– А там хорошо всё осмотрели? – спросил я.
– Хорошо, – свёл руки в замок Венька. – Облазили всё помещение: и чердак, и подвал. Даже пол и стены простукивали. Парк прочесали «частым гребнем» чуть ли не по сантиметру. Руины бывшей кондитерской фабрики исследовали – они там рядом с замком находятся. Но, увы, ничего, – и он беспомощно развёл руками.
– И что ты хочешь в этой связи от меня?
– Чтобы ты нам помог.
– В каком плане?
– Чтобы ты поработал там какое-то время ночным сторожем и хорошенько за всем понаблюдал. Нужно отделить «мух от котлет».
– В смысле, реальность от небылиц?
– Именно так.
Я откинулся на спинку стула, засунул руки в карманы брюк и ухмыльнулся.
– Да, интересное предложение.
– Ну так как, дерзнёшь?
– Дерзну, – тряхнул головой я. – Мне даже самому интересно. Звони директору, пусть оформляет.
Венька помотал головой.
– Ни в коем случае. Сделаем всё секретно. О роде твоих задач будут знать только два человека – ты да я. И больше никто. Дело очень тёмное. Чёрт его знает, что там творится, и кто ко всему этому там причастен. Так что устраиваться будешь сам, без блата.
– А если меня туда не возьмут?
– Возьмут, – заверил меня Венька. – У них сейчас такая ситуация с ночными сторожами, – все поразбежались, – что они кого угодно возьмут. Там сейчас все сотрудники ночами по очереди дежурят – и бухгалтер, и садовники, и экскурсоводы. Пока новых сторожей не найдут. Объявления уже третью неделю везде висят. Но никто не идёт. Городок-то слухами полнится…
Венька правильно оценивал ситуацию. На работу ночным сторожем я был принят с космической быстротой. Директор музейного комплекса Первушин Василий Данилович задал мне несколько вопросов относительно моей прежней работы, после чего вызвал к себе бухгалтера, которая совмещала в себе также и функции кадровицы, и отдал ей все необходимые распоряжения насчёт оформления моего трудоустройства.
– Вы сможете выйти на дежурство уже завтра? – осведомился он.
– Конечно, смогу, – кивнул я.
– Замечательно. Тогда ждём вас завтра к семи часам вечера…
– Ты сказал ему, что ты до недавнего времени работал в областной прокуратуре? – спросил меня Венька, когда я, усевшись в машину, набрал его, чтобы сообщить о результатах своего визита во дворец. По объявлению о вакансии ночного сторожа я звонил прямо от него, и от него сразу же поехал на собеседование: меня захотели увидеть немедленно.
– Сказал, – ответил я.
– Его это не насторожило?
– Вроде, нет. Скорее, удивило. Спросил, а почему я решил подрабатывать именно ночным сторожем.
– И как ты это ему объяснил?
– Сказал, что от скуки. Что, мол, не хочу всё время сидеть дома, что хочу быть при каком-то деле. Но только не при серьёзном деле, а полегче. Что при серьёзном, мол, не хочу. Мол, сыт уже серьёзной работой по горло.
– Ну, это очко в его пользу, – заметил Венька. – Если бы у него было «рыльце в пушку», он вряд ли подпустил бы к себе бывшего сотрудника прокуратуры. Пусть даже и ночным сторожем. Но окончательный вывод делать пока ещё рановато. Так что, присмотрись. К скольки тебе туда завтра? К семи?
– К семи, – подтвердил я.
– Заедь ко мне перед этим часиков в пять. Обсудим, так сказать, оперативную обстановку…
Пока я ехал домой, я не переставая думал о Первушине. Когда я вышел из его кабинета, никакой настороженности по отношению к нему я не испытывал. Нормальный, вроде бы, адекватный человек, без каких-то там властных «закидонов». Но после разговора со своим бывшим сокурсником, меня вдруг начал «сверлить червь».
Кроток, как ангел? А не маска ли всё это? А может он прекрасно понимает, что откажи он в трудоустройстве бывшему сотруднику прокуратуры – это сразу же возбудит по отношению к нему подозрения? И именно поэтому, – и только поэтому, – он мне в приёме на работу и не отказал. А дальше – как знать! Что он по отношению ко мне может замыслить, если вдруг обнаружит, что я сую нос в его дела? На что он может решиться? Вон, два ночных сторожа уже пропали!
Я нарисовал в памяти его внешность. Высокий. Худой. Редкие волосы. Широкий лоб. Узкий подбородок. Тонкий нос. Тонкие губы. Маленькие усы.
И я пришёл к выводу, что для описания его внешности более всего подходит словечко «демоническая». Хотя до последнего разговора с Венькой ничего зловещего он мне не внушал.
Глава четвёртая
Как мне не хотелось идти в эту распроклятую прокуратуру после всего случившегося! Но нужно было забрать трудовую книжку, всякие там справки, необходимые для оформления пенсии. Поэтому, как ни сильно горела во мне обида, но идти туда мне всё же пришлось.
Когда я, забрав все документы, вышел из отдела кадров, я наткнулся на Кормильцева, теперь уже бывшего своего начальника. Он стоял в коридоре у окна и явно дожидался моего появления.
Кто же ему сообщил о моём приходе? Охранник или кадровики?
– Привет! – Кормильцев расплылся в улыбке и протянул мне руку.
– Здравствуйте, – сдержанно ответил я. Мне не хотелось с ним разговаривать.
– Пойдём, зайдём в отдел, – потянул меня за собой он.
– Зачем? – отстранился от него я.
– Ну как зачем? Надо же всё-таки нормально попрощаться с коллективом. Столько лет с нами проработал! Ну ладно ты, не ерепенься, пойдём!
Всё его поведение наводило на мысль о том, что они подготовили праздничный стол, что они хотят вручить мне какие-то подарки. Проигнорировать такое внимание будет по-скотски. И я, вздохнув, неохотно проследовал за ним.
Но когда мы зашли в отдел, никакого праздничного стола в нём не было и в помине.
– Смотрите, кого я привёл! – подтолкнул меня вперёд Кормильцев.
Реакция Зинаиды Павловны, Романа и Оксаны была далека от восторженной. На их лицах появились лишь вежливые улыбки.
– Здравствуйте, Константин Иванович! Отдыхаете? Вон, даже как-то и посвежели!
– Отдыхаю. А что же мне ещё остаётся? – ответил я.
– Чем собираетесь заниматься?
– Там посмотрим. Пока провожу время со своей семьёй.
