Время долга

– На тебя напали в подворотне с понятными намерениями, а ты не боишься? – Лис уперся локтем в стойку и подпер щеку, с интересом глядя на нее. – У тебя странное отношение к людям.

– Какое есть. И я боюсь, очень, – она вспомнила охватившее ее на тракте ощущение беспомощности и передернула плечами. В теплом знакомом трактире, среди веселой шумной толпы и под ненавязчивую музыку из отведенного музыкантам уголка оно ненадолго отступило, и снова оставаться наедине с собой не хотелось. – Но не тебя. Я много путешествовала по Верне и Даргии и если бы плохо разбиралась в людях, до этого дня просто не дожила бы. Тем более, ты сам напросился быть охранником.

– Я предложил наугад. Почти не рассчитывал, что ты согласишься, – признался он. – Обычно леди долго выбирают охранников, и уж точно не на улице.

– Я эмпат и далеко не леди.

Лис вскинул бровь, в остальном не изменившись в лице. Он определенно умел держать себя в руках, но справиться с эмоциями, особенно первым порывом, куда сложнее, чем остановить лишний жест. Действительно не знал, хотя эмпаты среди музыкантов встречаются гораздо чаще, чем те же барды: этому дару важны не способности, хотя они только усиливают, а тонкая душевная организация.

– И никогда не ошибаешься?

–Пару раз случалось. Лет в пятнадцать, – Ная потянулась, сунула под мышку заметки и встала.

Разносчица носилась по залу, разрываясь между посетителями, а духота в зале и заунывный репертуар выступающих музыкантов вгоняли в сон. Еще и прошлой ночью плохо спала… И пусть служанка не закончила убираться, ее можно потеснить, даже если начнет топать и шуметь на весь трактир.

Оставаться в зале вопреки своему намерению провести там ночь Лис не захотел и догнал ее на лестнице, на вопросительный взгляд непринужденно сказав:

– Пытаюсь выполнять обязанности охранника по мере сил. Вдруг в темной комнате притаился злодей?

– В переполненном трактире? – она выразительно обвела рукой вокруг себя. Коридор второго этажа был пуст, но со стороны лестницы отчетливо доносились голоса и музыка, разбивающие сонную тишину, но и скрывающие звуки с улицы. Честно говоря, Ная предпочитала ночевать так, среди человеческого шума, чем в тихом селянском доме, сквозь стены которого слышно каждый шорох, а шаги по улице в ночи разносятся так далеко, что кажется, будто кто-то бродит под стеной.

– Я тоже много путешествовал, и с убийствами на трактах встречался чаще, чем хотелось бы. Мне будет спокойнее, если проверю сам, – в голосе Лиса прозвучал неожиданная серьезность без тени иронии. – Потом спущусь обратно.

Ответить Ная не успела: им навстречу попалась служанка, как раз вышедшая из дальней двери. Заметив их, девчонка остановилась, поставила на пол ведро с переброшенной через край тряпкой и из кармашка на платье достала ключ. Да, дверь запирается снаружи, но если господам нужно, изнутри есть засов. Окно лучше не открывать, даже если сначала покажется, что душно – рама давно рассохлась, обратно плотно закрыть не получится, зато щелей хватает, а ночь обещает быть холодной, и так замерзнут!

Комната и впрямь имела нежилой вид: похоже, местные обитатели приспособились использовать ее под кладовку, кладовку она и напоминала – два шага в ширину и пять в длину с маленьким окном в стене. Надо отдать служанке должное, за последние полчаса она успела вынести все лишнее и умудрилась привести комнату в сравнительно жилой вид. По крайней мере, кровать застелена, на слегка покосившемся, прихрамывающем на одну ногу столе и единственном стуле не было пыли, а ноги не оставляли следов в вековой грязи на полу. Жить можно.

Ная кинула на стол ключ, сумку пристроила на стуле, стянула сапоги и растянулась на кровати, заложив руки за голову. Лис даже заходить не стал, постоял на пороге и, убедившись, что посторонним прятаться негде при всем желании, тихо ушел, прикрыв за собой дверь.

Ная широко зевнула и закрыла глаза, вызывая в памяти образ придуманного днем героя. Вечный скиталец, одинокий мститель, который был… допустим, телохранителем, но не короля – убивать короля это слишком, еще сочтут историю политическим памфлетом, – а какого-нибудь лорда. Пускай этого лорда казнили по ложному обвинению, а герой решил, что это исключительно его вина, и кинулся искать справедливости. Все равно политики многовато, надо будет больше на эмоции давить… и спутницу добавить, которая в себя приведет. Даму сердца? Такое обычно любят.

На сцене, когда мститель геройски кинулся на вражеский арбалет, закрывая собой героиню, Ная задремала. Во сне кто-то с кем-то сначала дрался, потом гнался, потом, видимо, поймав, пытал раскаленным железом по спине, и это было очень больно.

Ная подскочила на кровати, не сразу сообразив, что боль никуда не делась. Медленно поднесла руку к спине, нащупала шрамы, и чуть не завыла. Неужели опять? Здесь?!

Она нашарила сапоги, обулась и, морщась от боли, пошла в зал. Нет, ругаться ни с кем она не станет, но хотя бы посмотреть на этого наглеца надо! Если, конечно, он в трактире, а не бродит снова где-нибудь вокруг. И как так получилось, что второй раз он натыкается именно на нее?

Народу в зале как будто стало больше: люди уже не только сидели за столами, но и стояли вдоль стен, завороженно глядя в угол. Музыканты выступали те же, но понять, кто из них пользовался даром, оказалось непросто: все трое были южных кровей, но играли на гитарах, а у девушки инструмента не было вообще. Кто из них? И один ли это человек с тем, кто бродил под окнами в Квинсе, ведь тот предпочитал флейту?

Это, впрочем, ни о чем не говорит – Ная знала тех, кто под настроение играл на разных инструментах. Попробовать пробиться на улицу и понять, не играет ли кто-то там? Нет, ерунда, тогда было бы слышно еще в комнате.

Она поискала взглядом Лиса и подошла к нему, благо, за стол он возвращаться не стал, так и стоял внизу лестницы, опершись плечом о стену. На появление Наи он никак не отреагировал, продолжая с совершенно отсутствующим взглядом смотреть перед собой даже тогда, когда она дернула его за рукав. Окружающие, как выяснилось, выглядели не лучше, разве что слюни не пускали, особенно мужчины.

Нае это совершенно не понравилось, и она, подхватив Лиса под локоть, потянула его наверх. Каждый сам волен выбирать занятия себе по душе, но не стоит увлекаться, если путешествуешь не один.

Лис на удивление покладисто позволил увести себя на второй этаж, но стоило Нае понадеяться, что все и дальше пойдет так же гладко, как он не просто остановился – начал сопротивляться!

Сдвинуть с места взрослого мужчину, особенно с ноющей спиной, оказалось выше ее сил. Не подпихивать же его сзади, в самом деле!

– Мне кажется, лучше вернуться, – его голос звучал как у деревенского дурачка, и одно это заставляло нервничать. Не может человек, который готов ради чужого комфорта провести ночь за столом, вести себя как капризный ребенок. – Там ждут.

– Там играют абсолютно кошмарную музыку. Да не стой ты столбом! – Ная выпустила его руку и беспомощно огляделась. По привычке потянулась было к кинжалу – если поцарапать ему руку, боль должна хоть ненадолго привести в чувство – но с досадой вспомнила, что оставила его в сумке, а сумку в комнате. – Беру свои слова назад. Замри и никуда не уходи!

До нужной двери она добежала в три шага, не задумываясь, вытряхнула всю сумку на кровать, чтобы не терять времени. На самой вершине горы вещей обнаружилась острая шпилька для волос, которую Ная любила использовать, когда хотя бы для собственного спокойствия не могла взять с собой кинжал, и про которую успешно забыла. Так даже лучше, не порежет никого случайно, и так пальцы подрагивают.

Ее не было всего пару минут, но Лис успел спуститься до середины лестницы. Двигался он вяло и медленно, словно во сне, не реагируя ни на слова, ни на оклики. Схваченный за запястье, позволил себя увести на несколько ступенек, но на верхней заупрямился, и Ная, разозлившись, ткнула его в ладонь шпилькой. Хорошо так ткнула, от души, вспомнив, видимого, того пьяницу из подворотни – на пол капнуло красным, потом еще и еще…

А в следующее мгновение она оказалась грубо прижата спиной к стене с вывернутой рукой; шпилька с тихим звоном упала на лестницу. Предплечье Лиса упиралось ей под подбородок, мешая не то, что говорить, дышать, а с ладони продолжала капать кровь, только теперь на рубашку Наи. Зато глаза ожили. Замечательный результат, ничего не скажешь!

А внизу никто даже не обратил внимания на возню.

–Пусти, дурак, – прохрипела Ная, чувствуя, что еще немного, и от нехватки воздуха лишится сознания.

– Чтобы ты снова попыталась на меня напасть?

– Пусти. Объясню, – ничего не изменилось, и она скрипнула зубами. – Внизу… бард. Не знаю, что хочет. Боль… приводит в чувство.

Лис помедлил, но потом все же отошел, быстро глянул на поцарапанную ладонь и сжал ее в кулак. Ная закашлялась и почти сползла по стеночке на пол, но жжение в спине напомнило, что расслабляться рано, и пришлось, кивнув в сторону комнаты, заставить себя шевелить ногами.

Оказавшись внутри, она первым делом задвинула засов – кто знает, не захочет ли местный талант потом еще и по жилому этажу пройти? Это отдает паранойей, конечно, но кто знает… Опять же, если на Лиса снова нахлынет наваждение, выйти ему будет сложнее, а там можно и повторить трюк со шпилькой, которая, кстати, осталась лежать на лестнице. Ладно, все равно этим томным вечером вряд ли кто-то способен заметить даже лежащий под носом меч.

Ная снова закопалась в вещах, пытаясь отыскать мешочек с кусочком угля. Выглядел мешочек претенциозно: кожаный, с тиснением, рунами и бисером по краю, но на деле был не больше, чем симпатичным сувениром, который она прихватила на память о доме. Действительно ритуальные вещи сейчас найти было не то что сложно – практически невозможно, на материке занимающихся ими мастеров не осталось, а на островах мало было поискать, еще надо было умудриться договориться.

Уголек тоже был самым обычным и ничем не отличался от других из арсенала художника, у которого Ная его и выпросила. От обычного инструмента большего, впрочем, и не надо, все остальное есть в ней самой.

Она села на корточки перед порогом и быстро, почти наугад в темноте принялась чертить вязь символов. Спустя пару секунд стало чуть светлее, кусок пола у двери озарило тусклое голубоватое сияние. Ная поморщилась. В чем еще можно завидовать бардам, так это в том, что применение их талантов не сопровождается эффектами вроде светящихся глаз. Никто не спорит, выглядит это впечатляюще, особенно в окружении благоговеющих северян, но так у них и отношение к ведьмам и чудесам в целом совсем другое, чем в центральных королевствах. Здесь скорее испугаются.

За спиной скрипнула сперва половица, затем кровать. Ная оглянулась, прищурившись, чтобы прикрыть мерцание: Лис, до этого безучастно смотревший в окно, сел и здоровой рукой взъерошил отросшие волосы, запутавшись в них пальцах. Жест был привычный и выдавал, что такая прическа ему явно не привычна. Интересно.

– Прости, – наконец сказал он, глядя в стену перед собой. – Напугал?

– А ты как думаешь? – она поставила последнюю черту в узоре и пересела на стул. Не великое колдовство, конечно, от нежданных гостей не защитит – для этого надо немножко больше, чем кусок угля и не самый выдающийся дар, – но, по крайней мере, вошедший растеряется на пороге, ненадолго забыв, зачем пришел.

– Знаешь, что самое странное? – Лис, словно не услышав, повернул к ней голову. – Готов поспорить, среди тех троих не было никого с даром.

– Если ты о флейте, то не обязательно пользоваться именно ей.

– Скорее о манере держаться.

– А ты разбираешься? – с интересом спросила Ная и взяла в руки чехол с флейтой. – Я похожа на барда?

Лис невнятно хмыкнул и с интересом посмотрел на нее. Играть под его изучающим взглядом было неуютно, как перед наставником в конце обучения в консерватории, и хватило ее ненадолго, да и то вышло не очень. С другой стороны, не в мастерстве же должно быть дело?

– Да и нет, – после некоторого молчания заключил он. – У тебя нет обычного для музыканта трепета перед флейтой, будто она просто инструмент вроде ножа. Но когда играешь, ты смотришь в себя, не вокруг. Барды так не делают, даже на обычном выступлении они контролируют каждого.

– Не знаю даже, похвалил ты меня или нет, – растерянно улыбнулась Ная. – Откуда знаешь?

– У меня насыщенная жизнь, – уклончиво ответил Лис и вернулся к теме. – И вот те двое были слишком увлечены игрой, во всяком случае, в самом начале, не обращая внимания на людей.

– Ты думаешь, кто-то сидел за стеной и играл еще и на флейте? – с сомнением переспросила она, потянулась, зевнув, и только сейчас спохватилась, что боль прошла, хотя с первого этажа все еще пробивалась музыка. – Я больше ничего не слышала… Если не возражаешь, я лягу?

– Кстати, как ты вообще смогла понять, что в трактире есть бард? – Лис послушно пересел прямо на пол и посмотрел на нее снизу вверх, уткнувшись подбородком в сложенные на согнутом колене руки.

Вопрос был откровенно неудобным, и что на него ответить, Ная не знала. Рассказывать каждому встречному о своих ухищрениях – плохая затея, кто знает, чем это обернется против нее в будущем. Она не удержалась и, снова устроившись на кровати, сперва хмыкнула, а потом и вовсе рассмеялась в голос. Отличная из них вышла парочка, ничего не скажешь! Путешествуют не вдвоем, а в большой компании недомолвок.

– Что-то не так? – нарочито вежливо спросил Лис.

– Нет, просто мы с тобой отличный дуэт. Ты говоришь загадками, я говорю загадками, а правда окажется или столь ужасна, что мы ее не переживем, или слишком банальна, – Ная выдохнула, успокаиваясь, и перевернулась на бок, чтобы видеть его. – Просто интуиция. Я встречала бардов и знаю, как они работают. В зале почти у всех был отсутствующий вид, причем обрати внимание, присутствовали только мужчины. Может, поэтому меня и не зацепило?

– Возможно, – согласился он, принимая ответ, и больше расспрашивать не стал. Так и сидел, закрыв глаза и думая о своем, оставалось только надеяться, что хотя бы не всю ночь.

Утром Ная первым делом едва не запнулась о Лиса, когда, не успев толком проснуться, потянулась к вещам за чистой рубашкой – ходить в заляпанной кровью не хотелось. Он спал на полу на спине, подложив под голову свернутую куртку, но на шум сразу проснулся и заспанно посмотрел на нее. Его одежда тоже была в бурых брызгах, как будто ночью подрался с кем-то из постояльцев. Это никуда не годилось.

– Тебе бы переодеться, – посоветовала Ная и смущенно попросила: – Ты не мог бы отвернуться?

Лис что-то угукнул и сел лицом к двери, всем видом выражая желание не вставать вообще. Остается надеяться, что проснется за завтраком, а то еще выпадет из седла…

– Здесь недалеко есть селение, – он потер ладонями щеки. – Если не торопишься, я съезжу, наверняка что-то найдется. Займет часа два, а делать крюк, съезжая с тракта, смысла нет, выйдет дольше.

– Ладно, – Ная сняла грязную рубашку и поспешила надеть новую, едва не запутавшись в рукавах. Переодеваться при посторонних она не то, чтобы стеснялась, но не любила: вопрос о шрамах был одним из тех, ответить на который было непросто. – Деньги-то есть?

– На одежду найду, – с ощутимой улыбкой в голосе сказал Лис и прислонился плечом к стене, явно намереваясь поспать еще немного, но Ная не дала, растормошив.

– Пошли завтракать, иначе такими темпами мы до Лангрии доберемся через полгода.

В общем зале он быстро взбодрился, но долго за столом не просидел: кое-как поковырявшись в тарелке, сказал, что лучше выедет пораньше, чтобы не сильно задерживать. Ная только пожала плечами. Торопиться все равно некуда, ночевать в следующий раз скорее всего придется в поле – она не любила приграничные селения, за ночь тамошние жители брали как хороший постоялый двор в столице, а приличных трактиров, в которых нет риска быть зарезанным ночью, не встретится до самой границы.

– Госпожа, а не могли бы вы помочь? – на освободившийся стул сел трактирщик, и по его лицу было видно, что он не уверен, стоит ли вообще начинать разговор.

– Чем? – без особого энтузиазма спросила Ная, но прогонять не стала. Время до возвращения Лиса надо было чем-то занять, да и ссориться с местным хозяином не хотелось, не в последний же раз здесь.

– У меня в деревне есть свояк. Хороший мужик, но мы с ним поругались. Звал его расширять мой трактир, так он после ссоры решил свой открыть. И ладно бы, поил только соседей, так он же переманивает моих постояльцев.

– У вас и так комнат не хватает, вам ли жаловаться?

– Так-то оно так. Но он к себе затащил делегацию вернийского дипломата, а это денег больше, чем за весь вчерашний вечер, – с заметной досадой сказал он. – Помириться бы с ним теперь.

– И как я помогу?

– Выступите у него как бы бесплатно, скажем, что я с вами договорился. Пусть знает, что я даже в нашей глуши найду лучших музыкантов, ну и заодно считает это даром доброй воли. Но я все оплачу, не переживайте, – трактирщик немного помолчал и уклончиво сказал. – А если поможете его убедить пойти на мировую…

– Поговорить по душам предлагаете? – хмыкнула Ная, но посмотрела на него и разом все поняла. – Почему вы думаете, что я смогу? Было бы логичнее просить тех, кто выступал вчера.

– Так вас многие знают, а их нет. Да и вам только сыграть, договориться мы сумеем. Но если вдруг возможно подсобить…

Она склонила голову к плечу, постукивая пальцами по столу и с интересом разглядывая трактирщика. Тот от такого пристального внимания разнервничался, схватился за полотенце, висевшее на поясе, и тормошил его пальцами. Лезть в его эмоции не хотелось, да и так было видно, что чувствует себя не в своей тарелке с подобными просьбами, а значит, барда вчера не он привел, чтобы повытягивать из посетителей лишних денег. Скорее всего.

– И часто вы пользуетесь подобными услугами? – все-таки уточнила Ная, но больше для порядка. Даже если и пользуется, вряд ли признается. Мало кто любит работать с теми, кто играет нечестно и в открытую пытается влиять на других.

– Да что вы, – трактирщик махнул рукой. – Это ж в Квинсу ехать надо, в театре договариваться, потом дорогу к нам оплачивать… А без этого же не спрашивать каждого встречного барда, может ли он, еще подумают чего не того…

– Но меня же спросили.

– Так вас же знаю! Да и не прошу многого, просто сыграть для свояка. Недолго, всего часок-другой.

– Три золотых кроны за выступление сразу, сверху оплата комнаты и обеда для меня и спутника, – помолчав, озвучила Ная. – За… помощь в переговорах еще семь по факту. И было бы неплохо, если бы кто-то постирал нам одежду.

– Все сделаем, – расцвел трактирщик. – Девочки все сделают! Можем уже ехать?

– Возьму только сумку, – вздохнула она и встала из-за стола. – Пусть они заодно передадут моему спутнику, куда я уехала.

Заведение конкурента, пожалуй, и трактиром было сложно назвать: простой, но вместительный дом, который хозяин разделил на небольшой обеденный зал и три комнаты для гостей едва больше той, в которой остановилась Ная. И местоположение неудобное, попадешь сюда, только если свернешь к деревне… впрочем, при нынешней заполненности трактира на тракте путники вполне могут проситься на постой даже просто к жителям, а слухи рано или поздно разнесут новость.

– Этот домишко ему в наследство достался, гнил без дела уже год, а тут вдруг решил приспособить. И кому он в такой глуши нужен-то, – презрительно фыркнул ее спутник, когда они поднялись на порог и заглянули в открытую дверь. – Эй, Джес, иди сюда!

– Судя по всему, нужен, – хмыкнула Ная, разглядывая посетителей. Четверо самого простецкого вида, явно местные, и трое прилично одетых, держащихся вроде и вместе со всеми – не чурались пошутить или пить с деревенскими – но в то же время отстраненно. Вероятно, они и были сопровождающими дипломата.

Высказаться еще резче трактирщику помешал вынырнувший из-за двери щуплый мужчина самого безобидного вида с благодушным, но хитрым лицом, по всей видимости, тот самый Джес.

– Давно не заходил, Пол. Чем обязаны такой чести? Решил узнать, как дела? – вежливо и на первый взгляд спокойно спросил он, но за напускным спокойствием и вальяжностью, как убедилась Ная, коснувшись его эмоций, скрывалась большая, старательно лелеемая обида. Из-за чего, интересно, они поссорились? Не смогли договориться о деньгах, как это часто бывает, или один позавидовал другому, более успешному, расторопному и предприимчивому? Не захотел оставаться в тени заслуг и решил доказать, что тоже на что-то способен?

– Не поверишь, интересно, как живешь, – буркнул Пол, разом как-то стушевавшись. А вот это уже занятно: ему и правда… не стыдно, но искренне досадно от размолвки. Может, он и не хотел товарища задеть, предложив стать партнером в деле? Для начала за небольшую долю, но трактир надо развивать, путников с каждым годом все больше, а значит, больше денег и возможностей… Или это что-то личное, связанное с очаровательной селяночкой?

– Твоими молитвами. Что-то еще?

– Да на мировую я пойти хочу, – не выдержал он. – Занимайся своим заведением сколько хочешь, но так вдвоем же легче будет! Я бы советом помог, да хоть как дом перестроить, чтобы не выглядел такой хибарой! Указатель бы у моего повесили…

Джес усердно поджимал губы, всем видом выражая непоколебимость убеждений, но Ная уже чувствовала, что обида дала трещину, и если разговор пойдет так же плодотворно, ее можно будет доломать без постороннего вмешательства. Другое дело, что для этого нужно терпение – стоит Полу сорваться, подумать, что результата слова не дают, и все придется начинать сначала. Судя по тому, что они до сих пор не помирились, он этого так и не понял.

– Господин Пол предложил выступить в вашем трактире в знак его добрых намерений, – вмешалась Ная, когда пауза в разговоре слишком затянулась. – И я с удовольствием приму это предложение, если вы не возражаете, конечно.

– Это Ная Лангрийская, своей музыкой известна в двух королевствах, – спохватился Пол. – И уж точно в столицах, твоему гостю из Верны точно должна угодить.

– И влетит мне это в кронку, – нахмурился Джес, хотя интерес проскользнул даже в его голосе. Конечно, за хорошее развлечение щедрый столичный посетитель может накинуть пару монет.

– Не беспокойтесь, – улыбнулась Ная. – С вас платы не возьму.

– Ладно, – Джес растерянно посмотрел сначала на нее, потом на свояка. – Если так, конечно… пойду тогда позову господина Лонма, его-то все здесь, а самого что-то не видно.

Отсутствовал он недолго, вернулся почти сразу, довольный своими дипломатическими успехами Пол даже не успел высказаться об успехе затеи. Выглядел хозяин деревенского трактира неважно: сам бледный, руки трясутся, в глазах ужас, а в эмоциях – полный хаос из страха, отчаяния и обреченности. Он так и встал у входной двери, молча глядя в пустоту, и его пришлось несколько раз потрясти за плечо, чтобы заставить хоть на что-то обратить внимание.

– Там, – одними губами сказал он и дрожащим пальцем указал на приоткрытую комнату.

Пол недоуменно вскинул бровь, но внутрь все-таки вошел, остановившись на пороге и задумчиво почесав затылок. Ная ненавязчиво подвинула его – он особо и не сопротивлялся – и вошла следом, разом поняв, что так испугало Джеса.

Посреди комнаты в луже крови лежал человек, судя по всему – тот самый Лонм, вернийский дипломат.

– Вот же ж… – только и пробормотал Пол. – Незадача. Надо звать старосту, а то и в лагерь гарнизона скакать.

– Сможете организовать? Мне кажется, ваш свояк не в состоянии этим заняться, – Ная подумала, уловила сомнение мужчины и искренне, больше из жалости к нему – подозревать близких в убийстве непросто, а такая мысль у него явно закралась – предложила: – Хотите убедиться, что это не он?

– Что, вы и это можете? – удивился Пол, но вяло, словно не до конца понял, о чем речь.

– Пошлите человека к старосте и возвращайтесь сюда, я покажу, – пообещала она и достала из сумки чехол с флейтой. Для задуманного инструмент был совсем не обязателен, но не выходить же из образа. Придется объяснять лишнее, сочинять о невероятных способностях бардов, а чем сложнее легенда, тем проще в ней запутаться.

Подходить к телу Ная не стала, так и осталась стоять у двери. Не из боязни мертвецов – на них она успела насмотреться в жизни – но из опасения, что придется объясняться, если найдут рядом с телом. Тем более, что на несчастного явно кто-то имел зуб и убийство не было случайным: из груди торчало два арбалетных болта, пущенных через открытое окно. Вряд ли кто-то прошел с оружием через небольшой зал, воспользовался им от двери, повернул тело ногами к окну и так же спокойно вышел. Как минимум остались бы следы крови.

– Ну что, госпожа Ная? – выдернул ее из задумчивости удивительно ровный голос Пола. Предполагать, что именно он убил непростого гостя, чтобы насолить конкуренту, было глупо – он с утра на глазах, да и характера бы не хватило. А вот брать ситуацию в свои руки он привык еще во время торговли, на тракте без этого умения долго не протянешь: не самое спокойное и безопасное место.