Образ женщины в литературе средневековья
Философские, правовые и религиозные традиции, рожденные в Античности, сформировали основу средневекового интеллектуального синтеза, проповедуемого умудренными мыслителями, в основном клириками, пишущими по-латыни и группирующимися, прежде всего, в университетах. Литература на новых европейских языках, развивавшаяся наряду с ученой традицией, также говорила о природе женщины и ее роли. Средневековые рассказы, стихотворения и эпос были также полны женоненавистничества. Они изображали большинство женщин алчными и лживыми, восхваляя хороших хозяек и верных жен или женщин, подобных Деве Марии, святым и мученицам.
Есть из этого исключение в движении «куртуазной любви», охватившем южную Францию с XII века. Куртуазная любовь была эротической любовью между благородными мужчиной и женщиной, причем женщина обычно занимала более высокое место в социальной иерархии. Из постулатов куртуазной любви исходят современные западные представления о романтической любви. Это явление получило не соответствующее собственной значимости распространение, ибо оно затронуло лишь небольшую элиту и очень немногих женщин. Экзальтация возлюбленной, вероятно, не означает большее уважение к женщинам или шаг к их сексуальному освобождению. Более правдоподобно, что в нем выразились социальные и сексуальные противоречия, с которыми столкнулась рыцарская культура на историческом переломе.
Жанр куртуазного романа достиг своей вершины к XIII веку, когда широко распространенный «Роман о Розе» был сочинен двумя авторами, очень по-разному настроенными. Гийом де Лоррис сочинил первые 4 тысячи стихов около 1235 года, а Жан де Мен добавил 17 тысяч стихов (то есть больше, чем Гийом де Лоррис, в четыре раза) около 1265 года.
Фрагмент, сочиненный Гийомом де Лоррисом, строго придерживается куртуазной традиции любви. В нем поэт во сне попадает в обнесенный стеной сад, где находит волшебный фонтан, в котором отражается куст розы. Он хочет сорвать один цветок, но шипы вокруг розы не дают ему сделать это. Его ранят стрелы бога Любви, указаниям которого он соглашается подчиняться. В остальной части этого фрагмента рассказывается о неудачных попытках поэта сорвать розу.
Дальнейшая часть «Романа о Розе», написанная Жаном де Меном, также описывает сон. Но здесь аллегорические герои выступают с длинными дидактическими речами, выражая социальную сатиру на разные темы, в том числе касающиеся женщин. Поэма объясняет, что любовь – это состояние беспокойства и волнения, женщины алчны и любят манипулировать мужчинами, брак – это несчастие, красивые женщины корыстны, некрасивые – не доставляют удовольствия, а целомудренную женщину так же трудно найти, как черного лебедя.
Вскоре после того, как Жан де Мен закончил «Роман о Розе», Матеолус опубликовал свои «Сожаления» – длинную диатрибу на латыни, направленную против брака и примерно век спустя переведенную на французский язык. «Сожаления» подвели итог средневековому отношению к женщинам и вызвали важный ответ Кристины Пизанской в ее «Книге о граде женском».
В 1355 году Джованни Боккаччо написал «Корбаччо» – еще один антифеминистский манифест, по иронии судьбы принадлежащий автору, чьи другие произведения были первыми, указавшими новые направления ренессансной мысли. Перед Боккаччо появляется бывший муж его любовницы, осуждающий его неумеренную алчность и рассказывающий в подробностях о недостатках женщин. В конце Боккаччо соглашается, что «мужчины по своей природе превосходят женщин в благородстве»[3 - Giovanni Boccaccio. The Corbaccio or the Labyrinths of Love, trans. and ed. Anthony K. Cassel. Binghampton, N–Y, rev. paper ed., 1993, 71.], и излечивается от своих желаний.
Роль женщин. Семья
Негативное восприятие женщин, выраженное в интеллектуальной традиции, также нашло выражение в той роли, которую женщины играли в европейском обществе. Занимая подчиненное положение в домашнем хозяйстве и церкви, они были удалены и от более или менее значительного участия в общественной жизни.
Средневековое европейское домашнее хозяйство, как в Античности и неевропейских цивилизациях, возглавлялось мужчинами. Мужчина – серв, или крестьянин, феодал, городской купец, или горожанин, – голосовал, или платил налоги, или получал наследство, или играл любую признаваемую общественную роль, хотя его жена или вдова временно могла его заменить. Примерно с 1100 года положение мужчин-собственников еще более укрепилось. Наследство передавалось по мужской линии – с неприятными последствиями для женщин.
Женщина никогда полностью не принадлежала к семье мужа, а дочь – к семье своего отца. Молодой она оставляла дом отца, чтобы выйти замуж за того, кого выбирали ее родители. Ее приданым распоряжался ее муж, и обычно в случае ее смерти оно переходило к ее детям от него.
Жизнь замужней женщины была почти заполнена циклами беременности, вынашивания и кормления детей. Женщины вынашивали детей все свои детородные годы, и многие умирали при родах еще до конца этого периода. Они также отвечали за воспитание детей до 6–7 лет. В имущих классах женщинам помогали, ибо обычно кормилица кормила ребенка грудью, а слуги выполняли другие обязанности.
Женщины готовили своих дочерей к исполнению подобающих их статусу обязанностей, почти всегда связанных с тканью: прядению, ткачеству, шитью, вышиванию. Сыновей высылали из дома в качестве ремесленников или студентов, или же их подготовка к жизни проводилась их отцами в конце детства и начале отрочества. В случае смерти мужа дети жены становились предметом ответственности его семьи. Она обычно не брала с собой «его» детей при заключении нового брака или возвращении в родительский дом. Исключения иногда допускались в семьях ремесленников.
Женщины также работали. Крестьянки часто выполняли работы на ферме, купеческие жены часто выполняли обязанности своих мужей, незамужние дочери городской бедноты часто работали служанками или проститутками. Все жены производили искусно украшенные ткани и вели хозяйство, но у богатых при этом были слуги. Эти труды не оплачивались или мало оплачивались, но часто вносили вклад в формирование богатства семьи.
Роль женщины. Церковь
Участие в ведении хозяйства отца или мужа означало для женщины пожизненное подчинение другим. В Западной Европе римско-католическая церковь предлагала альтернативу карьере жены и матери. Женщина могла удалиться в монастырь, где обрекала себя на безбрачие, жизнь согласно строгим правилам общины и ежедневное участие в церковных ритуалах. Часто монастырь предполагал обучение латыни, что позволяло женщинам стать значительными учеными и писателями, равно как и переписчицами, художницами и музыкантшами. Для женщин, избравших монашество, преимущества могли быть огромными, но для многих других, помещенных в монастырь из-за родительского выбора, жизнь могла быть слишком строгой и тягостной.
Монастырская жизнь теряла свои возможности альтернативы для женщин по мере приближения нового века. Реформированные монашеские организации устрожали ответственность для связанных с ними духовных орденов. Церковь постоянно ограничивала жизнь женщин в монастырях, настаивая на более строгом мужском руководстве ею.
Женщины часто изыскивали иные возможности. Некоторые присоединялись к общинам мирянок, спонтанно распространившимся в XIII веке в городских зонах Западной Европы, особенно во Фландрии и Италии. Некоторые участвовали в еретических движениях, процветавших в средневековом христианстве. Их антиклерикальные и часто антисемейные установки особенно импонировали женщинам. В этих общинах некоторые женщины были провозглашены «святыми женщинами» или просто «святыми», а других осуждали как обманщиц или еретичек.
В целом, хотя возможности, предлагаемые женщинам церковью, были иногда неудовлетворительными, порой они богато вознаграждались. После 1520 года монастырь оставался альтернативой только на римско-католических территориях. Протестантизм породил идеал брака как героического устремления и несколько уравнял положения мужа и жены. Однако проповеди и трактаты все равно призывали женщин к подчинению и послушанию.
Другой голос. 1300–1700 годы
Женоненавистничество так долго царило в европейской культуре, что, как обнаружилось в современности, демонтаж его был монументальным трудом. Процесс начался как часть более широкого культурного движения, подразумевавшего критический пересмотр идей, унаследованных от Античности и Средневековья. Возглавили этот критический пересмотр гуманисты.
Гуманистические основы
Возникнув в Италии в XIV веке, гуманизм быстро стал доминирующим интеллектуальным движением в Европе. Распространившись в XVI веке из Италии в остальную Европу, он подпитывал литературное, научное и философское движение эпохи и заложил основу для эпохи Просвещения в XVIII веке.
Гуманисты рассматривали схоластическую философию средневековых университетов как не связанную с реалиями городской жизни. Они обнаружили в риторическом дискурсе классического Рима язык, адаптированный к гражданской жизни и общественной речи. Они выучились читать, говорить и писать на классической латыни, а иногда – на классическом греческом. Они основывали школы, чтобы обучить этому других, формируя образцы для начального и среднего образования на ближайшие триста лет.
На службе сложной правительственной бюрократии гуманисты использовали свои способности для написания красноречивых писем, произнесения публичных проповедей и формулировки общественной политики. Они разработали новую скоропись для копирования рукописей и использовали новый печатный станок для распространения текстов, для которых они разработали методы критического издания.
Гуманизм возглавлялся мужчинами, которые черпали представления о женщинах из античных текстов и обычно разделяли женоненавистнические представления античной культуры. (Женщины-гуманистки, как увидим, думали иначе.) Но гуманизм также открыл дверь к критике женоненавистнической традиции. Привлекая авторов, тексты и идеи к решению этого вопроса, он сделал возможным фундаментальный пересмотр всей духовной традиции, необходимый для освобождения женщин от культурных предрассудков и социального подчинения.
Другой голос
Другой голос раздался впервые, когда, спустя столько веков, нагнетание женоненавистнических взглядов вызвало ответ способной женщины и защитницы женщин Кристины Пизанской. Во введении к своей «Книге о граде женском» (1405) она описывает, как ее поразило чтение «Плача Матеолуса»: «Даже вид этой книги… вызвал мое удивление тем, как это произошло, что такое множество разных мужчин… так склонны выражать как в речи, так и в своих трактатах и прочих сочинениях так много порочных измышлений о женщинах и их поведении»[4 - Сhristine de Pizan. The Book of the City of Ladies, trans. Earl Jeffrey Richards, Foreword Marina Warner. N–Y, 1982, l.l.l, p. 3–4.]. Эта книга заставила ее возненавидеть себя «и весь женский пол, словно мы были чудовищами по своей природе»[5 - Ibid. Ll 1–2, р. 5.].
Остальной текст «Книги о граде женском» представляет оправдание женского пола и видение идеального сообщества женщин. Будучи первой, она не только получила женоненавистническое послание, но и отвергла его. С XIV по XVII век было создано большое количество литературы, отвечающей преобладающей традиции.
Результатом был литературный взрыв, состоящий из произведений мужчин и женщин на латыни и новых языках: сочинения, перечисляющие достижения известных женщин; сочинения, отвергающие большинство обвинений в адрес женщин; сочинения, ратовавшие за одинаковое образование мужчин и женщин; сочинения, вновь и вновь определяющие роль женщины в семье, при дворе и в обществе и описывающие жизнь и опыт женщин. Недавние монографии и статьи стали намекать на большие масштабы этого явления, включающего в себя, вероятно, несколько сотен заглавий. Протофеминизм этих «других голосов» представляет существенную часть литературных трудов начала современной эры.
Каталоги
Около 1365 года тот же самый Боккаччо, чья книга «Корбаччо» содержит обычные обвинения в адрес природы женщин, написал еще одно произведение – «О знаменитых женщинах». Гуманистический трактат, базирующийся на классических текстах, восхвалял 106 женщин – из них сотню из языческих Греции и Рима и шестерых из религиозных и культурных традиций после Античности – и помогал всем читателям обратить внимание на обычно осуждаемый или пренебрегаемый пол. Взгляды Боккаччо тем не менее являются женоненавистническими, ибо он восхвалял тех женщин, кто обладал традиционными добродетелями: чистотой, безмолвием и покорностью. Женщины, активные в общественной жизни, например правительницы и воительницы, описывались как несущие ужасные наказания за вмешательство в мужскую сферу деятельности. Боккаччо писал о женщинах, но образцом для него оставался мужчина.
«Книга о граде женском» Кристины Пизанской содержит второй каталог – ответ именно сочинению Боккаччо. Если Боккаччо описывает женскую добродетель как нечто исключительное, она описывает ее как нечто универсальное. Многие женщины в истории были лидерами или оставались целомудренными, несмотря на похотливые призывы мужчин, или были визионерками и храбрыми мученицами.
Сочинение Боккаччо вдохновило серию каталогов знаменитых женщин из библейского, классического, христианского и местного прошлого: произведения Алваро де Луна, Джакопо Филиппо Форести (1497), Брантома, Пьера Ле Муана, Пьетро Паоло де Риберы (описавшего 845 фигур) и многих других. Хотя в них тоже есть немало предрассудков, эти каталоги известных женщин приучали читающую публику к возможности превосходства женщин.
Дебаты
В то же время оставалось немало вопросов: может ли женщина быть добродетельной? Может ли она совершить значительные деяния? Принадлежала ли она, строго говоря, к тому же человеческому роду, что и мужчины? Эти вопросы дискутировались больше четырех веков по-французски, по-немецки, по-итальянски, по-испански и по-английски разными авторами – мужчинами и женщинами, католиками, протестантами и иудеями – в тяжеловесных томах и веселых памфлетах. Этот литературный феномен был назван querelle des femmes – «женский вопрос».
Первый залп этой битвы прозвучал в первые годы XV века в литературных дебатах, начатых Кристиной Пизанской. Она переписывалась относительно критического отношения к участию Жана де Мена в написании «Романа о Розе» с двумя французскими гуманистами и секретарями короля Жаном де Монтролем и Гонтье Колом. Когда дело стало достоянием общественности, Жан Жерсон, один из ведущих теологов Европы, поддержал аргументы Кристины Пизанской против де Мена, ненадолго утихомирив оппозицию.
Дебаты периодически возобновлялись в течение следующих двухсот лет. «Триумф женщин» (1438) Хуана Родригеса де ла Камара (или Хуана Родригеса дель Падрона) придал теме новое звучание, представив аргументы относительно превосходства женщин над мужчинами. «Защитник дам» (1440–1442) Мартина Ле Франка еще раз нападает на женоненавистнические постулаты «Романа о розе» и приводит свидетельства женской добродетели и достижений.
Суть дебатов по женскому вопросу включена в «Придворного» – одну из самых читаемых книг своей эпохи, опубликованную Бальдассаре Кастильоне в 1528 году и немедленно переведенную на другие новоевропейские языки. «Придворный» описывает ряд вечеров при дворе герцога Урбинского, во время которых многие мужчины и несколько женщин высокого социального положения развлекаются, обсуждая ряд литературных и социальных вопросов. «Женский вопрос» – это сквозная тема всего сочинения, а третья из четырех его книг полностью посвящена ему.
В словесной дуэли Гаспаро Паллавичино и Джулиано де Медичи представляют основные требования двух традиций – преобладающей женоненавистнической и вновь возникшей альтернативной. Гаспаро говорит о врожденной неполноценности женщин и их склонности к пороку. Только вынашивая детей, они приносят пользу миру. Джулиано возражает, что у женщин есть те же духовные и умственные способности, что и у мужчин, и они могут превзойти мужчин в мудрости и действиях. Мужчины и женщины одинаковы по своей природе: равно как ни один камень не может быть более совершенным, чем другой, так и ни одно человеческое существо не может быть более человеческим, чем другое, неважно, мужчина это или женщина. Это было ошеломляющим суждением, высказанным пред такой аудиторией, как Европа.
Трактаты
Гуманизм собрал материалы для позитивного противостояния женоненавистничеству, опиравшемуся на схоластическую философию и право, и многое унаследовал от греческого, римского и христианского прошлого. Серии гуманистических трактатов о браке и семье, образовании и манерах и о природе женщин помогли выстроить новые перспективы.
Труды Франческо Барбаро и Леона Батисты Альберти, соответственно «О браке» (1415) и «О семье» (1434–1437), далеко отстояли от защиты равноправия женщин, подтверждая ответственность их за вынашивание детей и ведение хозяйства, предписывая им быть покорными, целомудренными и молчаливыми. Тем не менее они послужили новому обращению к исследованию природы женщин, ставя домашние добродетели в центр схоластического рассмотрения и вновь открывая подходящие классические тексты. Кроме того, Барбаро подчеркивал сотрудничество в браке и важность духовных и умственных качеств жены для благосостояния семьи.
Эти темы вновь появляются в более поздних трудах гуманистов о браке и положении женщин Хуана Луиса Вивеса и Эразма. Оба они относились с некоторой долей симпатии к положению женщин, не выходя за пределы обычных мужских предписаний о поведении женщин.
Взгляды, более благоприятные для женщин, характеризуют почти неизвестную работу «В похвалу женщинам» (около 1487) итальянского гуманиста Бартоломео Годжио. Приводя каталог знаменитых женщин, Годжио усомнился, что мужчины и женщины одинаковы по своей природе. Переосмысляя с совсем другой точки зрения повествование об Адаме и Еве, он считал, что женщины на самом деле выше мужчин. В этом же плане итальянский гуманист Марио Эквикола провозгласил духовное равенство мужчин и женщин в сочинении «О женщинах» (1501). В 1525 году Галеаццо Флавио Капра (или Капелла) опубликовал свой труд «О превосходстве и достоинстве женщин». Гуманистическая традиция трактатов в защиту достоинства женщин достигает кульминации в труде Генрикуса Корнелия Агриппы «О благородстве и превосходстве женского пола». Нет другой работы гуманиста-мужчины, которая так бы четко и явно представляла достоинство женщин.
Книги колдовства
В то время как гуманисты разбирались с вопросами, связанными с женщинами и семьей, другие ученые обратили внимание на то, что им казалось очень большой проблемой, – на ведьм. Учебники по охоте на ведьм, исследование колдовства и даже защита ведьм, на первый взгляд, не принадлежат к традиции другого голоса. Но они имеют к ней отношение, ибо большинство обвиненных в колдовстве были женщинами. Враждебность, вызванная предполагаемой деятельностью ведьм, была сродни враждебности в отношении женщин. Злые деяния, в которых обвиняли жертв охоты, были преувеличенными пороками, к которым, как верили многие, были склонны женщины.
Связь между обвинениями в колдовстве и ненавистью к женщинам лежит на поверхности в «Молоте ведьм» (1486) – знаменитом учебнике по охоте на ведьм, написанном двумя доминиканскими инквизиторами Генрихом Крамером и Якобом Шпренгером. Здесь непостоянство, лживость и алчность, по традиции приписываемые женщинам, описываются в преувеличенном виде как основные черты поведения ведьм. Эти пороки склоняют женщину вступить в сделку с дьяволом, закрепленную сексуальным сношением, после чего она приобретает кощунственные навыки. Такие странные заявления, совсем не отрицавшиеся разумными людьми, делались интеллигентами. Немец Ульрих Молитур, француз Николя Реми, итальянец Стефано Гуаццо спокойно информировали публику о зловещих оргиях и полуночных пактах с дьяволом. Знаменитый французский юрист, историк и политический мыслитель Жан Боден заявлял, что поскольку женщины особо склонны к дьяволизму, то можно приостановить обычный ход суда, чтобы пытать тех, кто обвинялся в «чрезвычайном преступлении».
Немногие эксперты, такие как Йоганн Вайер, ученик Агриппы, выступили с протестом. В 1563 году он так объяснил феномен колдовства, не отрицая веры в дьяволизм: дьявол обманывал глупых старых женщин, предавшихся меланхолии, заставляя их поверить, что они обладали способностями волшебниц. Рациональный скептицизм Вайера, которому поверили многие ученые, помог пересмотреть традиционные взгляды на женщин и колдовство.
