Пленники времени

– Ладно. Гуляйте! – Примирительно сказал он. – Я ей лучше на днях еще позвоню. – Костиков повернулся и пошел к своему классу.

Некоторое время Сергей смотрел ему вслед и подумал, что тот, видимо, все же заставит себя прочесть роман Достоевского. Чего только не сделаешь ради понравившейся девушки.

– Серега! Чего там застрял? Мы тебя ждем. – Окликнули его, и он вернулся к своей компании.

– Слушай, – подошел к нему Алексеев. Тут ребята подсуетились. По случаю выпускного прихватили с собой несколько бутылок. Нашли недалеко тихий дворик. Там стол и скамейки. Давай с нами.

Звали Алексеева – Алексей. И в классе, в шутку его прозвали” Леха в квадрате”. Леха обладал какой-то удивительной способностью организовывать ребят на всевозможные мероприятия. То на сбор металлолома, то поход на пляж, то на вечеринку по случаю праздника. За это он получил еще одно прозвище” Массовик затейник”. Но Леха был парень добродушный и, когда его так называли, то не обижался, а только улыбался.

– Спасибо, ребята. – Ответил Сергей. – Но у меня режим. Скоро опять соревнования. Давайте без меня.

– Режим, так режим. – Разочарованно произнес Леха. – Я им так и сказал. Ну ты, как хочешь. Нам больше останется.

И вся компания двинулась к ближайшему переулку.

Сергей и Оля остались вдвоем у парапета.

– А ты чего не пошла?

– Пить в подворотне? – Она брезгливо поморщилась. – Это не для меня.

– Наши девчонки тоже пошли.

– Это их дело. – Она пожала плечами. – Каждый решает за себя. А что от тебя хотел Костиков?

– Интересовался творчеством Достоевского. Хотел узнать, что интересного можно у него почитать.

– Сейчас он только проснулся? – Удивилась она. – А в школе он чем занимался?

– Не знаю. – Пожал плечами Сергей. – Наверное, играл в “морской бой” на уроках литературы.

– И что ты ему посоветовал? – Поинтересовалась Оля.

– Посоветовал прочесть “Идиот”.

– В самом деле? Это мой любимый роман.

– Я знаю. – Улыбнулся Сергей.

– Откуда?

– Когда мы учили Достоевского, ты все время возмущалась, что этот роман не включили в программу. Там такая характерная героиня Настасья Филипповна.

– Я ее обожаю!

Сергей рассмеялся. Он понял, что Оля сейчас оседлает своего любимого конька.

– Что ты смеешься? – Возмутилась Оля. – Конечно, образ Сонечки Мармеладовой лучше доносит до нас антагонизм между бедными и богатыми. – С сарказмом продолжала она. – Не то, что сумасшедший князь Мышкин или Настасья Филипповна, швыряющая в огонь пачку денег. Такие герои нам чужды. – Тон ее стал еще более язвительным. – Эти образы не помогают нам строить светлое будущее.

– Хорошо, что нас не слышат наши идеологические наставники. А то бы сказали, что ты политически незрелый элемент, не готовый к строительству коммунизма. – Пошутил Сергей.

– А ты что, веришь в этот бред? – Удивилась Оля. – Коммунизм? Уравниловка! Если кто-то будет пахать как лошадь, а кто-то прохлаждаться и при этом получать одни и те же блага, то кому же захочет напрягаться? Для того, чтоб человек хорошо работал, ему нужен стимул. А если при коммунизме все будут получать по потребностям, то кому захочется выполнять тяжелую, но необходимую работу: тягать мешки с цементом, вкалывать на урановых рудниках, чистить канализацию и подметать улицы. И кто захочет месяцами мерзнуть в тайге, прокладывая железнодорожное полотно, отбиваться от мошкары и комаров в тундре, изнывать от жары в песках. Я считаю, что коммунизм невозможен в принципе.

– Я тоже думаю, что если каждый сможет получать по потребностям, то никто не станет работать на вредной, опасной, нудной и тяжелой работе. – Согласился Сергей.

– Конечно! – Воскликнула Оля. – Кому вообще захочется работать, если и так можно иметь все, что пожелаешь. Обещать народу будущее, в котором каждый будет получать по потребностям, могут только отпетые обманщики или полные дураки. И еще говорить при этом, что работать будем все меньше, а получать все больше.

– Это какой-то парадокс – работая все меньше и меньше, невозможно получать все больше и больше. – Сергей пожал плечами. – Экономика развалится. – Если это понятно нам, то почему там, на самом верху, этого не понимают?

– Да все они понимают. Во всяком случае, те, у кого есть пару извилин в голове. Просто им нужно народ чем-то отвлечь от насущных проблем. И сохранить свою власть и теплые кресла. Ведь власть –самая заразная болезнь на свете, сильнее всего уродующая людей.

Эти уж давно живут как при коммунизме. Их обслуживает целый легион слуг – от поваров и парикмахеров, до водителей и телохранителей. Для них все бесплатно: санатории, бассейны, квартиры, одежда, питание и коммунальные услуги. Их лечат лучшие врачи лучшими медикаментами, поставляемые для них, из проклятого загнивающего Запада. Я думаю, что всем этим вождям коммунизм в стране вовсе не нужен. А если вдруг он наступит, то кто их станет обслуживать и охранять? Все они демагоги и лгуны. Разве не так?

– По поводу демагогов и лгунов – согласен. – Сергей вспомнил свой недавний визит в обком комсомола. – Приходилось сталкиваться. И они мне объясняли, что я, в отличие от них, не совсем советский человек. – Он улыбнулся. – Но у меня-то, ладно. А у тебя откуда такие взгляды на жизнь?

– Нужно просто открыть глаза и посмотреть по сторонам. Да и отец тоже кое-что рассказывает. Он, после того, как вышел в отставку, работал в Аэрофлоте. Там такое творилось! Просто нигде об этом не сообщалось. Ну разве, только когда гибли известные люди. Ты, наверно, много раз слышал рекламу: "экономьте время! Летайте самолетами Аэрофлота! "

– Да, конечно.

– В Аэрофлоте из этой рекламы сделали поговорку в духе черного юмора: "летайте самолетами Аэрофлота! Сэкономите минуту, потеряете жизнь". В общем, он ушел оттуда, от греха подальше.

– И что он теперь делает?

– Будешь смеяться. Преподает в школе милиции. Историю КПСС и политэкономию.

– Вот это да! – Удивился Сергей. – Такая резкая смена направлений. Просто кульбит какой-то.

– Он надеялся, что хоть в таких структурах все нормально.

– Что ты имеешь в виду под словом “нормально”?

– Нормально – это честно, законно и добросовестно. – Оля на какое-то время замолчала. Затем, пристально взглянула на него. – Чтоб тебе стало немного ясней, я расскажу кое-что. Но только пусть это останется между нами. Хорошо?

– Договорились!

– Вот у нас в стране, какой главный лозунг? – Спросила она и сама же ответила. – Все на благо народа, все во имя человека.

– Кто этого не знает? Эти лозунги у нас на каждом столбе написаны.

– А на деле всё совсем не так.

– Да это многим понятно.

– Может понятно, но не до конца. Потому что всей правды мало кто знает. А кто знает, тот помалкивает.

– Наверняка, так оно и есть. – Согласился он.

– И чтоб тебе хоть немного стало понятней, я расскажу только один случай. Несколько лет тому назад в Новочеркасске довели рабочих до того что они бросили работу и собрались у горисполкома. И стали требовать улучшения условий жизни.

– Ого! Я и не знал!

– Конечно, не знал! Об этом нигде не сообщалось. Но так и было. В магазинах самых простых продуктов нельзя было купить. Зарплата маленькая. Да и ту постоянно урезали. На жизнь не хватало. Вот народ и возмутился.

– И чем кончилось?

– А чем могло кончиться? Где права сила, там бессильно право. Ввели войска, начали стрелять. Погибли люди.

– Ничего себе! – Воскликнул Сергей.

– Это еще не все. Потом было следствие. Самых активных арестовали, обвинили их в антисоветских действиях и расстреляли. И все скрытно. Ни слова по радио или в газетах.

– Ты уверена, что это правда? Откуда тебе стало известно?

– Я же тебе рассказала, где работает отец. А там есть языки, хоть и злые, но очень осведомленные, которые в узком кругу иногда делятся секретами. Они хоть и возмущаются, но сделать ничего не могут.

– Конечно, карьера дороже! И продолжают работать, как будто ничего не произошло?

– Не судите, да не судимы будете. Мы не можем осуждать их прошлое, потому что не знаем своего будущего. – Заметила она. – Возможно, через много лет, мы тоже станем такими.

– Твой рассказ напоминает события девятьсот пятого года, когда расстреляли демонстрацию у Зимнего дворца. С этого и началась революция.

– Как видишь, прошло уже несколько лет, но никаких восстаний не случилось. Тебя это не удивляет?

– Мы живем в такое время, когда уже ничто не может удивить. Но когда-нибудь это властям аукнется. Количество перейдет в качество. Это почти как в ядерной физике. Когда накапливается критическая масса – происходит взрыв.

– Не думаю, что такое сравнение правильное. – Возразила Оля.

– А мне кажется, что законы развития общества действуют так же, как и законы физики. Сравни, к примеру, Французскую революцию и Октябрьскую. Вначале якобинцы уничтожали реальных врагов, затем мнимых. Потом рубили головы друзьям и единомышленникам. А под конец – так уже всем подряд. Пока не отправили на гильотину главного революционера – Робеспьера.

– Да. Во Франции все начиналось под красивыми лозунгами. Свобода! Равенство! Братство! Вот гильотина всех и уравняла. И короля, и Робеспьера. – Усмехнулась Оля.

– То же самое происходило и в России, после Октября. – Продолжил Сергей. – Только французы прошли этот путь за три года. А у нас это растянулось на десятилетия. Пока наш Робеспьер – Сталин не умер.

– А его последователи до сих пор рулят.

– Но не таким зловещим методом. Затем у французов началась чехарда с директорией, пока не появился Наполеон. Если я прав, то наши смутные времена и появление собственного Наполеона еще впереди.

– Интересное предположение. – Заметила Оля. – Один мудрец сказал, что власть – это ветер, а народ – трава. И гнется эта трава в ту сторону, куда подует ветер.

– Звучит довольно цинично. – Усмехнулся Сергей.

– Циником становишься, когда видишь, во что превращают нашу жизнь эти власть имущие. Вешать лапшу людям на уши они умеют мастерски. И делают это без всякого стыда, хотя их занятие можно определить, как умственную проституцию. Сходство этого вида порока с похожим другим, бросается в глаза.

– Так может быть стоит изменить направление ветра?

– А кто будет его менять? За все эти годы голос официальной пропаганды так нам прожужжал уши, что трудно стало расслышать что-нибудь другое. А особенно то, что не услышишь по радио – голос сомнения. А наши идеологи тебе сразу начнут объяснять, что коней на переправе не меняют.

– Да мы все время на ней. Сначала ищем свою особенную дорогу: то коллективизация, то химизация, то еще что-то. Затем оказывается, что гоним лошадей не в том направлении, и снова возвращаемся к переправе. И опять ищем новые пути.

– А когда машинист ищет новые пути – поезд сходит с рельсов.

– Может быть, ты и права. Но, наверное, с годами мы лучше станем понимать этот мир. Если разобраться, каков он на самом деле, то возможно поймешь, как в нем жить. Вот все, что я хочу знать. А пока мы живем в каком-то переходном периоде. Я вижу, что верхи не хотят ничего менять, а низы не могут.

– Фраза получилась почти как у Ленина, только совсем наоборот. – Оля рассмеялась.

– Ну а низы, – она пожала плечами. – Говорят, если бы господь не хотел, чтобы их стригли, он не сделал бы их баранами.

– А в школе нам постоянно твердили, будто мы живем в самой лучшей стране мира. – Грустно произнес Сергей.

– Ты до сих пор уверен, что это так? – На лице ее появилась саркастическая улыбка.

– Я как раз, в этом не уверен. Но нам столько лет это внушали.

– Пора уже перестать быть таким наивным и научиться мыслить самостоятельно. Хотя для многих – это не так просто. Ведь промывать мозги у нас умеют хорошо.

– Ну и разговоры мы с тобой ведем! – Сергей вдохнул.

– Наверное, эта тема, не совсем подходящая для выпускного вечера. Мы неосмотрительно в нее втянулись и теперь блуждаем в дебрях. Может сменить ее на более веселую?

– Вот сейчас и сменим. – Оля указала на группу возвращающихся одноклассников.

Они подошли шумные и веселые.

– Ну что, заправились? – Спросил Сергей.

– Жаль, что ты с нами не пошел. – Рассмеялся Алексеев. – Тут Толян нам демонстрировал один номер. Ну прямо, как в цирке. Заливал вино из бутылки, не глотая, прямо в желудок.

– Наверное, долго тренировался. – Пошутил Сергей. – Правда, Толян?

– Конечно, – подтвердил Толя Глушко. – Я и сейчас тренируюсь. Почти каждый день.

– Мастерство не пропьешь. – Смеясь, сделал вывод Алексеев. – Профессионализм говорит сам за себя.

– Ну что, ребята? Где будем рассвет встречать? – Спросил Сергей.

– А мы уже всё решили. – Ответил Леха. – Махнем в городской парк. Там, с кручи, будет лучше видно.

Компания неторопливо направилась вдоль набережной в сторону городского парка, раскинувшемуся над Днепром. Они поднялись к ротонде, стоявшей на самой вершине холма. Отсюда открывалась великолепная панорама: озаренные луной аллеи парка, набережная, обсаженная ровными рядами каштанов, темные воды реки и, на горизонте, часть города на противоположном берегу. Время, отпущенное для этой ночи, заканчивалось. Небо еще было усыпано звездами, но заря уже алела на горизонте узкою полоской кларета, которая светлея и расширяясь, стала занимать всё небо. Постепенно, под натиском рассвета, звезды на небосводе начали таять. Солнце еще не взошло, а запах реки и цветов стал сильнее. Все обещало ясный день. В стороне от парка, на набережной, крыши домов резко вырисовывались на фоне посветлевшего неба, будто театральные декорации. И только фонари на столбах все еще догорали, напоминая о минувшей ночи.

– Ну вот и все. Новый день настает. – Оля повернулась к Сергею. – У тебя найдется двушка? Хочу позвонить отцу, чтобы приехал за мной.

– Сейчас гляну. – Сергей вытащил из кармана несколько монет, нашел среди них двухкопеечную, и подал Оле.

– Тогда уж и проводи меня до автомата, – Она улыбнулась. – Не идти же мне одной.

Они поднялись по ступенькам еще выше, к центральному входу в парк. Там стояло несколько телефонных будок. В первой же из них Оля сняла трубку и приложила к уху.

– Работает! – Кивнула она головой.

Сергей отошел и огляделся по сторонам. В центре круглой площади, перед входом в парк, журчали струи фонтана. Широкая и уютная улица, со старыми кленами, убегала от площади вдаль, блестя вымытым мокрым асфальтом. По обеим ее сторонам, стояли двух и трехэтажные дома, выстроенные еще в прошлом веке, демонстрируя друг перед другом разнообразные архитектурные стили и направления. В некоторых окнах горел свет. Было раннее утро и люди собирались на работу.

– Ну вот, дозвонилась. Сейчас отец приедет. – Подошла к нему Оля. – Так быстро ночь пролетела.

– Ведь это была самая короткая ночь в году.

– А с тобой было интересно поболтать. Если хочешь, можем на днях куда-нибудь сходить. – Она рассмеялась. – Надеюсь, тему для разговоров найдем.

Сергей на мгновенье опешил от неожиданности. Когда кто-то из ребят приглашал ее на свидание, она холодно, но вежливо отказывала. Но никогда он не слышал, чтобы Оля сама предлагала кому-то встретиться.

– К сожалению, не получится. – Придя в себя, ответил он.

Теперь уже Оля удивленно подняла глаза, и словно бабочка крылышками, взмахнула своими длинными темными ресницами. В них ярко блеснуло уязвленное самолюбие. Такого ответа она явно не ожидала. Сергей понял, что девушка, не привыкшая к отказам, обиделась и, чтобы как-то сгладить ситуацию, сказал.

– Ты же сама знаешь, что сейчас начинается. Подача документов, подготовка к экзаменам. А у нас еще спортивные сборы и республиканские соревнования. Так что свободного времени не будет совсем.

– Тебе точно надо идти в дипломаты. – С саркастической усмешкой сказала она и отвернулась.

Какое-то время они стояли молча. Из-за горизонта появился багровый шар солнца, прогоняя остатки ночи. В лужах на асфальте заиграли яркие блики. В окнах домов стал гаснуть электрический свет. Наконец, в конце улицы появилась бежевая “Волга”. Развернувшись вокруг фонтана, она плавно остановилась возле них.

Оля, не спеша, направилась к машине и, открыв дверцу, повернулась к Сергею.

– Все же, заходи. Или хотя бы позвони. – И добавила с сарказмом. – Если, конечно, появится время.

– Пока! – Он помахал рукой.

Она села в машину и захлопнула дверь.

– Сережа! Садись, подвезу. – Высунувшись из окна, предложил ее отец.

– Спасибо! Я с ребятами.

– Ну как знаешь.

Машина рванула с места, обдав его ядовитым запахом выхлопных газов, смешанных со свежим утренним воздухом. Он закашлялся. Кто-то легонько похлопал его по спине. Сергей оглянулся. Он не заметил, как подошли ребята из его класса.

– Ну что, Серега? – С иронией спросил его Алексеев, и, указывая вслед удаляющейся машины, продекламировал:

– Он был титулярный советник, она – генеральская дочь. Он робко в любви объяснился, она прогнала его прочь.

– С чего это тебе пришло в голову? – Удивился Сергей.

– Ну как же! Почти всю ночь вдвоем проговорили. А потом вдруг вместе исчезли. А теперь она уехала одна. И даже не захотела подвезти.

– Да у тебя, к утру, фантазия разыгралась. Во-первых, она попросила проводить ее к телефону. А то по парку сейчас шастает много пацанов под градусом, в поисках приключений. А во-вторых, я с ней не поехал, потому что захотелось с вами пройтись. Может больше такого случая и не представится. Разбредемся кто куда. Со временем и узнавать друг друга будем с трудом.

– Ну тогда, пошли. – Согласился Леха.

– А где остальные?

– Гуляют по парку. Решили подождать пока начнут ходить троллейбусы. Так что можем идти без них.

И они двинулись небольшой компанией вдоль улицы, навстречу новому дню и, как они были уверены, навстречу новой, уже взрослой, жизни.

Утро было ясное, небо ярко-голубое. Шар солнца постепенно из багрового превратился в ярко-желтый. Под его лучами роса на зеленых газонах блестела словно серебристая сеть, а мокрый асфальт сверкал, будто выложенный осколками разбитых зеркал. Летний ветерок чуть шевелил зеленую листву на деревьях, и она мерцала и переливалась на солнце.

Конечно, еще в школе, многие из них поняли, что все не так просто и гладко, как им объясняли учителя. Но они все были молоды, и полны оптимизма. Всем им, в среднем, было по восемнадцать лет и казалось, так будет всегда. Жизнь будет бесконечно долгой и радостной. И никакие катаклизмы не смогут им помешать. Это был юношеский оптимизм, основанный лишь на молодом задоре и наивной вере в справедливость.

И никто из них не догадывался, что пройдет всего лишь два года, и они понесут первую потерю. Толян – их одноклассник Толя Глушко, в составе танковой части, войдет в Чехословакию. На мосту через Влтаву, один из пролетов не выдержит веса тяжелого танка и проломится. Танк рухнет в воду, и Толя погибнет вместе со всем экипажем.

А пока все они, живые и веселые, шли по утренним улицам большого города, и, перебивая друг друга, рассказывали разные истории, шутили и смеялись.

Было раннее летнее утро, и ручейки торопливых горожан, спешащих на работу, устремились к троллейбусным остановкам. В большинстве это были простые люди, с обычными разговорами о погоде и футболе, о политике и о повседневных делах. Город просыпался, наполняя улицы голосами людей и шумом машин. Из булочной неподалеку пахло теплым свежим хлебом, запах которого заполнял всю округу. Самая короткая ночь в году закончилась. Начинался новый день.