Ружемант 5
Могильный камень еще не поставили, обошлись крестом. Наваленный холм земли осел совсем недавно. Памятью лежали иссохшие трупики цветов. Из земли настырно пробивались ростки бурьяна. Табличка хранила на себе выбитые, пластиковые цифры номера. Александр Александрович Гаврилин. Выдохнул: теперь знаю его фамилию.
Добрее остальных взирали грустные глаза с круглого лица. Фотография свежая, черно-белая, мягкая улыбка: таким его и запомнил. Не думал увидеть с черной каймой.
Хотелось выпить – выудил припасенный шкалик из потайного кармана. Глоток приятным теплом растекся по нутру.
– Ну и место для встречи ты выбрал, брат! – Орку было не по себе.
Широченное пальто, шляпа вместо шапки: бежевый цвет ему к лицу.
– Я же попросил приходить одному, – прошипел ему в ответ, нащупал под курткой рукоять «Буяна».
Макмамбетов лишь развел руками. Первая и Вторая прятались средь могил, но Ириска быстро их вычислила.
– Никуда не хожу без этих двоих. Сам понимаешь – безопасность.
Кивнул: безопасность. О ней сейчас и будет разговор…
Девчата орка ждали сигнала, но вели себя тихо, без лишней угрозы – такие бы мне пригодились в Царенате. Глянул на орка: хорошо, что он не умеет читать мысли. Плохо, что слишком умный и видит насквозь.
– Ты ж меня сюда не чарку-другую пропустить пригласил, верно? – кивнул на содержимое моих рук.
– Все так. Информацию хочу купить.
Орк нахмурился.
– Слушай, мужик, но почему здесь-то? Не сочти за неуважение, брат. Сам посуди: ближе к ночи приглашают на кладбище. Не уважай я тебя, как есть отказался бы. Тут намеком попахивает. Может, ко мне? Ахес, банька, девочка: нарисуем и обсудим цену.
– Цену? Ты даже не знаешь, что меня интересует.
Он пожал плечами.
– И что? Вряд ли то, чего не спрашивали остальные.
Я кивнул: мыслил он в верном направлении.
– Хочу спросить о безопасности Вербицкого.
Орк надул щеки, шумно выдохнул. Глядя на него, задумался: а как он попал на кладбище? Тоже через ограду? Звучало как плохая фантастика.
– Эк тебя понесло. Но ты же не дурак, брат. Не про количество охраны спрашиваешь?
Зеленошкурый правда хорошо соображал.
Я кивнул – он прав.
– Что будет, если прижать его как можно сильнее?
– Смотря что ты имеешь ввиду.
– Чтобы, выходя на улицу, он не чувствовал себя ее хозяином. Дрожал за жизнь, боялся.
Орк потеребил подбородок, задумался.
– Высоко метишь, Максим. Ну, почуяв подобное, он решит перейти в затворники.
Как и думал, ничего нового. Спросил:
– В особняке?
Макмамбетов лишь возмущенно затряс головой в ответ.
– Что ты, брат. Особняк ему лишь для игрушек. Тискать девочек, ублажать свою власть, проводить балы. По-настоящему дома он чувствует себя лишь в башне.
– В башне?
Зеленошкурый Иван ответил с Ириской в унисон.
Небоскреб «Свеча» – тридцать этажей с рабочими офисами, жилыми апартаментами, пентхаусом. Целиком и полностью принадлежал старику.
– В случае чего закроется в нем.
– Так вот, значит, где центр паутины?
Макмамбетов хмыкнул.
– Умеешь же ты дать точное описание, брат. Уважаю. Только ты не вздумай.
– Что не вздумать?
Орк развел руками.
– Делать того, что на уме. Штурмовать, в смысле. Оружия купил, дронов. Слышал, ищешь людей…
– Бейка разболтала?
– Сам догадался. Потому не вздумай. Продажу тебе оружия мне простят. За информацию спросят, но выкручусь. А у тебя исходов не будет: объявят преступником номер один в стране. Он вернул тебе, что взял. Чего же хочешь еще?
– Ты что же? На его стороне? Защищаешь?
Орк с такой нападки обиженно насупился.
– Ну, брат, если так смотришь на мои советы…
– Стой. Я не собираюсь идти на него штурмом.
– Тогда для чего все это?
– Сам понимаешь, не скажу. Это же информация, а ты нейтрален. Даже когда уважаешь.
Орк хрипло засмеялся, шутливо погрозил пальцем – попал в самую точку! Я же продолжил:
– Хочу знать о том, как завести его в этот тупик. Что надо делать? Убивать его людей? Нападать на его предприятия?
– Вот ты, значит, о чем? Напугать его решил? – Иван задумчиво потеребил бородатый подбородок. Выдохнул, развел руками – была не была!
– То, о чем спрашиваешь, провернуть сложно. Он не боится физических повреждений.
– То есть?
– Затей ты с ним драку, он тебя отделает. Это не шутка, брат. Даже учитывая все слухи, что ты провернул со Скарлуччи. Он появляется на людях без охраны. Находились смельчаки: крыша, винтовка, выстрел…
Ириска разыскала газетные вырезки: в пору присвистнуть, семь разных эпизодов. Популярная же он личность…
– Смельчаков сгноили в тюрьмах, а он до сих пор жив.
Я закусил губу: выходит, Вербицкому было чем обменяться с Скарлуччи помимо информации и образцов.
– Помимо того, он сильный маг. Магический дар как пропуск в высший свет: чародеев мало, а потому их если и не выводят в отдельную касту, то берегут.
Вспомнил Хромию – может, потому ее и не расстреляли?
– Я ж тебя, блин, потому и огораживаю, брат! С этой колокольни на него не плюй, даже не думай.
– А с какой плевать? – слабо улыбнулся ему в ответ. Орк замялся, прежде чем заговорил вновь.
– Он страшно боится лишиться того, чего достиг. Влияния, власти. Потому делает многое в рамках закона. Когда надо выйти за них, нанимает людей. Его денежный ресурс неограничен, а про административный даже не стоит упоминать. В конце концов, у каждого из нас есть своя «Инна».
– Даже у тебя?
– Прости, брат, эта информация не продается.
Я кивнул, попросил его продолжить.
– Хочешь заставить его сидеть дома? Подпали паутину, снизь уровень его влияния в занятых им сферах. Честной конкуренции во многих областях он не выдержит. Здесь другая беда, брат: никто не отважился составить ему ее не из добрых побуждений и взаимоуважения. А, как я уже говорил, административный и денежный ресурс.
А ведь и в самом деле. Меня пихнули на сборочный пункт впереди всех документов. Хотели выслужиться перед стариком, вот и расстарались.
– Сделай так, чтобы его появление на людях приносило несчастье. Рукопожатие с ним как черная метка, конец бизнесу, убытки и никаких доходов – тогда он начнет избегать встреч. Испугается, ибо начнет не приобретать, только терять. Теперь понимаешь?
Кивнул. Значит, вот что Бейка имела в виду под политическим решением? Макмамбетов будто мысли читал.
– Бейка жаждет того же, что и ты. Но я говорил ей – представляет все слишком в мягких тонах. Она хитра, но он тоже не идиот. И начнет ставить ей палки в колеса еще до того, как она начнет представлять угрозу. В итоге политически он ее раздавит.
– Значит, никаких шансов? – начал осознавать, что мы впустую потратили кучу времени.
– Ну, я такого не говорил, брат. Способы есть, но предупреждаю: ты от меня ничего не слышал.
– Ты даже не открывал рта, – подыграл ему, подмигнул. Орк выдохнул, развернулся, будто собираясь с мыслями. Поверженно поднял ладони.
– Тогда слушай. Тебе нужна информация о всех его грязных делишках. У меня можешь не спрашивать: такого товара не держу даже я – голова дороже. Но у него повсюду свои люди, с них и стоит спрашивать. Найти мелкую сошку, через нее выйти на кого покрупнее.
– Неужели за все это время никто не пытался? – воспротивился я.
– А зачем? Он народный герой, дипломат: решает проблемы, договаривается, спонсирует кучу благотворительных фондов. У него волна денег, и он, как серфер, лавирует по ней. Все остальные лишь смотрят, раскрыв рты, и жаждут, что их с этой волны хоть чуточку, но обольет.
– А Император? Слышал, у них с ним не лучшие отношения. Причем от тебя же.
– Эк как ты высоко закинул, брат! У Императора и спецслужб Вербицкий как пробка в одном месте, тут ты прав. Но это еще не значит, что он не бывает им полезен. Убрать его вот так запросто и без скандалов невозможно. Ну и он ведь будет сопротивляться: Императору есть чего бояться. Представь, что у старика может хватит ресурса сместить самого Императора, занять его место? И он к этому стремится – вмешиваться в его дела со стороны спецслужб будет прекрасной возможностью помочь свержению Императора.
Действительно, какая-то паутина… Куда ни ткни, все со всеми повязаны. Хорошие, плохие – в единой упряжке…
– Ты же говорил, что способы есть.
– Ну так о них и вещаю, брат! Научись терпимости! Или терпеливости? – Он хлопнул ладонью по спине, чуть не выбил из меня дух. – Как только у тебя будет достаточно информации, стоит найти возможность ее опубликовать. Сделать доступной, разоблачающей. Он использует купленные им же СМИ как оружие, тебе надо делать так же.
– Купить кучу газет, телеканалов, сайтов в сети? – звучало как что-то на богатом.
– Не строй такую морду, словно я тебе под нос ксину пихнул, брат! Ты сам спрашивал, я лишь отвечаю! В твоем случае можно иначе, ты ж народный герой! Тебя награждать будут, ну так и иди не политической дорогой, а стопами народного героя. Мол, вернулся, видел Царенат во всей его красе. Не все Вербицким куплено, Императору тоже принадлежат федеральные каналы: вот и давай на них интервью! Уважение заслужишь, и вот уже тогда можно будет делать шаги в правильном направлении.
– Значит, его Империя целиком и полностью построена на деньгах и лжи?
– Верно, брат. Лишишь его того и другого, и ему ничего не останется, как прятаться. Влияние начнет сходить на нет, и вот уже тогда можешь на сцену выходить ты. Подбирать не крошки с его стола, но кусать прежде, чем явятся другие хищники. Смекаешь, брат?
Смекал и еще как. Мысль мне нравилось, дело стояло за малым: раздобыть эту самую информацию…
– Тогда расходимся, брат. Бывай. Как будут еще вопросы, обращайся. Деньги только в следующий раз привози, хорошо?
На том и расстались.
Глава 6
В обратную сторону автобусов не было: никто не рассчитывал, что кто-то решится ехать в этот час с кладбища.
Ириска предлагала вызвать такси. Ноги, затекшие и ждущие действий, уговарвали плюнуть и пойти пешком. Подумал, что буду нелепо смотреться в драной куртке, и велел ИИ-ассистентке набрать номер. Машину обещали через семь минут.
Белая, окладистая, обтекаемая «Императрица» – неужели хоть в этом мире мы преуспели в автопроме? Выходило, что так.
Из сказанного Макмамбетовым сделал выводы. Совсем по его списку действовать не стану, но к сведению приму: были там и здравые идеи.
Водитель попался из понятливых и молчаливых: лишнего не спрашивал, в собеседники не набивался. За что я был бесконечно ему благодарен.
– Ты в своем уме? Я что тебе сказала? – Бейка была в бешенстве. Вспомнил, как сам звонил ей, а она не брала трубку. Пришел ее час беситься.
– Ты предлагала мне спрятаться. Залечь на дно и не поднимать головы.
– И потому назло бабушке ты решил отморозить уши? – Упрек что ножом по горлу. А ведь и правда: очень было на то похоже.
– Я просто не хотел дрожать от ужаса. Показать Вербицкому, что у него не получилось.
Бейка по ту сторону трубки устало выдохнула.
– Потапов, у тебя есть документы?
– Что?
– Паспорт, рядовой. Страшно мечтаю его увидеть: потому что там явно опечатке в графе возраста. Тебе сколько лет? Ты что, ребенок? Вербицкий твою выходку плюнет и разотрет, а на тебя сверху кучу навалит! Или того хуже – использует себе во благо!
Накаркала.
Машина резко сбавила ход. Заозирался по сторонам, пытаясь понять причину остановки. Двигатель забарахлил? Посреди полуночной дороги вышли ребята с обрезами?
Все хуже: полицейский автомобиль, включенные, но приглушенные сирены. Офицер настырно махал палкой, предлагая съехать на обочину. Таксист противиться не стал.
На душе заскребли кошки, почуял неладное.
– Что молчишь? Кошка за язык поймала?
– Перезвоню, – сухо отозвался, свернул звонок. Полицейский, едва меня увидев, заулыбался.
– Так вот же он!
Ищут пожарные, ищет милиция: прям как у Маршака. Напарник полицейского раззявы потянулся к кобуре: это не к добру.
– Выйдите из машины, руки за голову!
– Натворил что-то? – Водитель безучастно вскинул бровь. – Меня только в заложники не бери. Дочка позавчера родилась…
Кивнул: дался он мне. Не стал ждать, пока стражи порядка потеряют терпение, щелкнул замком дверцы.
– Выходите с поднятыми руками! Без резких движений.
Громко, словно хотел оглушить.
Я подчинился.
– Товарищ Потапов?
Кивнул – он самый. Мент сглотнул.
– Вы арестованы по подозрению в убийстве. Руки. – Он отстегнул наручники с пояса.
Да что ж за день-то такой? Но спорить не стал…
* * *Меня привезли в участок. Хмыкнула глубоко зарывшаяся ирония: вернулся туда, откуда все началось. Только СанСаныча не было – его место занял молодой да исполнительный. И тоже в чине лейтенанта. Хмуро предложил мне чай и сигареты: я отказался.
– Это что? – спросил, когда явившийся врач выудил пластину. Приговаривал, собираясь прицепить мне к виску.
– Глушитель вашего нейрочипа. Так положено по закону.
Ириска подтвердила, потому нехотя, но согласился.
По мозгам ударило, словно установка свежего модуля. Лейтенант нахмурился: представил, каково мне сейчас.
– Вам знаком Залесский Михаил Сергеевич? – отправлять в камеру содержания не спешил, решил допросить.
Интересно, что будет дальше? Меня сунут во временную, а потом как снег на голову обрушится эльф-судебный распорядитель? А завтра сотрут прежние заслуги, отправят на сборочный пункт?
Хитрый сукин сын, этот Вербицкий…
– Знаком? – повторил вопрос, теряя терпение. Играть в плохого-хорошего копа он не собирался, остановился на золотой середине.
– Впервые о нем слышу.
– Вот как? А в архивах значится, что вы иногда проворачивали с ним грязные делишки. До того как…
– Покажите фотографию. Не всех знаю по именам.
Лейтенант кивнул, выудил из папки черно-белое фото.
Да это же тот самый паршивец, из-за которого было столько проблем! Даже сломанный нос на месте.
– Этого знаю. Если он указал меня в соучастниках, знайте: врет как дышит.
Лейтенант молча показал следующее фото. А вот это уже не шутка.
Мишка был мертв. Четыре пулевых отверстия. На стол лег мой «Буян» – так вот зачем они проверяли количество патронов в магазине!
– Где вы находились между семью и девятью вечера?
Как успешно подобрано время: как раз шел к автобусной остановке.
Ответил. Показал бы чек из проездного билета, но нейрочип не работал. Лейтенант справился сам.
– Откуда вы ехали в столь поздний час?
– С кладбища.
– Закапывали еще один труп? – Он улыбнулся уголками рта, но, не заметив реакции, извинился.
Скверная шутка.
– Ездил проведать друга семьи. Вы наверняка его знали.
– Знал? – Парень нахмурился, я кивнул.
– Александр Александрович. Тот, кто занимал этот кабинет до вас.
Повисла мрачная, напряженная тишина. Лейтенант шумно сел, стул под ним протестующе заскрипел.
– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
Задумался, упоминать ли Макмамбетова. Решил, что не стоит: с личностями его уровня просто так не встречаются. Покачал головой.
– Скверно, товарищ Потапов. Выходит, что у вас нет алиби.
– Зачем мне его убивать?
Он пожал плечами:
– Не знаю. У вас с ним недавно была стычка. Решили отомстить?
– Отметелил на улице вместе с его дружками? Обезвредил – в отличие от меня, они были с оружием. Ножи, цепь… дубина, – упоминать поглощенный пистолет не стал. Не кажется ли вам, что звучит бредово? Как и то, что, напав на меня с таким арсеналом, они столь быстро оказались на свободе? Настолько, что к вечеру мы с ним даже каким-то чудом встретились. Парадокс судьбы, не иначе!
Моя тирада заставила парнишку заскрипеть зубами. Он-то думал, что будет задавать вопросы. Вместо этого я лил поток сомнений на мельницу его решений.
Спрятав глаза он зарылся в бумагах, словно там были ответы.
– Да, в самом деле, подозрительно.
– Тогда все? Дело закрыто, могу идти? – сунул ему под нос наручники, предлагая даровать свободу.
Он не спешил. Выдохнул, покачал головой.
– Максим, я вас очень уважаю. Сынишка видел вас по телевизору, хочет быть похожим на вас.
Интересно, зачем он об этом рассказал? Я прищурился.
– Хотите показать ему, что все наоборот? Герой из меня как из говна пуля, лейтенант?
Он покачал головой, взялся за нее.
– На меня давят со всех сторон. Невесть откуда взявшиеся свидетели, показания… Мы ловим вас в такси, что будто бы едет с кладбища. Закрытого в столь поздний час.
– Ну и где был убит Залесский? – Я ухмыльнулся, откинувшись на спинку стула. – В городе? Что же я, по-вашему, метнулся кабанчиком оттуда до кладбища? Переместился?
Он почесал нос, шмыгнул.
– Вы ружемант. Не считайте, что предвзято отношусь, но ружеманты способны на всякое. У нас есть исторические сведения, что ружеманты прошлого, получив достаточное развитие своего класса, умудрялись ускользать на огромные расстояния…
Жутко не хватало Ириски: хотел спросить, правда ли? На помощь пришла память – вспомнил, как удирал от нас после своего провалившегося рейда Вит Скарлуччи. Догнал его в приступе божественной ярости.
Настиг, словно пуля.
Кивнул: утверждение принимается.
– И потом… – Он постучал пальцем по фотографии с пулевыми отверстиями, продолжил: – Пуль мы не нашли, гильз тоже. В источниках вы указываетесь как сильный ружемант, способный применять умения даже из-под наложенной печати.
Я нахмурился. Интересно, откуда у них такая информация? Впрочем, гадать не стоило: Вербицкий-старший расстарался.
Зато получил ответ на давно мучавший меня вопрос: исчезают ли пули из призванного оружия?
И он не радовал – если так, выходит, по Москве бродит еще один ружемант, как минимум способный призывать фамильные реликвии.
– На вашей куртке притом отметины борьбы, – указал на огромный разрыв и торчащий синтепон. – Поверьте, я хотел бы вас отпустить, будь у меня хоть малая зацепка, что вы правда были на кладбище…
Мне разом стало неуютно. Мысль, ударившая в голову, несла спасение: куртка же!
На одной из торчащей пик ограды остался лоскут. Немедля сообщил о том лейтенанту, но тот лишь покачал головой.
– Недостаточно, но проверим, – схватился за телефонную трубку, набрал номер. Отдал приказы подчиненным проверить. – Может, что-нибудь еще?
– На могиле Александра Александровича оставил флягу из-под коньяка.
– На голову не налазит. Зачем вы поехали на кладбище в столь поздний час? Почему не… завтрашним утром? Откуда такая тяга к тому, чтобы беспокоить сон мертвых. Вы, случаем, не некромант?
Он вздрогнул: последняя мысль, кажется, напугала его самого.
– Не имею чести быть им, – отрицательно покачал головой в ответ. – На меня столько всего свалилось разом, как только вернулся домой. Мою подопечную Инну забрали в дом Вербицких за невесть откуда взявшиеся долги. Друг моего отца, да и всей семьи две недели как кормит червей из-за несчастного случая. Я думал, возвращаюсь домой, а будто снова оказался на фронте. Не выдержал, хотел поговорить с тем, кто меня поймет. Даже если теперь он мертв. Зачем еще люди ходят на кладбище?
Лейтенант сверлил взглядом столешницу: для него звучало убедительно.
Помолчали.
– Александр Александрович был моим наставником, – признался офицер. Протянул мне руку, чтобы пожать. – Мы ведь так и не познакомились, а я даже не представился. Сергей Цкаревин, будем знакомы.
Ответил на рукопожатие. Долго всматривался в лейтенанта: не похож он на человека Вербицкого. Скорее, на того, кого старику удалось запугать, обмануть, заставить. Потому ему и неуютно допрашивать меня: отчаянно искал хоть одну причину не пихать меня во временную.
– Он вами… не знаю, как только оказались в армии, хвастался, что ли. Или гордился. Будто отец сыном.
Вспомнил его по-отечески теплое отношение ко мне. Стало нестерпимо жаль. Надо набрать еще раз его жене, взять под опеку. Заботились же они о Инне в мое отсутствие, пришла и моя очередь.
Лейтенант усмехнулся.
– Я вам, по правде, даже завидовал. Будто вы тот самый знаменитый сын маминой подруги, который всегда на три шага впереди тебя самого.
Не самое приятное сравнение – никогда не хотел таким быть. Просто жизнь заставила.
– Вы сказали, что на вас давят. Кто?
Сергей замялся, озираясь по сторонам, словно намекая, что здесь и у стен есть уши. Но ответил.
– Начальство. Видимо, им пришла на вас разнарядка. Отпусти я вас так, без причины – получу нагоняй. Чувствую, что и в обратном случае мне светит то же самое. Мне почти приказали засадить вас во временную. На день-другой, а если повезет – на неделю.
А вот это уже интересно. Что должно было случиться в ближайшую пару дней, чтобы я не мешался под ногами?
Оба вздрогнули, едва телефон разразился трезвоном. Атмосфера уютного, почти домашнего разговора разлетелась вдребезги.
Цкаревич снял трубку, молча кивнул, шепнул в ответ. Положил ее на рычаг, выдохнул. В его взгляде так и читалось: что же мне делать-то с тобой, Потапов? Казалось, еще мгновение – и скажет: надоел ты мне хуже горькой редьки! Пихну тебя сейчас во временную и…
Вместо того лейтенант по-доброму улыбнулся.
– Нашли, – облегченно выдохнул и тут же ответил на мой вопросительный взгляд. – Лоскут с куртки. Мне-то думалось, его ветром должно было уж снести, ан нет. Видимо, приглядывают за вами боги!
Кивнул: было бы неплохо. Не то чтобы верил в религиозную муть, но…
– И шкалик фляги. Как вы и сказали, с коньяком. Экспертиза показала: на ней ваше ДНК.
Нахмурился – когда это они успели? Мне думалось, так шустро лишь в кино бывает. А потом вспомнил: у самого же есть Ириска! Кто знает, какие там ИИ-ассистенты у стражей порядка и какие модули в них установлены?
– Тогда что же? Можно снять эту штуку? – пощелкал по виску, куда клещом вцепился установленный эскулапом диск.
Сергей на этот счет разом погрустнел.
– Боюсь, наш санитар уже отправился домой: если только завтра.
Вот оно, значит, как. Про то, что я могу быть освобожден из-под стражи, никто и не подумал. Осекся – сам-то с чего взял, что освобожден? Цкаревич подобного не говорил.
Не говорил, но сомнения развеял. Выдохнул, выудив из кармана миниатюрный ключ. Щелкнули отпираемые замки, затекшим от плена рукам вмиг стало легче.
На стол легли лист бумаги с ручкой.
– Подписка о невыезде: максимум, что могу. И можете отправляться домой.
Пробежался глазами по строкам: бытность наемника приучила читать подписываемые контракты. За границу все равно не собирался. Документ ограничивал мои передвижения Москвой до завершения уголовного дела.
Поставил автограф и оказался свободен…
* * *Привычка заставляла звать Ириску. Привык, чувствовал себя без нее как без рук. Сколько же там, наверное, мне сообщений прислала Бейка? И ведь даже такси не вызвать без помощницы…
Шел пешком: поначалу думал заглянуть в квартиру, а потом спросил себя: что там делать? Да и командующая говорила избегать…
Стоило мне отойти, как за спиной ревом разразилась сирена. Кто-то из молодых да прытких увидел меня, решил задержать? Благо, Цкаревич выписал отпускной документ…
Полицейская машина сорвалась с места, будто за ней гнались все демоны ада. За ней следом рванула еще одна. Куда это они?
Пожарный грузовик я увидел буквально через минуту: мчался, рассекая ночную тишь, и все туда же.
Сходить посмотреть? Или не тратить времени?
Внутри проснулось гадкое мальчишество. Плюнув на ладони, метнулся наперерез. Пожарная притормозила на повороте: как я и думал, вниз по развязке, а там под мост.
На мосту я оказался в самый последний миг, прыгнул вниз, прямо на красный короб кабины. Рыцари пожаротушения, сидевшие внутри, не обратили внимания. Меня же чуть не снесло рывком – чудом удержался, уцепившись за торчащие поверх корпуса выступы.
Здравый смысл зло ругался: это что еще за фокусы? А если бы промахнулся? А если бы не удержался?
В этот раз обошелся без ответов.
Неладное заподозрил, признав недавний маршрут – ехали к высотке Бейки.
Так и было.
Ругнулся, спрыгнув вниз, едва «пожарка» остановилась.
Полыхал одиннадцатый этаж – вот же гадство! Двенадцатый, десятый и девятый тоже охватило огнем.
Толпа зевак отчаянно глядела в небеса. Полиция спешила отогнать непрошеных гостей, но им было на что посмотреть.
Вертолет завис в воздухе. Не признал его в ночной мгле, но боевые модули на подкрылках спутать с чем-то другим сложно.
Толпа завизжала, наконец разбегаясь пугливыми тараканами: воздух содрогнулся от грохота и звона стекла. Огненный шквал обрушился на стены из бетона и стекла.
Поискал глазами девчат – они бы ни за что не стали оставаться внутри, будь у них такая возможность.