Точка соприкосновения

Глава четвертая

Канада, горнолыжный курорт «Вистлер», 1959

«Описать рассвет в снежных горах – это все равно, что поймать тень ветра!»

Так однажды сказал… А впрочем, неважно, кто это сказал, главное, что подмечено чертовски верно.

Проснувшись, Чед не сразу смог открыть глаза из-за головной боли и яркого света. Солнце искрилось на снежных шапках. Сумрак уступил место рассвету, что медленно скользил по склонам, превращая горы в раскаленные докрасна угли. Сколько времени прошло с тех пор, как он снова заснул?

По комнате гулял ледяной ветер. Трепал шторы, хлопал открытой форточкой. Чед поежился. Алкоголь делает людей менее чувствительными к холоду. Интересно, понимает это пьянчуга у бара, прежде чем замерзнуть насмерть?

Перед мысленным взором промелькнули заиндевевшие, страдальчески искривленные лица. Фрейзер видел такое наяву. Видел, как кристаллики снега застывают на щеках и усах бомжей. Переливаются с такой же невозмутимой красотой, как на деревьях, карнизах, гирляндах и других неодушевленных предметах.

Впрочем, есть ли у алкашей душа?

Чед взъерошил волосы. Он и сам чувствовал себя почти неодушевленным предметом. Где гарантия, что его дни не окончатся так же?

В ушах стоял гул: кровь неслась по сосудам. На сердце было холодно и тяжело, будто его придавила мороженая туша.

«Я снова потерял контроль», – подумал Чед.

Его мучил озноб и непреодолимое желание выпить. Если как следует проблеваться, станет легче, но для этого надо встать с кровати.

Из-за стены, оклеенной бумажными обоями, послышался скрип. Официант катил по узкому коридору тележку.

Предлагал – нет! – впаривал:

– Завтрак в номер: бекон, сосиски, рыбины. Свежий бекон, сосиски, рыбины…

«Почему рыбины, а не рыба?» – вздохнул Чед и перевернулся на другой бок. Кровать под ним ворчливо скрипнула.

Вообще-то, в номерах есть мини-кухня. Детектив посмотрел в сторону стола, на котором ждал холодный кофе и сандвич, прикрытый салфеткой.

Чед скривил уголок рта. У нормальных людей о завтраке хлопочет жена, а не парниша в белом, мать его, пиджаке.

***

Коди тронул лежащего за плечо и осторожно сжал пальцы. Чед открыл глаза и непонимающе уставился в лицо напарника: неужели он снова задремал? Блант с ехидной улыбкой кивнул на часы.

Голова Чеда тут же исчезла под одеялом, оттуда раздалось:

– Я что, не запер дверь?

– Ага. Ты, эт самое, вставай. Работать пора.

Чед возмутился:

– Хрена лысого! Я в отпуске, забыл?

Глазки младшего детектива забегали. Не найдя ответа, он побрел к выходу.

Чед приподнялся на локте.

– С чего начнешь?

– Выясню, куда ходил наш покойник, с кем общался и о чем, – ответил Коди важно. – Установлю, так сказать, круг общения.

Чед кивнул, устраиваясь на подушке. Его взгляд уперся в потолок.

Обиженно засопев, Блант добавил:

– Думаешь, ничего не раскопаю? Зря. Пока ты дрых пьяным сном, я заручился поддержкой прислуги.

– Обаял их своими усиками?

Выйдя в темный коридор, Блант снова повернулся к Чеду. Он помялся, борясь с гневом, и тут же вскинул кулак.

– Дождешься у меня, эт самое! Возьму и позвоню шефу, – прошипел Коди, – доложу о твоих выходках. Тогда и хлебнешь дерьма!

Едва захлопнулась дверь, Фрейзер встал под душ. Старые трубы гудели. Из лейки хлестала холодная и ржавая вода. Он уставился в стену, упираясь ладонями в кафель. Ноги липли к поверхности ванны. В такой хорошо расчленять трупы. Располагает.

Вскоре Чед уже сидел на кухне. Он быстро пил кофе, одновременно набивая рот сандвичем, будто не рассчитывал когда-нибудь снова поесть. Немного подумав, плеснул в кружку остатки из фляги. Пить так пить!

И потом, внутреннее деревце нуждается в подкормке. Сегодня оно особенно пригодится. Следует доказать, и в первую очередь самому себе, что Кинг действительно убит. Что все это не самообман и не оправдания алкоголика.

Но как это сделать? Нужно найти место, откуда стреляли.

У «Вистлера» огромная территория. Жаль, нельзя подключить Коди. Теперь нельзя.

Из груди вырвался вздох. Не стоило его цеплять, но иногда трудно держать язык за зубами.

Сунув посуду в раковину, Фрейзер вышел из номера.

Лестница привела в фойе. Знакомый ресепшн жался в углу. За ним торчал сухопарый портье, еще угрюмее того, что дежурил ночью. Рядом стоял Коди. Он барабанил пальцами по стойке и что-то бубнил. Словом, вел допрос.

С озорством, свойственным мальчишкам, Чед юркнул за тележку, доверху набитую багажом. На пороге отеля толпилось не меньше десятка постояльцев. С каждой минутой прибывали новые. По залу сновали шустрые носильщики в красной униформе.

Через миг Фрейзер уже был на улице.

Вообще, Блант действует правильно. Согласно полицейской науке, сбор информации – дело чрезвычайно полезное. Но чутье подсказывает, что здесь не будет ни свидетелей, ни улик. Любой коп назвал бы это дерьмовым раскладом.

«Смерть певуна – работа профи!» – убеждал себя Чед. Подняв воротник, он ускорил шаг. Снег весело хрустел под ногами. Сначала нужно заглянуть на станцию управления этими штуками. Как они там называются? Фуникулеры?

Лицо горело. Какой же здесь, в горах, адский холод! Он хмурился, будто шел на убой. Говорят, Кинг – звезда. Проклятье! Значит, налетят журналисты. Чертовы падальщики. Снова обглодают его кости.

В сугроб полетел смачный плевок.

Пару лет назад о Чеде уже писали, когда он арестовал педофила. В статье критиковали методы полиции: при задержании арестант столкнулся с препятствием и стал клиентом челюстной хирургии. Никто не сомневался, что обвинение в рукоприкладстве обоснованное. Если сукин сын с чем и столкнулся, то с кулаком детектива Фрейзера. Однако все понимали, что он назначен козлом отпущения там, где каждый порядочный коп сделал бы то же самое.

***

Едва оказавшись на станции, Чед почувствовал головокружение. Пальцы ослабили узел галстука. Среди лампочек, шестеренок и рычагов чувствовал себя чайкой, по ошибке залетевшей в маяк.

По гулкому металлическому полу ковылял техник. Засаленный и чертовски неопрятный. Из-под видавшей виды бейсболки текли струйки пота, на чумазом лице ни намека на улыбку. В руке – надкушенный хот-дог.

– Сюда нельзя, сэр! Время завтрака. Кто вас, черт подери, впустил?

Вдруг его брови взмыли под козырек, он попробовал сунуть хот-дог в карман. Следующий вопрос прозвучал куда уважительнее:

– Так вы из полиции?

– Невероятная проницательность, – ответил Чед, убирая значок. – Есть пара вопросов? Если вы, конечно, не против.

– По поводу случившегося? Я – Гарри, дежурный. Сэр, вы, наверное…

Не обращая внимания на его слова, детектив направился вглубь аппаратной. Парню ничего не оставалось, как последовать за ним. Чед двигался уверенно, словно бывал здесь уже не раз.

– Нас интересует безопасность канатной дороги, – начал он, говоря от имени всей полицейской братии. – Как часто проводятся проверки?

– Проверки… – повторил техник механически. Он поглядел на часы, прикидывая, как спровадить незваного гостя. И желательно как можно скорее!

Фрейзер резко повернулся.

Парень затараторил:

– Часто. Очень часто! Считай, каждый Божий день. И внутри, и снаружи. Вагоны и тросы. Да, сэр, очень часто, сэр…

Хмыкнув, Чед толкнул дверь кабинета. Или того, что могло бы им называться.

Посреди комнаты стоял огромный стол. Чед склонился над ним: документы и папки лежали друг на друге, всюду линейки, карандаши, транспортиры. В дальнем углу дремала лампа. Работник щелкнул тумблером, и теплый, уютный свет залил бумаги. Луч осветил запыленный бейдж с именем владельца: «САЛЛИВАН РАШ».

– Вот, сэр. Думаю, это именно то, что вам нужно.

Чед принял из рук работника журнал осмотра технического состояния и наспех его пролистал. На десятках пожелтевших страниц нашлась всего пара клякс, причем застарелых. Карандашные графы были заполнены аккуратным каллиграфическим почерком.

Техник улыбался, будто говоря: «Знаю, вы держите меня за дурака, но это моя работа – вести кучу записей!»

Надкушенный хот-дог закапал горчицей. Чтобы скрыть усмешку, Чеду пришлось уткнуться в журнал. Ноздри уловили божественный аромат. Черт! Здесь, в «Вистлере», по-прежнему готовят потрясающие хот-доги!

– Ешьте, ешьте. Значит, проверки безопасности фуникулеров проводятся ежедневно? Плюс, если верить документам, каждый день пробный запуск. Хм… Кажется, все под контролем.

– От эт правда! – согласился работник, откусывая огромный кусок.

Чед наградил себя ликующей улыбкой. При таком подходе роковая случайность исключена, что и требовалось доказать. Убийство!

– Похоже, у вас все схвачено, Гарри.

– А?

– Говорю, все путем, – крикнул Чед, преодолевая шум какого-то механизма, что секунду назад пришел в работу.

Лицо механика скривилось. Он сказал кисло, словно проглотил лимон:

– Пожалуйста, говорите тише, сэр. Слышите шаги? Ребята идут с завтрака. Бригадир злой, как собака, сэр. Вы не смотрите, что у него нет одного уха, – слышит каждый звук. Здесь вправе шуметь только он. Прям бесится, когда его принимают за инвалида.

Чед бросил взгляд на прибывших работяг. Высокие и угрюмые, будто взвод морской пехоты. Бригадир, должно быть, тот самый Салливан, держался особняком, набычившись, яростно жевал бабл-гам. Коренастый, невысокий. Вместо правого уха жуткая дыра. К гадалке не ходи – последствия ампутации! Немудрено при здешних-то морозах. А так – обычный старик с мятым, испитым лицом. Могли бы дружить…

– Че надо?

– А бригадир здесь?

– Ну я – бригадир, че надо?

Чед ухмыльнулся. Стоит ли продолжать этот, несомненно, увлекательный разговор? Он узнал все, что хотел.

Где-то громко пискнула панель управления. Старик на миг скосил глаза, но тут же вернул взгляд обратно, однако Чеда уже и след простыл.

Когда он вышел на улицу, Коди топтался на пороге, занеся руку над дверной ручкой.

– Чед! Что ты здесь делаешь? Появились идеи?

Чед пожал плечами и ответил с кривой улыбкой:

– Так, кое-что. Хочешь совет? Сразу иди к главному и хватай быка за рога. Говори громче, мужик не дослышит.

Ничего не прибавив, Чед двинулся прочь. Он смотрел под ноги.

«Зачем я так с Коди? Теперь этот придурок точно настучит шефу. Как пить дать!»

Блант крикнул ему вслед:

– Спасибо! Ты, эт самое, куда теперь?

– В бар, – отозвался Чед.

Коди смотрел ему в спину, будто раздумывая, что делать дальше.

***

Через пять минут Чед уже сидел в темном углу бара, предвкушая не столько выпивку, сколько возможность поработать. Его взгляд задумчиво блуждал по стене, увешанной картинами и фотографиями. На столике лежала рекламная брошюра с миниатюрной картой местности. Справа стояла пепельница, слева – бокал, наполненный пивом до самых краев.

За ним украдкой наблюдал бармен, протирая и без того чистый стакан. Он не знал, как работает мозг детектива – внимательный, анализирующий все детали и отметающий пустые версии.

Коди прав: у Чеда имелись некоторые соображения. О способе совершения преступления. Если принять за факт, что Билли Кинг именно убит и трос не оборвался сам по себе, есть только два варианта. Возможно, имеют место махинации с фуникулером. Тогда нужно дожимать техников. Это раз. Или же кто-то выстрелил по движущейся цели. Это два. Непрофессионально идти на поводу у одной версии, однако Фрейзер чувствовал, что на правильном пути. Работу снайпера можно определить сразу.

Кто и зачем это сделал – другой вопрос.

Возможно, обычные бандиты. Жертва – известный певец, а шоу-бизнес – выгодное дело. Третье по доходности после игорных домов и проституции. Крупье, шлюхи и певцы – отличная компания, не правда ли? Кто-то из великих сказал, что эти люди могут чувствовать себя в безопасности при любой власти.

Чед отодвинул пустой бокал, наблюдая, как по нему стекает пена – густая и пузырчатая. Рука потянулась к сигарете. Он откинулся на спинку стула и закурил.

Гангстеры работают проще, без огонька. Их метод – подъехать на машине да изрешетить из трех-четырех стволов. Или, следуя милой привычке, утопить, опустив ноги жертвы в цемент. Без лишних сантиментов.

Снайпер-ас – это не про них…

К сожалению, времена меняются, и не в лучшую сторону. Чед потер лоб. Нужно найти место, откуда стреляли.

Карандаш скрипел по брошюре, соединяя объекты на схеме. Линии хищно устремлялись из точки «А» – места падения вагончика – в точку «B». Затем в «C» и «D». Чед бросил взгляд на исписанный лист. Все три позиции имеют ограниченный обзор, прочие расположены слишком далеко.

Черт! Не сходится…

Детектив недовольно покосился на бокал. Слегка качнул его, дескать: «Плесни еще». Бармен не заставил себя ждать, и пустой бокал сменился полным.

Табачный дым валил чуть не из ушей. Чед курил одну за другой, пыхтя как паровоз. Он то прихлебывал пиво, готовый отказаться от версии, то, ероша волосы, вновь хватался за карандаш.

– Могу я вам помочь?

Голос бармена лучился профессиональным и просто житейским сочувствием.

– Чего?

– Я говорю, может быть, я могу вам чем-то помочь?

Ну, конечно, помочь! И как сразу не догадался? Чертово похмелье…

Мало изучить план, прыгая по крышам и чердакам. Нужна помощь человека, знающего местность как свои пять пальцев. Увлеченный идеей, Фрейзер оглядел фотографии и картины на стене.

– Кто это там, на фото? Знаменитости? Какие-то шишки?

Бармен с широкой, на миллион долларов, улыбкой ответил:

– Что вы! Обычные постояльцы. Лестер – штатный фотограф, просто художник. Свет, ракурс и все такое. Фотографии пользуются большим спросом! Некоторые кадры идут на декорации. Это привлекает клиентов.

И тут Чеда осенило. Фотограф – тот, кто везде бывает и не привлекает внимания. Он может стать идеальным свидетелем!

Дзинь-дзинь!

Вздрогнув от внезапного звонка, бармен скрылся за стойкой. На том конце провода кто-то яростно кричал. Бармен поморщился, пытаясь разобрать слова, приправленные ругательствами, как жаркое перцем.

– Сэр, мне кажется, вы немного на взводе! Кого позвать? Детектива Фрейзера? Минуту.

Прикрыв трубку ладонью, бармен обернулся и увидел лишь стол с пустым бокалом и парой мятых купюр. Он растерянно пробормотал:

– Тут начальник полиции…

***

Телефонную трубку качало на проводе из стороны в сторону. Лестер Гримли открыл стеклянную дверь будки. В нее тут же ворвался ветер, а вместе с ним – мокрые хлопья снега. Таксофон находился на смотровой площадке, заботливо оборудованной перилами, фонарями и скамейками для отдыха. Фотограф слушал короткие гудки и не решался позвонить вновь. Четвертак выпал из дрожащих пальцев.

Полдень субботы. Условленное время для разговора с сыном. К счастью, у таксофона имелась табличка с номером. Парень записал его полгода назад, когда приезжал в гости. Сегодня он впервые не позвонил.

Лестер ужасно страдал от похмелья, поэтому начал пить еще с утра, чтобы поправить здоровье. Выдалась заполошная неделька. Обычно он старался не надираться перед воскресеньем, когда встречался с сыном, но прошлая суббота пошла не по плану.

В тот день издох пес бывшей жены – единственный трофей бракоразводного процесса. Рычал, исходил пеной и гавкал. А к обеду дрыгнул лапами и отправился грызть кости на небеса. Затем с катушек съехала аптекарша по фамилии Коул. Заплевала витрину с просроченными таблетками, злясь, что их никто не купил.

– У сраных туристов что, никогда ничего не болит? – ругалась она, как сапожник. – Голова, желудок или хотя бы жопа? Что-нибудь!

Зашедший за аспирином Лестер пытался ее успокоить и получил массу оскорблений. В общем, натерпелся: грех не выпить.

Конечно, проспал все прошлое воскресенье и пропустил междугородний автобус, а с ним и хоккейный матч сына. Тот играл в школьной лиге. Бывшая сказала, что парень до последнего не выходил на лед. Ждал.

Ну как не запить? Через несколько дней Лестер хотел уже осадить, и тут – бац! – умирает этот певец. В такой ситуации любой порядочный человек просто обязан поднять стакан-другой.

Погиб не просто турист, а Билли Кинг! Звезда, что ярко сияла на небосводе жизни.

Вчера утром музыкант позировал для фото. Не избегал общения, не задирал нос – старался быть дружелюбным. Все напевал: «Я вернусь к тебе на рассвете, солнца луч постучит в окно, я вернусь к тебе, надо верить, мы не виделись, детка, давно».

К ночи, когда пришла скорбная весть, голос Кинга сам собой возник в голове Лестера. Но смысл песни изменился. Стал зловещим.

Хорошо, что Лестер гнал собственный напиток – знал, если сухой закон вернется, не нужно будет искать алкоголь. В общем, налакался. На время мрак и отчаяние отступили.

А сегодня навалились с новой силой. Сын не позвонил.

Нужно снова его набрать. Сказать… Хрен знает что! Трудно быть хорошим отцом. Чертовски трудно.

Лестер боялся, что мальчик больше не захочет с ним говорить. Из груди вырвался стон. Лицо его напоминало мятую перестиранную футболку. Пальцы вновь покрутили наборное колесо, и сердце, готовясь к очередной порции боли, с удвоенной силой рванулось из груди. Лестер напряженно вслушивался в гудки: «Возьми трубку, сынок. Давай. Ответь уже на чертов звонок!»

Вдруг из-за спины донесся хриплый мужской голос:

– Вы – Лестер?

Фотограф подскочил от неожиданности и повесил трубку. Завороженно уставился на высокого незнакомца в шляпе.

– Вас зовут Лестер? – вновь спросил мужчина и протянул значок. – Я – детектив Фрейзер, из департамента полиции Ванкувера.

– Де… тектив? – переспросил Лестер с видом лунатика или жертвы гипноза. – Да, сэр! Лестер – это я. Лестер Гримли, если точно.

– Присядем? – предложил незнакомец. – Там, под елками, удобная скамья.

– Конечно, сэр.

Расположились. Лестер снял вязаную шапку, чтобы услышать звонок. Будку тут же занесло снегом через так и не запертую дверь.

– Спасибо, что нашли время, – улыбнулся детектив. – Надеюсь, я не обременил вас?

– Всегда рад. Люблю, когда подбираются сзади и пугают до полусмерти.

Детектив присмотрелся к дрожащим пальцам Лестера, к следам на снегу, окуркам от сигарет.

– Трудный разговор?

Лестер смущенно потупился.

– Если вас это утешит, – ухмыльнулся детектив, – я тоже не люблю звонить.

Лестер хотел было улыбнуться в ответ, но, глянув в лицо копа, сочувственно нахмурился. Тот выглядел сиротливее, чем индейка, живьем засунутая в духовку.

Из внутреннего кармана Лестера появилась бутылка без этикетки.

– Не желаете попробовать? Это мой собственный рецепт, я называю его «топливом».

Детектив уставился на Лестера со странным выражением лица, брови его сошлись на переносице. Он заговорил быстро, словно боясь, что слова согласия вырвутся сами собой.

– Мне нужна помощь. Должно быть, вы излазили здесь все вдоль и поперек? – с надеждой спросил Фрейзер.

Лестер осторожно кивнул в ответ.

– Знаете место, с которого хорошо просматривается канатная дорога?

Пока Лестер обдумывал вопрос, над их головами разгулялся ветер. В ярде от скамейки упали комья снега. Дверь телефонной будки захлопнулась, и от стекла отвалилась ледяная корка.

Лестер красной от холода рукой вернул на голову шапку.

– Думаю, я могу вам помочь, – ответил он наконец. – В голову приходят три места: забегаловка «У Бэтси», прачечная и второй корпус отеля «Риц». Но ни в одном из них нет хорошей точки для… хм… съемки. У крыши бара крутой скос, там не устоять даже летом, прачечная слишком низкая, а окна "Рица" закрыты декоративными елями. Нет, сэр, ничего такого.

Детектив вздохнул:

– Видели что-нибудь подозрительное в последнее время?

«Что, например? Плевки миссис Коул на витрине аптеки?» – подумал Лестер и покачал головой.

Полицейский потер набухшие веки, сказал кисло:

– В любом случае спасибо, сэр.

Глаза его потухли, словно кто-то дернул рубильник. Лестер невольно ощутил тяжесть на своих плечах. Да, туристам здесь хорошо, но те, кто работает в «Вистлере», давно ненавидят это место. Чертова ледяная тюрьма! Рай для пьяниц…

Он прервал молчание.

– Живешь-живешь, а смерть вот она – рядом. Все под Богом ходим. Жаль мужика. Отличный был певец. Вы же здесь из-за Кинга, да?

Обернувшись, Фрейзер резко потребовал:

– У вас есть фото мистера Кинга? Можете показать?

Почти забыв о проблемах, Лестер сходил к себе, взял фотографию, что проявил утром, и вернулся. Ноги едва не отвалились, пока шел по чертовым сугробам, которым не было конца.

Глаза детектива сузились, он наклонил голову над снимком, пристально всматриваясь в лицо Кинга, его позу, окружающий пейзаж. Лестер взволнованно наблюдал.

– Что это? – спросил полицейский, палец на карточке побелел. – На горном склоне, у него за спиной?

– Не знаю, сэр, – Лестер поскреб ногтем. – Может, дефект пленки или птица. Одно могу сказать точно, человеку там делать нечего. Гора необитаема: ни лыжных трасс, ни фуникулеров. Слишком крутая. Старожилы зовут ее «Горой мертвецов».

Фрейзер встал со скамейки и направил взгляд на склон горы. Губы его расползлись в довольной улыбке.

– Могу я попросить вас еще об одной услуге?

– Сэр?

– На вершине, наверняка чертова морозилка, – полицейский выудил из кармана пустую флягу. – Не могли бы вы одолжить мне немного вашего «топлива»?