Что именно приняли галаты, и что благовествуют иные проповедники или апостолы, к сожалению, нет никакой конкретики. Можно лишь догадываться, что речь идет о Христе, о Его смерти и воскресении.
(10) У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым.
Не быть рабом людей и собственных страстей, но быть рабом Христовым – великое благо для любого христианина, и это знает каждый. Что касается не угождения людям, то приходится ловит Павла на слове, ведь именно он сказал, что для всех поработил себя (1Кор. 9: 19—22), и еще: «Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию» (Рим. 15:2).
Итак, угождение людям бывает разное, просто необходимо дифференцировать, как, кому и при каких условиях угождать. Если помочь человеку в трудной ситуации и тем угодить ему, то это не только непредосудительно, но и похвально, вспомним самарянина, помогшего еврею, попавшему в руки разбойников (Лк. 10:30—35); а если потакать человеку в его капризах или злых прихотях, то это грешно.
(11—12) Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.
Откровение, о котором говорит Павел, очевидно то, которое он получил на пути в Дамаск (Деян. 9:3—9). Конечно, основные истины: спасительная миссия Иисуса, Его смерть и воскресение – он узнал от Самого Иисуса, но не думаю, что Павел абсолютно все воспринял только от Христа, и ничего не перенял от учеников Христовых. Ведь он не только общался с ними, но и слышал, что проповедуют непосредственные свидетели и преемники Иисуса Христа. К тому же он пятнадцать дней общался с Петром и Иаковом, о чем скажет ниже (ст. 18—19), а за это время можно узнать всю полноту евангельских истин, например, что во Христе явился в мир Сам Бог Отец, о чем особенно тщательно изложил ап. Иоанн в своем Евангелие.
(13—14) Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее, и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.
Гоня Христа, Савл гнал Церковь Божию. Это говорит о том, что Церковь Христа принадлежит единому Богу, и, по существу, Царству Отца Небесного. Об этом я уже говорил в книгах: «Богословие Апостола Иоанна»[3 - Воеводин А. П. Богословие Апостола Иоанна: Толкование Евангелия и Посланий / А. П. Воеводин. – [б. м.]: Издательские решения, 2020. – 408 с. – с.101.] и «Апокалипсис глазами современника»[4 - Воеводин А. П. Апокалипсис глазами современника: Толкование книги «Откровение» Апостола Иоанна Богослова / А. П. Воеводин. – [б. м.]: Издательские решения, 2019. – 152 с. – с.15, 72—73, 75, 78, 121, 145.].
Павел верно определил черту своего характера: неумеренная ревность, ревность не по разуму или безрассудная ревность. Если бы он, как избранник Божий был наделен Его благодатью, то принял бы Христа без откровения и не гнал бы Церковь Божию, и не участвовал бы в убийстве Стефана.
(15—16) Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, – я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью,
Как видим: Бог – Личность, и Сын Божий (Иисус Христос) – Личность, и ап. Павел – личность, – три самобытные личности. Бог Сам избирает для Себя Своих людей, и только Он может открывать человеку (в человеке) некое знание о другом человеке. Ап. Павел не сказал: «Сын открылся во мне», – но Бог открыл в нем Сына Своего.
Интересный богословский нюанс, Бог избирает человека еще до его рождения. Но это не значит, что Бог избирает просто так, будучи добрым, нет, Он избирает тех, кто позже будет исполнять Его волю, ибо Бог знает наперед, кто каким будет.
Слова: «Я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью», – несомненно. относятся к следующему стиху. Проф. А. С. Десницкий пишет: «советоваться с плотью и кровью – семитское идиоматическое выражение, означающее „советоваться с людьми“ (ср. РБО, Кул.)»[5 - Десницкий А. С. Павловы послания. Комментированное издание. С комментариями А. Десницкого и других. Под ред. А. Десницкого. М.: 2017. С. 367.].
(17) и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.
Павел почел излишним советоваться с апостолами Христовыми, находящимися в Иерусалиме, ибо он получил благословение на свое служение от Самого Христа. Но если бы было только это игнорирование других апостолов, однако, характерно то, что он считает их меньшими в сравнении с собой (2Кор. 11:22—23).
(18—19) Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.
Будучи уже апостолом и проповедуя язычникам, Павел, спустя три года, навестил Иерусалим и, виделся с Петром и Иаковом. Детали этой встречи, даже кратко, ап. Павел не сообщает. Возникает вопрос: какой смысл в этом сообщении? А ведь, определенно, он встречался с апостолами не для того, чтобы поболтать о погоде и светских сплетнях, но говорили о евангельских истинах.
Мы всякий раз стремимся показать различие Сущностей Бога и Иисуса. Иисус Христос – Господь (Господин), но Он не Бог, ибо у Иисуса есть братья, один из которых – Иаков, и у Иисуса нет детей; а у Бога нет братьев, но есть великое множество сыновей и дочерей.
(20) А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу.
Такие клятвенные заверения нередко встречаются в посланиях Павла.
(21) После сего отошел я в страны Сирии и Киликии.
Вероятно, имеется в виду его первое миссионерское путешествие.
(22—24) Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен, а только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял, – и прославляли за меня Бога.
Очевидно, Павел говорит о слухах, доходящих до него из Иудеи.
Глава 2
(1) Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита.
Через четырнадцать лет после своего первого посещения Иерусалима и общение с Петром и Иаковом, Павел снова пришел в Иерусалим. Исследователи полагают, что это посещение связано с Собором апостолов.
(2) Ходил же по откровению, и предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался.
Павел пишет, что ходил в Иерусалим по откровению, но если речь идет о Соборе, на котором рассматривался вопрос об обрезании христиан из язычников, то Павел, Варнава и другие шли в Иерусалим к апостолам и пресвитерам по решению антиохийских христиан (Деян. 15:2), а не по откровению. Придя в Иерусалим, Павел рассказал особо знатнейшим христианам (апостолам из двенадцати и епископам), что именно он проповедовал среди язычников, чтобы узнать их мнение: правильно ли он проповедовал, не напрасно ли трудился. То есть, для него небезразлично мнение людей, хоть выше (1:10) заверял в обратном.
(3) Но они и Тита, бывшего со мною, хотя и Еллина, не принуждали обрезаться,
Естественно, апостолы не понуждали Тита к обрезанию, ибо известна речь Петра о сошествии Св. Духа на Корнилия сотника и его домашних до их крещения (Деян. 15:7—9), во время проповеди Петра в доме Корнилия (Деян. 10:44). Несомненно, этот факт для всех послужил свидетельством того, что Богу важно не обрезание, а сердце человека. Обрезание, как и обряд крещения, не является панацеей преданности и любви к Богу, они лишь свидетельства обращения человека к Богу.
(4) а вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас,
Лжебратиями, Павел называет тех иерусалимских христиан из иудеев, которые ревностно относились к законам Моисея. Они приходили послушать Павла под видом доброжелателей, но с намерением уловить его в неискренности, полагая, что он среди иудейских христиан не решится говорить об упразднении иудейских законов и обрядов. Но Павел не собирался вступать в конфронтацию с тысячами иерусалимских христиан, и, хоть и лицемерно, но осуществил обряд очищения (Деян. 21:23—26).
Свобода во Христе Иисусе, это духовная свобода от внешней обрядовости, но она не сводится к анархии – «что хочу, то и ворочу», эта нравственная свобода ограничивается нравственными принципами Самого Христа, лаконично сформулированными учениками Иисуса: не блудить, и не делать другим того, чего себе не желаем (Деян. 15:29).
(5) мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина благовествования сохранилась у вас.
Очевидно, в долгих прениях с этими лжебратьями, Павел не поступился своими убеждениями. Но разве споры об обрядах являются принципиальными для Самого Христа и для Бога? Разве только ради обрезанных или необрезанных явился в мир Бог и взошел на крест Христос? Ведь и поныне Господь призывает, как обрезанных, так и необрезанных.
Павел горделиво сообщает галатийцам о своей твердости и заслугах перед ними, как борца за отмену обрезания, но ничего не говорит о том, что Петру первому Господь дал знание о необязательности обрезания христиан из язычников.
(6) И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более.
В этих словах откровенное самомнение и превозношение. Говорит, что знаменитые не являются для него авторитетом, и, конечно, в первую очередь высшие апостолы – ученики Христа, – ничего не значат для Павла, а во 2-ом стихе он говорил, что желал услышать о себе мнение именно знатнейших христиан. Здесь же, говоря о них: «…для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека», – слышится пренебрежительный тон. Да, Бог не смотрит на внешний облик («лице») человека, но смотрит на личность, на его внутреннее содержание, а Павел, как видно, пренебрегает именно внутренним содержанием апостолов.
(7) Напротив того, увидев, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных
Павел упоминает здесь именно Петра и не говорит о других апостолах, призванных к благовестию среди иудеев, очевидно, считая его, действительно, верховным апостолом, и потому, как мне кажется, ревновал его; отчего и противостал ему, и обличал его, о чем скажет ниже (1:11—14).
(8) [ибо Содействовавший Петру в Апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников],
Павел считает себя равным Петру, ибо Бог одинаково помогает обоим: одному у обрезанных, другому у необрезанных.
(9) и, узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным,
Иаков, Петр и Иоанн, по праву считавшиеся столпами христианской веры, приняли в свою среду и Павла с Варнавой, как благовестников среди язычников, себе оставив поприще проповеди среди иудеев. Павел говорит о благодати данной ему и ничего не говорит о благодати данной Варнаве. На поверхностный взгляд все эти детали кажутся мелочами, не стоящими внимания, но если вникнуть в их суть, то высветится высокое самомнение апостола.
(10) только чтобы мы помнили нищих, что и старался я исполнять в точности.
Нищими разумелись иерусалимские христиане, гонимые и притесняемые большинством иудеев, кои не признали Христа. Именно для этих христиан Павел собирал пожертвования в Македонии и Коринфе (2Кор. 8—10 главы).
(11—13) Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных.Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.
Довольно странная позиция Павла по отношению к Петру и прочим апостолам, если учесть, что сам Павел, будучи таким же евреем, находясь неотлучно с язычниками, постоянно ел с ними. Более того, он не возбранял есть даже идоложертвенное мясо (1Кор. 8:8), при этом, говорил он, не надо придавать значения тому, что это мясо приносилось в жертву идолам, ибо идолы – ничто (1Кор. 8:4), но вкушать надо так, чтобы эта трапеза не соблазняла других (1Кор. 8:10—11). А здесь он противостал Петру, который просто был в гостях в Антиохии, и вкушал не идоложертвенную пищу. Он клеймит лицемерием то, что Петр просто не афишировал, что был в гостях у язычников. Похоже, Павлу доставляло удовольствие противостать Петру, ибо игнорирует свое же поучение: «Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его» (Рим. 14:3). И почему именно даже Варнава был увлечен их лицемерием? Что, по представлениям Пала Варнава более духовен и более тверд в Евангельской истине, нежели Петр и прочие апостолы? Кроме того, сам Павел позже проявит лицемерие, когда, публично отвергнув все иудейские законы и обряды, сам лицемерно, из опасения перед иерусалимскими христианами, осуществил обряд очищения (Деян. 21:23—26).
(14) Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?
