Западня для лорда
– Эта женщина… Эллен… была твоей подругой?
Элис кивнула:
– И до сих пор ею остается. Все девушки миссис Сильвер всегда поддерживают друг друга.
– Скажи ей, что она может прийти ко мне. Я помогу ей избавиться от миссис Сильвер, как помогла тебе.
– Она не хочет уходить, поскольку зарабатывает больше меня и ей нравится то, что она делает.
– А находиться во власти мужчин, собравшихся сейчас в гостиной, ей тоже нравится?
Элис смущенно отвела взгляд:
– Так устроен мир, Венеция.
– Передай ей мои слова, Элис. – Венеция посмотрела на подругу. – Прошу тебя.
Та кивнула:
– Хорошо, но я уже знаю, каков будет ее ответ.
Женщины переглянулись.
– Чуть позже я отвезу тебя домой.
– Возможно.
Венеция знала, спорить с Элис бессмысленно.
– Помни, что я тебе говорила: Рейзби нужно держать на расстоянии до конца, невзирая на его заверения.
Элис кивнула:
– Я так и сделаю.
Появился лакей с плащом Венеции и накинул его ей на плечи. Она поблагодарила его, и тот замер, ожидая дальнейших распоряжений.
– Передам Рейзби твои извинения.
– Самым неискренним тоном, пожалуйста, – улыбнулась Венеция, наблюдая за тем, как подруга направляется в гостиную. – Мой экипаж прибыл? – спросила она лакея, который принес ей плащ.
– Да, мадам, но на перекрестке столкнулись две телеги, перекрыв дорогу. Экипажу не проехать. Не меньше часа пройдет, пока движение восстановят. Присоединитесь ли вы к другим леди, пока будете ждать?
В гостиной раздался новый взрыв смеха. Венеция тут же ощутила приступ гнева и отвращения.
– Нет. – Она больше ни секунды не останется в этом доме. От этой мысли желудок мучительно сжался. – Мой дом недалеко отсюда. Я пойду пешком.
– Пешком, мадам? В одиночестве?
– Ужасно скандально, не правда ли?
Улыбнувшись лакею, взирающему на Венецию так, будто у нее внезапно выросла вторая голова, она выскользнула за дверь, которую он перед ней распахнул.
Выйдя из дома и глотнув морозного воздуха, приятно холодившего кожу, Венеция испытала небывалое облегчение. Еще большим облегчением стал звук закрывающейся парадной двери. Она приказала кучеру ждать на случай, если Элис все же решит воспользоваться его услугами, после чего бесшумно зашагала по дорожке, обогнув несколько ожидающих экипажей, и оказалась на улице.
Она миновала перекресток, где столкнулись телеги, и двинулась дальше, размышляя о лежащей на подносе мисс Верт, обнаженной и беззащитной. При этой мысли в груди будто разверзлась бездна. Стоило подумать о Линвуде и прочих мужчинах, наслаждающихся зрелищем, как все тело затопила жаркая волна отвращения. Повернув на Беар-стрит, она направилась в сторону Сесил-корта. Она внимательно вслушивалась и всматривалась в темноту пустых улиц. Отважившись идти ночью в одиночестве, она рисковала, но мысль о том, чтобы остаться в особняке Рейзби, зная, что происходит в гостиной, была ей совершенно невыносима. Еще минут десять, и она дома в безопасности.
Фонари на улице не светили, что лишь усиливало нервозность Венеции. Крепче вцепившись в ридикюль, она ускорила шаг. Со ступеней изящного особняка, мимо которого она проходила, в ее сторону метнулась маленькая черная тень. Венеция вздрогнула. Это оказался всего лишь кот, темная шерсть которого сливалась с мраком ночи. Мяукнув, он растворился во мраке. С ее губ сорвался короткий смешок. Собственная пугливость разозлила. Мысленно она приказала себе не глупить, но дорогу преградили двое мужчин, поджидавших на тех же ступенях.
Венеция остановилась.
– Мы не хотели пугать вас, мадам.
Голос мужчины был таким же грубым, что и его внешность. На вид лет тридцать, среднего роста, тучный. На голове черная шапка, скрывающая волосы. Он смотрел на Венецию алчным взглядом, не соответствующим вежливым словам. Его подельник казался моложе. На обезображенном оспой лице сверкали жестокие глаза. Сердце Венеции бешено забилось.
Она заметила, как они разглядывают ее добротный плащ и маленький блестящий ридикюль с длинной ручкой, обернутой вокруг запястья, на котором красовался браслет с бриллиантами.
– Опасно леди одной ходить по улицам глухой ночью, – произнес толстяк. – Особенно леди вроде вас.
Венеция не удостоила его ответом.
– А может, вы и не леди вовсе. – Он снова смерил ее дерзким взглядом, будто пытаясь рассмотреть, что скрыто под плотным плащом. – Может, вы та самая актриска?
Во рту пересохло, как в пустыне. Она спрятала руки и ридикюль в складках плаща.
Мужчина заметил это движение и расхохотался:
– Это не поможет, дорогуша.
– Возможно, и нет, – согласилась Венеция, – а это может.
Она выбросила вперед руку и нацелила на обидчика маленький пистолет с ручкой из слоновой кости. Он ухмыльнулся, хотя в глазах промелькнул страх.
– Играем по-грубому, значит?
Венеция изогнула губы в подобии улыбки:
– Подите прочь, оба, и я не стану стрелять.
– Сильно сомневаюсь, леди, что вам вообще известно, как…
– Напротив. – Она нажала на спуск. – Мне это отлично известно.
Выстрел для такого маленького пистолета прозвучал оглушающе громко.
– Вы подстрелили меня! – изумленно воскликнул бандит, хватаясь за окровавленное бедро, будто до сих пор не мог поверить в случившееся.
Венеция бросилась бежать, но второй бандит схватил ее и с силой прижал к себе, не давая вырваться.
– Нужно убираться отсюда, Спайк. Выстрел привлечет внимание сторожей. Что будем с ней делать?
– Заберем с собой. Я еще поквитаюсь с этой ведьмой.
Венеция старалась не поддаваться панике.
– Я так не думаю.
Донесшийся с некоторого расстояния голос был низким, убийственным и прорезал ночную тишину, как нож. Сердце Венеции затрепетало. Линвуд.
– А ты, черт побери, кто такой? – спросил Спайк.
– Не важно. Отпусти женщину!
Выражение лица Линвуда не изменилось, по-прежнему оставшись замкнутым и почти безразличным. Он не отрываясь смотрел на негодяя. Его неподвижность обескураживала, а спокойствие было более опасным, чем развязность или показная бравада. Опасность витала в воздухе, такая осязаемая, что лишь совершенно бесчувственный человек не сумел бы это понять.
Никто не сдвинулся с места и не произнес ни слова, лишь мужчина, удерживающий Венецию, сильнее впился пальцами ей в руки.
Хотя она и ожидала, что Линвуд атакует противника, но, когда это случилось, стало для нее полной неожиданностью. Он сделал выпад вперед с быстротой и убийственностью гадюки. Набалдашник в виде волчьей головы сверкнул в свете луны и с силой поразил негодяя, держащего Венецию. Тот выпустил жертву и опрокинулся назад. Затем Линвуд ударил по ноге раненого сообщника. Вскричав от боли, тот рухнул на дорогу.
Линвуд не удостоил его ни единым взглядом. Подойдя к Венеции, взял ее за руку и быстро повел прочь. В домах по соседству стали зажигаться фонари, захлопали двери, но Линвуд с Венецией уже растворились во мраке. Лишь когда они, завернув за угол, оказались на другой улице, той самой, на которой она жила, Венеция остановилась и посмотрела ему в лицо:
– Что вы здесь делаете? Я полагала, вы до сих пор у Рейзби. Думала, вы… – «Едите фрукты прямо с обнаженного тела куртизанки, подобно всем прочим развратным гостям маркиза», – мысленно закончила она.
– Десерт пришелся мне не по вкусу.
Она внимательно всматривалась в его глаза, выискивая ложь, но так и не обнаружила.
– А потом я узнал, что вы решили идти домой пешком. – Он был предельно серьезен, выражение лица столь же жестко, что и при встрече с бандитами. – Очень глупо с вашей стороны, мисс Фокс, а я не считал вас глупой.
Заслышав порицание в свой адрес, Венеция покраснела. Внутренне признавая справедливость его слов, она тем не менее стала противоречить еще более яростно:
– Я не хотела больше ни секунды оставаться в том доме. Кроме того, я вовсе не беззащитна.
– Да, я видел.
Она не смогла понять, в самом ли деле он имел в виду свои слова или иронизировал. Румянец на щеках стал еще жарче. Обоим было известно, что случилось бы, не подоспей он вовремя.
– В следующий раз дождитесь меня.
– В следующий раз? – эхом отозвалась она, раззадоренная из-за своей уязвленной гордости. – Не слишком ли вы самонадеянны?
Линвуд ничего не ответил, ни единый мускул не дрогнул на его лице. Он посмотрел на нее, заставив устыдиться собственной мелочности.
– Простите меня, – пробормотала она, отводя взгляд. – Я благодарна вам за вмешательство.
Их взгляды встретились в темноте. Венеция подумала о том, что Линвуда надо опасаться ничуть не меньше, чем бандитов. В действительности она испытывала к нему лишь настороженное любопытство и физическое влечение, но не страх.
– Я провожу вас домой, мисс Фокс.
Он не предложил ей руки, не улыбнулся. Она кивнула, понимая, что едва не погубила тщательно разработанный план, и ей срочно нужно сказать что-то, чтобы поправить ситуацию, но не могла этого сделать. Чувствовала себя неуверенно и неловко, была потрясена сильнее, чем могла бы признаться даже самой себе. Причиной подобного состояния стало не нападение, а Линвуд.
В неловком молчании они дошли до парадной двери ее дома и остановились.
– Доброй ночи, мисс Фокс.
Между ними будто разверзлась бездна, а взаимопонимание, которого они достигли за ужином, вмиг улетучилось. Венеция испугалась, что проиграла игру, едва успевшую начаться. Стукнув несколько раз дверным молоточком, Линвуд развернулся и зашагал прочь.
– Линвуд, – не давая себе времени передумать, окликнула она.
Он замер у ограждения, затем медленно развернулся и посмотрел на нее. Уличный фонарь освещал его темную фигуру мягким желтоватым светом. Не сводя с него глаз, Венеция подошла, не обращая внимания на открывшуюся за ее спиной дверь. Подойдя, прижалась к его губам в нежнейшем поцелуе.
– В следующий раз я обязательно вас дождусь, – чуть слышно пообещала она.
В черной глубине глаз Линвуда промелькнула вспышка, в следующее мгновение Венеция оказалась в его объятиях. Линвуд целовался столь искусно, что заставил женщину забыть о ее миссии. Никто никогда ее так не целовал.
Ее сердце бешено колотилось, пульс участился, тело томилось желанием. Она никогда не испытывала ничего столь необузданного и мощного, пугающе возбуждающего. Она прильнула к нему, обхватив за шею и повинуясь страсти, ревущей в ушах и воспламеняющей кровь. Его язык обвивался вокруг ее языка, ласкал, дразнил, очаровывал, подчинял себе. Когда он целовал ее, все остальное казалось не важным, и она всем существом стремилась к его теплу, страсти, примитивному неистовству.
Прервав поцелуй, подняла голову и посмотрела в глаза Линвуду, черные опасные глаза, скрывающие множество тайн. Она пребывала в ужасе от потери самоконтроля, от интенсивности захватившего чувства, от кричащего физического желания, заставившего ее прильнуть к нему всем телом, опалившего жаром лоно. Притворяясь спокойной, что ни в коей мере не соответствовало истинному состоянию, она отступила на шаг, чтобы проложить между ними некоторое расстояние.
Они смотрели друг на друга в темноте, нарушая ночную тишину своим прерывистым дыханием. Напряжение нарастало. Опасаясь вымолвить хоть слово, Венеция развернулась и медленно зашагала к ярко освещенному холлу. Прежде чем войти в дом, обернулась и еще раз посмотрела на Линвуда, который до сих пор стоял на том же месте и взирал на нее пристальным взглядом. Их глаза встретились в последний раз, затем она скрылась за дверью. Дворецкий повернул ключ в замке.
Она прислонилась спиной к толстой дубовой двери, гадая, стоит ли Линвуд все еще снаружи. Ее ноги сделались ватными, когда она дотронулась пальцем до припухших от поцелуев губ.
– С вами все в порядке, мадам? – с беспокойством спросил Альберт, старший дворецкий.
Она кивнула:
– Да, все прекрасно.
Она через силу улыбнулась, чтобы развеять его тревогу. Но это была ложь. Чувствовала она себя далеко не прекрасно. Тело пылало от возбуждения, раздразненное реакцией на виконта Линвуда.
– Сегодня портвейн перед сном подавать не нужно. Мисс Суитли до завтра не вернется домой, – пояснила она, направляясь к широкой лестнице на второй этаж.
– Очень хорошо, мадам. Я отправлю к вам Дейзи, чтобы помогла с туалетом.
– Благодарю вас.
Облачившись с помощью горничной в ночную сорочку и накрывшись одеялом, Венеция легла в постель, но заснуть не смогла. У нее не получалось ни лежать спокойно, ни даже смежить веки. Тело до сих пор пульсировало от нервного возбуждения, в голове роились тысячи мыслей.
«Десерт пришелся мне не по вкусу». Похоже, слова Линвуда прочно отпечатались в ее сознании, хотя и не следовало обращать на них внимание. Даже если бы он взобрался на обеденный стол и оседлал мисс Верт, это деяние не сравнилось бы с тем, что он совершил прежде. Венеция чувствовала, что ее это беспокоит очень сильно. Линвуд не остался, подобно другим мужчинам, потешить свою похоть. Вместо этого отправился вслед за ней. Только благодаря ему она сейчас в безопасности в своей постели. В этом таилась глубокая ирония. Как и в том, что ее влекло к нему, а его к ней. Закрыв глаза, она подумала о том, что из- за этого достигнуть цели будет и труднее, и легче одновременно. Чем быстрее удастся узнать что-то полезное против него, тем скорее все закончится. Но при этом нужно вести себя осторожно, потому что такого развития событий ни она, ни ее брат предвидеть не могли. Стоит опасаться не Линвуда, а собственной реакции на него.
Глава 4
Линвуд сидел в одиночестве в своем кабинете, наблюдая за догорающими янтарными угольками в камине. На столике подле него лежал экземпляр «Мессенджера», газеты, владельцем которой он являлся, раскрытый на той же странице, на какой ее оставил. Угасающие отблески огня отражались в бокале в его руке, придавая бренди насыщенный золотисто-каштановый оттенок. Он сделал глоток, почувствовав мягкое ароматное жжение сначала на языке, затем в горле. Впервые за долгое время его не тревожили мысли о Ротерхеме.
В его сознании царил образ Венеции Фокс. До сих пор пьянил запах ее духов, на губах ощущался вкус ее поцелуя. При воспоминании о поцелуе и охватившем их тела пламени, когда она прижималась к нему, Линвуд тут же возбудился. Он жаждал обладать ею со времени их первой встречи на балконе зеленой комнаты. У него было много женщин, но ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Венецией. Интригующая и неотразимая, она была гораздо красивее других. Похоже, испытываемое им влечение было взаимным. Между ними определенно возникло что-то вроде связи. Линвуд ощутил новый прилив желания. Возможно, Рейзби прав, ему не повредит забыться. Кто знает, вдруг он сумеет заснуть, не опорожнив предварительно полбутылки бренди.
Он поставил бокал на столик, его внимание привлек броский газетный заголовок, красующийся сверху на аккуратно сложенной странице. Со вчерашнего дня он перечитал эту статью уже много раз. «Лорд Доусон с Боу-стрит утверждает, что герцог Ротерхем был застрелен». Возбуждение тут же пропало, мозг активно заработал. Эта проблема сама по себе не исчезнет. Возникло неприятное ощущение, что смерть Ротерхема не финал, а, наоборот, начало чего-то такого, что, не будучи немедленно взято под контроль, угрожало погубить всех. Линвуд не мог позволить себе забыться даже в объятиях такой чаровницы, как Венеция Фокс. Нужно полностью сосредоточиться на сокрытии убийства. Он налил себе новую порцию бренди.
На следующий день Венеция все еще пребывала не в духе. Причиной тому было и то, что произошло накануне ночью между ней и Линвудом, и то, что он до сих пор не нанес ей визита. Хотя, если бы он явился без доклада, она все равно отказалась бы его принять. Сидя в гостиной напротив нее, Элис своим рассказом также не способствовала улучшению настроения Венеции.
Элис буквально лучилась восторгом и радостью. Бледность кожи, как и темные круги под глазами, красноречиво свидетельствовали о том, что ночь она провела без сна.
– Ты приняла предложение Рейзби, – не скрывая разочарования, констатировала Венеция.
– Он пообещал мне две тысячи в год и дом на Харт-стрит. Как можно от такого отказываться? – Покраснев, она ненадолго замолчала. – Пожалуйста, пойми меня.
– Ты всецело предаешься в его руки, Элис. А что будет, когда он пресытится тобой и возьмет другую любовницу?
Девушка лишь пожала плечами:
– Если это случится, я найду нового покровителя.
– Когда это случится.
– Я отлично понимаю, что делаю, Венеция, и уже все решила.
– Флиртуй с ним, поддразнивай, спи с ним, в конце концов, раз уж тебе так хочется, но только не позволяй захватить над собой власть.
– Слишком поздно. Я сказала ему «да».
– Отказаться никогда не поздно, – возразила Венеция.
– Правда, назад дороги нет. – Элис посмотрела ей в глаза. Некоторое время ни одна из них не произносила ни слова. – Я хочу его, – добавила она, будто бы это все объясняло. – Хочу этих отношений. Просто порадуйся за меня.
Покорно вздохнув, Венеция улыбнулась:
– Я рада, что ты счастлива.
Элис улыбнулась в ответ.
– А что случилось с тобой прошлой ночью? Линвуд отправился искать тебя. Нашел?
– Да.
– И?.. – не сдавалась Элис.
– Проводил меня домой.
Венеция ни словом не обмолвилась ни о напавших на нее бандитах, ни о том, как Линвуд ее спас.
– Он тебе нравится, не правда ли? – встревоженно спросила Элис.
Венеция подумала о том, что ей не может нравиться мужчина вроде него. Ведь ей известна тайна, которую он скрывает. И все же она не могла не отметить, что он не принял участия в пире с мисс Верт, вместо этого поспешив ей на выручку. Не стоило забывать и о вспыхнувшем между ними темном влечении.
– Он не похож ни на одного известного мне мужчину.
– Венеция, – Элис прикусила нижнюю губу, – тебе надо вести себя с Линвудом осторожно. Он нехороший человек.
По телу Венеции пробежал холодок, взгляд заострился.
– Ты уже второй раз меня об этом предупреждаешь, Элис. Тебе о нем что-то известно?
Элис снова прикусила губу, как делала всегда, когда волновалась или не знала, как поступить.
– Если это как-то повлияет на твое решение рассказать мне, готова признать, я действительно питаю к нему интерес.
– Я поклялась молчать, но… – Элис колебалась, – мне кажется, тебе стоит об этом знать. По крайней мере, ту часть, где фигурирует Линвуд.
Венеция кивнула, напряженно ожидая продолжения. Ее сердце билось быстрее обычного.
– Это случилось, когда я работала на миссис Сильвер. Линвуд пришел в ее «Дом радужных наслаждений» и.
Желудок Венеции судорожно сжался, накатила дурнота.
– Линвуд был твоим клиентом? – в ужасе прошептала она.
– Нет! – вскричала Элис, шокированная этим предположением. – Ни моим и ничьим вообще. Нет, – повторила она, нахмурившись от нахлынувших неприятных воспоминаний. – Ему нужна была информация. Он предложил целое состояние, чтобы мы выдали одну из нас.
– Одну из вас? Не понимаю.
– Настоящее имя одной из девушек миссис Сильвер. Ты же знаешь, ни одна из нас не называет клиентам своего настоящего имени. Но с той девушкой все было по-иному. Мы поклялись хранить ее тайну. За молчание нам заплатили много денег, поэтому я не могу рассказать тебе о ней. Скажу лишь, что Линвуд обещал щедрое вознаграждение даже за самые скудные сведения о ней.
– Он хотел ее? – спокойно поинтересовалась Венеция.
– Не в том смысле, в каком ты думаешь. Вокруг этой девушки и одного высокородного джентльмена разгорелся скандал, Линвуд пытался что-нибудь разнюхать для своей газеты. Он ведь владелец «Мессенджера», знаешь ли.
– Я этого не знала, – ответила Венеция, мысленно отмечая, что нужно будет сообщить об этом Роберту при следующей встрече.
– Он опасен.
– Он угрожал тебе?
– Нет, ничего подобного. Говорят, они с отцом замешаны в разных темных делишках. Он красив, Венеция, красив, точно дьявол, но будто окутан тьмой. Выбрала бы ты лучше Девлина или Хоувика.
– Я не хочу ни Девлина, ни Хоувика.
Ненадолго воцарилось молчание.
– Тогда будь предельно осторожна. – То же самое говорил Роберт. – Он холоден и лишен каких бы то ни было эмоций. Ничто не может его поколебать. Возможно, Линвуд великолепен в постели, но он… опасен.
В намерения Венеции входило выяснить, в какой степени он опасен.
Тем же вечером Линвуд сидел в своей ложе в Королевском театре и смотрел игру Венеции Фокс. Эту пьесу он уже видел, поэтому счел хорошей проверкой для актерского мастерства ее способность увлечь его созданным образом, а не внешностью. Абстрагировавшись от происходящего на сцене, он посмотрел сначала на свою мать, затем на сестру, сидящих подле него. Мэриэнн была всецело поглощена пьесой, и отражающиеся на ее лице эмоции свидетельствовали, что она всем сердцем переживает за судьбу героини, которую играет Венеция. В последнее время сестра была довольна и уверена в себе, что не могло его не радовать. Все это стало заслугой ее мужа Рейфа Найта, сидящего с другой стороны ложи.
Когда объявили антракт, Линвуд с Найтом покинули дам под предлогом того, чтобы принести им прохладительные напитки.
– Ты читал вчерашний «Мессенджер»?
– Разумеется. – Найт поджал губы. – На Боу-стрит пронюхали, что Ротерхем вовсе не совершал самоубийства.
Семена слуха о самоубийстве были посеяны газетой Линвуда.
– Убийство или самоубийство, этому пора положить конец, – заявил Найт.
Линвуд покачал головой:
– Появятся вопросы и стремление раскопать что- то в прошлом. Боюсь, во время расследования может всплыть то, что должно оставаться скрытым.
– Этот ублюдок даже из могилы не перестает доставлять нам неприятности.
– Возможно, вам лучше уехать из города. Отвези Мэриэнн на зиму в деревню.
– Принимая во внимание происходящее, нам будет лучше здесь. Если правда выплывет наружу…
При этих словах лицо Линвуда будто окаменело.
– Не выплывет. Я прослежу за этим.
Мужчины обменялись взглядами. Они не жаловали друг друга, но были вынуждены действовать заодно.
– Ты меня ни о чем не спрашивал, – сказал Найт.
– И ты меня тоже, – отозвался Линвуд. – Будет лучше, если мы оставим все как есть. Ради блага Мэриэнн.
Найт угрюмо кивнул.
* * *На следующий вечер после похода Линвуда с семьей в театр Венеция появилась на балу у Фоллингхема. Она выискивала Линвуда в толпе гостей и не заметила приближения Хоувика.
– Венеция, – произнес он низким собственническим голосом, от которого у нее тут же упало сердце.
– Ваша светлость.
Она присела перед ним в реверансе, взгляд Хоувика немедленно скользнул по ее груди.
– Ах, ну к чему эти формальности между нами.
– Они необходимы, я не хочу оскорбить вас, – ответила она.
– Как будто тебе удастся это сделать. – Он изогнул бровь. – Разве мы не друзья?
– В той мере, в какой вообще возможна дружба между мужчиной и женщиной.
Он рассмеялся. Венеция улыбнулась в ответ тщательно отрепетированной улыбкой, содержащей легкий намек на кокетство.
– Тебе нравится бал?
– Да. Роскошный прием, ваша светлость.
– Меня зовут Энтони. Я бы хотел, чтобы ты называла меня по имени.
Она снова улыбнулась, будто соглашаясь, но не сделала того, о чем он просил.
– Лорд Фоллингхем сильно потратился.
– Этот бал не шел бы ни в какое сравнение с тем, какой дал бы я в твою честь.
– Мы уже говорили об этом.
– Исполни же мой маленький каприз, – прошептал Хоувик.
Улыбнувшись, она посмотрела ему в глаза:
– Вы же знаете, что я потакаю лишь собственным капризам.
– А ты жестокая женщина, Венеция.
– Зато откровенная.
Он рассмеялся:
– Возьми меня под руку, давай пройдемся по залу.
Несмотря на антипатию к заносчивому Хоувику, Венеция взяла его под руку, позволив пройтись по бальному залу. Она была полностью уверена в том, что держит ситуацию под контролем, но, когда они проходили мимо небольшой комнаты, в которой Фоллингхем выставлял свою коллекцию предметов античности, Хоувик сделал быстрое неожиданное движение и увлек ее туда, прежде чем она успела понять, что происходит.
– Ваша светлость! Я возражаю.
Всю свою жизнь Венеция всячески избегала подобных ситуаций, зная, что уединяться с мужчиной в укромном уголке далеко не так безопасно, как заигрывать с ним посреди многолюдного бального зала.
Хоувик был одет более изысканно, чем все прочие гости. Богат, титулован и хорош собой – воплощение мечты женщины ее общественного положения. Но Венеция не хотела становиться ничьей любовницей. Скорее ад покроется коркой льда, чем она окажется в унизительном положении, продаст себя какому- нибудь богачу, который будет распоряжаться ее телом по своему усмотрению, а пресытившись, выбросит прочь, как мусор. В памяти снова всплыли детские воспоминания, подлившие масла в огонь решимости и отвращения.