Пожиратель костей. Том 2

Пока пламя пожирало трупы и искорёженный остов машины, я вернулся к другу и устало спросил:

– Гоб, живой?

Кости гоблина срослись, и сейчас затягивалась рассечённая плоть. Ха. Везучий засранец. Мне бы его регенерацию.

– Твой план шикарен, как всегда.

Удачлив гад, вот и беда

Вскользь улетела на юга.

Могли бы сдохнуть и ага… – сказал какую-то несуразицу король гоблинов.

– Да, вижу, мозги у тебя ещё не восстановились, – покачал я головой и швырнул ему кинжал. – Меняюсь на жемчуг.

Гоб лишь ухмыльнулся и протянул мне мешочек, полный камешков. Я чувствовал себя настолько паршиво, что сжал в ладони сразу три штуки и жадно выпил их досуха.

Жемчужины лопнули и осыпались пеплом, а мне стало намного лучше. Нет, рёбра ещё не зажили. Но затянулись порезы, остановились кровотечения и восстановились силы, которых до этого хватало лишь на то, чтобы не потерять сознание.

– Уходим, – коротко сказал я и полез вверх по склону обрыва.

В прошлой жизни мне пришлось бы тащить раненого недомерка на себе. А сейчас он может просто уйти в тень и исцелиться там. Удобно, чёрт возьми. Жаль, что я так не умею.

Выбравшись на дорогу, я пошел направо. Почему направо? Да потому что вокруг темень и не видно ничего. Какую из сторон ни выбери, она рано или поздно приведёт к деревне или городу.

Забавно. Пока я обыскивал трупы, мимо проехало не меньше шести машин, а теперь уже полчаса ни одной колымаги. Я шел куда-то в пустоту. В голове роились мысли. Что делать дальше? Как спасать Федьку?

Может, просто перебить верхушку Железнодорожников? А что? Там всего два главаря осталось. Думаю, за пару недель смогу их разыскать и убрать без лишнего шума. На худой конец это за меня сделает Гоб. Если они так же сильны, как Череп, то затея плёвая. Точно осилю.

С уголовниками всё понятно, но что делать с Мышкиным? У него личная гвардия, ворох охраны. Я даже приблизиться к нему не смогу. Видимо, придётся…

Позади послышался шум приближающейся машины. Я резко повернулся в направлении звука и стал махать руками.

Водитель притормозил, заметив меня издалека. Но когда фары осветили моё лицо, перепачканное кровью, он резко ударил по газам и скрылся из виду.

– Вот сволота. Думает, что я ему салон замараю? – Раздосадованно я сплюнул вслед уезжающему автомобилю и услышал мерное постукивание копыт.

Цок-цок, цок-цок. Из темноты не спеша показалась телега, запряженная старенькой кобылой. Поравнявшись со мной, извозчик притормозил.

– Стой, родимая! – прикрикнул он, натянув поводья. – А ты чёй-то тут один бродишь?

– В аварию попал, – коротко бросил я, осматривая телегу.

В кузове лежали мешки, прикрытые шкурами. Извозчик обернулся и, порывшись в телеге, достал фонарик, который тут же ударил по глазам ярким светом.

– Етить кровищи, – присвистнул собеседник. – Ты как на ногах-то стоишь?

– С трудом, – улыбнулся я. – Подвезёшь?

– А чё нет-то? Запрыгивай. До Облучья докину.

– Облучье это что такое? – спросил я, забираясь в телегу.

– Да городок небольшой. Тысяч десять человек. Торговлей промышляем. Там же ж станция железнодорожная. Вот купчины всякие и приезжают раз в неделю да скупают у нас всё по дешевке. Токмо оно знаешь как? Для них это дёшево, а для нас – достойные деньги. Пошла, родимая! – Извозчик ударил кобылу поводьями и добавил: – Меня Фролом кличут.

– Очень приятно. Я Владимир.

– Ишь ты. Приятно ему. Ты этикету, что ль, обучен? – ухмыльнулся Фрол.

– Скажем так, я в процессе обучения. Слушай, а ты не знаешь, где живёт граф Мышкин?

– А он тебе зачем нужен? Родственник какой или что? – прищурившись, спросил извозчик.

– Я сам не местный. Проездом из Питера, – соврал я. – Слышал от местных, что граф тут живёт, а где живёт – никто не знает.

– Хе. Ты с дурачками какими-то общался, видимо. Граф-то в Благовещенске живёт. Тут это каждая собака знает. Пока эта падаль к нам не лезет с поборами, и мы живём. А как вспомнит про нас, так хоть на стену лезь. Скотина та ещё, – описал графа Фрол и, зажав одну из ноздрей, сморкнулся на дорогу.

– Согласен. Тварь он та ещё. А до Благовещенска далеко?

– Да тут сам решай, далеко или близко. Три сотни вёрст. Далеко или как?

– Если на поезде, то недалеко. А если ногами топать, то, конечно, неблизко.

– Вот и я говорю, каждый сам решает, близко оно или нет, – ухмыльнулся Фрол. – Впереди огни видишь? – Он ткнул пальцем в тускло блещущую точку. – Кажется, что близко, а хрен там. Полчаса ещё ехать.

В течение этих тридцати минут я надеялся, что количество огней будет увеличиваться, но реальность оказалась жестокой. Когда Фрол говорил о маленьком городе, он не врал. Город был километр в ширину и километра четыре в длину. И судя по всему, электричество имелось лишь на железнодорожной станции.

Он докинул меня до деревянной халупы, на которой висела вывеска «Господинница». Я так и не понял, была это игра слов или безграмотность рисовавшего вывеску. Незаметно я закинул в карман Фрола две сотни рублей и слез с телеги.

Почему незаметно? Мне показалось что он начнёт отнекиваться и не возьмёт деньги. А сил спорить у меня не было. Проще нанести непоправимую пользу скрытно и расстаться чужими людьми.

Подойдя к дверям «Господинницы», я постучал. Потом снова и снова. Потом ударил ногой и услышал ласковое карканье:

– Хто там припёрси?! Йищо раз стукнешь, и я тебе кочергой голову поправлю. Торопыга хренов!

Дверь распахнулась, и на пороге показался сморщенный старик, который и правда в одной руке держал кочергу, а во второй – керосиновую лампу. Дед осмотрел меня с ног до головы и спросил:

– Чё?

– И тебе не хворать, старый, – улыбнулся я. – Мне бы переночевать.

– Тебе бы в больницу для начала, – недовольно буркнул старик и почесал висок кочергой. – Выглядишь хреново.

– Не переживай. Жить буду. Мне бы помыться, поесть да поспать.

– И бабу поласкать. Да? – язвительно спросил он, но заметил, что я не улыбаюсь, и добавил: – Хрен с тобой, заходи. Десять рублёв за ночь.

– С кормёжкой? – уточнил я.

– Ну ты ж сказал, что жрать хочешь. Я тебе со жратвой и считаю. Чё тупишь-то?

– Не бухти, – усмехнулся я.

– Ага. Не бухти. И так по три часа засыпаю, а тут ты припёрся, разбудил. Не бухти, едрёна мать… – Старый пропустил меня внутрь дома и указал кочергой на стену, в которой были забиты гвозди, а на них висели ключи. – Ключ возьмёшь от третьей комнаты. Но сперва гони деньгу.

– Само собой. – Я протянул ему пятьдесят рублей. Мельче купюр у меня не было.

– Слышь. Кровавая морда. Я тебе чё, обменник, что ль? – возмутился дед и посмотрел на меня с прищуром.

– Именно так. Только лицо твоё сморщенное увидел, сразу понял, что передо мной банкир.

– Ха-ха! Ага, банкир и факир в одной, мать его, морде, – хохотнул дед и подобрел. – Ладно. Ты тряпки свои сыми и на улицу топай. Там бочка с водой. Искупаешьси – и бягом в третью комнату. Я тебе тряпья на первое время дам, а твою грязь застираю. Ток это. За стирку ещё пятак, ну и за аренду тряпок тоже пятак.

– Так и скажи, что сдачи нет.

– Так я тебе и говорю, у меня тут не обменник. Всё, топай. Пока искупаешься, я пожрать разогрею.

Я прошел по тускло освещённому коридору и вышел во двор. Дубовая бочка стояла в пяти метрах от дома. Сняв одежду, я закинул её в помещение, а сам побежал к бочке, забрался по лестнице и запрыгнул в ледяную воду. Проклятье! Да даже в горных реках вода теплее!

Дыхание перехватило, тело покрылось мурашками, а пульс мгновенно участился. Я на запредельной скорости стирал с себя налипшую кровь и грязь, а после нырнул с головой. Мысли мгновенно стали кристально чистыми, и по телу прокатилась волна бодрости. Но хватит с меня бодрости! Если не вылезу, то точно начнутся судороги.

Выскочив из бочки, я пулей рванул в дом. Грязная одежда пропала, на её месте лежала аккуратно сложенная новая. Рубаха и штаны из грубой серой ткани. Я нагнулся, чтобы поднять новый наряд, и почувствовал прохладную ладонь, которая погладила меня по спине.

– М-м-м. Какой красавчик, – промурлыкала молоденькая девушка и, захихикав, заскочила в дом.

Мягко говоря, я был удивлён. Как она смогла подкрасться ко мне? Я проводил девицу взглядом. Стройные ножки выглядывали из-под банного полотенца. Мокрые волосы заплетены в косичку. Озорной взгляд, улыбается прикусив губу. На вид лет двадцать. Она подмигнула мне и скрылась за поворотом.

– Симпатичная, – констатировал я и стал натягивать на себя великоватые вещи.

Босые ноги оставляли на скрипучих досках мокрые пятна, я свернул налево и снял со стены ключ от третьей комнаты.

– Ну чё? С лёгким паром тебя, – усмехнулся старик.

– Ага, спасибо, – хмыкнул я. С паром? Да там была такая холодина, что я едва не околел. – Моя еда? – спросил я, указав на поднос, на котором стояли три накрытые тарелки.

– Нет, псам приготовил, жду, пока изволят отобедать, – скрестив руки на груди, возмутился старик. – Твоя, конечно. И это, смотри к Катюхе моей не подкатывай. Живо яйчишки подрежу. Смекаешь?

Услышав это, я едва не расхохотался. Да он при всём желании ничего не сможет мне сделать. А помимо этого, он ещё сильнее распалил во мне желание познакомиться с той девчонкой поближе. Я лишь улыбнулся и сказал:

– Понятия не имею, о ком ты говоришь.

– Понятия он не имеет, – передразнил меня старикашка, делая ситуацию ещё комичнее. – Смотри мне!

– Я лучше поднос заберу и посмотрю на него в своей комнате.

– Ага, ага. Топай, лопай, – отмахнулся от меня дед, понимая, что угрозы не работают. – Грязные тарелки назад принесёшь.

Забрав поднос, я подошел к комнате, на двери которой углём была написана цифра три. Открыл дверь и попал в скромную комнату три на три метра. Кровать, тумбочка с масляной лампой и кувшином, небольшой шкаф – это всё, что здесь было. Впрочем, больше мне ничего и не нужно.

Запер за собой дверь, задёрнул шторы и, упав на кровать, тихонько шепнул:

– Выходи.

Из тени на полу поднялся Гоб. Зеленомордый водил носом из стороны в сторону, учуяв еду.

– Свининку чую я с лучком,

Ещё петрушку с чесночком.

Возможно, есть ещё ушица,

И киселёк, чтобы напиться.

Нюх гоблина не подвёл. В одной тарелке была свиная отбивная, щедро посыпанная жареным луком. Во второй лежала разнообразная зелень – петрушка, перьевой лук, чеснок, кинза, укроп. А в третьей была огромная чашка ухи с рыбьей головой внутри. Впрочем, голову Гоб моментально вытащил и проглотил.

Кувшин киселя, который унюхал владыка гоблинов, стоял на тумбе слева от кровати. Видимо, старик его принёс заранее. Всё поделили по-братски. Зелень выложили на тумбу и располовинили. В освободившуюся тарелку перелили половину ухи.

Пока Гоб уминал ушицу, я прикончил половину отбивной и передал тарелку зелёному обжоре. Еда, конечно, недотягивала до уровня Вальковской стряпни, но в целом очень даже ничего.

Прикончив уху, я потянулся к киселю и обратил внимание, что кувшин стоит на свежей газете. Вот это сервис, не ожидал такого от «Господинницы».

На первой странице красовалась огромная статья о том, что граф Мышкин организует бал для светских особ. Бал состоится в резиденции графа в Благовещенске. На празднество в честь зачистки башни приглашены аристократы всех мастей, в том числе сам князь Черняев!.

Вот так дела. Решил пустить высшему свету пыль в глаза? Или он так уверен, что его псы привезут меня с минуты на минуту и граф сможет показать всему миру артефакты, отнятые у меня?

Ну конечно же, я смиренно сложу лапки, верну ему украденное. Ага, держи карман шире. Хотя какое, к чёртовой матери, украденное? Честно заработанное. В конце концов, я едва не сдох в этой башне.

Проклятье. Этот выродок от меня не отстанет, пока не получит артефакты. Да даже если я их ему верну, уверен, он решит меня прикончить, чтобы стереть из памяти пережитый позор. А значит, у нас лишь один путь. Решим всё силой. Либо он выживет, либо я. Ну и славно. Люблю, когда в жизни есть определённость.

Бал состоится через пять дней. За это время я успею восстановить силы и продумаю, как попасть в особняк. Нет, я, безусловно, не думаю, что смогу победить графа в открытом противостоянии.

Как-никак в этом мире аристократы умеют сражаться, в отличие от уличных босяков. А в прошлом бою даже уличный босяк сумел сломать мне рёбра. Я знаю лишь одно. Мой ключ к выживанию это князь Черняев. И то, что Мышкин пригласил его на праздник, просто дар свыше.

Мои мысли прервал тихий стук в дверь. Услышав его, Гоб замер, прекратив жевать, и посмотрел на меня. Я протянул гоблину кувшин с киселём и жестом показал чтобы он отправлялся обратно в тень. Схватив кувшин, Гоб мгновенно исчез.

Я поднялся с кровати и открыл дверь. Передо мной появилось веснушчатое лицо Катюхи. Она улыбалась и шарила по мне взглядом.

– Ну привет, постоялец, – задорно сказала она, заглянув мне в глаза. – Не спишь?

– О тебе думаю, – ответил я, приняв правила игры.

– Какой льстец. – Она улыбнулась и, отвернувшись, сделала шаг в сторону выхода. – Не хочешь прогуляться? – спросила Катюха, посмотрев на меня через плечо.

Она была одета в такую же мешковатую одежду из серой ткани, что и я. Но даже так формы девушки выглядели невероятно аппетитно. Косичка сменилась хвостиком, который так и просил, чтобы я ухватился за него, притянув Катерину к себе.

– Покажешь местные достопримечательности? – спросил я, улыбнувшись в ответ.

– Тут особенно не на что смотреть. Но подышать свежим воздухом всяко лучше, чем в узкой клетушке сидеть, – заметила девушка, попав в точку.

Я, конечно, мог бы остаться в номере и использовать ещё пару жемчужин, чтобы залечить кости. Но они и так в приемлемом состоянии, да и не к спеху это.

– Показывай дорогу, – сказал я, выйдя из комнаты, и запер за собой дверь.

– Тогда не шуми и иди за мной, – заговорщически шепнула девушка и на носочках стала красться в сторону выхода во двор.

Я последовал её примеру. Как только мы попали на улицу, она поманила меня к забору. Оказалось, что одна из досок висела на честном слове. Сдвинув её в сторону, мы пролезли в образовавшееся отверстие и оказались на пустыре. Девушка, не стесняясь, тут же взяла меня под руку.

– Меня Катькой зовут, – стрельнула она глазками. – А ты Владимир? Красивое имя, – задумчиво добавила она. – Переводится как «владыка мира»?

– Пока я владыка разве что порванных штанов и рубахи, – усмехнулся я.

– Всё начинается с малого, – подметила девушка и указала пальцем в сторону холма. – Пойдём покажу тебе Змеиную гору.

– И много там змей?

– Только одна. Я. Ш-ш-шш! – пошутила девушка и захихикала. – Зимой катаемся с неё на лыжах или санках. Оттуда весь город видно.

– Тогда идём.

Мы очень быстро добрались до склона и стали забираться наверх. Ума не приложу, как они делают это зимой, ведь даже сейчас, когда нет снега, лезть в гору довольно непросто.

Девушка оказалась очень открытой и болтала без умолку. Её родители ушли по весне собирать грибы, да так и не вернулись. Волки загрызли. В итоге она осталась жить с дедом. Дед оберегает её как может, но порой это подбешивает, и Катерина поступает наперекор указаниям старого.

Катька работает в «Господиннице», стирает, убирает, готовит. В общем, всё держится исключительно на ней. Свободного времени как такового нет, поэтому единственное развлечение, которое у неё есть, это общение с постояльцами.

Мы взобрались на вершину горы Змеиная, откуда открылся не сказать что прекрасный, но вид на город. В окнах тускло горели огоньки керосиновых ламп. Выли собаки, алкаши горланили песни, женщина визгливо орала на мужа, словно он только что кого-то убил. Сельская романтика с ароматом навоза и перегара.

– Ну как тебе? – спросила Катерина, заглянув в мои глаза. – Ха-ха. Можешь не отвечать. Сама знаю – то ещё захолустье. Ну а что поделать? Это моя малая родина. – Она печально улыбнулась и сменила тему. – Лучше расскажи, как ты в столь юном возрасте смог обзавестись такими мышцами?

Её рука легла мне на грудь и соскользнула вниз, ощупав пресс. Вот чертовка, давненько ко мне не клеились так откровенно. Она не похожа на ту, что спит со всеми постояльцами. Видимо, я её чем-то впечатлил. Возможно, ракурсом ягодиц, которые она лицезрела при первой встрече.

Опыт прошлой жизни кричал мне прямо в мозг: «Дядя Вова, слова не нужны!» Вместо речей я приобнял девушку за талию, и её рука скользнула мне на бицепс. Да, сейчас мне было чем похвастаться. Спасибо тренировкам Никитича и моему запасу жемчужин. Немного мяса я успел нарастить.

– У тебя такие сильные руки, – улыбнулась Катерина, посмотрев на меня снизу вверх.

Вторая рука легла на затылок девушки и притянула её ко мне. Я остановился в сантиметре от её губ. Катерина хотела продолжения, зрачки расширились, дыхание стало сдавленным. А я просто смотрел на неё и улыбался, ожидая, когда она сама сделает шаг навстречу.

Глаза девушки блестели в лунном свечении, венка на шее пульсировала, а руки медленно поползли по моей груди вверх. На секунду она остановилась, заглянула в глаза, а после, ухмыльнувшись, отстранилась. Вернее, попыталась отстраниться.

Я схватил девушку за руку, притянул к себе и поцеловал. Разгорячённые пухлые губы с жадностью впивались в меня, её пальцы гуляли в волосах. Я прижался к упругой груди, позволив рукам соскользнуть на крепкие девичьи ягодицы. Она заулыбалась, и невольный стон вырвался из её лёгких.

От этого стона у меня окончательно отключились тормоза. Катерина стянула с меня рубашку, а я в это время спустил с неё штаны и запустил руку между ног. Девушка задышала тяжелее и плотнее прижалась ко мне. Я же развернул её к себе спиной и, ухватив за косичку, вошел в неё.

Екатерина громко застонала, и этот стон полетел над домами Облучья, заглушая лай собак, песни алкашей и ругань семейных. Она кричала, наши тела сталкивались, издавая хлюпающие звуки, и лишь сейчас я начал наслаждаться этой сельской романтикой. А здесь действительно неплохо.

В какой-то момент Катя ловко выскользнула и толчком повалила меня на землю. Она посмотрела на меня с какой-то яростью и нежностью одновременно, запрыгнула сверху и стала скакать, набирая обороты.

Не знаю, сколько этот порыв страсти продолжался, – час, два или целую вечность. Порой казалось, что кожа на наших телах сотрётся до кровавых мозолей, но мы всё продолжали и продолжали. До тех пор, пока не показались первые лучи рассвета. Катерина рухнула рядом без сил и влюблёнными глазами посмотрела на меня.

– Надеюсь, тебе понравилась экскурсия? – улыбнувшись, спросила она.

– Да, особенно порадовал экскурсовод. У неё очень ненасытный, пытливый ум.

Услышав это, Катерина залилась звонким смехом, который заглушил быдлятский бас:

– Слышь, сучара! Ты чё там, с Катькой кувыркаешься? Убью!

Я повернул голову влево и заметил, что к нам, покачиваясь, карабкается плечистый парень с топором в руке. Он едва выговаривал слова, но суть посыла была ясна.

– Костик, уйди отсюда, дурак! Проспись для начала! – выкрикнула моя подруга, прикрывая оголённое тело. Когда пьянчуге оставалось до нас десять метров, Катерина испуганно взвизгнула. – Убери топор! Идиот! Вова, беги!

– Всё хорошо. – Я улыбнулся и встал, завязав штаны.

Костик был тот ещё дровосек. Замахнулся коротким топором так, будто у него в руке двуручный меч. Разумеется, лезвие просвистело, даже не долетев до меня. А после я пнул его в грудь.

Пьянь с истошным воплем полетел вниз с горы. Он кувыркался, ударяясь о кочки, матерился, но очень быстро затих и продолжил падение как мешок с картошкой. Я повернулся к Катерине и увидел на её лице неподдельный ужас. Видимо, решила, что Костик отправился к праотцам.

– Всё с ним хорошо. Может, сломал пару рёбер, но жить будет, – успокоил я девушку, но вышло так себе. Поэтому решил сменить тему. – Это твой жених?

– Пф-ф-ф! Тоже мне жених нашелся. Алкашня. Всё ходит свататься, а сам чаще бухает, чем работает. Я ж не дура с таким жизнь связывать, – отмахнулась Катерина, совсем позабыв о падшем ухажере. – Помоги встать. Что-то ноги совсем не держат, – улыбнулась она, залившись румянцем.

Я подхватил красотку на руки и, прикрыв рубахой, понёс к щели в заборе. Да, пришлось использовать покров маны, чтобы не рухнуть вниз со склона. Зато глаза Катерины сияли восторгом и буквально кричали о том, что лучше меня она никого не встречала.

Спускаясь, услышали громогласный храп Костика. Морда перемазана кровью, но дыхание ровное, а храп заливистый. Да и ещё бы такой кабан сдох от падения. Весит под сто двадцать, а рост метр восемьдесят. Такого и палкой не пришибёшь. Девушка, посмотрев на кавалера, лишь осуждающе покачала головой.

– Дед проснётся через час. Но досками лучше не скрипеть, – пояснила Катерина и, обняв за шею, положила голову мне на грудь.

Перед входом во двор пришлось поставить её на ноги и дать самостоятельно пролезть в щель забора – там было узковато. Мы попрощались, но ненадолго. Спустя пару часов Катерина принесла мне завтрак, который перерос в бурные ласки, приправленные секретностью.

Запрещалось стонать, скрипеть кроватью и даже громко дышать. Старый хрыч хоть и выглядел как развалина, но, судя по всему, имел довольно чуткий слух. Когда мы закончили наслаждаться друг другом, Катерина выглянула в коридор и пулей рванула в свою комнату.

Позавтракав, я использовал передышку для того, чтобы стать сильнее. Предложил старику нарубить дров, и он с радостью утащил меня махать топором. А дров там была тьма-тьмущая. Кривые уродливые поленья, которые без покрова маны хрен перерубишь. Ну да ничего. Я справился.

Намахавшись топором, я использовал пару жемчужин. Дед, очевидно, почувствовал, что нашел бесплатные руки, и после обеда предложил мне натаскать в баню воды из колодца. Я с радостью принялся и за эту работёнку. Тем более что в процессе трудов ратных Катерина принесла мне крынку молока и задержалась на полчасика в бане.

Она мне определённо нравилась. Бойкий характер, знает, чего хочет, и не боится это брать. Правда, её образ не вязался с этим местом. Облучье как будто пожирало её жизненную силу. Не давало развиваться. Администратор гостиницы, в которой ночуют постояльцы раз в пятилетку, явно не то, о чём Катерина мечтала.

Так прошло три дня. Кости окончательно срослись, а я стал немного сильнее. Правда, за это время я спалил пятнадцать жемчужин, и в сухом остатке у меня осталось меньше тридцати штук. Прощаясь с дедом, я накинул ему ещё сотню рублей сверху.

Зачем? Понятия не имею, просто приступ щедрости, а может, хотел немного облегчить их жизнь. Старый поманил меня пальцем и шепнул на ушко:

– Я всё слышал, сучонок ты эдакий. Если б Катька на тебя так не смотрела, то яйчишки уже б того, чик-чик. – Дед улыбнулся беззубым ртом, а я расхохотался.

– Опасный ты человек, дедуля.

– Есть такое дело, – сказал он, уперев руки в бока.

Я покинул «Господинницу» и услышал голос Катерины, доносившийся из окна.

– Надеюсь, ты ещё вернёшься, – с надеждой сказала она и тут же захлопнула форточку.

Вернуться? Нет, жить в этом захолустье я точно не хочу. Но, может, и заскочу на обратном пути. Но это всё потом.

Я отправился на железнодорожный вокзал, где поезд уже готовился к отправлению. У кассы безлюдно. Зевающая дама средних лет с кучерявой шевелюрой продала мне билет Облучье – Благовещенск. Посмотрев на бумажный прямоугольник, я улыбнулся. Мышкин, тварь, встречай гостей. Я иду.