Санитары человечества

– Ладно, Тимур… давай закроем эту тему? – Алисе стало неловко от такого разговора, она не хотела спорить с мальчиком, хотя видела, что с такими мыслями, он мог попасть в нехорошую историю в дальнейшем.

– Хорошо!.. – и тут мальчишка повернулся к девушке, в глазах заиграли озорные огоньки, – хочешь, я тебя удивлю?

– Да! – немного настороженно кивнула Алиса.

– Побежали за мной, тут за двором Котовых, есть кое-что, от чего ты придёшь в полнейший восторг! – сказав, Тимур со смехом рванулся с места, сворачивая с протоптанной дорожки, через кусты дикой малины, вдоль забора. Алиса побежала за ним, не отставая ни на шаг, заражаясь весельем. Ребята выбежали на опушку леса и остановились. – Смотри!

– Ух ты… это что? Качели? – Алиса открыла рот в удивлении. Перед ними стояла большая берёза с толстыми, раскидистыми ветвями, на самую толстую ветку был прикреплен канат, с привязанной за середину, доской. Не каждый бы понял, как на этом устройстве кататься.

– Да! Папа называет её «тарзанкой», он для всей детворы её сделал, – улыбался от души, Тимур, – смотри, сейчас покажу!

Мальчик ловко прыгнул, перехватывая руками канат и ногами, балансируя, вскочил на два конца доски. Дерево немного задрожало от веса ребёнка. После чего, он стал болтать всем телом, играя на противовесе и быстро разгонять амплитуду качения.

– Тимур, осторожно… – немного напугалась Алиса, но при этом, улыбаясь. В это время мальчик взлетал почти на два метра в высоту, задевая ногами листву соседнего дерева.

– Не бойся! – прокричал Тимур, удаляясь и приближаясь. – Хочешь покататься?

– Я, наверно, не смогу… – ноги у Алисы задрожали, конечно же, она хотела. Хоть девушка могла при желании взлететь самостоятельно в небо, но катание на качелях было что-то из того далёкого детства, которое осталась там, за той пятилетней зимой, которая изменила всю планету.

– Сможешь… я тебе помогу!.. – Тимур в пару движений остановился и спрыгнул на землю, – Иди сюда… Тебе лучше сесть… вот… между ногами пропускай канат и попой садись… молодец! А сейчас я тебя раскачаю… держись крепче за канат!

– Ой… ой… – все громче и громче выдыхала Алиса, дух захватывало с каждым прыжком вверх. На земле, с боку устроился хохочущий Тимур и толкал в спину, раскачивая подругу. Один раз она чуть не выпустила крылья, но сдержала этот позыв, вряд ли мальчик продолжал бы так весело хохотать. – Как же круто… Ох…

Из деревни бежали мальчики и девочки, привлеченные визгом гостьи, и вскоре дети стали развлекаться на «тарзанке», поочерёдно сменяя друг друга. На какое-то время Алиса забыла и про бандитов, и про пятилетнюю зиму, и даже про погибшую маму и превратилась в самую простую девочку…

Солнце ярко освещала многострадальную землю, и удивлялось этим странным людям, которые, не смотря на миллиардную ужасную погибель свою, продолжали радоваться столь малому… А ещё оно удивлялось, как вообще они смогли выжить… и для чего?..

* * * *

– Добро пожаловать в хату! – открыл дверь своего дома, Михалыч, приглашая войти гостей. Александр с сыном, немного потоптавшись на крыльце, со смущением сделали шаг, входя в помещение, вслед за хозяином. Небольшие сени пахли сырой землёй и овощами, и когда глаза немного привыкли к темноте, стало понятно почему. На полу, в деревянных ящиках лежали разные овощи, а к деревянному потолку были подвешены женские чулки, наполненные луком. – Извините за этот бардак, просушиваю овощи, попозже в яму опущу… Идёмте в зал… можете в сенях оставить радиатор…

– Спасибо… – Александр скинул со спины свой «панцирь» и приложил его к стене, – а вы не плохой собрали урожай…

– Да так… пока то, что поспело… Сына!?.. привет! К нам гости! – крикнул Михалыч, проходя в комнату и маня за собой Кораблёвых, – смелее… мой сынок вас не съест… Артём у меня добрый малый… и безобидный…

В зале стоял устойчивый запах болезни: смесь несвежего белья, мужского пота и сладковатый запах гнили. Александр с Колей переглянулись, понимая, что сын Михалыча чем-то болеет.

– Сейчас, сейчас… – хозяин прошёл к окнам, открывая шторы и форточки, запуская свет и свежий воздух, – извините, сейчас пару минут и будет свежо… просто боюсь просквозить сына, он же не может пожаловаться…

– А что с вашим сыном? – наконец задал Александр вопрос, который давно вертелся на языке.

– Да так, небольшая оказия… два года назад он упал с водонапорной башни в одной из заброшенных деревень… – немного дрогнувшим голосом, ответил Михалыч, – проломил череп и сломал позвоночник… Вот так вот, в сенях овощи и в спальне овощ… да простит меня Бог за этот каламбур…

Михалыч перекрестился в угол зала, там, на стене висел выцветший календарь с изображением Девы Марии с младенцем. Александр давно уже не видел такого религиозного жеста и искренне удивился.

– Знаю, надо было дать ему умереть, чтобы не мучился… но я не смог это сделать… проявил слабость… – в глазу сверкнула слеза, – он же дышит, он на меня смотрит, хоть и мычит… бульончик любит глотать… Я сказки читаю, ему нравится… Как же я дам умереть?.. Нет… Что я? Не смогу родному сыну, что ли подтереть попу?.. Или ноги с руками подвигать?.. Да я всё смогу… Как вы относитесь к иван-чаю с диким мёдом?..

От резкого перехода от сына к чаю, гости вздрогнули.

– Не против… но потом сходим к вашей кузнице, глянем с чем мне работать…

– Хорошо! Тут, не далеко от склона этой горы… вообще, в своё время эта гора спасла жизнь мне и моей группе… – стал вспоминать Михалыч, одновременно закидывая поленья и берёзовую кору, в грубо сваренную «буржуйку» и доставая некое подобия огнива. – Сейчас… минуту…

Рядом с буржуйкой стояло ведро, из него Михалыч вытащил шепотку сухой травы, заменяющую трут, и положил на конец кремниевого огнива. Ловким движением рук, хозяин чиркнул гвоздём и сухостой задымился.

–Вуууу… вуууу… – стал раздувать Михалыч, щурясь от дыма. Через секунду трут вспыхнул. Подбросив ещё немного сухой травы, он осторожно выложил огонёк в печь. – Так и живём… по-простому, как наши предки… У нас есть спички, и даже зажигалки, находили в экспедициях, но стараемся без острой необходимости их не использовать. Вы садитесь за стол… не стойте, как чужие… Сейчас я быстро организую перекус…

– Мы особо есть не хотим… – Александр с Колей прошли к деревянной скамье у окна, стоящей рядом с грубым столом с толстенными ножками и сели.

– Давайте… опозорьте меня… Чтобы гостей не накормить?.. Да где это видано?! – возмутился Антон Михайлович, выкладывая на стол деревянные чаши с более-менее разнообразной едой. – Это гордость наших «Родимичей»! Это всё мы возродили своими руками… Это настоящий картофель, эта солёная капуста из реальных кочанов, если что… А вот кабачковая икра, представляете? Ещё у Козловых в этом году выросли баклажаны, но их всего пять кустов, решили, пустить все плоды на семена… думаю, в следующем году будет уже отличный урожай!.. Это мёд вместе с сотами… берите лепешку и макайте, не стесняйтесь… Лепёшки из овса, не очень вкусные, но с чем-то пойдёт! Знаете, семена овса дали хороший урожай, растут отлично, но пока рожь и пшеницу не можем возродить… не всходят…

– Антон Михайлович, если не секрет, а где вы достали семена? – Александр на половину лепёшки положил восковой кубик мёда и поднёс к носу. Давно забытый аромат защекотал ноздри, пробуждая такие далёкие воспоминания.

– В одной из экспедиций под Златоустом мы наткнулись на небольшое семенохранилище, – Михалыч поставил на печь кипятиться железный чайник и, пройдя к своим гостям, сел рядом, – …говорят, незадолго до начала бомбардировок правительства многих стран построили такие «семенные банки»… вот и у нас, в России они были построены… видать и нарвались мы на одно такое хранилище…

– Повезло… а как спасла вас и вашу группу эта гора?.. – напомнил Александр, не без удовольствия входя во вкус поедания угощений. Коля не разделял такого ажиотажа по отношению к человеческой пище, он без интереса крутил в руке взятый плод отваренного картофеля, мечтая о хорошем глотке тёплой крови.

– А это прямо какой-то мистический рок… – заулыбался хозяин, – Это было в тридцать восьмом году… да, да… в самый разгар Зимы… Мы выживали в Миассе, слава богу, на этот город не прилетело никакой бомбы… только со Златоуста иной раз надувало облака… надеюсь, понимаете?!.. Там мы в бомбоубежище и тянули первые три года… страшное время было, думаю тогда и вам не легко было… Ну так вот… в какой-то момент мы достигли предела в радиации и не смогли больше там жить… Собрали манатки и рванули подальше, на юго-запад, через Уральские горы… Нас осталось к тому времени четырнадцать человек, обмороженных, покалеченных и напуганных не очень радужными перспективами… Мы были на грани, запасы еды закончились… шестидесятиградусный мороз… окутанные кто во что горазд… В таком состоянии мы вышли к склонам этой горы умирать…

– Не понимаю… и как она вас спасла?

– Случилось чудо… мой сын нашёл вход в пещеру, особо выбора тогда у нас не было, мы решили переконтоваться в ней. А пещера оказалась не простой, то ли рудная шахта, то ли какая другая штольня, глубиной метров под сто… выходящая в довольно объёмное естественное помещение с каменными сводами. Нам вполне хватило места там устроиться… а ещё там мы нашли припрятанный продовольственный запас всякого добра восемьдесят пятого года выпуска прошлого столетия… Ещё при советской России… Не знаю откуда он там появился, но этот секретный склад спас нашу жизнь… Вот так вот!.. Вы не видите аналогии со спасением израильского народа из египетской неволи, Моисеем? Вы хоть и молодой, но должны помнить эту историю?!

– Конечно же помню… и правда, что-то в этом есть! – согласился Александр, удивляясь такому фантастическому везению и откидываясь на спинку скамьи, всё… еда больше не лезла…

– Но на этом чудеса не кончились… – загадочно подмигнул Михалыч, – когда наконец зима отпустила матушку-землицу со своих ледяных объятий, и снег растаял… в ста метрах от входа в шахту проступил крепкий фундамент какого-то строения… Дерево всё в труху превратилось, а вот наполовину разрушенная печь осталась и ещё гигантская наковальня… Это был знак! Так мы и остались тут жить, а потом выстроили кузницу.

– Удивительно…

– Вот и я о том!.. Ладно, – Антон Михайлович встал на ноги, – я быстренько к своему сыну схожу, немного его телом позанимаюсь, чай пока наливайте… пейте без меня, не стесняйтесь…

Эпизод 10

Доброе утро, Глебушка! Спал несколько часов, а может и сутки… без часов не понять. Не сразу понял, где нахожусь, а потом вспомнил эти клыки «господина Александра» и мозг взбодрился… шея призывно заныла тупой болью. Сейчас открыл глаза и думаю… ещё поспать или покушать? А может снять штаны и постирать? Жалко воду, хоть и дождевая, но с десяток пятилитровых сосок запаса есть. Запах мочи просто лезет во все щели: и в нос, и в рот… Надо встать… ну ка, смелей!.. Ну, вот и отлично, почти ровно на ногах держусь… Темно… На свежий воздух! Очень хочу вдохнуть запах листвы и травы, а не эту едкую парашу… Вперёд!..

Уфффф! Как хорошо! На улице светло, а значит дневное время… Шатаясь, снял штаны и кинул в траву, успею постирать. Странный видок: в рваной фуфайке и без нижнего белья… да и срать! Опасно так безрассудно стоять, хоть и листва деревьев прикрывает обзор с верху, мало ли, может у этих кровососов и зрение, как у орла, дальнозоркое… Но у Глеба Аркадьевича, есть чутьё, а оно подсказывает, сегодня нету охоты на него! Сколько раз чутьё и везенье вытаскивала его из самого тёмного места нигера… оттуда, где никогда не светит…

Глебушка с Артосом остались вдвоём в стаде… именно в стаде! Мы полгода уже находились в этой каждодневной лотерее, в наше стадо загоняли иногда свежих «баранов» и «овец», разбавляя отару… Эта банда называла себя «спасителями», и они спасали только себя, отлавливая на дороге всё новых и новых путников, для пополнения своего человеческого стада. Каждый день мы ждали, что сегодня вытянем «счастливый» билет стать ужином… Каждый, блять, божий день… Кто-нибудь из них заходил в загон и начинал развлекаться… Прыгнуть!.. Присесть!.. Замереть!.. Поднять руку!.. Весело?! Все радостно исполняют приказы под хохот «весельчака», а почему бы не выполнять эти просьбы?!.. Если кто-то ступит и замешкается, то без промедления получит пулю в лоб и с ужином станет всё ясно… «Баранов» с «овцами» тоже не обижали, кидали нам кости с недоеденным мяском… И вот мы остались вдвоём с Артосом в оскудевшем стаде… не знаю, наверно на дорогах совсем мало стало путников, или просто не везло «спасителям»… Мы стоим перед весельчаком, а ноги у обоих дрожат… Тогда я так же вроде обоссался… Поднять руку!.. Прыгнуть!.. Отжаться!.. Спеть «аве Мария»!.. Я и Артос не знаем слов, и обречённо посмотрели друг на друга… И бах… у них где-то стали стрелять, громкая такая пальба, даже взорвалось что-то… «Весельчак» побледнел, развернулся и тут прилетает шальная пуля ему в лоб… Шанс – он выпадает только раз! Кощей вылезёт из любой жопы, на корточках, ползком… Мы с Артосом выжили… полгода прыгали, отжимались, поднимали руки… Вот когда вас так не хватало! Где же вы были Санитары, куевы? Что же вы санитарили в это время? «Господин Александр»… может мы и занимались мародёрством или убийством, но никогда не занимались «фермерством» и не разводили «скот»… Жизнь, она такая… волком зовоешь!..

А теперь идти поссать, пожрать, попить и опять спать… Силы надо восстановить, и через пару дней пора выдвигаться из этих гиблых мест… Вернуться в «Родимичи», и так и быть, а ну эту дорогу к епени матери! Посадить чёртову картошку с капустой, пусть Михалыч радуется обретённому новому «колхознику»… может, и правда – пора полезным заняться?.. А Артосу пусть земля будет пухом… намучился…

Эпизод 11

Коля проснулся от сосущего голода – желудок начинало крутить. Поднявшись с тюков, набитых соломой и постеленных в зале, рядом с печкой, мальчишка потянулся и зевнул. С краю лежала сестрёнка и крепко спала, место отца пустовало, наверно спозаранку они с Михалычем пошли в свою кузницу. На столе возлежала свежая пища, заботливо подготовленная хозяином для спящей молодёжи и прикрытая полотенцами. Хотелось кое-что другое, но никак не отварные корнеплоды…

Кто-то в другой комнате хрипел, сам не зная зачем, Николай прошёл в спальню и увидел источник шума. Это был Артём, сын Михалыча. От вида инвалида, мальчику стало дурно. Из-за неестественной худобы ему можно было дать и двадцать лет, и сорок, а скрученные худющие палки рук и ног, смотрелись как паучьи лапки. Он лежал на скомканном белье и от него исходил ужасный запах мочи…

– Ау… ээээ… уууу… – заэкал Артём при виде гостя… то, что он увидел, Николай не сомневался, голубые глаза внимательно следили за мальчиком.

– Привет… меня зовут Николай… – тихо прошептал Коля, испытывая одновременно и отвращение, и жалость.

– А… ээээ… ууууэ… эуууу… – Артём хаотично задёргал ногами и руками, не отводя взгляда от Николая. Стало немного жутко, но мальчик выдержал первый порыв выбежать из комнаты.

– Эко тебя братишка, скрутило… – боль… он понял, что увидел в глазах Артёма… это была дикая боль и бессилие… – зачем он тебя такого оставил?!

– Ээээ, ууууээээ… – в углу глаза Артёма проступила слеза. Как под гипнозом Николай прошёл к рядом стоящей кровати Михалыча, взяв подушку, он вернулся обратно.

– Ты этого хочешь?.. – Коля показал подушку инвалиду. Тот затих, как будто всё понимая, – окей, я это сделаю, братишка… мне не трудно…

– Не смей! – за спиной раздался пронзительный шепот Алисы, Николай вздрогнул от неожиданности. В дверях стояла разгневанная сестра. – Ты не имеешь право это делать!

– Ты считаешь, что такое мучение – это правильно?! Ты же видишь, как ему больно! Хм…– почему-то Николай всхлипнул, но выпустил из рук подушку. – Это же какое-то издевательство! Мы же столько раз людей убивали, а это убийство было бы во благо! Да и сам Михалыч бы отмучился… я же вижу, что Артём не хочет так жить…

– Да, и я вижу, – смягчилась Алиса и подойдя к брату, приобняла его, – но есть вещи, которые не нам решать… Задушив его, ты, возможно, ещё и убил бы Михалыча? Ты об этом не подумал?

– Глупости! – сдёрнул с себя руки сестры, Николай, – я бы всем лучше сделал… а ну вас… я гулять!

Мальчик психанул и выбежал из дому. Алиса печально вздохнула и посмотрела на Артёма.

– Он у нас горячий!.. Доброе утро, Артём, меня зовут Алиса!

– Ууууээээ… – заукал в ответ Артём.

– Вот и познакомились… тааак… а где тут у вас тазик и вода?.. – Алиса решила поухаживать и помыть сына Михалыча…

* * * *

Николай не мог больше находиться в деревне с голодным желудком, рядом с таким большим количеством людей с тёплой кровушкой в жилах. Погуляв немного по поселению, он потихоньку вышел на опушку леса. Срочно надо было получить глоток крови – молодой организм требовал усиленного питания. Пришлось пройти вглубь леса почти с километр, сложить одежду в аккуратную кучу, и только потом перевоплотиться в крупного орла и взмыть в небо. Конечно же, если человек увидит настоящую птицу, он очень удивиться сей факту и обрадуется, учитывая, что на Урале с времён Бомбардировки не осталось ни одного крылатого создания… Но это удивление будет меньшим, ежели в небе он увидит человека, парящего в воздухе. Обычно, семья старалась охотиться по ночам, дабы не смущать посторонние взгляды, в этом случае можно было изменять свою внешность только частично, но на этот раз пришлось изменить сложившийся распорядок.

Пролетая над кронами деревьев, Коля всматривался, включив свою способность дальнего взора. Увы, крупной дичи пока не попадалось, не считая довольно упитанной лисы с лисятами… если бы не детки, Николай бы бросился бы за ней, голод начинал уже довольно сильно раздражать – все эти михайловские овощи, «ни к селу, ни к городу»… И тут он увидел волка, который крался в траве и принюхивался. Волчья кровь очень насыщала питанием, возможно, на уровне с человечьей. Без промедления, Николай рванулся в пике, прорезая эфир и в подлёте к цели, стал изменять своё тело. В последний миг, волк насторожился и резко отпрыгнул в сторону. Со всего маху Николай в холостую пропахал траву и землю. Втянув крылья, Николай присел на корточки и зашипел, растопырив руки перед собой – вместо ладоней белели костяные наросты, напоминающие кинжалы. По идее он ждал нападения увернувшегося зверя, волк – это не заяц, зубами вцепится, не отпустит.

– Ухаха! Хаха! – перед ним стояла обнажённая стройная брюнетка, совершенно не смущаясь своей наготы, – промазал, малыш?!

– Ни чё не промазал… – с обидой в голосе прогундосил Николай, полностью перевоплотившись в человека. Сейчас он топтался, застенчиво прикрывая рукой паховую зону, – я, специально передумал… здрасте…

– Привет, мальчик…хм… – девушка хихикнула, – как тебя зовут?

– Николай!.. и я не мальчик! – чуть с вызовом представился Коля, смело посмотрев на незнакомку. Через две секунды он покраснел и опустил взгляд, никогда он не смотрел на голую, незнакомую девушку… Конечно же, Алису он не раз видел в чём мать родила, но к ней он привык, она ведь всё же была родной сестрой, а в походных условиях такое не редкость.

– Ха-ха… – весело захохотала девушка, понимая свою силу, – меня зовут Мариша! Ты тоже, такой как мы!?

– Скорей это вы такие, как я! – огрызнулся мальчик.

– Да расслабься, Коленька!.. Я тебя не обижу… Ты один или у тебя есть семья? – Мариша стала подходить к Николаю, тот с осторожностью стал пятиться, умудряясь удержать своё «ладошечное» прикрытие.

– А тебе какое дело?.. – недоверчиво спросил мальчик.

– Да брось, Николай… мы же одинаковы с тобой! Моя мама говорит, что мы пришли заменить людей и вообще… И ты, и я – одной крови!.. Ну?.. Не читал что ли Киплинга?..

– Я не люблю читать всю эту глупость, это сестра у меня любительница… – резко замолчал Николай, понимая, что проговорился.

– Вы вдвоём с сестрой? Или у вас есть родители? – ухватилась за нитку, Мариша, ободряюще улыбаясь. – Я вот живу с мамой, и мы из Краснодара! Мне нечего скрывать, потому что вижу, что ты хороший мальчик!

– Я не мальчик… – опять проворчал Коля, глянув исподлобья на бесстыжую Маришу, – я этими руками десятки бандитов разорвал!

– Ооой, как страшно! – Николаю почудился в голосе Маришы, сарказм и издёвка, – а мы с мамой почти никого не убили и не разорвали!.. Мы от простых людей стараемся держаться подальше, у них и без нас проблем хватает!..

– Что? – искренне удивился Коля, даже рука немного дрогнула, чуть не показав сокровенное, – но они же звери! Они как раковая опухоль на планете…

– Они всякие бывают: и плохие, и хорошие. И даже очень плохие в детстве были очень хорошими… Ну так что? Ты только с сестрой? – поменяла тему, Мариша.

– Нас трое! – признался мальчик, понимая, что в численном противовесе его семья в большинстве, – ещё отец!

– Прикольно! Ты голодный?

– Есть немного…

– Давай вместе поохотимся? На северо-востоке, в пяти километрах крупное стадо оленей пасётся…

– Давай! – с облегчением согласился Николай, не в силах больше укрывать свои мужские принадлежности из-за возникшего возбуждения от вида нагой девушки.

Через пару минут волчица уверенно бежала по траве, ловко перепрыгивая коряги и пеньки, а над ней парил орёл. Охота началась!

Эпизод 12

– Славик… цвет видишь, практически светло-жёлтый… это значит, металл дозрел и на грани перехода в жидкое состояние… ещё чуть-чуть, и мы потеряем форму… быстро, клещами бери и неси сюда… – Александр в кожаном фартуке, кепке и в суконных варежках стоял у наковальни, с поднятым молотом. Молодой двадцатилетний парнишка выхватил из печи щипами нагретый кусок металла и быстро положил его на наковальню. – Малорик… а теперь в две минуты надо поработать молотом…

Искры в разные стороны, выдох, удар. Славик взял поменьше кувалду и стал помогать своему учителю. От жара у обоих ручьём бежал пот по лицу, по телу, по ногам.

– Ну что? Саша? Ещё будем кочегарить? – у больших мехов стоял Михалыч, только что он перестал раздувать уголь в печи.

– Хоре, Михалыч! Самое то!.. Запомни, Слава… надо по максимуму придать форму именно боем и не забывай окалину удалять… вот так вот… это очень важно… А теперь закалка… Давай сам, Слава, береги голову и волосы… – Александр отложил молот и отступил, оставив парня одного. Тот, снова взяв клещами заготовку, на этот раз подбежал к двум бочкам и опустил её резко сначала в одну, потом в другую. Струи пара ударили вверх с характерным шипением. – Не перепутай, обязательно, сперва – в масло, потом – в воду… молодец… Ну всё! На сегодня отпахали… а завтра шлифовка и заточка…

– Может, Саш… ещё пару дней погостишь? – Михалыч кочергой раскидывал горящие угли по всей рабочей площади печи, дабы ускорить их быстрое прогорание.

– А там потом ещё пару дней и ещё… не, Михалыч… мы и так на две недели затянули «гостевание», я планировал в это время быть уже в Свердловской области а через месяц в Перми… до ноябрьских морозов… Теперь как-то придётся нагонять эти две недели… – Александр прошёл в хозяйственную часть кузни и стал снимать с себя фартук, – а сам знаешь, что сейчас с дорогами и на дорогах… не мне тебе рассказывать…

– Дядь Саш… Михалыч… я не нужен больше? – Слава уже успел облиться водой, переодеться и сейчас ждал указаний от старших.

– Давай, дуй! – махнул Михалыч.

– Не нужен, только Слав, не забудь про зольность и закалку, с завтрашнего дня вы с Михалычем будете вдвоём управляться! На крайний случай, Андрей поможет вам… обещал, – Александр поднял указательный палец, – и не берись за крупные объёмы, поначалу с малого… надо прочувствовать все фазы металла, а там уж ты поймёшь, что дальше делать!

– Окей, дядь Саш! Спасибо, вы многому научили… – Слава подошёл к Александру, по-мужицки, пожал руку, и чуть подумав, неловко приобнял, – Всего хорошего вам и вашим детям!

– Да ладно… – сконфузился Александр, похлопав по молодецкому плечу подмастерья, – мне тоже было приятно с тобой работать, с полуслова понимаешь… и… спасибо за пожелания!

Парень оставил мужчин одних и выбежал наружу, подальше от огненного жара, к прохладному северному ветерку.

– Ну вот… видишь, люди уже привыкли к вам… дом мы бы в неделю всей артелью вам поставили! Такие руки нам бы ой как пригодились… а твоя дочка, просто золотце… так помогла мне с Артёмом! Думаешь, я не понимаю, как тяжело с ним?! Бедная девочка… две недели подтирать и обмывать человека в таком состоянии и ведь я её просил, оставить, сам справлюсь… ни в какую… Твоя Алисанька мне стала как дочь! Подумайте втроём хорошо, может, останетесь? Ну это же бред детей таскать по такому миру, себя не жалеешь – их пожалей. Сердце болит за вас, – пока Антон Михайлович всё это говорил, Александр успел умыться с самодельного умывальника и одеться. Сейчас они сидели на крыльце и смотрели вниз по склону, на вечернее поселение. С некоторых домов из труб вился дымок, и пахло банным духом.