Как они попадали в наш мир?
С гуманоидами всё ясно: они владели теми же методиками, которые открыли возможность путешествия по параллельным мирам и Герману. А как появлялись в нашем мире те, в ком преобладал примитивный разум?
Значит ли это, что в наших мирах временами открываются порталы взаимного доступа, через которые к нам «вываливаются» диковинные чупакабры, кентавры, минотавры, огнедышащие драконы, «снежные люди», люди с шакальими головами, русалки и тому подобные твари, а из нашего мира бесследно исчезают и люди, и животные, и птицы?
Пока Герман «вслушивался» в звучание Зова Судьбы, чтобы понять, следует ли ему оставаться в данном пространстве, или следовать дальше, его стали обступать чудовища-аборигены. Их приближение ускорило принятие Германом правильного решения не задерживаться в этой параллельной реальности.
Зов Судьбы гнал Германа и через многие следующие параллельные миры, наполненные различными чудесами. Казалось, что этим сквозным проходам уже не будет конца, но в нужном пространстве Герман, наконец, услышал, как Зов Судьбы обрёл наисладчайшее и безукоризненно чистое звучание. Там его обступили не чудовища, а люди, наделённые многими способностями, раскрывшимися в их сознании, преобразованном эволюционным очищением от пороков, свойственных людям нашего мира.
Там Герман впервые почувствовал себя, как дома, среди своих.
В нашем ущербном мире он пополнил статистику бесследно пропавших лиц.
Мы опоздали
Есть люди, которые при виде посторонних выстраивают на лице защитную мимическую фигуру (щит с фамильным гербом) – своё защитное кредо. У Фрола эта мимическая фигура была жёсткая, колючая, энергичная. В ней читалась мощная недоверчивость, подобная активной защите, усиливающей танковую броню.
Мы с Фролом были ближайшими соседями по дачам и полными антиподами: я богател друзьями, а Фрол – деньгами. У Фрола было две главных мудрости: «Не имей сто друзей, а имей сто рублей» и «Хочешь нажить врага – дай другу деньги взаймы». Заметив во мне брезгливость к этим его «мудростям», Фрол начал меня чураться, и наши соседские отношения стали ограничиваться молчаливыми приветственными кивками, какими, по моим представлениям, обменивались противники перед дуэльной схваткой. Поэтому его внезапный визит ко мне на рассвете весьма меня удивил.
– Илья! У тебя выпить чего-нибудь найдётся?
– Заходи.
Я проводил его на кухню, достал из холодильника бутылку водки, банку маринованных огурцов, нарезал хлеба и сала.
Фрол трясущимися руками налил и выпил три рюмки кряду. Лицо его было бледным, губы нервно тряслись под перестук зубов, глаза смотрели, как два насмерть перепуганных зверька. Через каждые несколько минут Фрол опасливо озирался.
– Тебя кто-то преследует?
– Да, – чужим (загробным) голосом просипел Фрол и пустился в сбивчивые пояснения.
Я не ожидал от него такого потока слов, но Фрола прорвало. Всё, что он говорил, выплёскивалось за пределы того, чем он был до сих пор, поэтому он напоминал канатоходца над пропастью, а та пропасть была безумием. По словам Фрола, его вот уже трое суток преследует дух его давно умершего прадеда.
Если бы Фрол был запойным пьяницей, я бы принял его рассказ за бред, навеянный приступом белой горячки, но Фрол был трезвенником.
Если бы этот рассказ я услышал от старой девы с неустойчивой психикой и «повёрнутой» на всякой чертовщине, я бы воспринял это, как потерю ею ориентиров в метаниях между явью и страхами перед всякого рода ирреальностью, но Фрол был твердолобым материалистом. Он не верил в потусторонний мир, а всех, кто в это верил, называл «чёкнутыми». Всех, даже моего знаменитого друга Арсения, имеющего удивительный дар загоризонтного видения во временном измерении.
– Он мне всё знаки какие-то жестами подаёт и злится на меня за то, что я его жестов не понимаю. А я из-за той его злобы или умру от страха или рассудка лишусь. Хотел укрыться где-нибудь от него, этой ночью здесь, на даче, прятался, но он меня отыскал и всю ночь пугал меня своими жестами. С рассветом он, как обычно, исчез, а я сразу к тебе.
Помоги!
– Как помочь тебе, Фрол?
– Сведи меня срочно с Чёкнутым!
– С Арсением?
– Да! Скажи ему, что этот прадед – мой стопроцентный двойник. Мать говорила мне, что я – его наиточнейшая копия, вплоть до расположения родинок на спине, груди и животе. Она говорила, что у буддистов это как-то связано с реинкарнацией, но я-то не буддист! Я противник всех этих штучек!
*
Арсения дома не оказалось. Я прождал его до позднего вечера.
– Ты от Фрола? – это был не вопрос, а утверждение в форме вопроса.
Зная удивительные свойства Арсения, я не удивился этому утверждению.
– Мне пришлось прервать свою медитацию в месте силы, чтобы ты не промаялся всю ночь под открытым небом, дожидаясь моего возвращения. Мне нечем тебя порадовать. Знать, как помочь, это ещё не значит «успеть помочь».
Вот на эти слова я уже удивился.
Арсений пригласил меня в дом, заварил чай на целебных травах, а после нашего чаепития пояснил:
– Перед тем, как вернуться домой, я «прогулялся» по временным порталам, связанным с бедой Фрола. Тот информационный посыл, который я получил от тебя по телепатическому каналу, побудил меня ознакомиться с жизнью и смертью прадеда Фрола. Интересная выстроилась связь между Фролом и духом того прадеда. Причина этой связи – в смерти прадеда, произошедшей по тем непонятным закономерностям, которые именуют «случайностью».
Прадед Фрола, Фома, родственников своих не привечал, был вообще нелюдим, жил богато, но скупо, отказывая себе почти во всём. Его мучило патологическое накопительство. Наследников первой очереди у Фомы не было, а другие его не интересовали. Поэтому богатство он накапливал исключительно для себя, опасаясь «чёрного дня».
И «чёрный день» наступил, но богатство Фому не спасло.
Это случилось, когда умер один из общих родственников Фомы и матери Фрола, бывшей в ту пору ещё девицей. Её послали к Фоме с этой печальной вестью. На стук в дверь Фома не ответил. Девица вошла в дом и обнаружила, что Фома лежит в постели без видимых признаков жизни. Вызванная на освидетельствование врач – женщина запенсионного возраста, слабо видящая и ещё менее слабо слышащая, – диагностировала: «умер своей смертью во время сна».
С тем Фому и похоронили.
Сонного.
Есть такая форма летаргического сна, распознать которую при обычном осмотре практически невозможно.
Во время приготовления тела к захоронению душа Фомы в панике металась между родственниками, пытаясь предотвратить погребение её тела. Она надрывалась в беззвучном крике, отчаянно жестикулировала, но её никто не видел и не слышал.
– Теперь эта душа решила реинкарнироваться в тело Фрола? – высказал я свою догадку.
– Ну, нет. Реинкарнация, как её понимают буддисты, происходит во время зачатия. У Фрола всё по-другому. Его тело оказалось идеально пригодным для завоевания его душой прадеда, который винил в своей смерти мать Фрола, а потому считал себя вправе на такое завоевание. Ему оставалось только дождаться того момента, когда тело Фрола войдёт в тот возраст, в котором прервалась жизнь Фомы. Этот момент настал на час раньше, чем ты приехал ко мне, чтобы я помог Фролу.
*
Я возвращался назад в полном смятении чувств.
У меня не укладывалось в сознании то, о чём мне поведал Арсений.
Как такое возможно?!!
У меня отлегло от сердца, когда я увидел Фрола, поджидающего меня у входа на его дачный участок.
«Значит, все те ужасы, о которых предупредил меня Арсений, не случились?»
Приблизившись к Фролу, я вдруг почувствовал, что с ним что-то произошло. От него исходила иная энергетика. Его взгляд…
– Фрол? – я осёкся, сбившись с мысли.
