– Мне нужно перебраться через границу.
– В чем проблема? Пограничная стража пропускает почти всех, у кого есть документы. Или ты тот самый беглый преступник, о котором говорит уже последний конюх? – до трактира оставалось всего несколько поворотов, а значит, странный разговор пора было сворачивать. Еще раз появляться в такой компании Ная не собиралась, хватило уже неприятностей. – Или документов нет? Ни в том, ни в другом случае помочь не смогу. Если ты что-то от меня хочешь, говори прямо и честно. Я чувствую, когда мне врут.
– Я не слишком презентабельно выгляжу, исправлять ситуацию нет ни денег, ни времени, а бродяги привлекают слишком много внимания, даже если документы в порядке, – пожал плечами мужчина.
Ная прислушалась к своим ощущениям. Он не врал и был на удивление спокоен, но это еще ни о чем не говорило: матерые наемники во время заказа тоже спокойны, это тренируемый навык. И история больно мутная; да, разумеется, все так, но есть еще что-то неуловимое, но тревожное.
И все же сразу отказываться она не стала.
– Ладно, – впереди уже маячила вывеска трактира, и Ная замедлила шаг. – Приходи завтра утром к конюшне. Если я ночью надумаю, выдвинемся сразу оттуда. Но учти, я поеду верхом и подстраиваться к шагу пешего не стану.
– Разберусь, – коротко сказал бродяга и понятливо отстал, почти сразу затерявшись в толпе.
Трактир был битком забит людьми, и его владелец сиял, как начищенная серебрушка на солнце. Разделить его радость у Наи не получалось – слухи от конюха и история с бродягой вызывали тревогу, да еще и любители поразвлечься подпортили настроение. Чуть ли не силой пришлось заставить себя отвлечься на выступление, хотя в первые минуты дыхание то и дело норовило сбиться, пальцы немели, а левая рука дрожала из-за больного локтя.
Но потом она поймала заинтересованные взгляды и понемногу разошлась, окунувшись в музыку, внутри которой не было никаких проблем всего остального мира.
Любовь к флейтам жителям всего континента привили лет сто назад выходцы из южных королевств, для которых она была сродни инструменту ритуальному, а оттого и самому распространенному. Конечно, их барды встречались и с гитарами, и с бубнами, и даже с какими-то трещотками, но все же большинство предпочитало флейты.
То, что барды не так просты – не все, но многие из тех, кто покинул родное побережье – поняли не сразу, а разобравшись, быстро окружили ворохом легенд, слухов и предрассудков. По правде сказать, возникли они не на пустом месте: был у южан дар превращать музыку в оружие, которым они могли успокоить, подчинить своей воле… убить. Незаметные убийцы, вину которых не докажешь.
Казалось бы, такая слава должна была отпугнуть людей, но вышло наоборот: к таинственным южанам потянулись, привлеченные ореолом слухов и необычной внешностью. Смуглая кожа, темные волосы, черные глаза и замысловатые рисунки на коже стали отличительной чертой бардов, а в их способности мало кто верил на самом деле.
Зря, наверное, потому что из многих легенд, существующих в мире, эта была правдой. Да, одаренные встречались не так часто – всего один на сотню, и то не каждый соглашался запятнать себя чужой смертью, – но все же встречались, и среди них хватало и убийц, и шпионов.
Знали о них те, кто кормился у власти, и не гнушались прибегать к помощи в своих политических играх.
Ная доиграла и опустила флейту, чувствуя себя совершенно выжатой. Глупый получился день, лучше бы она ни во что не вмешивалась и сразу уехала. Какое, в конце концов, ей дело до чужих проблем, особенно когда лезть в них не просят? Заплатите по тарифу, и тогда со всем разберемся, до этого просьба отойти в сторонку.
– Вы просто чудо! – в очередной раз восхищался владелец трактира, подхватывая ее под руку, хорошо еще – здоровую. – тут один господин вами интересуется, не уделите минуту?
– Я очень устала и хочу спать, господин может как-нибудь прожить без меня? – не слишком учтиво ответила Ная, пытаясь вырваться, но мужчина настойчиво вел ее к столику в углу. – Да пустите же вы, я не обещала общаться с кем бы то ни было.
– Всего пару минут, я просто умоляю, госпожа, – проникновенно попросил он.
Она вздохнула и, не дожидаясь приглашения, села на свободный стул. Господин оказался молодым мужчиной примерно ее лет, одетым в дорогой костюм. У него были хитрые глаза, в меру приветливая улыбка и сцепленные в замок пальцы, которые он тут же расплел, но говорить не спешил. Нервничает? Лезть в его эмоции Ная не хотела, но, кажется, догадывалась, о чем пойдет речь.
– Вы меня искали. Есть какое-то дело? – помогла она.
– Да… Вы хорошо играете, – совершенно невпопад сказал мужчина. – Сразу видно, большой талант.
– Спасибо.
В разговоре повисла неловкая пауза. Рядом переминался с ноги на ногу владелец трактира, не зная, чем еще угодить обоим. Предложить выпить? Поесть? Привести еще кого-нибудь? Судя по его несколько заискивающему поведению, господин был горячо любимым и хорошо платящим клиентом.
– Вас интересует, ограничивается ли мой талант выступлением на сцене? – не выдержала Ная и, получив в ответ кивок, поморщилась. Не удивительно. Дальше его можно не слушать, обычная история для таких господ: скорее всего, отпрыск богатой семьи, который пытается куда-то пробиться, но ему мешает соперник, более талантливый и цепкий. Желания что-то делать ему хватает, возможно, есть даже умения, а вот с характером беда, которая отлично накладывается на взращенное родителями убеждение, что за деньги можно купить все. – Да. Я просто музыкант, не больше.
– Я хорошо заплачу!
– Послушайте, – Ная старалась говорить как можно мягче, чтобы мужчина действительно понял и не кинулся расспрашивать каждого барда в городе, рискуя навлечь на себя проблемы. – В детстве я всегда мечтала, что вырасту, и во мне откроется скрытый дар. Некоторые окружающие тоже на это надеялись – удобно же! Но, увы, передается он с кровью, а потому встречается только у южан, и их вы легко отличите от любого другого. К тому же не стоит с такими вопросами подходить к случайным людям в случайном трактире. Лучше обратитесь в гильдию, там помогут.
– И где эту гильдию искать? – с таким отчаянием спросил господин, как будто ему только что озвучили смертный приговор. – Они же не на каждом углу дают объявления!
– Только те, кому нужно, о них все равно знают. Не скажу, где находится местная гильдия, но попробуйте найти ближайший к дворцу театр и тонко намекнуть кому-нибудь из капельдинеров. Намекнуть, а не спрашивать в лоб.
Ная поднялась и, не попрощавшись, пошла к лестнице на второй этаж с комнатами. Ни злиться на дураков, ни ужинать внизу не хотелось, только спать и поскорее убраться из столицы. Она не была суеверной, но всегда чувствовала, когда стоит спасать шкурку. Несколько неприятных событий подряд – отличный повод, чтобы не только задуматься.
Снилось ей что-то муторное и вязкое, как будто она заблудилась в густом тумане и никак не могла из него выбраться. Ноги шлепали по болотной жиже, с каждым шагом рискуя провалиться, а голоса невидимых птиц вызывали безотчетный ужас и желание ускориться, убежать из проклятого места.
Ная рывком села на постели, чувствуя, как гудит голова, ноет спина у лопаток, а в мыслях поселилась неясная тревога. Сон никак не хотел отпускать, и даже сейчас ей слышался птичий гомон, но только совсем рядом и очень ясный, как будто кто-то…
Мысль вспыхнула в сознании и исчезла, а Ная подскочила с кровати, задрала ночную рубашку и повернулась спиной к небольшому зеркалу на стене. Разглядеть себя с ног до головы бы не получилось, но до пояса вполне хватало, а больше и не надо.
– Проклятье, – тихо процедила она сквозь зубы, едва сдерживаясь от желания выглянуть в окно. А лучше и вовсе закрыть его чем-нибудь покрепче – толку не будет, но хотя бы чувства защищенности придаст.
Она села на кровать и поморщилась, прислушиваясь. Трель постепенно удалялась, а вместе с ней гасли и защитные руны, вырезанные на спине одаренными родственницами.
– Если ты хочешь искать свое место в центральных королевствах – пускай, – семь лет назад вздыхала мама, потомственная северная ведьма, когда Ная твердо заявила о своем желании податься в барды и покинуть Инеистые острова и вообще Стормгрит. – Но там не слишком любят ведьм.
– Я все придумала, – с энтузиазмом сказала она, доставая из тайника несколько баночек, которые купила на заработанное с выступлений в местных тавернах. – Я отлично играю на флейте… мам, ну признай! ! Не зря с четырнадцати лет училась в консерватории. И поэтому смогу назваться бардом.
– Ты северянка и на тех черноголовых совсем не похожа, – презрительно фыркнула слушавшая их бабка. Ее недовольство было понятно: поборница традиций, она была зла, когда дочь сбежала в Верну, вернувшись оттуда с мужчиной, а уж идею внучки восприняла почти личным оскорблением, если не предательством.
– Но они единственные, кто смог свой дар сделать популярным в народе. Я сомневаюсь, что даже эмпатия найдет поддержку, не говоря уже об откровенном колдовстве. Официально никто преследовать не будет, но простые люди суеверны и опасливы, – возразил отец. – Были бы северяне более открытыми…
– Испоганили ребенка, – фыркнула бабка и вышла, хлопнув дверь.
Ная упрямо сжала губы и, раскрутив одну из баночек, нанесла немного черной жижи из нее на одну из прядей. Мысленно досчитав до шестидесяти, смыла водой и с довольным видом продемонстрировала потемневшие волосы родителям. Пока что не сильно, минуты мало, но так ведь сейчас и не требуется краситься полностью!
– Алхимическое искусство не стоит на месте, – улыбнулась мама. – Но чужачку они не примут просто так, будут испытывать. Тебе нужна будет защита.
Руны вырезала и зачаровывала она же, и было больно. Очень, и если бы ритуал проводили в городе, на крик наверняка бы сбежались все соседи. Заживали порезы долго, часто кровоточили и ныли, а после остались некрасивые шрамы чуть ниже лопаток, лишив возможности носить совсем уж открытые платья или полупрозрачные блузы.
Зато лучшей защиты от чар бардов найти было сложно, и распознать ее непосвященные не могли, в этом Ная убедилась не раз. И когда в первый раз пришла в театр в Шинте, в который стекались барды со всех земель принца, и в нескольких стычках после…
И сейчас. Вокруг таверны определенно ходил бард, наигрывающий что-то на флейте, и судя по боли в шрамах – не мелодию для развлечения. Кого-то ищет? Может быть, тот господин из таверны во что-то влез и искал такой своеобразной защиты? Или это связано с царящим в городе переполохом, о котором днем говорил конюх?
Ная поежилась, на всякий случай подергала оконную раму и залезла под одеяло. До утра оставалось несколько часов, но она бы предпочла рвануть из города прямо сейчас, если даже в центре такое происходит. Отоспаться можно и в ближайшем трактире, на столичном тракте есть неплохие… только лошадь ей среди ночи никто не даст, да и стража на въезде начнет задавать вопросы.
Спина окончательно перестала болеть, и она расслабилась. Никто на нее в самом деле не покушается, просто случайное совпадение, и в остаток ночи вряд ли что-то произойдет.
Утро выдалось хмурым и дождливым, пришлось доставать плащ и добираться до конюшни перебежками от одной крыши до другой. Владелец трактира попытался было уговорить остаться еще на денек: «Кто же по такой погоде едет!», – но Ная была непреклонна. В конце концов, просто хотелось уже вернуться в Лангрию, а до одной границы дня четыре пути, если ехать целый день с остановками только на ночь, и еще три после нее. Хотя можно удлинить дорогу, ненадолго заехав в приграничную Шинту – город славился своими ярмарками и сырами, к тому же в провинции остались родственники со стороны отца и некоторые друзья детства.
– Да вы сегодня настоящая ведьма, как поглядите – проклянете, – хохотнул конюх при виде хмурой Наи. Спала она плохо, оставшуюся часть ночи промучавшись кошмарами, и только под утро удалось спокойно заснуть. – Как их там на севере зовут, вельты?
– Вельвы, – поправил сидевший в углу на скамеечке бродяга. – И я бы на твоем месте не стал бы с ними ругаться.
– Вельвы проклинают редко, тем более взглядом. Они больше пророчицы, а не ведьмы, и вообще их даже на Инеистых островах почти не осталось, – мрачно ответила Ная, принимая поводья, и искоса глянула на бродягу. – Готов?
