Когда из гостиницы подозрительная красавица вышла в сопровождении двух амбалов, несущих на своих плечах длинный (в рост человека) свёрток, человек-собака понял, что настало время ему действовать. Он незаметно проследовал за подозрительной троицей до причала, где амбалы, по приказу красавицы уложили свёрток на борт небольшого катера и помогли ей самой подняться туда же по трапу. В одном неудержимом броске человек-собака обездвижил вначале амбалов, а затем и красавицу. В свёртке он обнаружил своего мёртвого хозяина.
В ту же секунду человек-собака умертвил коварную красавицу, упаковал её в тот материал, из которого был скручен свёрток для тела его хозяина, привязал к новому свёртку тяжёлый камень и вывез на катере подальше от берега на корм рыбам.
*
Тело хозяина человек-собака доставил в родные края, где оно и было предано земле по обычаям их рода.
Новый глава рода Морского Дракона не узнал о перстне бога Януса (как не узнал об этом и новый глава рода Огненного Дракона), а сам перстень, перекочевавший с пальца его предшественника на палец Огненного Дракона, пребывавшего в облике красавицы, поглотила океанская пучина.
Вместе с перстнем исчезла и великая тайна о нём. Остались только догадки о том, что такой перстень был и имел ценные волшебные свойства.
Ведьмин день
Дуняшке приснился козёл. Он посмотрел на Дуняшку нагло, задиристо, выискивая в ней признаки страха перед ним. Дуняшка, в самом деле, испугалась. Почувствовав её испуг, козёл взбрыкнул, нацелил на девчушку рога и помчался на неё, как торпеда, управляемая смертником, и несущая смерть. От страха Дуняшка проснулась. Её спаленку заливал лунный свет. Луна за окном была зловещей и круглой. Табло электронных часов с календарём высвечивало четыре часа утра пятницы тринадцатого числа.
«Ведьмин день», – вспомнила Дуняшка «страшилку на ночь», рассказанную ей перед сном её старшей сестрой – любительницей попугать очень впечатлительную и легко внушаемую Дуняшку.
– А что страшное случается в этот день? – спросила у зловредной сестры Дуняшка.
– Двенадцать сильнейших ведьм слетаются на шабаш и созывают на него упырей да всякую прочую нечисть, а тринадцатым и самым главным гостем на жуткий ведьмин шабаш появляется… сам сатана (!!!).
– А какой он сам из себя? – боязливо спросила Дуняшка.
– С виду – обыкновенный козёл, только сила в нём огромная и страшная.
«Кто же приснился мне этой ночью? Козёл или… сам сатана?!! – в ужасе подумала Дуняшка.
*
Резкий звонок в дверь вывел меня из транса, в котором я бездумно дрейфовал, наблюдая случайно выстраивающиеся передо мною картины из снов и яви то одного, то другого человека. Последняя такая картина выстраивалась из сна и яви какой-то малолетки, напуганной видом козла в ночь под ведьмин день.
«Сколько глупых предрассудков захламляет головы обывателей, не умеющих распознать крупицу истины в куче разных никчёмностей! Что могут знать обыкновенные девчонки о секретах ведьминого дня?»
Я открыл дверь и впустил нежданного посетителя.
– Ну, здравствуй, Алевтина. Чем хочешь, чёрная ведьма, удивить меня в этот твой день?
– Какой же ты злой, Макарушка. Я, хоть и ведьма, да не чёрная. Тебе ли не знать того, что мы, ведьмы, цвета не имеем. Вот и я цвета не имею, а имею интерес к тебе, как к мужчине.
– Хочешь, чтобы я на тебе женился?
– Назову тебя сейчас дураком – обидишься.
– Шучу, моя подружка подколодная. Знаю, что ты «непоКАБЕЛИМА». И знаю, что тебе от меня нужно.
– Ты свою телепатию не включай, я ведь могу и заблокировать этот канал контакта. Лучше ответь на то, что успел заранее прочесть у меня в голове: будешь сопровождать меня на нашем мероприятии?
Алевтина эффектная женщина. Чертовски эффектная. Всякий сопровождающий её мужчина автоматически попадёт в ореол её дьявольской красоты (чем это не приманка для тех, кто не знает о том, кому поклоняется эта умопомрачительная красотка?).
Я знаю, кому она поклоняется и… всё же, не успеваю ответить категоричным отказом. Алевтина опережает меня атакующим блоком кодирующих фраз.
Удивительное дело: даже осознавая, что я попал под шквал кодирующих заготовок, я несколько «поплыл». С каким кровожадным хищником можно сравнить Алевтину? Понятно, что она и не волк, и не шакал, и не гиена. Пожалуй, я бы сейчас сравнил её с библейским змием, который совратил невинную Еву, склонив её к вкушению запретного плода.
Её интерес ко мне понятен: В наше время в больших городах шабаши ведьм стали проводиться не в диких, труднодоступных местах, а в шикарных коттеджных хоромах, принадлежащих нечестиво разбогатевшим адептам ужасного вселенского зла. Соответственно этому изменились многие традиции и этикет этих сатанинских сборищ. На них уже нет неопрятных, бомжеватого вида старух. Там собираются холёные, модно одетые, наароматизированные дорогущим парфюмом особы обоего пола. Для дам стало считаться престижным появляться на этих (теперь уже очень чинных, псевдовеликосветских) «раутах» в сопровождении фактурного кавалера, пусть даже не прошедшего ни таинство посвящения в культ поклонения дьяволу, ни обряд богохульной катехизации. Я вполне подходил под принятый в среде Алевтининого круга сатанистов стандарт особо престижного кавалера, и она вцепилась в меня всей своей ведьминой силой.
– Не поддамся! – молча стиснул я зубы.
– Поддашься! – молча окатила меня обволакивающим, бесстыдным взглядом Алевтина.
*
Во многих землях встречаются мрачные индивидуумы, испытывающие подсознательную тягу к темноте, которая возбуждающе щекочет им нервы, наполняет их жаждой активности, опьяняет хмелем сладострастия. В их поведении угадываются признаки, свойственные тому или иному хищнику. У одних – это лютость волка, у других – коварство шакала, у третьих – вкрадчивая кровожадность гиены. Но всех их объединяет то, что они – поклонники тьмы. Среди этих ужасных отбросов общества в некоторых землях формируются культы поклонения дьяволу. В их числе встречаются и ведьмы, и ведьмаки, и иные представители алчущих тайной власти над простыми людьми посредством запретных знаний.
Они одиноки среди людей. Их одиночество так же невыносимо, как пребывание узника в мрачных одиночных застенках. Поэтому для них, как глоток свежего воздуха после длительного удушья, – тусовка в компании точно таких же, наделённых мистической силой, но отверженных, чуждых всем окружающим.
Тайные сходки на шабаши, где общность в пороке сплачивает, как должна бы сплачивать дружба, единство в борьбе за всеобщее благо и процветание, как любовь, осеняемая благословением Божьим. В этом и состоит неодолимая потребность в шабашах, организуемых нечистью в жуткие ведьмины дни.
*
«Так ты, Макарушка, будешь сопровождать меня на нашем мероприятии?» – вонзила мне в душу острое жало своей мистической властности прекрасная Алевтина.
Мне было, чем возражать.
Я не их поля ягода.
Мой научный интерес к познанию мира с использованием инструментария и методик, пригодных, в том числе, и для достижения тайной власти над окружающими, никогда не использовался и никогда не будет использоваться мною в таких губительных для своей собственной души намерениях. Жажда знаний запретна для одурманенных жаждой власти, но «свобода воли» взламывает эти предписываемые Богом запреты, и «жажда власти» сбивает с правильного пути, подхватывает в свою бурно мчащуюся стремнину, уносит в водоворот страстей, на погибель.
Но что я мог сказать об этом Алевтине, которая знала всё это ничуть не хуже меня, но до конца изведать это и прочувствовать её порывистая душа смогла лишь после того, как утратила всякий контроль над своей дальнейшей судьбой.
Страшная это участь.
– Ну, что мне ответить тебе, змеюка? Я могу сопроводить тебя в мою клинику, погрузить в медикаментозный сон и перепрограммировать твоё гадючное сознание, перенаправить его на путь смирения и милосердия.
– Я согласна…
– Что?!!
– Я согласна!!!
*
Прошёл год.
Скоро вновь наступит ведьмин день. Ведьмы и ведьмаки опять соберутся на свой шабаш. Мысль об этой «чёрной пятнице» прервалась появлением Алевтины:
– Макар Матвеевич! Я пока неопытная сиделка при тяжелобольных, и у меня сердце кровью обливается от сострадания к ним. Скажите, это у меня со временем пройдёт?
– Нет, милая, не пройдёт. Но со временем ты научишься с этим жить и примешь это как свой новый жизненный путь.
