Безнадёжно надёжное задание. Американский паспорт

– Мне просто скучно стало. Не обижайся! – пробормотала Настя, почти виновато глядя на Самохину. Словно преступление какое совершила, а не помогла подруге. Смешная она все-таки, эта Настя, снисходительно подумала Катерина. Рядом с Золотовой она почему-то всегда ощущала себя старшее и опытнее, хотя разница в возрасте у девушек была совсем незначительная.

– Не обижаться! Да, у тебя есть чувство юмора! Я сейчас, – Самохина подняла руку, давая понять, что хочет выйти. Преподаватель кивком отпустил девушку, и она, взяв бумаги, вышла в коридор. По дороге она успела перехватить обиженный взгляд отвергнутого Настей юноши, и Катино настроение еще больше улучшилось.

Катерина направилась на кафедру физики, прямиком к декану факультета. Юрий Петрович был на месте. Увидев Самохину, он не смог сдержать легкого возгласа удивления. А когда она положила перед ним листы с задачами, его глаза за стеклами очков, и без того казавшиеся излишне выпуклыми из-за толстых линз, округлились еще больше. Это было забавно, но Катя, сидевшая рядом, усилием воли сохранила серьезность. Ей необходимо произвести самое благоприятное впечатление, особенно после того, что случилось. Она понимала – разговора о недавнем происшествии не избежать, и была готова к этому.

Декан долго рассматривал представленные его вниманию листы с задачами.

– Вы отлично справились с решением. Поразительно! Отравление в лаборатории, оказывается, пошло вам на пользу. Это, конечно, шутка. Но то, что я здесь вижу, меня радует. И это совершенно серьезно.

Декан покосился на работу Самохиной, лежащую перед ним, а затем снова перевел глаза на Катю.

– Если бы вы знали… – он покачал головой, пытаясь найти нужные слова. – Я уже немолодой человек, и давненько мне не приходилось переживать подобных ощущений.

Катя виновато потупилась.

– Только представьте себе, что я испытал! – Юрий Петрович не собирался останавливаться на достигнутом, декан явно собирался прочесть Кате Самохиной настоящую полновесную мораль о том, как не стоит вести себя в столь уважаемом заведении, как Институт им. Ломоносова. – Сижу я на этом самом месте, и вдруг телефонный звонок: «Юрий Петрович, необходимо ваше присутствие! В лаборатории что-то случилось, пришлось даже скорую вызывать. Уже едут». И я, как мальчик, вскакиваю и бегу в лабораторию. Потому что если что-то случилось в подведомственном мне учебном заведении, на моей кафедре, значит, и отвечать, если что, мне! По всей строгости закона!

Катя опустила голову и покорно выслушала отчет о душераздирающих событиях глазами декана.

По словам Юрия Петровича, первое, что он увидел в лабораторию, это лежащее на полу без каких-либо признаков жизни тело студентки, совсем недавно освоившей программу высшего образования, а пару дней назад получившей лично у него, декана, тему кандидатской диссертации по физике. Оправившись от первого шока, декан осмотрел стол и предметы, которые эта горе-студентка использовала, пробравшись в санитарный день в пустую лабораторию. Вокруг уже толпилось человек шесть преподавателей. Видимо, кто-то заметил через входные стеклянные двери, что кто-то в неурочное время возится с пробирками, обнаружил девушку и поднял шум, на который сбежались все коллеги.

– Я, разумеется, спросил, кто дал вам разрешение на проведение экспериментов сегодня, – продолжал Юрий Петрович свой рассказ.

Ответственный за лабораторию был там же, среди зевак. Он немного покраснел от неожиданности и драматизма происходящих событий, но всё же умудрялся сохранять относительное спокойствие.

– Похоже, сегодня комната должна быть заперта, – ответил он на вопрос декана. – Точнее, вход сюда был закрыт для посторонних. Единственным посетителем, о котором мне до сего момента было известно, была уборщица, Нина Константиновна, она приходила час назад.

– Пришлось спускаться к охране в надежде, что там что-то прояснится, – рассказывал дальше Юрий Петрович. – Но прежде чем я туда добрался, приехала скорая…

По словам декана (а Катя Самохина нисколько не сомневалась, что в воспитательных целях он немного преувеличивает) в лабораторию буквально ворвались три человека в белых халатах. В руках у них были чемоданчики с эмблемой красного креста. Они спешно подбежали к пострадавшей, осмотрели ее и тут же потребовали отойти всех посторонних, собравшихся на месте происшествия.

– «Нужен свежий воздух! Срочно забираем в больницу». Так они сказали. И тут же потребовали главного. А как же иначе?

– Что случилось? – спросил декан, выступая вперед. Ответственности с себя он снимать не собирался. Это в рассказе он подчеркнул особо. Чувствовалось, что происшествие его действительно расстроило, и теперь декан изо всех сил старался донести до студентки, какой безответственной она была и как чуть не подвела весь персонал института и его лично.

– «Похоже, сильное отравление», так они мне сказали. И добавили, что пока не могут определить причину. Собирались везти тебя в Плехановский медицинский центр. А как только тебя погрузили на носилки и унесли, ко мне подошел ответственный за лабораторию, Константин, и протянул записную книжку. «Что это?» – спросил я. «Видимо, пострадавшая при падении уронила. Судя по тому, где мы это нашли, книжку она держала в левой руке, а правой возилась с пробирками».

О том, что он забрал записную книжку себе, декан умолчал, а Катя Самохина, хоть и встрепенулась на этом моменте рассказа, спрашивать о судьбе своей собственности не стала. Молча продолжила слушать.

– Потом Константин надел перчатки и принялся собирать мусор со стола. Я еще пошутил: «Маску забыли! Осторожно, смертельно опасно!» А он на полном серьезе начал оправдываться, что запрещенных ингредиентов в институте имени Ломоносова, точнее, в нашей лаборатории, нет. Как будто я сам этого не знаю. Да я лично проверял все поступления в лабораторию в течение последних двух лет! Опасности они не представляли. По крайней мере, так обещали поставщики. – Тут декан посмотрел на девушку обвиняющим взглядом. Он явно намекал на то, что она не только нарушила дисциплину, забравшись в лабораторию, но и принесла запрещенные вещества с собой и тем самым поставила в сложное положение все руководство кафедры. Катя изобразила на лице полнейшее раскаяние и готовность искупить, если будет нужно. Декан одобрительно кивнул.

– Я потом спустился к охране, ну, куда сдают ключи от всех кабинетов, – сказал он. – Уточнил, кто брал ключи от лаборатории. «Уборщица. Кажется, это была Нина Константиновна», – ответил мне охранник. Я спросил, вернула ли она ключи. Охранник заявил, что да, но потом оказалось, что ключей на месте нет. Охранник оправдывался, божился, что он лично взял из рук уборщицы ключ и повесил его на место. А когда я предъявил ему предмет нашего спора, ключ от лаборатории, который я там же, в лаборатории, и нашел, охранник еще и выспрашивать начал, откуда я его взял. Просто безобразие. Пришлось сделать выговор. Так что в каком-то смысле, Екатерина, я вам благодарен. Ваш поступок, по крайней мере, позволил мне обнаружить, что работники постыдно пренебрегают своими обязанностями, и в лабораторию может пройти буквально кто угодно, было бы желание. Надеюсь, в дальнейшем такого не повторится.

Он снова перевел взгляд на лежащую перед ним работу студентки, пролистал. Испытующе посмотрел на Самохину. Она сразу догадалась, о чем он думает.

– Не пытайтесь меня поймать! – воскликнула она. – Я делала всё сама! Последние сутки так и вовсе сидела, не отрываясь.

– Верю, верю. Молодец, – Юрий Петрович похлопал Катю по плечу. – Ну что ж – удачи на сдаче! Возвращайтесь в аудиторию.

Девушка поднялась со стула и вышла из кабинета, скрывая от декана довольную улыбку. Все прошло отлично, могло быть гораздо больше неприятностей. И Юрий Петрович, в общем-то, душка, и в самом деле за нее переволновался. Но и за себя, конечно, тоже. С должности его бы вряд ли выгнали, но крови бы попортили много.

● 

Глава вторая

Катя Самохина вернулась на занятие и села за парту. Преподаватель продолжал читать лекцию, все внимательно слушали. Настя покосилась на молодого человека, который утром пытался подсесть к ней, и хихикнула. На его лице снова отразилось разочарование. Должно быть, все эти полчаса, пока Катя отсутствовала, он собирался с духом, чтобы подсесть к Насте, но не успел.

Настя хотела спросить, куда это Катя ходила, хотя и так была почти уверена: Самохина поспешила к декану сдать выполненную работу. Бумаг в руках у подруги не было, и это подкрепляло Настины подозрения. Но пообщаться девушкам не удалось. Почти сразу же вслед за Самохиной в аудиторию заглянул Юрий Петрович – как будто шел за ней по пятам.

– Прошу прощения, что прерываю, – вежливо сказал декан.–      Мне бы Анастасию Золотову увидеть…

Вздрогнув от неожиданности, Настя приподнялась со стула.

– Я здесь.

– Прошу вас пройти со мной! – сказал Юрий Петрович.

Ну точно, Катя была у декана и показала ему работу. Но неужели она рассказала, что задачи решила за нее Настя? Удружила, ничего не скажешь! Подруга называется. Вот и делай после этого добро людям. Ведь сколько раз зарекалась! Настя хотела спросить у Кати, что происходит, но делать это было уже неудобно, на нее смотрел преподаватель и половина аудитории, ожидая, когда можно будет продолжать лекцию. Золотова молча прошла к выходу, в последний момент поймав на себе тоскливый взгляд робкого ухажера. Но это больше не веселило девушку, у нее появились другие проблемы. «Так тебе и надо, рохля!» – злобно подумала она.

Декан ждал ее в коридоре.

– Пойдем со мной, – сказал он. Дойдя до кабинета, Юрий Петрович галантно придержал перед девушкой дверь, кивком показал на стул.

– Присаживайся. Сейчас я тебя внимательно выслушаю.

Настя проследила за его взглядом и обнаружила, что заботливо предложенное ей место уже занято. На нем лежала развернутая газета. М-да, одно из двух. Или Катя Самохина была вовсе не у декана (но тогда где, и куда дела работу?), или вся эта сцена скрупулезно выстроена специально для нее, Насти Золотовой. Потому что, при всем своем легкомыслии, Катя Самохина вряд ли стала бы сидеть на газете.

Настя решила прикинуться дурочкой. Эта стратегия – при ее-то внешности! – частенько себя оправдывала.

– Но здесь газета лежит… – пробормотала она. –Даже… Ух ты, с моей фотографией! Только жалко, текст на иностранном языке.

– Это английский. Разве ты его не изучала?

– Простите, но нет. У меня тогда был французский

– Хорошо. Но ты всё равно присаживайся. Давай газету мне и садись. Постараюсь доходчиво перевести, что о тебе пишут в Нью-Йорке.

– В Нью-Йорке?!– Настя мастерски разыграла изумление на грани шока.

– Да, именно в Нью-Йорке. А где это находится? Ты представляешь?

– Конечно, – Настя сделала вид, что обиделась. За кого он ее принимает, задавая такие вопросы, за полную идиотку? – Один из крупных городов Соединенных Штатов Америки.

– Ну замечательно, что хоть географию припоминаешь, –язвительно сказал Юрий Петрович. Должно быть, не обманулся ее представлением. Но Настя не собиралась сдаваться.

– А откуда там, в газете, взялась я? – спросила она все с тем же наигранным изумлением.

– Ты послушай сначала, что тут написано под твоей фотографией!

– Хорошо…– кивнула она.

Декан взял в руки газету, поправил очки. Снова посмотрел на девушку сурово и осуждающе.

– Извини, но хорошего тут ничего нет, – заявил он. И принялся зачитывать вслух:

– «Раскрыты секретные данные по испытаниям, что проводят русские в космосе…»

Юрий Дмитриевич прервался и посмотрел на Золотову. Настя уже не изображала изумление: она действительно была ошарашена. Она затаила дыхание, ее глаза округлились.

– Нет-нет! – испугался декан. –В обморок тут только не шлепнись! Мне еще поговорить с тобой нужно будет.

Он продолжил чтение статьи:

– «Ежеквартально запуски с космодрома Байконур осуществляла ракета-носитель «Союз» с грузовым кораблем «Прогресс». По радио сообщалось, что часть груза была из института имени Ломоносова».

Юрий Петрович снова покосился на девушку. Настя все так же сидела, замерев, вся превратившись в слух. И она не притворялась. Происходило что-то действительно странное.

– Наш институт, между прочим! – подчеркнул декан, как будто эту информацию можно было прослушать. – Что ж, читаю дальше. «Но впоследствии выяснилось: пробирки с веществами поступали из научно-исследовательского института. Он находится во Владимире. Секретность нарушена из-за халатных действий одного из сотрудников. Именно он впоследствии лишился занимаемой должности».

– О боже! Что я наделала! –воскликнула Настя и почувствовала, что на самом деле теряет сознание.

Следующее, что она услышала, был голос декана:

– Похоже, всё обошлось. Вы свободны.

В его тоне слышалось облегчение. Настя открыла глаза и увидела женщину в белом халате с пузырьком нашатырного спирта и ватой в руках. Это была медсестра из институтского медпункта, и именно она только что привела Настю в чувство. Декан стоял рядом. Дверь была открыта, оттуда тянуло легким сквозняком. Не иначе, как ради нее проветривают помещение, не простудили бы вот только, подумала Настя и попыталась встать.

Из-за двери выглядывала испуганная референтка декана. Должно быть, именно ей пришлось бегать за медсестрой, и теперь она не могла сдержать любопытства. Газеты, которая довела Настю до такого состояния, нигде не было видно. Должно быть, декан спрятал ее, чтобы не расстраивать свою собеседницу.

–Вы свободны, – повторил Юрий Дмитриевич. – Только уходя, закройте за собой входную дверь.

Он выразительно посмотрел на референтку, давая понять, что это относится не только к медсестре, но и к ней тоже. Дверь закрылась.

–Настя, Анастасия… Юрий Петрович заботливо помог девушке встать и посадил ее обратно на стул. Настя тряхнула головой, стараясь прийти в себя. Она понимала: разговор только начинается.

– Вижу, глазки хлопают – значит, очнулась уже, – улыбнулся Юрий Петрович. Но внезапно голос его стал жестким. –Теперь ты будешь слушать меня очень внимательно.

– Там есть что-то еще? – пролепетала Настя слабым голосом. Она сама уже не понимала, насколько притворяется, а насколько и в самом деле растеряна и испугана.

– Еще вот что, – ответил декан спокойно.

Он достал из шкафа листок бумаги и ручку.

– «Секретность нарушена из-за халатных действий одного из сотрудников. Именно он впоследствии лишился занимаемой должности», – наизусть повторил он слова из статьи. Настя поняла, что он перечитывал ее много раз. –Поэтому, дорогая, пиши следующее.

Декан положил перед девушкой чистый листок, заглянул в какую-то бумажку с рукописным текстом и продиктовал:

– «Руководителю проекта «Вакуум. Технологии тысячелетия» от Золотовой Анастасии Викторовны. Заявление. Прошу Вас предоставить мне двухнедельный отпуск за свой счет». Подпись и дату не забудь!

Настя написала требуемое и поставила точку.

– Дай-ка почитаю! – декан властно протянул руку. Куда делся тот слегка рассеянный тучный профессор, которого Юрий Петрович так любил изображать. Нет, он не зря находится на занимаемой должности, подумала Настя, отдавая заявление.

Декан изучал его секунд десять, словно хотел убедиться в отсутствии скрытых символов и тайных кодов.

– Отлично, пойдет! – наконец заявил он и убрал заявление в шкаф.

Настя с облегчением вздохнула.

– Вот, держи, – сказал декан, протягивая Насте конверт, только что извлеченный из ящика стола. Настя открыла конверт (он был не запечатан) и поняла, что в руках у нее билет на поезд до Сочи и санаторная карта в оздоровительный центр «Синяя птица». Она молча подняла глаза на декана, ожидая объяснений. И он не замедлил их дать – если, конечно, это можно было считать объяснениями.

– На побережье Черного моря, между прочим! – сказал он весело. – Так что две недели там побудешь, успокоишься. Вижу, от пережитого тебе нужно отойти… подальше, – декан улыбнулся, довольный получившейся игрой слов. Но Настя не спешила улыбаться в ответ. Она перестала контролировать ситуацию, и ей это совсем не нравилось. –Солнце, свежий морской воздух – лучшее, что можно для тебя придумать. Это обязательно пойдет тебе на пользу.

– А мама? – растерянно спросила Настя.

– Что мама?

– Она пока не в курсе? – уточнила Золотова, уже понимая, что вопрос глупый. С чего бы декану сообщать такие вещи ее маме, да еще не поговорив с самой Настей.

Юрий Петрович подтвердил ее догадку.

– Так. Значит, поступим следующим образом. Маму, конечно, обязательно надо предупредить, мама – это святое. Сейчас ты ей позвонишь. Вот телефон. Медлить нельзя. Твой поезд отправляется из Москвы уже через… – Он посмотрел на часы. – Через два часа сорок восемь минут. Скажешь следующее: на работе в твоем центре во Владимире уже месяц назад давали путевки. А о тебе вспомнили только сегодня – ты же в разъездах последнее время. И вот, предложили срочно ехать. А тебе, конечно, очень хочется на море. На море всем хочется. Давай, давай. Звони! Через две недели вернешься.

– Понятно, – Настя с несколько потерянным видом кивнула. Набрала номер телефона родительской квартиры.

– Мамочка, звоню тебе из Москвы, – сказала она в трубку. – Соскучилась очень!

Хоть она и пыталась взять себя в руки, чтобы не расстраивать маму, получилось не очень хорошо: Настин голос звучал скорее жалобно, чем радостно. И мама, конечно, это почувствовала.

– Дочка, привет! Тебя не узнать! – услышала Настя в ответ. Связь была не очень хорошая. –Ты чего такая кислая? Голос мне твой не нравится.

–Меня в санаторий отправляют! В Сочи который. Поезд через два часа, –Настя изо всех сил пыталась казаться довольной, но последние события слишком сильно выбили ее из колеи. Спокойствие и уверенность никак не получались.

– Ну, дочка, ты даешь! Значит, отдыхать едешь? На море! Да и еще в слезах! – Настя словно наяву увидела, как мама качает головой и поджимает губы. – На работе всё хорошо?

– Да. Они меня и отправляют. Да так быстро… Думаю, надоела я им.

– Не говори глупостей! – отрезала мама. Вот ей уверенности в своей правоте точно было не занимать. – Просто они должны следить за здоровьем своих сотрудников. Кто-то переработал – пора и отдохнуть.

– Да, спасибо, мамочка. Тогда я позвоню, как доеду до Сочи.

– Хорошо. Удачи тебе! –И мама положила трубку.

Настя протянула телефон декану.

– Она права: кто-то переработал! Пора и отдохнуть, – не удержался от колкости Юрий Петрович. Несмотря на плохую связь, ему удалось расслышать кое-что из сказанного на том конце телефонного провода.

– Большое вам спасибо!– съязвила Настя в ответ. Язвить – это было все, что ей оставалось. Она знала, что сейчас поедет на вокзал и отправится в дорогу, поступить иначе она просто не решится.

– Приедешь из отпуска – не дай бог тебе еще раз ослушаться руководителя! – напутствовал ее Юрий Петрович. –Надеюсь, увижу тебя в следующий раз, когда он сам направит тебя ко мне. Счастливого пути!

Настя кивнула и медленно покинула кабинет декана, размышляя, как она поедет в Сочи практически без багажа. Только сейчас она сообразила, что о выполненной для Кати Самохиной работе речь даже не зашла, и горько улыбнулась. Да уж, знала бы, о чем надо беспокоиться, не тратила бы время на глупые подозрения в адрес подруги.

● 

Глава третья

Екатерина Самохина быстрым шагом пересекла привокзальную площадь и вошла в гостиницу «Ленинградская». На нее сразу уставились две пары глаз: дежурный на ресепшн и молодой парень в майке с логотипом РЖД и с простенькой бумажной папкой в руках. В холле царила полутьма – видимо, гостиница еще не вышла из «ночного» режима. Но даже в полутьме было заметно, что мальчишка-курьер буквально пожирает ее глазами. Дежурный выглядел куда сдержаннее. Подойдя, она услышала, как тот окорачивает юнца: «Да не смотри ты так! Голос по телефону был строгий. Только что. Забыл, что ли?» И правильно, одобрила Катерина, нечего глазеть. Вот только непонятно, о каком еще голосе по телефону речь.

Пока она шла к стойке, дежурный и курьер продолжали разговор. Самохина не особо прислушивалась, хотя интуиция продолжала сигналить о каких-то странностях в их беседе.

– Какой голос? –это парнишка.

– Голос ее ухажера, – это дежурный. В голосе неприкрытая насмешка. И не стыдно над мальчиком так издеваться? Но о ком они говорят, неужели о ней?

– Не понял… Так я ей, что ли, билеты принес? – это снова курьер. Так, значит, речь все же именно о ней. Осталось разобраться, что за билеты и кто их заказал. Впрочем, Катя об этом догадывалась.

– Верно, верно – именно ей, – между тем подтвердил дежурный. – Это Самохина.

Девушка подошла к стойке регистрации.

– Доброе утро! – поздоровалась она.

– Вам доставка, – тут же сообщил курьер. –Автограф можно?

– Конечно, можно! – она расписалась.

– Ну вот. Кажется, я могу идти, – парень был вроде бы доволен, но все равно взирал на нее с каким-то непонятным выражением. Переживает, что они скоро расстанутся, да так, что и про доставку забыл? С трудом сдерживая нарастающее раздражение, Самохина воскликнула:

– Как идти? А доставка-то где?!

Курьер и дежурный как-то странно отвели глаза. Тут распахнулись двери лифта, и оттуда вышел еще один мужчина с белым конвертом в руках.

– Да вот же она! – с явным облегчением улыбнулся дежурный на ресепшн.

– Чего так долго? – спросил он у мужчины, видимо, напарника.

Тот не спеша приблизился к стойке.

– Что значит «долго»? Он сказал, что Кати нету, будет через несколько минут.

– И ты передал?

– Да. Передал.

– А это тогда что? –дежурный указал на конверт. – Он… он отказался брать?

– Да нет. Он взял, посмотрел билет – там же билет находится, – ну и просил вернуть вниз.

– Вниз? – переспросил курьер.

– Ну да, к вам обратно. Сказал, Катя сейчас вернется в гостиницу…

Все это время Самохина молча слушала их разговор, пытаясь понять, что происходит. Интуиция вновь забила тревогу. Никакого мужчины в ее гостиничном номере нет и быть не могло. Тогда у кого в руках побывал этот конверт и что это может для нее означать? Уж точно ничего хорошего.

– Стойте! Какой мужчина?! – она наконец-то вмешалась в разговор.

Все трое посмотрели на девушку и хором ответили:

– В вашем номере!

– В моем номере мужчина?! Что он там делает?

Кате ничего не оставалось, как громко возмущаться. По крайней мере, это обеспечивало ей хоть какую-то безопасность. Но вообще это, конечно, безобразие! Не гостиница, а проходной двор какой-то.

– Что значит «что он там делает»? Вы нáс спрашиваете? – ответил за всех первый дежурный. За стойкой он уже не сидел, а стоял. Видно, дошло, что ситуация нештатная и чреватая неприятностями.

– Естественно, вас – кого мне еще спрашивать? – отчеканила Самохина. – Да, и отдайте мне этот билет! Это что получается: в моем номере посторонний! Как вы допустили?! – получив в руки конверт, продолжила возмущаться она. Любая нормальная женщина в такой ситуации обязательно затеяла бы скандал, а ей в любом случае выделяться не стоит.

– Что значит «допустили»? Ключи у вас, девушка!

– У меня, да. А запасные? Запасные кто-то брал у вас? Не смотрите на меня так! – она повысила голос и прижала к груди конверт. – Да, я отлучалась. А запасные ключи есть. Точно есть, в каждой гостинице такие имеются! От каждого номера!

Дежурный обернулся к шкафчику с ключами, открыл стеклянную дверцу:

– Нет ключа!

– Что значит «нет ключа»?! Ищите! Да, и с милицией стоит связаться!

– Вы шум-то не подымайте зря! – попытался утихомирить ее дежурный.

– Что значит «зря»?!! В моем номере посторонний!!! – закричала она. – Ключи! Запасные ключи у вас пропали! Правильно говорю? Пропали?!

– Девушка, сейчас разберемся, – сказал второй дежурный, тот, что успел побывать с конвертом в ее номере. – Я поднимусь с вами. Юра, ты останешься здесь. А вы, молодой человек, свободны. Автограф получили?

– Намек понял. Ухожу, – кивнул курьер.

Предложивший свою помощь дежурный протянул Кате руку:

– Пойдемте, я вас провожу. Заодно и номер проверим.

Всем своим видом он показывал, что ни за что не даст ее в обиду.

– То есть с милицией связываться отказываетесь? – улыбнулась Катя.

Кокетство и демонстрация женской беспомощности включались у нее сами, помимо воли, и весьма способствовало решению самых разнообразных проблем, хоть с деканом крупного института, хоть с гостиничным персоналом. Тем более мужик вполне ничего, крепкий. Чем черт не шутит, может, подозрительный гость еще в номере. Хотя по-настоящему Катя в это, конечно, не верила. Тот, кто может незаметно снять ключ из шкафчика за спиной дежурного, вряд ли будет сидеть в номере, ожидая скандала и разоблачения. Но проверить все равно стоит, мало ли.