– Что у вас? – на ходу радостно вскрикивала она, – безбилетника выявили?
– Да, похоже но то, – подал голос оживившийся полицейский.
– Выводите, – дама энергично тряхнула головой.
– Гражданин, проходите на выход, – хорошо поставленным голосом приказала она.
– Погодите, – огрызнулся опешивший грузчик. – У меня проездной.
– Ну и где он?
– Сейчас будет. Не надо давить на меня.
Он еще раз осмотрел карманы, затем методично обследовал кошелек.
– Что ж такое творится – то? – удивленно воскликнул он.
– Штраф заплатите или… – контролер на мгновение замолчал, сделав эффектную паузу, – или с нами поедете?
– Разбежались, – не выдержав, буркнул грузчик.
Полицейский уперся рукой в правый бок.
– Не хамите, – приказал он, готовясь к сопротивлению. – Поднимаемся!
Николай Иванович осознал – у него назревают крупные неприятности. Денег нет, чтобы заплатить штраф, а ехать в участок – только время терять.
Он заставил себя сосредоточиться.
– Вспомнил! – наконец торжествующе выдохнул он и полез во внутренний карман куртки. – Вот! Я специально его положил сюда, ведь на улице снег. Получите пожалуйста!
Проводив удалявшихся контролеров торжествующим взглядом, почувствовал прилив сил.
– Ишь, вонючки, решили меня подоить. А вот фиг вам! – смеясь, он с силой потер ладонью о ладонь. Осмотрелся вокруг, видит ли кто его хоть и небольшой, но триумф. Однако немногочисленные пассажиры, как обычно, были заняты только собой.
Средних лет женщина, сидевшая напротив, со страдальческим выражением на лице, прикрыв глаза, то ли дремала, то ли просто не желала созерцать белый свет. Временами по ее телу пробегала едва заметная дрожь, а кисти рук, крепко сжатые в кулаки, непроизвольно производили круговые движения то в одну, то в другую сторону. Холщовая сумка, стоявшая рядом с ней, издавала резкий запах копченой рыбы. Очевидно дама трудилась на предприятии производящим рыбную продукцию.
Николай Иванович вздохнул, почувствовав просыпающийся аппетит. Неожиданно вспомнилось, как с утра он попросил кассиршу Тамару занять ему двадцать латиков до получки и получил отказ. А ведь могла бы и дать! Что ей стоило? Они же в одном районе живут, так сказать земляки! Грузчик скрипнул зубами от злости. Он терпеть не мог эту рыжую фурию. Ее супруг трудился в офисе с Анатолием! Сей прискорбный факт не давал Николаю Ивановичу покоя. Он уверил себя – не будь этой самой Тамары и ее муженька, его кстати кажется Алексеем зовут, именно он стал бы правой рукой у хозяина. В этом можно не сомневаться.
Тамара была большой задавакой и совершенно не собиралась считаться с грузчиком, хотя не могла не понимать, что он особенный, не такой, как все. В последнее время народ на рампе поговаривал, что, мол, у нее обнаружились необычные способности и она активно использует их. Возможно, то были пустые россказни, но дыма, как говорится, без огня не бывает. Иной раз грузчик всерьез подумывал – а не пойти ли к ней «на прием». Но все никак не решался.
…Скрипнув тормозами, электричка остановилась на станции Зиемельблазма. Оказавшись на перроне, грузчик торопливо отворотил лицо в сторону. На участке вдоль железнодорожного полотна свирепствовала метель. Ветер, подхватывая с земли наметенный за день снег, яростно кружил его, расшвыривая в разные стороны. Поднимая воротники, пассажиры спешили быстрее покинуть открытое пространство.
Что бы попасть домой нужно было пройти изрядный участок пути. У зала ожидания толпа разделилась. Одни направились мимо школы по узкой тропинке, проложенной среди наметенных за день сугробов. Другие направо – вдоль шоссе, минуя стоявшее в глубине заброшенного парка огромное здание клуба, когда-то считавшегося культурным центром района. В далеком прошлом здесь жизнь била ключом, работали всевозможные аттракционы, проводились концерты, по выходным толпы народа с детьми расслаблялись в кафе, потягивая кто пиво, кто лимонад… Но в данный момент тут царили разруха и запустение.
Грузчик осторожно двигался вместе со всеми, стараясь не сбиться с тропинки и не оказаться в сугробе. По обеим сторонам дороги росли высокие сосны. На их разлапистых ветвях красовались пушистые шапки снега. Изредка по шоссе проносились машины, обдавая пешеходов грязью из-под колес. Николай Иванович настороженно прислушивался к себе. Ему сегодня весь день стреляло в спину и болела грудь. Хотелось скорее добраться до вожделенного места и наконец – то расслабиться, выкинув из памяти этот долгий и трудный день.
Задумавшись, он неожиданно поскользнулся. Что б устоять на ногах, ухватился за ближайшее дерево. Сосна чуть заметно качнулась и на дорогу прямо перед ним упал большой снежный ком. Грузчик чертыхнулся и машинально посмотрел вверх. Черное небо, сплошь усыпанное яркими звездами раскинулось над его головой. Месяц висел над лесом, освещая дорогу…
– Господи! Хорошо – то как! – поразился он и почувствовал, как кольнуло сердце.
– Что встал! – раздался позади недовольный голос. – Давай проходи, не задерживай народ!
Устыдившись своего неуместного порыва, что это он в самом деле расслабился не ко времени, Николай Иванович плотнее надвинул кепку на голову и, перебежав дорогу, рванул к магазину, рядом с которым призывно светилась знакомая вывеска кафетерия. Именно сюда, по пути домой он любил захаживать вечерами. Оказавшись в заведении, первым делом определил – все сидячие места уже заняты и значит придется расположиться у стойки, тянущейся вдоль стены, что было весьма нежелательно, потому что сидеть на высоких и одноногих табуретках он не любил. Однако не станешь ведь стоять над душой у отдыхающих за столами людей? Да к тому же еще с кружкой пива в руке!
– Все сегодня идет через пень колоду, – с неудовольствием отметил он и, приблизившись к кассовому аппарату, негромко кашлянул в кулак, пытаясь обратить на себя внимание барменши. Та даже бровью не повела, ибо была занята пересчитыванием внушительной горы мелочи, лежавшей перед ней на пластмассовой тарелке. Николай Иванович замер в просительной позе, ожидая когда к нему снизойдут. Он понимал – если Марине покажется, что клиент недостаточно вежлив с ней, она вполне может послать «наглеца» далеко и надолго, ничуть не стесняясь в выражениях. Она была дама нервная, если не сказать большего. По любому поводу охотно впадала в ярость. Этой чертой характера барменша немного напоминала уборщицу Раю, к которой тоже нужно было приближаться с большой осторожностью. Рае повсюду мерещились недруги, любое случайное слово могло спровоцировать бурные объяснения.
– Вы меня ненавидите! – обычно в таких случаях плаксиво произносила уборщица и густо краснела, как будто бы только что вышла из парной. Если «обидчику» тут же, путем неимоверных усилий, не удавалось внушить ей, что она ошибается, бедная женщина, трагически опустив уголки губ, с упоением качала головой, всем своим видом показывая, как несправедливо обходится с нею жизнь. Затем начинался скандал…
Николай Иванович не раз оказывался свидетелем диких сцен, происходивших, как он сам выражался, на ровном месте.
– Чего ты дергаешься словно вошь на аркане? – однажды поинтересовался он, когда, оказавшись на рампе, заметил нервно дымившую в одиночестве Раю.
– Я? На аркане? – изумилась уборщица, окинув грузчика непонимающим взглядом.
– Ну не я же, – миролюбиво ответствовал Николай Иванович, добродушно посмеиваясь в кулак.
– Вот ты оказывается какой! – после минутного раздумья завела свою песню уборщица.
Она была в замешательстве, не зная как повести себя. Ведь в этот раз перед ней была не простая продавщица, с кем можно полаяться от души, а сам Николай Иванович. Ему, как известно, благоволят…
– Хочу выяснить, почему ты всегда все воспринимаешь в штыки.
– Что в штыки?
– Даже этот наш разговор. Ты ж нормальная баба, – продолжал уговаривать грузчик.
В тот день ему удалось с утра немного подзаработать у поставщика, потом Афанасий, зазвав к себе, налил рюмку «Столичной», поэтому все вокруг виделось в розовом свете. Заметив дергающуюся от злости уборщицу, вдруг захотелось наставить ее на путь истинный. Но Рая не оценила благородный порыв.
– Ты что это, мать, никак опять с кем-то поцапалась? – полюбопытствовала не вовремя подоспевшая кассирша Ира по прозвищу «Беспардонный бегемот». Она была любопытна и обожала «пикантные» ситуации. С уборщицей у нее установились странные отношения – они то ссорились и враждовали по нескольку недель кряду, то мирились и были, как говорится, « не разлей вода».
– Тут кое кто меня ненавидит, – проглатывая рыдания, кивнула в сторону обалдевшего Николая Ивановича Рая.
– Кто ненавидит? Он? – удивилась кассирша. – Не может быть!
– Сказал, что я чокнутая.
– Я всего лишь хотел … – для чего-то начал оправдываться грузчик, – с ней немного потолковать….
– Заявил, что я вшивая, – Рая вновь горько всхлипнула.
– Да ты что?
От восторга Ира с силой надула щеки, как будто бы собиралась забрать побольше воздуха в легкие.
– Ну даете, – отступая, пробормотал, Николай Иванович, – вам романы бы сочинять!
Примерно такой же была и барменша Марина. Разозлившись на кого-то из посетителей, она становилась глуха к его просьбам, обслуживала в последнюю очередь, подолгу не обращая внимание на «провинившегося». Завсегдатаи знали – Марину опасно беспокоить «по пустякам» и потому, потерпев минут десять, грузчик совсем загрустил, заметив, что к барменше во вразвалочку подошел постоянный клиент. Это был мужик лет шестидесяти, могучего телосложение с упругим пивным животом. Марина благоволила к нему, он оставлял серьезные чаевые, всегда угощал коньяком, смешил анекдотами. Вот и на этот раз, приятно улыбаясь, барменша внимательно слушала, что ей говорят и, запрокинув голову, тихо посмеивалась, поощрительно глядя на толстяка.
