Ему казалось, что он нашел более прибыльное ремесло, которое он и искал, когда в 1524 году он был приглашен к французскому двору и избрал себе местом пребывания Лион, где стал личным врачом Луизы Савойской, королевы-матери[21 - Луиза (1476–1531) была супругой Шарля Валуа, умершего в 1496 г. и оставившего ее с двумя детьми: Маргаритой (1492–1549) и Франциском (1494–1547). Франциск стал королем в 1515 г. С этого времени и до своей смерти Луиза играла важную роль в управлении страной. Когда Франциск отправлялся на войну, вначале в 1515, а потом в 1525 г., он назначал свою мать регентшей. В течение этого периода она отвергала попытки отменить Болонский конкордат (1516), дававший королю власть назначать епископов во Франции. Она была политиком, проявляя мало интереса к религиозным реформам, которые привлекали ее дочь Маргариту. Вела переговоры о Камбрейском мире с Маргаритой Австрийской (которой Агриппа посвятил свою речь о женщинах) в 1529 г., стремясь закончить войну между Францией и Священной Римской империей. В 1523 г. восстал герцог Бургундский. Он оставался главным внутренним врагом Франциска в 1526 г., когда Луиза попросила Агриппу составить королю гороскоп. См. «Луиза Савойская» в книге «Современники Эразма» Гордона Гриффитса 3:201202, а также цитируемые источники.]. Он провел там почти четыре года (самое длительное его пребывание в одном месте со времен его детства). Первые два года были достаточно приятными, но потом он сумел обидеть свою покровительницу отказом составить гороскоп для короля. Время было для Франции напряженным: Франциск проиграл битву при Павии и был взят в плен испанцами в 1525 году, Луиза в его отсутствие управляла страной в 1525–1526 годах, действенно защищая его интересы. Едва он вернулся на трон, как королева-мать попросила Агриппу составить гороскоп для сына. Агриппа не только отказался, предложив королеве-матери найти своим талантам лучшее применение, чем «астрологи ческие суеверия», но он открыто высказал предположение (в письме, показанном королеве-матери), что, если бы он составил гороскоп, тот был бы неблагоприятен для короля и благоприятен для его соперника герцога Бургундского. Откровенность Агриппы включала в себя предсказание о том, что король умрет в течение шести месяцев[22 - Науэрт, 94.]. Неудивительно, что его удалили от двора и что последний год во Франции он прожил в большой бедности и с возрастающим чувством горечи.
Его несчастья не помешали его попыткам вернуть себе милость двора, и поэтому он посвятил Маргарите Ангулемской, сестре Франциска I, королеве Наварры и автору «Гептамерона»[23 - Маргарита была известна при дворе Франциска как покровительница литераторов с 1515 г. до 1530-х гг. До дела с афишами она была также связана с религиозными реформаторами, но потом удалилась в свои поместья и окружила себя литераторами. В последний период своей жизни сочинила «Гептамерон» (опубликован в 1559 г.) См. Хеллер Г. Маргарита Ангулемская / Современники Эразма, 2: 386–388 и цитируемые источники.], «Речь о святости брака» (1526), в которой заявил, что каждый (кроме тех, кто холоден по природе своей или является профессиональным религиозным деятелем) должен вступить в брак, дабы избежать блуда. Он применял это требование прежде всего к мужчинам, в отличие от преобладающей тенденции применять его к женщинам. Он настаивал на том, что цель брака не получение потомства, а сотрудничество и что поэтому люди должны жениться по любви, а родители не должны заставлять детей вступать в брак против их воли. Он заявлял здесь, как и в своей ранней речи о благородстве женщин, что злые жены встречаются только у злых мужей. Трактат осудили за гетеродоксию, и он не достиг своей цели, хотя Агриппа пытался защитить его и даже перевел на разговорный язык.
Два из его важных трудов были созданы на грани отчаяния: «Против языческой теологии» (июнь 1526 года), в котором он защищал примат веры над разумом, и «О тщете наук и искусств» (конец лета 1526 года). Это самые распространенные и известные его труды. В них он отрекается от всех человеческих наук и искусств, даже тех, которые рассматривал в трактате «Об оккультной философии», подчеркивая превосходство Евангелия над всякой человеческой премудростью.
Буквально все, что задумал написать Агриппа, было написано. В последний период его жизни, его самые счастливые годы, он занимался публикацией своих трудов. Он начал это делать в 1529 году, когда ему разрешили покинуть Францию и отправиться в Антверпен. Счастье его было омрачено смертью жены от чумы в августе 1529 года.
Речь Агриппы о женщинах, написанная и произнесенная в 1509 году, была среди первых его опубликованных работ. Она привела к его назначению 27 декабря 1529 года императорским архивистом и историографом при дворе Маргариты Австрийской[24 - «Его официальные сочинения состоят из истории коронации Карла V как короля Ломбардии и Римского императора в Болонье в феврале 1530 г.; сочинения, просто перечисляющего порядок процессий; траурную проповедь для его покровительницы Маргариты Австрийской; приветственную речь императору, написанную для племянника последнего принца Иоанна Датского» (Науэрт, 105).]. Маргарита, однако, не оставалась к нему благосклонной. В 1530 году первое из многих изданий «Тщеты» было опубликовано. Разгневанная его нападками на монахов, Маргарита, не поставив в известность Агриппу, 1 сентября 1530 года отправила книгу на теологический факультет Лёвенского университета для расследования. Если бы она не умерла в декабре 1530 года, Агриппу могли начать преследовать за отсутствие благочестия, хотя нападки на монахов не бросали вызов церковной доктрине и, следовательно, не являлись еретическими[25 - Там же, 107, 177–178.].
В июне 1532 года Агриппа переехал в Кельн, где опубликовал существенно расширенное издание «Об оккультной философии» в 1533 году (первая книга была опубликована в 1531 году). Его последние письма относятся к этому же периоду. Из поздних рассказов о его жизни следует, что он женился в третий раз, но вскоре развелся и переехал во Францию, сначала в Лион, а затем в Гренобль, где и умер в безвестности и был погребен в 1535 году. Полное собрание его сочинений было опубликовано в Лионе около 1600 года (переиздано в 1970 году).
Кажется, Агриппа представляет собой классический случай разделенного сознания. С одной стороны, он верил, что оккультные силы могут получить власть над вселенной, с другой – вообще скептически относился к возможностям знания. Как можно примирить, и можно ли, эти две стороны его личности?
Присутствие двух явно противоположных друг другу начал – магии и скептицизма – в мышлении одного человека беспокоило многих современников Агриппы. Сомнения, выраженные в «Тщете», помогли сформировать легенду о Фаусте – Кристофер Марлоу сделал Агриппу прототипом героя своей драмы «Трагическая история доктора Фаустуса» (1595).[26 - См. Марлоу К. Полное собрание пьес. Изд. Дж. Б. Стин. Нью-Йорк, 1969.] Более двух столетий спустя Гете, создатель еще одного Фауста, был глубоко шокирован, прочитав «Тщету»[27 - Науэрт, 195. См. Гете. Фауст, ч. I и отрывки из ч. II.]. В апологии, написанной ради защиты книги от нападок лёвенских теологов, Агриппа говорил, что «он только ораторствовал», «что многое из сказанного им было шуткой»[28 - Науэрт, 196.]. То же самое он говорил о своей лекции о женщинах[29 - См. письмо-посвящение советнику Максимилиану Трансильванскому, предшествующее речи.].
Самый крупный современный биограф Агриппы утверждает, что противоречие в мыслях Агриппы было только кажущимся[30 - «Почти все стандартные истории философии отмечают присутствие скепсиса в его мышлении, хотя они обычно помещают его среди оккультистов-неоплатоников или теософов и соглашаются с тем, что его скептицизм является фрагментарным и незначительным. Один из немногих авторов, всерьез относящихся к скептической стороне его мышления, объясняет это очевидное противоречие, допуская резкий перелом в мировоззрении Агриппы… На самом деле, однако, такого кардинального перелома не было» (Науэрт, 293–294).], а «недоверие к возможностям человеческого разума достичь правды было главной предпосылкой оккультизма более, чем продуктом разочарования в нем»[31 - Там же, 201, 237. «Только длительный опыт может научить человека тому, каковы реальные силы, действующие во вселенной, и как их можно контролировать. Таким образом, произошло естественное соединение между скептическим отношением к рациональному знанию и живым интересом к оккультным искусствам».Так выглядит заключение, сделанное Майклом Х. Кифером в работе «Дилемма Агриппы: герметическое „возрождение“ и амбивалентность работ „О тщете“ и „Об оккультной философии“».]. Даже ранний интерес Агриппы к оккультной философии основывался на фундаментальном сомнении в возможностях человеческого разума и попытке преодолеть его через авторитет античности, особенно мистической античности неоплатонизма, философии, посвященной не только пониманию космоса, но также восхождению души индивида к Богу. Агриппа долго жил надеждой, что на следующей странице прочтет нечто такое, что успокоит его сомнения. Этого не только не случилось, но он испытал более развращающие влияния. Одно из них было библейским фидеизмом, теорией, что вера в Библию как слово Божие не требует рационального оправдания. Другое было древним скептицизмом, в своей самой догматической форме, то есть теорией, что знание невозможно, а в недогматической форме – теорией, что следует прекратить рассуждение о том, можно ли получить знание о чем-либо. Эти влияния приобретают первостепенную важность в «Тщете».
Его последним прибежищем стал мистический опыт, но поскольку он признал, что никогда его не испытывал, то остался в преддверии знания. Науэрт заключает, что «ум Агриппы неуверенно колебался между интеллектуальным отчаянием, с одной стороны, и всепоглощающей верой, с другой»[32 - Науэрт, 262.]. Лекция Агриппы о женщинах подтверждает анализ Науэрта: она была прочитана примерно тогда, когда он написал трактат «Об оккультной философии» (1510), который поддерживает возможность полного знания, но выражает скептицизм относительно полученной премудрости, присущий «Тщете» (1526). В ее первой главе, например, он утверждает, что «все науки – не что иное, как решения и мнения людей», а дальше добавляет, что «все можно опровергнуть так же легко, как и доказать, и нет столь сильного аргумента, которому нельзя было бы противопоставить еще более сильный»[33 - Первое утверждение цитируется Науэртом, второе, базирующееся на «Тщете», ч. 54, также цитируется Науэртом (297). В гл. 54 «Тщеты» Агриппа повторяет эти идеи. Моральная философия, говорит он, «зависит не столько от аргументации философов, сколько от ее разнообразного применения, обычаев, наблюдения и частого повседневного использования и меняется с изменением времени, места и людей» (там же, 308).].
Когда Агриппа говорит о юридических и политических учреждениях, он подчеркивает, что законы субъективны, они основываются на воле законодателей; говоря так, он не проводит различия между законом языческим и Моисеевым. И не только христианский Ветхий Завет, но и апостолов Нового Завета можно осудить за отпадение от правды[34 - «Законники Нового Завета – это апостолы и евангелисты, и, хотя все они исполнились Духа Святого, некоторые отклонялись от правды и… становились лжецами» («О тщете», гл. 99, 367).]. В самом деле, «каждый человек лжет, и только Христос, человек и Бог, никогда не был и не будет уличен во лжи»[35 - О тщете, ч. 99 (цитируется Науэртом, 305).]. «Если Библия отличается ограниченностью, присущей любой другой книге, насколько же это еще более справедливо в отношении теологов, философов, врачей и законников? Если люди изобрели науку, не является ли каждый человек лжецом, в том числе и тот, что приносит пользу?»[36 - О тщете, ч. 1, 13.]
Хотя последняя проверка правды – это Христос, проблема заключается в том, что если авторитет церкви и Библии поставлен под вопрос, то как достигнуть Христа? Единственный другой путь к правде, по мнению Агриппы, – это опыт, полученный благодаря чувствам. Он признает, что узнанное должно согласовываться с чувствами и что чувства ведут нас к тому, что можно познать. Но чувства могут и обманывать. И не могут ничего доказать с точностью, не могут сообщить нам о причинах вещей, так что конечная истина недоступна чувствам и, следовательно, недоступна вообще[37 - См. О тщете, ч. 7, 49.]. Мы можем узнать часть истины, но не ее самое.
Как скептицизм в отношении авторитетов прошлого, так и эмпиризм очевидны в речи Агриппы о женщинах. Все его аргументы следуют из нескольких основных предпосылок: он считает, что угнетение женщин, поддерживаемое врачами, философами, Библией, теологами и юристами, основывается на обычае, а все обычаи произвольны, так что нет теологического оправдания для статус-кво, и, основываясь на текстах, на которых базируются требования угнетения женщин, можно прийти к противоположному результату.
Из речи Агриппы можно сделать подобные выводы. Он уничтожает всю благоприобретенную мудрость, рассматривая женщин со всех авторитетных точек зрения и доказывая противоположное им. Противоположное приниженному статусу женщины мнение – это не их равенство, а их превосходство. И это становится его тезисом. Агриппа преуспел в привлечении к себе всеобщего внимания, равно как и в том, что привел многих к тому, чтобы идти по его следам и присвоить себе его сочинения. Вопрос о серьезности его намерений бледнеет перед лицом вдохновенной им литературы и ее важности в формировании новых отношений, которые окажутся плодотворными.
Содержание и анализ речи
Наш перевод разделен на десять частей для удобства читателя, в латинском тексте Агриппы нет разделения на части. Можно вкратце суммировать содержание речи. Агриппа начинает с констатации своего согласия с философской и теологической традицией, заявлявшей, что у мужчин и женщин одна и та же душа (они принадлежат к одному и тому же роду человеческому). Но его заключения весьма отличаются от тех, к которым пришли его предшественники. По порядку сотворения женщины отличаются превосходством, и их превосходство включает в себя следующие моменты, обсуждаемые по очереди: женщина – последняя из сотворенных земных существ (и, следовательно, воплощение совершенства); она была сотворена в Раю (в то время как Адам был сотворен за его пределами), она была создана из более совершенного материала (ребра Адама, а он был создан из праха). Повествования из Книги Бытия (главы 1 и 2) читаются в пользу женщин. Высшая красота женщины демонстрируется ее большей, по сравнению с мужчинами, близостью к Богу. Ее физическая красота – описанная с удивительными подробностями – указывает также на ее духовную красоту. Бог не создал в мире ничего лучше женщин – также указывают на их превосходство скромность, чистота, главная роль в деторождении, богобоязненность и сострадание, большая способность к сексу, такие позитивные состояния, как беременность и менструация, способность к зачатию без мужчины, превосходное красноречие. Священное Писание не только подтверждает эти добродетели, но также доказывает, по контрасту, что первородный грех вошел в мир через Адама, а не Еву. Христос принял вид мужчины, потому что надо было искупить мужчину. Но Христос выбрал рождение от женщины без участия мужчины и явился прежде всего женщинам после своего воскресения. Писание далее доказывает превосходство женщин, смотря более благожелательно на плохие деяния женщин, чем на хорошие деяния мужчин (эта дискуссия пересматривает тезис из «Книги о Премудрости Иисуса, сына Сирахова. 42:14», который утверждает, что плохие деяния мужчин лучше хороших деяний женщин). Многие примеры взяты из Писания (из которого была заимствована противоположная точка зрения). Подкрепляя этот аргумент заявлением, что самым благородным из всех созданий была женщина (Дева Мария), самым порочным – мужчина (Иуда), Агриппа, естественно, подходит, также опираясь на Писание и многие другие примеры, к идее о большей порочности мужчины. Противоположное мнение о том, что женщины более благородны и целомудренны, более верны в супружеской любви, более скромны и благочестивы, доказывается на множестве примеров. Также цитируются и примеры, содержащие противоположный смысл, но в этих случаях говорится, что если женщины плохи, то это вина мужчин, которые сделали их такими. Женщины первыми посвятили свое целомудрие Богу, были более вдохновенными пророчицами, чем мужчины, и смело претерпели мученичество. Стойкость некоторых привела к тому, что в их честь были названы книги Библии. Женщины несут ответственность за обращение многих людей в христианство. Фактически их деятельность в мире параллельна во всех областях деятельности мужчин. Женщины были жрицами, пророчицами, волшебницами и философами, они сочиняли поэзию и юридические отчеты, они мастерицы красноречия, они превосходно себя проявили в диалектике и медицине, выказали великую мудрость и управляли государствами, были основательницами империй, изобретательницами букв и искусств и спасали народы благодаря своей смелости. Женщины сыграли важную роль в основании Рима и всегда в нем почитались – последнее доказывалось на многих примерах. Были такие культуры, в которых мужчины и женщины менялись ролями, исполняемыми ими в нашей культуре. Лишь социальный обычай, основанный на тирании мужчин, мешал и мешает женщинам исполнять общественные должности и принимать на себя социальную ответственность.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
