нет… то есть, да… то есть, нет… то есть… да, да…
– А мои глаза, по-вашему, подойдут?
– Дайте-ка глянуть… а ведь и правда, смотрите-ка! Ур-р-а, у нас есть победитель, и этот победитель – Страх, с самыми большими глазами! Аплодисменты!
То, что нельзя было брать
– Вы взяли то, что нельзя было брать.
Холодеет спина, только этого еще не хватало.
– Что… что же?
– Статуэтку на камине… там, в особняке.
– Но… но там не было никакой статуэтки… да и камина не было.
– Вот именно. Поэтому её нельзя было брать, понимаете вы? А вы взяли!
– Но… почему нельзя?
– Да потому что её не было, как вы не понимаете?
– А у вас что… нельзя брать то, что, чего нет?
– Вот именно! Похоже, теперь вам придется объясняться, из какого мира вы вообще сюда явились, и что вам нужно…
Окей, гугл
Бесконечность дальнего пути.
Жажда.
Смерть, ползущая по пятам.
Огонек в темноте.
Непослушные руки скребут песок.
Мысли, кто может быть там, в глубине убежища с огоньком.
Свои или чужие.
Не голос – хрип за стеной.
Мантра.
– О-ке-её-гу-о-о-го-о-ол.
Еще не верю себе.
Стучу в окно, вижу краешек черного прямоугольника, над которым читают мантры.
Распахнутая дверь.
Жар, сжигающий меня дотла.
Смерть.
Нечеловеческий силуэт перед прямоугольником, хрипящий:
– О-о-о-кеё-ё-ё-го-о-о-го-о-о-л-лл…
Счастье рядом
– Счастье, рядом!
Держу счастье на поводке, веду через дорогу, через поток машин.
Счастье натягивает поводок, хочет играть.
– Счастье, рядом!
Веду счастье, машины несутся совсем близко.
Счастье рвется с поводка прочь от учебников, хочет гулять и целоваться под луной.
– Счастье, рядом!
Дорога кажется бесконечной.
Поток машин, кого-то сбивают, кто-то кувыркается, падает замертво.
– Счастье, рядом!
Счастье рвется прочь, не хочет продавать шарикоподшипники, хчет ставить спектакль.
Проклинаю себя, у всех счастья как счастья, а у меня не пойми что…
Иду через дорогу, осталось совсем чуть-чуть…
– Счастье, рядом!
Что есть силы удерживаю поводок, счастье тащит меня за собой, исполинский грузовичище несется навстречу…
– Счастье!
Счастье расправляет крылья, поднимается над дорогой, что есть силы удерживаю поводок…
Солнце в ладонях
– …а принеси мне солнце.Это Фа.– Оно же высоко.Это я.– А принеси, принеси!Это снова Фа.Прыгает по двору босыми ногами.Иду к своему дому.– А принеси мне солнце!Это Фа.– Оно же горячее.Это я.– А принеси, принеси!Сжимает легкую видеокамеру, чтобы заснять старт.Поднимаюсь по трапу.– А принеси мне солнце!Это Фа.– Оно же погасло.Это я.– А принеси, принеси!Включает ускорители.Я тоже включаю ускорители, выверяю координаты, ищу рукав Млечного Пути.Сжимаю в ладонях комок, оставшийся от солнца.Фа включает в динамиках смех, которым смеялась тысячи лет назад.
Сумеречная зона
– Уходи в сумеречье.
Голос отца из прошлого.
– Но столица…
– …никаких столиц. В сумеречье уходи.
– Но…
…не видит меня, закрываются старческие веки.
– В суме…
…ухожу в сумеречье, строю дом.– …с ним не ходи, он не такой…Косятся.Это на солнечной стороне.– С ним не ходи, он не такой.Косятся.Это на темной стороне.Смешки в спину.Живу в доме.Мы рассмотрели ваши работы, хотим предложить вакансию, вы территориально где находитесь?В сумеречье.Пользователь заблокировал вас.– …с ним не ходи, он не такой.Плевки в спину.– …вы поймите, сейчас не может быть никаких полутонов, или ты с солнцем, или ты против солнца…
– …вы поймите, не может быть никаких промежутков, или ты с тьмой, или ты против тьмы.
– …с ним не ходи…
Камни в спину.
Укрепляю дом, делаю крепость.
– Аномальная жара в полушарии света…
– …аномальные холода в полушарии тьмы…
Стук в ворота.
Крики людей.
Открываю врата со стороны нестерпимо палящего солнца и со стороны нестерпимого холода.
Входят люди, озябшие, обожженные.
Устраиваются на ночлег.
Звон клинков в темноте ночи.
Крепость пылает.
Отгоняю от себя вещий сон.
Не открываю врата.
Засыпаю в доме, единственный в своем сумеречье.
Пересекая водную гладь
– …нам придется пересечь водную гладь…
Все изумленно ахают – я не знаю, что такое водная гладь, но на всякий случай тоже изумленно ахаю.
Мы не можем превратить водную гладь в сушу, – бормочет вожак, – мы можем только превратить сушу в водную гладь…
– Плохое про неё говорят, – добавляет кто-то.
– Плохое, – соглашается вожак, – нет другого пути… Так что будьте осторожны… вперед…
Спускаюсь за вожаком к водной глади, которая кажется бесконечной, спохватываюсь, что не умею плавать, осторожно сообщаю об этом идущему рядом.
И что, я тоже не умею, кто умеет-то…
– А… а как тогда…
От меня отмахиваются, что ты вопросы дурацкие задаешь. Все как один прыгают в воду, прыгаю, только потом спохватываюсь, что утону ко всем чертям. Утонуть не успеваю, выпускаю плавники, жабры, ловко орудую длинным хвостом. Плывем, пересмеиваемся, все оказалось проще, чем я думал, намного проще.
– Опасное это дело, водную гладь пересекать, – говорит кто-то.
– Опасное.
– Опасное…
Не понимаю, что тут опасного, плывем же, плывем, чтобы… чтобы что… а что мы раньше делали… не помню, неважно, главное, плыть, плыть, скорей, скорей…
…буквально врезаемся во что-то твердое, вот черт, сколько здесь этого твердого, а как плыть-то дальше, как плыть, – беспомощно взмахиваем плавниками. Растерянно смотрим на вожака, он-то должен знать…
Он знает, он превращает сушу в воду, с наслаждением расправляем плавники и жабры, плывем дальше, мимо причудливых скал, мимо мертвого города, погребенного под толщей воды, о чем-то он напоминает, не могу понять…
Враг поневоле
…звонок во сне…
…нет, наяву.
– Иду, иду!
Остатки сна.
Открываю.
Кто…
– …вы назначаетесь врагом.
– Простите…
– …врагом. Здесь распишитесь.
– Но… почему я…
– Ну, кого-то же надо назначить врагом…
– Но…
– …вы арестованы.
Меня уводят куда-то никуда, понимаю, что спрашивать «куда» бессмысленно…
…машина замирает невысоко над землей, приоткрывается дверца:
– Бегите.
– А?
– Да бегите же, или хотите, чтобы вас убили, как врага?
Понимаю.
Прыгаю на шоссе.
Бегу, петляя, догадываюсь, что будут стрелять.
Луч лазера обжигает ногу, чер-р-рт…
…заросли зарослей укрывают меня, осторожно выглядываю на дом на поляне. Дом фыркает, пятится, прижимает уши, хочет убежать. Собираюсь нырнуть в заросли зарослей, тут же хлопаю себя по лбу, догадываюсь, что за дом.
А я и не знал, что дома тоже объявляют врагами…
…развожу пламя в очаге. Дом настораживается, прижимает уши, рычит, глажу его по холке, все, все хорошо, – догадываюсь выглянуть в окно.
Смотрю на лохмотья, в которые превратился человек в форме.
– Вы…
– …меня тоже… – он не договаривает, в изнеможении опускается на ступеньки крыльца.
Вечером собираемся в маленькой таверне, кто-то хочет зажечь свет, кому-то не разрешают, а то нас увидят из города.
Исполинский город на горизонте смотрит зоркими очами, ищет врагов.
Ослепительная вспышка.
Эхо отдаленного взрыва.
Непонимающе смотрим на то, что было городом.
– Он объявил врагом самого себя, – поясняет тот, кто раньше был человеком в форме.
Осторожно зажигаем свет.
Голоса созвездий
– …вы… – Знающая в гневе смотрит на меня, – да вы вообще ни на что не имеете права, вы просто безумный мракобес, ничего больше!
Понимаю, что мне стоит помалкивать, и так уже отправили сюда на каторгу помогать Знающей где-то на краю света и призрачного тумана, откуда не возвращаются…
– А вас сюда за что? – спрашивает водитель.
– Смотрел на звезды. И говорил, что не вижу в этом ничего дурного.
– Да стрелять вас таких надо, и все тут… с вашими этими… относительностями…
Жду поток проклятий, не дожидаюсь, водитель включает радио погроме послушать гороскоп, в наступающий год Синего Деревянного Петуха Овны получают прекрасные возможности…
– …каким образом звезды влияют на жизнь человека?
– Ну, вот например, люди, рожденные под созвездием Льва…
– Как понимать – под созвездием Льва?
– …признаков разумной жизни не обнаружено… уничтожить.
Бросаюсь вперед, еще понимаю, что успею если не спасти, то хотя бы попробовать спасти…
– …постойте… постойте… я… я знаю!
– Что вы знаете?
– Сейчас… видите, как… через миллионы лет человечество освоит Млечный Путь и близлежащие галактики…
– Так…
– …и планетарные системы под разными звездами объединятся в конгломераты…
– Ну, эти звезды слишком далеко, чтобы объединиться…
– …но и связь будет совсем другая, способы связи, которые еще не открыли… созвездия будут сражаться между собой за право влиять на мир… весь мир…
– Интересно…
– …все кончится мировой войной и гибелью цивилизаций… от человечества останутся разрозненные обломки на разных планетах… пройдут миллионы лет, прежде чем люди снова научатся подниматься в космос… объединятся в новые звездные империи… люди, вернее, бесконечно далекие потомки людей назовут их империей Тигра, империей Змеи, империей Лошади… и все повторится, борьба за мировое господство, война всех против всех, окончательная гибель цивилизации…
– Но какое все это имеет отношение к…
– …сейчас, сейчас… видите как, две величайшие цивилизации исчезли, но их сигналы остались, сигналы, которыми они пытались влиять друг на друга… и на землю… в те времена земля была уже необитаема…
– …тогда зачем же посылать на неё сигналы?
– Тут начинается самое интересное… смотрите… они научились передавать сигналы не только в пространстве, но и во времени…
– …да, это может быть связано с искривлением времени-пространства…
– …и получается парадоксальная вещь… на землю воздействует излучение межзвездных империй, которых еще нет, или наоборот, межзвездные империи посылают сигналы нашим призракам, отжившим свое миллионы лет назад… я даже не знаю, где мы сейчас, в двадцать первом веке или в миллион каком-то веке…
– Откуда вы это знаете?
– Я не знаю, я только делаю выводы…
– …вы не можете сделать такие выводы, вы…
– …я только…
– …откуда вы это узнали? Откуда вы узнали про нас?
Призрачный туман поворачивается к Знающей:
– Вы свободны.
Поворачивается ко мне, уже понимаю, что не стоит ждать ничего хорошего…
Мечты Парижа
– …вы посмотрите только, что он делает!
– Кто?
– …да Париж же… Париж…
– А что он натворил?
– Да вы не представляете… он…
…больше все Париж мечтал побывать в Африке, – по ночам он прятался с фонариком под одеялом и читал истории об Африке, представляя себя в джунглях среди темнокожих людей в причудливых одеждах…
– …возьмите меня с собой.
– Простите?
– Возьмите меня с собой.
– К-куда?
– В Африку…
– Но… это невозможно…
– Поему же? Я…
– …потому что вы город, что непонятно-то?
– Ну и что, что город, я тоже хочу в Африку!
– Из-звините… ничем не можем помочь… всего… хорошего…
– …вы хоть понимаете, что он натворил?
…Париж хлопнул себя по лбу – как это он раньше не догадался! Ведь все так просто, если Париж не пускают в Африку, то Париж пустит…
…Париж смотрел на смуглых людей, танцующих причудливые танцы, и был просто счастлив…
– …вы представляете, что он хочет?
– Кто?
– Да Париж же, Париж!
– А что такое?
– Недавно он заявил, что хочет на Марс… мы пытались объяснить ему, что это невозможно, но…
Разочарование Парижа от Парижа
– Здравствуйте… можно?
– Да, пожалуйста.
– Скажите… это вы психолог…
– …да, к вашим услугам.
– …который лечит разочарование от Парижа?
– Да, именно так. Откуда вы приехали?
– Э-э-э… ниоткуда.
– То есть, вы местный?
– Да, я…
– Как вас зовут?
– Париж.
– Простите…
– Париж…
– Что же, месье Париж…
– …просто Париж, к городам не обращаются «месье»…
– Париж? Вы… простите, я правильно понял, что вы – город Париж?
– Совершенно верно.
– И вы… разочарованы собой?
– Именно так.
– Поразительно… но… что именно вам не понравилось?
– Ну, вы понимаете, я представлял себя совсем не таким…
– К-когда представляли?
– Давным-давно… дома, парящие на дирижаблях, хрустальные дворцы между небом и землей, бесконечный ряд Эйфелевых башен, между которыми натянуты провода, гонящие ток, море огней… и что я вижу?
– Ну, знаете, вы прекрасны…
– Да вы мне льстите…
– Нет, правда, современный Париж получился отличным…
– …отличным… но не таким… я хотел все не так, совсем не так! город, подобный исполинскому часовому механизму…
– Ну, можно устроить тематический парк…
– Да какой тематический парк, я хочу быть настоящим, понимаете?
– Что же… попробуйте взглянуть на себя с другого ракурса, без предрассудков и ожиданий…
– Да ну вас! С меня хватит, я надеваю желтый жилет…
…задержан город Париж, который устроил акцию протеста в самом себе, он требовал, чтобы его сделали таким, каким он сам хотел бы…
Задачи на отсутствие логики
Если вчера было воскресенье, позавчера было воскресенье, сегодня было воскресенье, завтра будет воскресенье, то какой день будет послезавтра?
Верно, никакого не будет – мир, укравший все воскресенья, долго не проживет.
Если вчера был понедельник, сегодня понедельник, завтра понедельник, то какой день был позавчера?
Понедельник и был. Это же мир, который каждый раз хочет начать новую жизнь с понедельника, но у него никак не получается.
Если позавчера был четверг, вчера был четверг, сегодня четверг, завтра будет четверг, послезавтра будет четверг – то какой день был до послезавтра?
Правильно, никакого дня не было. Было четверговое дерево, с которого ежеосенне падает только пять четвергов.
Если позавчера была суббота, вчера пятница, сегодня четверг, завтра будет среда, послезавтра вторник, послепослезавтра понедельник, то какой день будет следующий?
Нет, не воскресенье, неправильно. Потому что все воскресенья забрал себе мир-грабитель.
Если позавчера был понедельник, вчера был вторник, сегодня понедельник, завтра вторник, послезавтра понедельник, то какой день будет следующий?
Неправильно, не вторник. А суббота, потому что по закону люди должны хоть один день отдыхать.
Если позавчера не было дня, вчера не было дня, сегодня не было дня, завтра не будет дня, то какого дня не будет послезавтра?
Никакого не будет, будет ночь под названием адерс.
Если позавчера было послезавтра, вчера было завтра, сегодня было сегодня, то что будет завтра?
Неправильно, не вчера. Будет сегодня, ему понравилось быть.
Если позавчера не было дня, вчера не было дня, сегодня не было дня, то какой день будет завтра?
Будет вторник, только жители мира об этом не знают, потому что у них нет названий дней. Кстати, поэтому где-то живет название вторника без самого вторника, если встретите в каком-нибудь из миров, скажите, что вторник его ждет.
Лед
…свет.– Поздравляем, у вас лед.…давняя традиция говорить не ледотанцор, а лед……окрик.
– Ты можешь лучше… старайся…
Падение.– Встать!Падение.– Встать!Падение.– Встать!…общественность протестует против эксплуатации ледотанцоров…– …паспорт ваш?– Вот.– Ваша семья готова приять леду?– А у меня нет семьи…– Вы сами понимаете ответственность?– Думаю, что да……смотри, это кафе, сюда люди есть ходят, а тут магазин одежды, давай тебе шубку купим…Половина третьего ночи.Распахнутая дверь.Шаг.Шаг.Скольжение по обледенелому тротуару…Не то, не то…Лед.Лед!Шаг.Взмах.Взлет.Треск.…нестерпимый холод, такой непривычный……поиски тела на реке продолжаются, скорее всего…Ошибка системы
– …система не может ошибаться…
– Ну признайтесь же, что она ошиблась!
Он обращается ко мне, он называет меня своим советником, если меня вообще можно кем-то назвать…
– Система не может…
– Осекаюсь, откуда вообще знаю, что может система…
– Она должна была выбрать меня… пятьсот процентов голосов, как всегда, ну и Бунтарю два процента… Может, ошибка?
Повторяю:
– Система не может ошибаться…
– Это что… теперь он будет… – Властитель боится сказать это слово, – Властителем?
Я тоже боюсь ответить.
– Вы… сделайте с этим что-нибудь… что угодно…
– Говорю слова, которые могут стоить мне жизни:
– Ну что страшного, позвольте бунтарю…
– Что страшного? Вы еще спрашиваете, что страшного? Вы хоть понимаете, что никакого бунтаря не существует?
– Не существует?
– Ну, конечно… фотографии, видео…
– …ненастоящие?
– Ну, конечно же…
– Тогда и волноваться не…
– …есть о чем. Если завтра Бунтаря не коронуют, Система нас уничтожит, понимаете вы?
– Понимаю. Система не прощает ошибок.
– Если люди узнают, что бунтаря нет…
– Они не узнают. Видео, фото…
– …хуже, если подчинятся бунтарю…
– …не подчинятся.
– Вы уверены?
– Уверен.
– Но… почему?
– Людей тоже не существует.
– В смысле?
– Не существует… я видел на улицах… истлевшие скелеты… черепа…
– Значит, можно не беспокоиться… – кивает Властитель, – да, с этого момента будете называть меня Бунтарем…
Что видит читатель
…взбегаю по лестнице, выше, выше, останавливаюсь на площадке, на секунду перевожу дух. Здесь можно чуть-чуть передохнуть, пока читатели не знают, кто я, и куда бегу – пусть подумают, что я в своем доме, или не в своем, но все равно в доме, тороплюсь сообщить кому-то радостную новость, или, наоборот, тревожную, но просто тороплюсь сообщить. Можно даже ухватиться за воображение читателя, поймать образ уютной софы на площадке, а рядом журнальный столик с недочитанной книгой и недопитым кофе, посидеть, а то и подремать. Нет, книга, книга, лучше полистаю книгу, чиркну пару слов на закладке, оброню её в лестничный пролет.
Теперь нужно снова бежать по лестнице – всё вздрагивает, ходит ходуном, едва успеваю схватиться за перила, слышу предательский треск обшивки. Здесь тоже можно чуть-чуть перевести дух, пока читатель думает, что я на корабле, и сейчас выберусь из трюма на палубу в фонтаны брызг. Передышка подходит к концу, нужно выбираться наружу, хвататься за веревки, стараясь не упасть с готового взорваться дирижабля. Расправляю крылья, прыгаю в темные бездны бури – ветер подхватывает меня, а я отчаянно стараюсь не сообщать читателям, что плохо умею летать. На счастье, ветер словно бы на моей стороне, – он подхватывает, он бросает меня прочь, и взрыв дирижабля даже не задевает мои крылья.
Что-то темнеет впереди, земля – здесь тоже можно чуть-чуть расслабиться, пусть читатель подумает, что я опущусь на песчаный пляж, укроюсь от бури в тропических зарослях, увижу свет окна, подберусь туда, чтобы постучаться в дверь, без сил упаду в просторном холле…
Так что у меня есть еще несколько секунд, чтобы перевести дух, прежде чем я разобьюсь о скалы. Может, поможет наскоро пролистанная книга, где я успела узнать свой конец, может, помогут наскоро чиркнутые строчки в закладке, она упадет мне под ноги, когда я только зайду на борт, может, догадаюсь…
Убийство призрака
– …здесь…
Мне показывают на дом, который кажется заброшенным, да не кажется, а и есть заброшенный, есть такие, словно потерявшиеся во времени и пространстве, они как будто должны были рассыпаться еще тысячу лет назад, но что-то удерживает их здесь…
Осторожно вхожу, дверь приоткрывается как-то нехотя, будто думает, пустить меня или прогнать. Оглядываю запыленный зал с лестницей на второй этаж, вижу в темном углу что-то прозрачно-призрачное, отворачиваюсь, – привидениями не интересуюсь, у меня другие задачи.
– Так вы… разберетесь? – спрашивают те, кто, похоже, вызвал меня сюда.
Терпеливо спрашиваю:
– С чем разберусь?
– С убийством…
Откашливаюсь:
– И кого же…
– …так вот же…
Мне снова показывают на привидение, только сейчас вижу, что призрак пронзен старинным кинжалом, сорванным со стены.
– Э-э-э… первый раз вижу такое.
– Но вы разберетесь?
– Э… ну…
Понимаю, что от меня не ждут другого ответа, кроме как «да».
– …а здесь есть другие призраки?
– Право же… не знаю, – отвечает тот, кто вызвал меня сюда.
– А вы? – сбрасываю капюшон, смотрю на прозрачное лицо, сквозь которое проступают очертания скелета.
– Ну… да…
– Вы были знакомы с… дважды умершим?
– Нет…
– А где вы жили до этого? То есть, не жили, а…
– На кладбище…
– Не сочиняйте, я не вижу здесь никакого кладбища… так откуда вы?
– С кладбища, – повторяет он, – с кладбища Сент-Сент…
– Вас похоронили за оградой, не так ли?
– Откуда вы…
– …навёл справки. И вы пришли в заброшенный дом, чтобы расправиться с его, с позволения сказать, хозяином?
– Да что вы несете, если бы я расправился с хозяином, зачем бы я вызывал вас?
– Ну, чтобы вас никто не обвинял, а то люди поднимут шум, еще бы, пропажа старого почтенного призрака, это не шутки…
– Ну ничего себе! Я проникаю в заброшенный дом в поисках пристанища, вижу мертвого мертвого хозяина, и меня же и обвиняют!
– Хватит. Вы аресто…
– …позвольте, позвольте…
Вздрагиваю от этого скрипучего голоса, не сразу понимаю, что говорит сам дом.
– Позвольте… это я сделал…
– Вы?
– Да… Я думал… привлечь к себе внимание… я не думал, что все обернется так… Вы представляете сенсацию, в старом доме убили призрака!
– Да уж, представляю. Но тогда я вынужден арестовать вас…
– И за что же?
– За убий…
– …не-не, никакого убийства, вы сами-то подумайте, что может сделаться призраку? Уважаемый Дрим, встаньте, прошу вас…
– Ну, наконец-то, надоело уже здесь валяться! Ну что, Дрим-хаус, мы проиграли…
– …отчего же? Думаю, газеты ухватятся за эту историю, и заброшенный дом снова станет живым… Осталось только понять, что вы делали во всей этой, с позволения сказать, афере? – поворачиваюсь к тому, кто вызвал меня, вздрагиваю, когда вижу собственное лицо.
– Я… вы… но… но как?
– Ну… вот так…
– …что со мной… с вами… случилось?
– Я не вправе об этом говорить.
– Хотя бы намекните… хотя бы… Вы ведь за этим сюда и пришли, не так ли?
Упавший снег
…не верю своим глазам, когда вижу в тюремной камере гору снега.
– Это что, снеговиков решили поарестовывать?
– Да нет… снег…
Смотрю в бесцветные бесчувственные глаза полицейского, такой и снег арестует, не дрогнет.
– Что снег?
– Он валялся на улице, понимаете?
Откашливаюсь:
– Уважаемый… страж, – здесь полагается называть их стражами порядка, – да будет вам известно, что снег падает на землю каждый год…
– Вот именно! – вспыхивает страж, – каждый год одно и то же, падает снег, лежит на улицах, а что я должен сделать с тем, кто лежит на улице, не встает? Только арестовать, какие еще варианты!
Видит мое замешательство, добавляет:
– И не вздумайте выпускать его, слышите?
Фыркаю:
– Не очень-то и хотелось бы.
– Вот и отлично, вот это правильно… а то ишь чего выдумал, разлегся на улице, еще и уходить не хотел…
Понимаю, что спорить с сумасшедшим бесполезно, ретируюсь.
– …и-и-и, не вздумайте даже!
– Простите? – страж подобострастно смотрит на меня, еще бы, я теперь его начальник.
– Не вздумайте… Оставьте снег в покое!
– Но…
– Никаких но!
– Да вы хоть понимаете, что будет в городе с этого снега?
– А что… что такое?
Страж тут же весь подбирается, как тигр перед прыжком:
– Вы хоть понимаете, что он опять засыплет весь город? Вы хотите, чтобы люди опять впали в спячку до весны, потому что город засыпало снегом?
– Э-э-э… – прислушиваюсь к себе, к своей смертельной усталости, – я бы не отказался…
– …не отказался бы он… Когда другие города уже летают в космос целыми городами, мы дрыхнем под снегом, потому что не можем выбраться! О… простите, мой командир…