– Может тебе лучше заглянуть ко мне, или, в крайнем случае, я пришлю к тебе своих ребят. Выглядишь ты не очень хорошо. А?
– Да ладно, проехали. Это всё проклятая дискета, – пробурчал Рентер и добавил, – впрочем, я не против, если кто из твоих ребят наведается ко мне и почистит мои ушки. И ещё, – он перевёл взгляд на Астер, – необходимо вызвать из Центра акустиков. На моей не слишком чувствительной аппаратуре раскрутить фрагменты записей дискеты не получится.
– Хорошо, вызову, – сказала Ласа, откинув с глаз непокорный локон, – я уже запросила группу необходимых специалистов, думаю, они скоро будут здесь.
Отключив связь, Астер мельком взглянула на пилота. Ким, уставившись отрешённым взглядом в какую-то одному ему видимую точку, угрюмо молчал. Все «белые халаты», почувствовав изменение в настроении парня, потихоньку разошлись по своим местам. Ласа заметила, как между нахмурившимися бровями Русса появилась глубокая складка, оттенённая красноватым светом.
– О чём он думает? Вспоминает? – про себя подумала девушка и повернулась к Пулану Свиту.
– Док, может поднимем шторы на окнах? Как вы считаете?
– Хм-м, – хмыкнул тот и с сомнением произнёс, – так резко, пожалуй, не стоит. Я ведь говорил о его реакции на обычный свет, – он скосил глаза в сторону пилота, – попробуем постепенно приучать его к естественному для нас освещению.
Он знаками указал Киму пройти в другой конец зала, усадил его в глубокое кресло. Введя на пульте определённую комбинацию цифр, он добился нужной конфигурации из непроводящих свет чёрных панелей, выдвинувшихся из ниши рядом с креслом. Получился некий открытый со стороны пилота тоннель. Док жестами призвал Кима смотреть в конец этого импровизированного тоннеля. Затем, надев на голову парня шлем со сменными светофильтрами, сказал, полуобернувшись к одному из своих коллег:
– По моему знаку откройте шторы на окнах на четверть, не отключая красно-фиолетового освещения.
Затем, став сбоку и чуть впереди Русса, он взял его ладонь в свои ладони и кивнул. В зал через образовавшуюся щель ринулся поток мягкого наружного света. Ким ощутимо дёрнулся, но руку не выдернул. Пулан явственно почувствовал нервную дрожь, охватившую пилота.
– Митта Ласа, попробуйте стать справа от него и возьмите его руку так же, как и я. Астер послушно взяла ладонь Кима в свои ладошки и почувствовала, как его ладонь буквально жжётся и мелко дрожит. Взглянув на него через прозрачное стекло шлема, она ободряюще кивнула ему. Он ответил благодарным пожатием и закрыл глаза.
– Док, он закрыл глаза. Наверное, так не нужно делать?
– Конечно.
Наклонившись к Киму, Пулан потряс пилота за ладонь и, когда тот открыл глаза, ткнул пальцем в конец тёмного коридора, мол, смотри туда. Пилот послушно уставился в даль. Док сменил несколько светофильтров и, наконец, один из них вызвал наибольший комфорт пациента. Ласа почувствовала это по лёгкому неоднократному пожатию Русса и улыбке, которая снова была у него от уха до уха. Продолжая манипулировать светом и светофильтрами, доку удалось выбрать самый оптимальный вариант, когда пилот чувствовал себя комфортно. Единственным неудобством после этого испытания стало ношение очков специальной конструкции.
– Ну что же, митта Ласа, как только вы поймёте язык нашего гостя, можете передать ему, что уже через месяц, самое большее через два, очки ему не понадобятся. Так что на сегодня одну задачу мы выполнили, – доктор удовлетворённо потёр рука об руку.
– Спасибо, док, – поблагодарила его Астер и только сейчас почувствовала, что в её животе образовалась такая пустота, что её могла заполнить только целая куча еды. Она повернула голову к Киму, стоявшему рядом с ними, сделала несколько движений, как будто что-то брала со стола и отправляла в рот и вопросительно посмотрела на него. Русс закивал головой и вдруг поднёс её ладонь тыльной стороной к своим губам и неожиданно для всех, и прежде всего для девушки, поцеловал. От неожиданности Ласа отшатнулась от него и вопросительно посмотрела в сторону Свита, как бы ища у него поддержки. Но и доктор, и его коллеги, вновь обступившие пилота, тоже ничего не понимали. Астер неуверенно улыбнулась и пожала плечами. Она не знала, что значил этот жест пришельца. Так никто и никогда не поступал на её Цирре, да и в тех мирах, где ей уже пришлось побывать.
Вновь выручил Тер Коун.
– А вы знаете, коллеги, – он с видимым удовольствием сделал ударение на последнем слове, – в звёздной системе Яруса на нецивилизованных планетах сохранился именно такой обычай – целовать руку женщине, в знак уважения или любви. Это я точно знаю. Мы недавно проходили в академии историю обрядов наших миров. Возможно, он, – Тер кивнул на пилота, – гость из такого же полудикого мира, до которого не добрались наши учёные.
Его старший товарищ, Лек Моут, негодующе фыркнул:
– Хотел бы я посмотреть на это полудикое племя, построившее ультрасовременнейший корабль с защитой, которой нет ни на одном из наших космических аппаратов!
Ким по-прежнему не выпускал руку Ласы. Кто это там говорил, что циррянки не умеют краснеть? Какое там! Ей показалось, что даже корни её волос окрасились в кричаще красный цвет.
– Не смущайтесь вы так, митта Ласа, – по-отечески похлопал её по плечу доктор Свит, – всё нормально. А насчёт того, чтобы покушать и гостя заодно покормить, – он смешно, домиком, поднял седые брови, отчего волны морщин покрыли лоб чуть ли не до самой лысой макушки, – наш гость уже прошёл полный курс реабилитации, его желудок в полной норме. Но не переусердствуйте с этим, не вся наша пища может подойти для него.
ГЛАВА 4
Набрав на ручном браслете команду для обеспечения связи с Центром, она смущённо посмотрела на Русса и знаками пригласила следовать за ней. В лифтовой кабине, пока они спускались на второй этаж лирса-дома, Ким почти непрерывно смотрел на неё глазами, которые даже за затемнёнными стёклами светились феерическим голубым огнём. Парень что-то тихо сказал, но видя, что Ласа не понимает его, он ткнул пальцем сначала себе в грудь, затем в её сторону и внятно с расстановкой произнёс:
– Ким, Ласа, – после чего сжал свои ладони во взаимном рукопожатии, давая понять, что оба они теперь друзья.
Астер вновь почувствовала прилив крови к корням волос, но быстро справилась со смущением, так как в это время лифт остановился, и она увлекла Кима через полутёмное фойе в просторное помещение, в котором на первый взгляд не было даже признаков еды. Усевшись за одним из двухместных столиков, она взяла на себя функции хозяйки. Набрав на пульте меню, она с улыбкой показала на часы, вмонтированные в верхнюю панель столика, и развела руками, мол, придётся немного подождать. Ким понимающе кивнул головой и неожиданно похлопал себя по животу, при этом скорчив уморительную гримасу на лице. Астер так и прыснула со смеху и нежно погладив свой живот, блаженно закатила глаза к потолку. Они ещё не успели отсмеяться после самопроизвольной пантомимы, как из лотка в торце стола выплыл на высоком подносе целый набор продолговатых, лёгких на вид, желтых, зелёных и синих контейнеров. Девушка показала, как выдвинуть тубу и, принявшись опорожнять свои сосуды, жестами скомандовала Киму, чтобы и он последовал её примеру. Пока она, справившись с айговым бульоном, принялась за фруктовое желе, Ким уже приканчивал четвёртый контейнер.
– Ого! – засмеялась она, – ну и аппетит у тебя, парень.
Ким тем временем с сокрушённым видом отставил в сторону последний, до капли выпотрошенный контейнер, и вдруг, наклонившись к девушке через весь стол, смешно заклацал зубами, делая вид, что он что-то рвёт зубами, жуёт и проглатывает. Сыграв эту сценку мясного гурмана, он вопросительно посмотрел на неё и ткнул пальцем в пульт набора меню.
– Вот обжора, – усмехнулась Астер, – но всё же, уступая его напору, начала тыкать пальцем в наборную панель, где на малом дисплее высветились строчки меню на этот день. Она пробежала глазами по их наименованиям и, нерешительно глянув в сторону гостя, нажала нужную комбинацию. На десерт себе и ему она заказала ароматный коктейль из экстрата цветов лирса. Автомат бесшумно выдал на стол двойную порцию заказанного яства для Кима и два коктейля. Благодарно взглянув на девушку, он послал ей воздушный поцелуй, чем опять удивил Ласу. Сорвав упаковку с брикета жёлто блестящего от жира куска мяса, он вонзил в него свои крепкие зубы. Прожевав и проглотив первый кусок, он вновь, как тогда в саркофаге, поднял вверх большой палец и снова мощно захрустел аппетитной тушкой цапа. Эти неуклюжие, словно маленькие бочага, животные разводились вне Туруса, куда было запрещено импортировать любую живность, и затем доставлялись сюда в замороженном виде. На сегодня это было единственное мясное блюдо и Ласа с содроганием подумала, а что было бы, если б они пришли сюда три дня назад, когда был по-настоящему «мясной» день.
Доев последнюю порцию и обмакнув губы и руки о влажную ароматизированную салфетку, он принял из её рук широкий стакан с отверстием в крышке и с явным удовольствием закончил свой пир розовым на цвет коктейлем. После чего, блаженно улыбаясь, он слегка потёр ладонью свой живот, давая понять, что насытился и томно прикрыл глаза, заставив девушку засмеяться.
Киму нравился этот смех, чистый, идущий из её глубин. Он будоражил его. Нагнувшись над столом, он нежно пожал её руку и вдруг снова поцеловал, но на этот раз в ладошку. На этот раз Ласа не отшатнулась от него. Она словно прислушивалась к своему внутреннему голосу. И голос нашептывал ей: тебе хорошо, тебе безумно нравится сидеть с этим высоким широкоплечим парнем и смотреть в его чуть прищуренные голубые глаза, из которых струилось тепло и затаённая грусть. Да, она не узнавала себя. Это не она, а другая девушка вдруг ни с того, ни с сего задышала глубоко и прерывисто. С удивлением для себя она обнаружила, что ни один мужчина, а их были сотни, с кем ей приходилось общаться по делу в прошлом, так не волновал её, как этот светловолосый, голубоглазый рослый парень. Мягко освободив руку, Ласа поднялась и позвала его за собой. Они вышли на площадку у входа, где Ким, оказавшись на открытом, освещённом месте после полумрака помещений лир-са, инстинктивно прикрыл глаза рукой. Астер заметила, как у него напряглись бугры мышц на плечах, заиграли желваки на скулах, как постепенно учащённое дыхание перешло в размеренное, спокойное. Медленно открыв глаза, он смотрел мимо неё на открывшуюся панораму. Насколько хватал глаз, мириады цветов покрывали все окрестные еле выступающие холмы и впадины между ними сплошным разноцветным ковром, и над всем этим великолепием порхали мохнатые птицекрылы. Некоторые из них пролетали буквально над их головами, но видимо наученные горьким опытом, взмывали вверх над биоэкраном и неслись наперегонки за новой порцией нектара. Невдалеке, справа от них, на самой верхушке холма стояла группа невысоких, ещё совсем молодых лирсов. Верхние лепестки ракушек были изящно оттопырены наружу, а в образовавшейся розетке, на толстых ножках цвели огромные бутоны, распустившиеся навстречу лучам тёплого Полияра. Цветы горели насыщенным рубиновым светом, словно алая кровь через корни и ствол лирса выплеснулась наружу и застыла, не успев пролиться на землю. Ким зачарованно смотрел на это буйство красоты и Ласе пришлось дважды назвать его по имени, чтобы обратить внимание на себя. Браслет, свободно свисающий на её запястье, коротко попискивал призывным зуммером. Позвав пилота за собой, Ласа, не оглядываясь, вошла в лирс и, дождавшись, когда он вслед за ней зашёл в кабину лифта, нажала на кнопку подъёма.
Доктор Свит уже ждал их возвращения у включённого монитора связи и чуть посторонился, давая Астер возможность самой взглянуть на текст поступившей информации. Центр сообщал, что затребованные ею специалисты с необходимым оборудованием будут на Турусе завтра утром. Никаких других указаний и сообщений не поступало, и она с удивлением обнаружила, что ей сегодня нечем будет заняться. Разве что продолжить общение с этим загадочным пришельцем. Внутренний голос опять что-то нашептывал ей: этот пилот всего лишь объект твоей работы. И вообще, что ты себе возомнила? Ты ещё ничего о нём не знаешь, будь осторожна… А другой голос, голос проснувшейся женщины, ворковал: чепуха, я чувствую, я знаю, я уверена, что он не несёт опасности, мне с ним интересно, меня влечёт к нему и, кажется, взаимно…
Полияр перешёл свой зенит и начал плавно скользить вниз, к горизонту. Ласа подвела Кима к окну и широко повела рукой в сторону открывшейся пано-рамы. Рисунок цветочного ковра менялся на глазах. В нём всё больше и больше стал преобладать серебристо-молочный цвет. Это распустившиеся утром бутоны цветов вновь сжимались в комочки, закрывая свои защитные чаши. Но особенно грациозно, буквально на глазах закрывались цветы лирсов. Синхронно, по мере захода светила, лепестки цветов и их ракушки медленно сжимались и сжимались, и как только диск солнца коснулся горизонта, на поверхности куполов ракушек лирсов остались едва заметные линии сопряжения защитных лепестков.
Русс зачарованно смотрел на этот вечный праздник феерической жизни и ему стало ещё горше от того, что эту красоту он не был способен сравнить с чем-то другим. Он просто физически ощущал барьер, возникший в голове, который не выпускал на волю ни одной капли информации из его памяти, из его той, прежней жизни…
– Если она вообще у меня была, или если что-то от неё осталось, – прошептали его губы.
Он через силу улыбнулся встревоженно всматривающейся в него Ласе и кивнул ей, вопросительно вскинув брови, мол, что будем делать дальше? В этот момент к молодым людям подошёл док. В руках он держал небольшой, тускло блестевший прибор. Успокаивающе кивнув головой, он поочерёдно приложил его ко лбу, груди и животу Кима, глянул на строчки информации, высветившиеся на миниатюрном табло прибора, и удовлетворённо заметил:
– Да-а, митта Ласа, вы уж больше его не перекармливайте, но в целом все жизненные функции в норме. Наша помощь ему уже не нужна, у парня отличное здоровье, но ежедневное тестирование его состояния считаю пока обязательным, понимаете?
– Конечно, док, а сейчас я заберу его и свожу в оздоровительный комплекс.
– Да, митта Ласа, восстановление общего тонуса этому парню не помешает, ибо сдаётся мне, что на его костях когда-то мяса было больше.
ГЛАВА 5
Они попрощались с доктором и его коллегами и прямо из этого зала через малозаметную дверь прошли в небольшой коридор к другому лифту. На этот раз кабина шла вниз более продолжительное время. Оба, смущённо посмотрев друг на друга, за всю дорогу не проронили ни слова. Уже внизу, а это, как предположил Ким, видимо был просторный подземный зал, Ласа увлекла гостя в боковой коридор. В это время комплекс ещё пустовал, и девушка бесцеремонно заглядывала в каждую дверь и жестами, мимикой и даже незамысловатыми телодвижениями показывала Киму назначение тех или иных снарядов, тренажёров и устройств. Батут, установленный в помещении с высоким потолком, что-то смутно напомнил ему из его прошлого, но так и не вспомнив что, он просто заскочил на него и сделал на нём несколько таких головокружительных прыжков, что Ласа испуганно замахала руками. Соскочив с батута, слегка запыхавшийся Ким радостно сверкнул глазами и снова показал оттопыренный вверх большой палец. Девушка неумело вскинула свой палец, и они весело рассмеялись. Настроение у них было – лучше не придумать. Ким, ещё разгорячённый борьбой с батутом, вновь легко запрыгнул на него и протянул ей руку. Ласа, повинуясь порыву и чувствуя его радостное состояние, скинула свои плетёные воздушные туфли и ухватилась за его сухую тёплую ладонь. Она неплохо освоила в своё время этот снаряд. Поэтому, разойдясь на некоторое расстояние друг от друга, они начали прыгать сначала не попадая в такт, а потом всё больше приноравливаясь, стали выделывать такие фортеля, что теперь Ким следил за тем, чтобы девушка не совершила ошибки, и был готов её поддержать. Он невольно бросал взгляды на её сравнительно небольшие груди, обтянутые розовой безрукавкой. Они слегка вздрагивали при каждом падении и взлёте, и это будоражило его до боли в голове. Что-то смутное, неимоверно размытое пыталось прорваться в его сегодняшнюю действительность, но тщетно…
Ласа, почувствовав перемену в его настроении, соскочила с батута и, когда он неловко опустился рядом с ней, взяла его за руку и посмотрела ему в глаза. Ким вяло пырнул воздух пальцем, но это был не тот жест, над которым она могла бы посмеяться. Выйдя в коридор, они через дверь в его дальнем торце вошли в другой зал, оказавшимся большим овальным бассейном, подсвеченным снизу по всему периметру разноцветными лучами, которые сплетались в фантастические узоры то в одном, то в другом углу бассейна. Ким задумчиво подошёл к его краю, зачерпнул прохладную, искрящуюся на свету воду. И опять что-то мягкое, обволакивающее ткнулось в голове и, не прорвавшись наружу, исчезло в закоулках его спящей памяти. Его оцепенение прошло, как только мимо него с визгом промчалась и бултыхнулась в воду успевшая раздеться девушка. Он успел заметить на ней только узкую полоску трусиков и ничего больше! Торопливо ощупав своё трико, он облегченно вздохнул. Впопыхах он даже не обратил внимания, что на нём было одето под трико. Но всё было на месте. Скинув трико и футболку, он мощно оттолкнулся от борта бассейна и глубоко нырнул. Ласа, удерживая себя в вертикальном положении, крутила головой, пытаясь проследить куда движется стремительная тень парня и всё же в какой-то момент упустила его из виду. Через минуту, когда она уже не на шутку обеспокоилась, он вынырнул прямо перед ней. Улыбнувшись, он взял её за тонкие кисти рук и стал медленно вращаться вокруг нее, работая только ногами. Девушка приняла эту молчаливую игру и, наклонившись в другую сторону, тоже заработала ногами, бурно вспенивая за собой воду. Трудно сказать, сколько продолжался этот танец, но вскоре они сблизились вплотную. Бившаяся поначалу пульсирующая жилка тревоги в глубине её сознания, растворилась, утонула в бездонной синеве его глаз, и она безропотно дала себя обнять. Никогда прежде, ни одному мужчине она не позволяла этого делать. Его поцелуй был долгим и нежным одновременно. Он не знал, не помнил, откуда взялось это умение. Но его губы опять нашли её губы и она снова… дала себя поцеловать…
Они долго потом лежали под тёплым воздушным душем с ароматами неведомых Киму цветов. Ласа время от времени взбивала и сушила свои роскошные волосы. А Русс, лёжа на спине, вглядывался, вслушивался в себя и пытался припомнить, целовал ли он кого-нибудь в своём прошлом, но опять упирался в непроницаемую стену небытия.
– Да что же это такое?! Имя и то еле вспомнил. Кто же я? Что я принёс с собой в этот прекрасный мир? – Сонно и как-то лениво подумал Ким, засыпая.
Девушка пристально посмотрела на задремавшего парня и её снова окатила горячая даже в этом тёплом воздушном потоке волна впервые коснувшихся её ощущений. Нет, она не была готова к близости с ним или ещё с кем-то другим, но как гулко бьётся её сердце и истома переполняет всё тело, как она пытается отвести от него глаза, а они против воли всматриваются в его мускулистую грудь, расслабленную впадину живота, мокрые пряди локонов прилипших к щеке… Она склонилась над ним и осторожно, едва касаясь губами, поцеловала его в грудь. Её волосы, разметавшись, накрыли Кима огненным водопадом и он, очнувшись от дрёмы, поймал её ладошку, поднёс к своим губам и стал медленно, пальчик за пальчиком целовать… Сама задремав от блаженства, она как в калейдоскопе стала просматривать цветные картинки из своего детства…
На Цирре почти все острова имели крутые склоны и у них за редким исключением отсутствовали песчаные пояса, поэтому для купания на побережье делались искусственные плавательные бассейны, ограждённые прочной мелкоячеистой металлической сеткой и оборудованные системой биозащиты. В океане планеты водилось много разной живности. Были и совсем безобидные создания, и довольно крупные хищники, среди которых особой кровожадностью отличались клинозубы, рыбины с огромной головой, мощным хвостом и ещё более мощными клиновидными зубами. Эти стремительные твари приплывали из глубин океана, как только в бассейне появлялись цирряне. Клинозубы реагировали на любой всплеск, и горе было тем, кто пытался искушать судьбу и плавать в открытом океане. Когда-то, рассказывала мама, в одном из таких бассейнов на южной оконечности Кри, кто-то из купающихся случайно поранил ногу и кровь попала в воду. Целая свора клинозубов, словно обезумев от её запаха, внезапным напором пробила брешь в ограждении бассейна и… случилось ужасное. С тех пор дополнительно к усиленной по прочности сетке добавилась система биозащиты, которая не подпускала хищников к купающимся ближе, чем позволял биоэкран. Ласа обожала воду, эту тёплую, ласкающую и обволакивающую тело прозрачную субстанцию. Она не была рекордсменкой, как её подружка Финна, ставшая чемпионкой по плаванию сначала на родном острове Кри, а затем всего юго-западного архипелага. Но вода была и её стихией. На Цирре это неизбежно, ведь там целый океан воды, правда, очень солёной. Когда она была совсем маленькой, отец впервые взял Ласу с собой в прибрежный бассейн, и она умудрилась наглотаться этой горькой-прегорькой водички и разревелась на всю округу, а отец прижал её к себе, и, успокаивая всё гладил и гладил выгоревшие на солнце непослушные волосы…
Очнувшись, девушка поняла, что навеяло на неё эту последнюю картинку из детства. Ким, полуобняв её рукой, второй нежно гладил распушившиеся волосы и ей вновь, как тогда, в детстве стало уютно, спокойно и хорошо рядом с ним.
ГЛАВА 6
День проходил за днём. Астер вместе с группой специалистов, вызванных из Центра, сумела разработать компактный дешифратор речи и теперь могла свободно общаться с гостем из космоса, но главная задача – выяснить кто он, откуда и с какой целью прилетел, кто построил его странный корабль – не поддавалась решению. Память, несмотря на все попытки медиков, к Киму не возвращалась. Не помогли ни гипнотерапия, ни погружение в глубокий анабиозный сон, ни химиотерапия, ни нейросканирование, ни экстер-зондирование мозга.
Рентер Паго вместе со спецами из отдела Гелинтера обследовали каждый сантиметр помещений, палуб и приборов корабля пришельца, но не нашли ни единого упоминания, штампа или номера ни на одной из деталей. Такого в космостроении Содружества не практиковалось. Каждый двигатель, узел и даже любая отдельная деталь имела номер по соответствующему каталогу или другой вид промышленной индикации. Зулл Харб, сотрудник отдела Гелинтера, обратил, правда, внимание на одно обстоятельство. Все приборы корабля, точнее, их экраны, мониторы, шкалы имели покрытие, пропускающее свет только в красно-фиолетовом диапазоне. Но это пока ничего не объясняло. Необходимо было, во что бы то ни стало «разбудить» память пилота. В один из дней Кима привели на его корабль, но он даже не смог найти рубку управления, что уж было говорить о деталях. Он даже не сразу поверил, когда ему сказали, что именно на нём, его, полуживого, нашли вблизи Туруса.
