Подростковые истории
– Но зачем? – Все я прекрасно понимала, и вопрос «зачем» был риторическим. Но я, все-таки, остаюсь при своем мнении, считаю, что подобные игры – это подло. Если тебе кто-то нравиться, то будь с ним, а если не нравиться – зачем?! Ему что, поклонниц мало? То-то я смотрю, он, как специально, мне на глаза попадается. Мы и домой в одном вагоне метро едем, и за партой он сидит всегда в пол-оборота – ко мне лицом.
– Непреложное правило настоящей, не игрушечной охоты: выслеживание самого опасного зверя. Он действует так же. Все девчонки вешаются ему на шею – с ними весело, но не интересно. Совсем другое дело, когда одна из них воротит нос…
– Хочешь сказать, что если бы я, как и вы, штурмовала квартиру и расписывала подъезд признаниями в любви, он бы даже не посмотрел в мою сторону? – Я была немного растеряна, потому что все мои самые худшие опасения подтверждались. Чем больше я узнаю Павла Баранова, тем отвратительнее он внутри, словно конфета с ядовитой начинкой. Неужели я даже переоценила этого самодовольного индюка?! Я-то думала, что он действительно страдает от излишнего внимания и пытается найти поддержку в моем лице. А он всего лишь поставил перед собой новую планку!
– Конечно. Теперь я собираюсь обратить этот факт себе на пользу – постараюсь изобразить равнодушие. – Алена потирает руки в предвкушении, – буду обращать внимание только на Витю. А потом, когда пойму, что фрукт созрел – мы и убежим.
– Ладно, Алена, делай, как знаешь, а я точно побежала. Звони. – Мне очень не хотелось продолжать эту тему разговора. Я, наскоро попрощавшись, понеслась к метро.
Да что же это такое! Мания преследования, не иначе! В вагоне я снова ощутила на себе чужой пристальный взгляд. Ничуть не удивилась, заметив знакомую фигуру у последней двери. Стоит, прислонившись к стеклу, пустыми глазами по рекламным щитам водит. Ха! А на стекле как раз надпись «не прислоняться». Забавно.
Демонстративно отворачиваюсь. Пусть не думает, что ему легко досталась победа. Если я и иду с ним на свидание, то только по просьбе Алёны, и я сделаю все, чтобы он это понял. Индюк. Скоро закончится эта пытка?! Когда я смогу вздохнуть свободно и перестану замечать этого парня в принципе?! Все-все, хватит об этом! Сейчас для меня важнее другое – звонок родителей.
Быстро забежала в магазин за молоком. Еще быстрее добежала до дома. Когда я вернулась, ворвалась в квартиру, словно ураган, бабушка уже разговаривала с мамой по телефону. Я запрыгала вокруг, привлекая внимание и одновременно разуваясь.
– Да-да, я сделаю, – лицо у бабули было серьезное. И я даже подумала, не случилось ли чего? Но нет, вроде все в порядке. Просто бабушка очень ответственно подходит к маминым пожеланиям относительно меня. Интересно, что там опять мне предписано делать? Кушать и спать вовремя? – Хорошо. Нет, у нас все нормально. Да, купили. Да. Только что вернулась. Кругами бегает, – Бабушка все же улыбнулась, протянула мне трубку. – На, егоза, говори.
– Алло, мама? – Я почувствовала, как предательски задрожал голос. Подумать только! Пока не слышала ее, даже не думала о том, что они с папой так далеко, что я еще долгое время их не увижу. А тут как прорвало. – Мамочка, я так соскучилась! Как вы там?
– Да у нас-то все хорошо. Как твои дела? Как новая школа, нравиться? – Голос мамы казался чуть приглушенным, и то и дело прерывался из-за помех на линии. Но я угадывала окончания слов и понимала, что именно она спрашивает.
– Очень! У меня появилась подруга. Мы с ней в одном классе учимся.
– Я так рада за тебя, Дзынь. Будь умницей. – Мне показалось, что и мама на другом конце провода вот-вот расплачется. А мне так много надо ей сказать. Так много!
– Мама, я…
И тут в трубке раздались пикающие сигналы. Я знала, что они означают: заканчивается время разговора. Ох, лучше бы и не знала! Значит, мама звонит не из дома, а откуда-то, где связь строго по минутам. Почта? А есть ли почта и телеграф там, на далекой военной базе? Впрочем, не все ли мне равно, а?!
Мы с мамой только успели пожелать друг другу всего-всего, когда в трубке раздались короткие гудки. Связь прервалась, а я еще минуту вслушивалась в частые звуки. Чего я жду? Не знаю, в любом случае продолжения не будет. Этот звонок оставил горький след в душе! Не думала, что что-то может вывести меня из себя больше, чем сегодняшний разговор с Аленой. Но факт – это свершилось.
Никогда не могла предположить, что так сложно расставаться с родителями. Я так радовалась этой поездке, гордилась своей самостоятельностью – и тут готова разреветься от одного звонка.
Бабушка все поняла по моему лицу. Посмотрела внимательно и обняла, аккуратно и успокаивающе поглаживая по голове, словно маленькую. Я прижалась щекой к ее колючей вязаной кофте. Но так и не заплакала.
– Знаешь, бабушка, это очень тяжело, когда ты теряешь близких. Легче, когда знаешь, что не навсегда. А если это не так? Если ты, еще совсем маленький, один. Никто о тебе не заботиться, никто не читает сказок на ночь и не водит гулять в парк. Представляешь? – Мы сидели на кухне, пили чай с молоком и малиновым вареньем. Я подняла тему, о которой мы говорили на днях.
– Ты это о том, что я тебе посоветовала?
– Да. Я все думаю об этих детях. Как они живут? Без родителей, без близких людей! Им очень, очень тяжело. – Недавно мы с бабушкой обсуждали тему интернатов и приютов. Разговор зашел после просмотра передачи по телевизору. Меня больно задели кадры маленьких детей, которых бросили родители. Их в приютах кормят, поят, одевают, конечно. Но…
– Я обязательно нашью как можно больше игрушек и отнесу этим детям! – Вот тогда я начала все свободное время использовать для шитья. Очень стараюсь делать не только быстро, но и хорошо, качественно. Шью меховых питомцев и складываю в пакет. Когда в нем наберется хотя бы двадцать игрушек, то их уже можно будет относить. Я стараюсь, но процесс шитья и собирания чрезвычайно медленный, как назло.
– Только тебе надо сходить не в какой-нибудь образцово-показательный интернат. Там дети и так имеют все. А лучше знаешь куда… – Бабушка достала мой атлас и начала перелистывать страницы. Почти на каждой, начиная с девяностой (когда пошли карты не центра, а отдаленных районов) находила или школу-интернат, или приют, или детский дом. – Здесь, на Проспекте просвещения, почти рядом с метро, а есть еще на Гражданском проспекте…
Черная речка, Площадь мужества, Пискаревка, проспект Солидарности, проспект Шаумяна, Народная улица… И это только малый список всех тех мест, где мы нашли подобные дома!
– Как их много. – Только и смогла проговорить я.
Теперь моя уверенность в том, что я должна сделать хоть что-нибудь окрепла и приобрела невероятную силу. Должна. Обязана. Подарить этим детям немного домашнего тепла. Нет, двадцать игрушек – это капля в море. Сто, не меньше. А, значит, никаких гулянок и опозданий после школы, никакого телевизора по вечерам. Надо постараться изо всех сил!
Решительным жестом вырубаю сотовый телефон. Какой-то трусливый поступок, знаю, но…
– Как было бы хорошо, если бы таких чувствительных и неравнодушных людей как ты, было бы больше! – Только и произнесла бабушка.
Тут раздался телефонный звонок. На домашний! На сей раз не такой долгожданный, как когда звонили родители. Я даже вздрогнула. Эти переливчатые трели выдернули меня из своих приятных фантазий в суровую действительность.
– Анюта, это тебя.
Я уже и так поняла, что звонит Алена. Кто же еще? Бабуля мало с кем общается. А у меня, кроме Алены, больше подруг нет. Дома нам с бабушкой хватает взаимного общества, и нам вовсе не скучно вдвоем. Мы все воскресенье провели за долгими разговорами и рукоделием. Она вязала, я шила, вот и все занятия. Скучно, думаете? Ни капельки.
– Алло. Слушаю. – Я собралась с мыслями. Главное теперь сказать то, что хочешь. Ведь это очень тяжелое, не один раз осмысленное решение.
– Дзынь. У тебя сотовый разрядился, что ли? Только что звонил Витька. Мы собираемся в восемь на Невском. На выходе из метро к каналу Грибоедова. Тебе недалеко, давай быстрее! – Слушая сбивчивую речь подруги, я набрала воздуха в легкие.
– Я не приду.
– Дзынь, что ты сказала? Хватит шутить. Сейчас некогда. Я тебя жду…
– Повторяю, я не приду. – На другом конце провода воцарилась тишина. Минут пять Алена просто дышала в трубку, осмысливая услышанное.
– Почему? Почему ты сейчас меня бросаешь?!
– Потому, что я считаю неправильным: обманом и предательством очаровывать парня, который тебе совсем безразличен. Просто из-за того, что он на кого-то похож. – Я сглотнула ком в горле. Сколько горечи, что она даже выливается в слова. – Я считаю то, чем я сейчас занята, в десятки раз важнее всех этих глупых свиданий и поцелуйчиков.
Тишина стала гробовой.
– Как знаешь. – Сплошной длинный гудок оборвал ее слова.
Все. Нет у меня больше подруги. Да и не было, наверное. Слишком разное понимание жизни, разные интересы. Хотя и говорят, что на вкус и цвет товарищей нет, но все-таки друзья должны общаться на одном языке, как-то понимать друг друга. Ведь главная составляющая дружбы – это именно общение. Как главная составляющая настоящей любви – все-таки дружба и уважение. Страсть – это минутное. Это не надолго. И это не любовь.
Я знаю, мои родители всегда пытались донести до меня эти простые истины. Я впитывала их с самого раннего детства, словно губка. Поэтому я и не поддаюсь искушению встретиться с Пашей. Стараюсь держаться от него подальше. Это просто увлечение, это не любовь.
«Счастье – это когда тебя понимают».
Люблю этот фильм.
12
На следующий день место рядом со мной пустовало. Алена не только не села рядом – это я еще понимаю. Могла бы понять, по крайней мере, то, что она обижена. Но Алена вообще не пришла в школу! Витя опоздал на первый урок и пришел такой понурый, что учительница биологии даже справилась о его здоровье. Творилось что-то странное.
Паша сидел чем-то расстроенный и прятал глаза. От девчонки, попросившей у него карандаш, отшатнулся, как от чумной. А на перемене между вторым и третьим уроком вообще обнаглел! Подошел ко мне и предложил сесть рядом.
– Нет. Это место Алены.
– Вы с ней подруги, да? – Как будто он не знает! Смешно. Лучше бы сказал, что с ней произошло – из-за чего она не появилась в школе. – А почему ты вчера не пришла? Алена ведь передавала тебе приглашение?
– Не было желания. – Я еле сдержалась, чтобы не показать ему язык. Ну и дурак. Неужели не понятно, что я не хочу даже слышать о нем. На свидание, кстати, тоже не хочу идти.
– Я тебя раздражаю? – От этого вопроса я даже закашлялась. В десятку! Если бы он знал, каким раздражающим фактором является, только не в том смысле, как думает.
– Безумно.
Все, на этом тема была исчерпана. Павел вернулся на свое место. Только сейчас я поняла, что в классе слышно как бьется мое сердце. Я не преувеличиваю – все вокруг замерли, прислушиваясь к нашему разговору. Судя по побелевшим лицам девчонок, они даже дышать перестали.
Кстати, я только что, кажется, подняла свой авторитет в глазах парней и заработала репутацию больной на голову среди одноклассниц. Ну и ладно, ну и, пожалуйста. Лучше быть ненормальной, чем ходить стадом в указанном направлении. Я читала у кого-то из великих, что человек перенял главные и неприятные черты своей натуры от трех животных. От волка – агрессивность, от свиньи – любовь к грязи, а от барана – стадность. Жестко кто-то из классиков высказался, жаль не помню – кто. Но, собственно, верно. Если не пытаться себя обмануть, то можно без труда обнаружить в себе подобные качества. Как только я узнала об этом, начала их изживать. Неприятно ведь, когда тебя сравнивают со свиньей или бараном!
Н-да, нехорошо так получилось. Ведь в том, что вчерашний вечер не сложился, виновата именно я. Надо обязательно зайти к Алене – спросить, что случилось. А то у меня уже какие-то нехорошие мысли появляются. Я ее бросила в компании двух парней, одного из которых никто не знает, откуда он приехал и чем раньше занимался – тоже. Может он маньяк?
Парни-то, вот они, пришли. А Алены нет.
Не случилось ли чего?
Весь день я сидела, как на иголках. Перед последним уроком у меня даже возникла идея – сбежать, но я не успела. Учительница зашла в класс раньше, чем я успела даже приподняться со стула. Теперь уйти незамеченной стало просто нереально.
Когда прозвенел звонок, я вскочила, как на пружинах, покидала все тетрадки в сумку и понеслась в гардероб. Есть такое выражение «язык на плече». Именно оно мне сейчас больше всего подходит. Хорошо, что со спортом все в порядке – я не пью, не курю и иногда даже бегаю по утрам. Поэтому, несмотря на приличную скорость, которую я развила от школы до Аленкиного дома, сердце работает как мотор. Дыхание быстрое, но не сбивчивое. И цветными пятнами по коже недостаток кислорода не расползается.
В дверь я звонила несколько раз. Мне не открывали, но я продолжала давить на кнопку, с упорством осла, ведь я так не отступлюсь. Дело даже не в любопытстве – я действительно уже начала беспокоится за подругу. Не на шутку. Если она там, за дверью, но не открывает, то ее терпение должно кончиться раньше.
Так и случилось. Сначала послышались шаги, в глазке двери стало темно. А потом защелкал, открываясь, замок.
– Чего тебе? – Я почти не видела Алену в темном проеме. Она, кажется, именно этого и добивалась. Маленькая щелка между косяком и дверью позволяла только слышать друг друга. – Уходи. Я не хочу никого видеть.
– Мне надо с тобой поговорить. – Я никогда еще не была такой наглой и бесцеремонной. Сама себе поражаюсь!
Я толкнула дверь и протиснулась в темную прихожую. Алена отступила назад, а потом, понимая, что я не отстану, повернулась спиной и ушла в комнату. Я быстро разделась и двинулась за ней. В комнате тоже царил полумрак – шторы задернуты, лампы выключены. Ну и обстановочка! Словно похоронили кого…
Первое, что бросается в глаза, пусть даже и при слабом свете, это разодранный на куски плакат. Тот самый. Разорванный, истерзанный и проделано это не ножницами, а «по старинке» – ногтями. Н-да, у кого-то настроение – настоящий караул и праздник жизни…
– Рассказывай. Что такое вчера было, что ты в школу не пришла?! – Я не садилась, нависла над кроватью, куда с ногами забралась Алена, для усиления эффекта. Да, я давлю на человека и делаю это осознанно. Но мне нужно знать: в чем дело, и я не уйду, пока все не услышу. Думаю, Алена это уже поняла. – Ну?
– Что ну? Что ну?! Не было ничего. Совсем. – Я плохо видела ее лицо, но, судя по голосу, она недавно плакала. Может, даже проплакала всю ночь?
– Тогда в чем дело?! Ты не приходишь в школу. – Как пластинка снова завела я, – Витька ходит убитый. Этот… – Я попыталась подобрать слово, но не смогла, – Шарахается от девчонок. А потом вообще подкатывает ко мне.
Тут я прикусила язык – об этом мне не следовало говорить. Язык мой – враг мой. И порой говорит такие вещи, что и в сторону врага не бросишь, не то, что друга! Так и есть, эта фраза была, словно контрольный выстрел в упор. Алена, уже не стесняясь, заревела в голос. Однако я еще больше разозлилась – теперь уже на себя. А еще – лопнуло мое терпение.
Что было-то, мне расскажет кто-нибудь?!
Я решительным шагом подошла к окну и раздвинула шторы. В комнату потоком хлынул солнечный свет. Мы с Аленой обе зажмурились, как после месяца в подземных катакомбах. Когда, наконец, я обрела способность видеть, оценила вид подруги по достоинству. Зареванная, с красными глазами и отекшим лицом, она представляла собой жалкое зрелище.
– Аленка! Если ты мне сейчас не расскажешь в чем проблема, я тебя пытать буду. – На эти слова подруга слабо улыбнулась.
– Сказала же, не было ничего. – Она исподлобья посмотрела на меня, но в ее глазах не было злости. Уже не было, по крайней мере. – Я пришла. Они тоже. Когда я сказала, что ты не появишься, что ты отказалась, Паша сразу ушел. Я попыталась его догнать и поссорилась с Витей. Все.
– Точно все? – Я облегченно вздохнула.
Господи, а я так переживала! А оказалось – такая ерунда.
– Точно все. – Передразнила меня Алена. – Я думала дело только в твоем равнодушии. Что ты его отталкиваешь, избегаешь, а это, в свою очередь, его очень задевает. Но, нет, ты ему нравишься. Просто нравишься и все.
– Стоп-стоп-стоп. О ком ты говоришь?!
– Да о Паше, о ком же еще! Он даже разговаривать со мной не захотел, когда узнал, что тебя на этом свидании не будет. – Алена громко шмыгнула носом. – Если бы ты пришла…
– Ну, прости, Алена. Я не хотела в этом участвовать…
– Если бы ты пришла, то он все свое внимание уделил бы тебе. Так что, это в любом случае для меня это – дохлый номер. По любому, ничего не получилось бы.
Я начал понимать, о чем она говорит, и сердце заныло радостно, так сладко! Мне хотелось танцевать, бегать кругами и скакать по комнате. Но я еще не сошла с ума, чтобы делать подобные вещи в доме своей подруги. Сердце которой, (кстати!) разбито и наполнено болью несчастной, безответной любви.
– Тебе плохо? – Я осторожно положила руку ей на плечо.
– Я чувствую себя полной дурой. Но ты знаешь, – Алена вытерла слезы, – Даже не потому, что Паша выбрал тебя, и не потому, что я так глупо вела себя эту неделю и проиграла сафари.
– А почему? – Мне казалось, что именно все вышеперечисленное расстраивает подругу до слез. Неужели я ошиблась? Тогда в чем проблема?!
– Из-за того, какой дурой я была, когда бежала за ним. А я бежала, и даже кричала про свои чувства! А Витя все это слышал, понимаешь? Он так разочаровался во мне. Сказал, что думал про меня намного лучше, чем я себя веду. Сказал, что хотел со мной встречаться, а я… – Алена опять разревелась. Теперь мне с трудом удалось ее успокоить.
– Так ты поняла, что тебе нужен Витя?
– Конечно, Дзынь. Это мальчик моей мечты. Я уже несколько лет мечтаю услышать от него такие слова… И тут он их говорит, а я… Ну, а Паша, что Паша? Просто похож на актера и все. Кроме того, ему нравишься ты…
– Забудь об этом. – Я прервала ее на полуслове. Не хочу говорить и даже думать об этом сейчас. У меня еще будет на это время. А пока надо решить, что делать с Витей и Аленой. – Хочешь, я поговорю с Витькой? Объясню ему все, как есть. Да, ты увлеклась, с кем не бывает! Если любит, то поймет.
– Хочу. – На том и договорились.
– Только ты в школу приходи. Не вздумай пропускать!
13
Алена действительно послушалась, и на следующий день, как настоящая пай-девочка, пришла. В сторону одноклассников, правда, старалась не смотреть. Наверное, ей было стыдно перед Пашей и Витей. А еще она боялась, что кто-нибудь из них расскажет о неудачном «свидании», и о нем будет судачить вся школа.
Как ни странно, этого не произошло. Почему «странно»? Потому что парни – самые ужасные болтуны и сплетники на свете! А ведь еще про нас, девчонок, говорят. Но конкретно этот случай стал исключением, и на то есть причины. На месте Вити я бы тоже промолчала – кому хочется рассказывать про свои неудачи и предательство любимой девушки?! Ну а Павел вообще мало с кем общается. Что ж, я рада, что он не поспешил рассказать «по секрету всему свету» об Аленином унижении.
В целом наблюдается всеобщее, повальное затишье. Неделя сафари подошла к концу. Дичь осталась не плененной, и страсти вокруг новенького улеглись. Ослепленные его внешностью девчонки постепенно приходили в себя.
Тетради с фотографиями Ди Каприо были исписаны, а на их место пришли другие, с иными персонажами и звездами на обложке. Мордашку Джека сменили физиономия Шамана и котики. Как я и говорила, время стирает самые яркие эмоции и заставляет разум работать там, где раньше трудилось только сердце. Ну, или в данном случае, меняет одних кумиров на другие – в погоне за новыми привязанностями и сильными чувствами.
Так-то оно так. Только я все никак не успокоюсь. Уже давно должно было пройти увлечение, уже давно я должна была махнуть рукой на этого человека – не краснеть под его взглядами, или когда нас вместе вызывают к доске, не задерживаться или наоборот сбегать пораньше из школы, чтобы не ехать в одном вагоне метро.
По всем признакам и приметам, уже давно пора забыть о нем! Срок увлечения вышел, все, баста! Так в чем же дело? Мне что, самой нравиться такое состояние души? Страдалица. Сама же говорила: нравится – встречайся, не нравится – не встречайся. Да, нравится. Но я не уверена в этом человеке, несмотря на то, что своим поведением в последнее время он доказал, что не страдает нарциссизмом, не стремиться к популярности и не пользуется собственной внешностью.
И вообще, как оказалось, нормальный парень – без загибания пальцев и задирания носа. И, самое главное, вроде, я действительно ему нравлюсь, а не просто задеваю его гипертрофированное самолюбие! Теперь об этом твердят даже мальчишки нашего класса, только я затыкаю уши. Нет, только не надо меня ни к чему подталкивать – если и решусь, то сама!
Но я еще в себе не разобралась. Как я могу ответить взаимностью парню, про которого ничего не знаю? Уж чего только я про него не напридумывала за эту неделю! И обелила, и очернила, и даже маньяком сделала.
Хватит жить от встречи до встречи. Почему меня должна волновать его персона?! Я выбрала себе позицию невмешательства? Да, успокойся на этом, Аня Молотова! Поддерживай ее, как можешь. «Моя хата с краю, ничего не знаю».
Ладно. Это все мелочи. Главное – Витю с Аленой помирить, и игрушек побольше наделать. Все остальное, лишь плод моего больного воображения и искусственное накручивание себя.
– Вить, постой. Мне надо с тобой поговорить. Вить, ну постой. – Я догнала его у раздевалки.
Он согласился, и мы отошли в сторонку. Одноклассники и знакомые с параллельного класса с удивлением смотрели на нас, когда проходили мимо. Холодным льдом обожгли нашу пару голубые глаза. Паша. Но мне все равно – пусть думает, что хочет. Может у меня роман – какое ему дело, а?! Не зря же я от него так долго бегала – может мне Витя нравится! Впрочем, кого я обманываю?!
Только Алена взглянула на нашу пару с надеждой. Она-то знала, что именно я сейчас пытаюсь сделать.
– Вить. Ты понимаешь, что очень сильно обидел ее, когда задал мне вопрос о парне. Ну, когда мы знакомились. – Эх, придется немного перевернуть факты с ног на голову, придать им особый смысл. Это даже не ложь во спасение – просто свое суждение чужих поступков. Подумаешь, что неправильное, главное, чтобы он поверил. – Поэтому, из-за обиды, она и решила поучаствовать в охоте на Пашу, чтобы проучить тебя. Все девчонки играли в эту игру…
– Она перед ним плакала, признавалась в любви, унижалась. Это ты называешь «проучить»?! – Витя сделал вид, что уже почти не слушает меня – смотрит в окно пустым, отрешенным взглядом. Мол, просто стою у раздевалки, и совершенно не слушаю чужих разговоров…. Разве можно кого-то обмануть таким показным равнодушием?! Меня – точно нет!
Эх, Витя. Вижу ведь, что слышишь, впитываешь каждое слово, и очень хочешь мне верить. Ну так верь, я на это и рассчитываю!
– Она это делала не перед ним, а перед тобой. Действительно добилась твоей ревности, только перестаралась немного, недооценила свой актерский талант. Да и заигралась, не спорю. Если бы я на ее месте в окружении девчонок бегала за парнем, то тоже ненадолго забыла бы, что он мне нафиг не нужен. Стадное чувство, ты должен знать.
– Я знаю. – Витя задумался. – Что мне, по-твоему, теперь делать? Чего она хочет?
– С тобой она хочет быть, болван. Иди к ней. Извинись – и вы будете вместе.
Я буквально толкнула его в сторону Алены. А он даже не поинтересовался за что, собственно, ему-то извиняться. Самая лучшая защита – нападение. Вот он и растерялся.
Фу-у. Все, работа выполнена. Что ж, это было не так сложно, как могло показаться. Теперь – второе дело в моем списке.
Сегодняшнюю ночь я почти не спала, зато сделала много игрушек. Не сотню, конечно, но у меня кончился мех, а его поиски могли затянуться – я ведь не знаю, где его в Питере продают. Поэтому, сколько сделала, столько сделала – все надо отнести детям. Пусть мало, но зато от души.
Я только забежала домой, прихватила пакет и поехала на станцию «Черная речка». Там, по пути, на Торжковском рынке накупив конфет, добралась до детского дома. Вообще, удивительный район – сплошные гимназии и школы. Я почти (а можно сказать и без «почти») потерялась, пока мне не подсказали дорогу местные ребятишки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.