– Я тоже сыграю, – заявляет моряк, он явно не хочет быть хуже этого пижона в белой рубахе, да и денег ему охота халявных, – давай крути, парень, вот мои пять сольдо.
– Хорошо, – не очень весело говорит Лука, забирая у моряка монетки, – играем. Кручу, верчу, выиграть у моряка хочу, а моряк – не очкарик, он видит, где шарик. Ну, синьор моряк, где же шарик?
Поддатой матрос натруженным пальцем опрокидывает напёрсток и слышит слова своего товарища:
– Ну, что, доигрался, дуралей. Пойдём, пока всё не проиграли.
– Ну, уж нет, – злится матрос, особенно его злит то, что над ним потешаются зеваки, – я ещё сыграю.
– Ваши деньги – ваше право, – соглашается Лука, снова берясь за напёрстки. – Любимая игра Раисы Горбачевой и Аллы Пугачевой. Угадывайте.
– Не торопись, я тебя умоляю, последние деньги проиграешь, – гундосит второй матрос.
– Ой, да не скули ты под руку, что за человек. Вот возьму правый.
– Ты что совсем ополоумел, шарик в левом, – продолжает лезть второй матрос.
– Как же в левом? Это не я ополоумел, это ты ослеп.
– А по-моему он в среднем, – заявляет Чеснок.
– Уйди, шкет, а то башку оторву, – пообещал матрос и поднял левый напёрсток, там ничего не было.
Лицо матроса медленно багровеет, а глаза начинают буравить приятеля немым укором.
– А шарик-то был в правом, – добавляет масла в огонь Лука и демонстрирует всем шарик.
– Зачем ты мне сказал, что шарик в левом? – сурово спрашивает друга матрос.
– Да кто же знал, – оправдывается тот.
– А раз не знал, зачем же лез под руку.
– В глаз ему, дяденька, дайте, – рекомендует Чеснок.
– А у тебя, что своей башки нет?– отвечает второй.
– А ведь я тебя просил не гундосить под руку.
– А у тебя, что своей башки нет? – продолжает настаивать второй матрос.
– А ты гундосил. А зачем? Чтобы деньги проиграть?
– А зачем ты играл?
– Да в глаз ему, дядь, – не отставал Рокко, – а то, ишь, лезет под руку.
Но моряки, видимо, были друзьями, и вместо того, чтобы драться друг с другом, игравший повернулся к Луке и произнёс:
– Знаешь, парень, отдай нам пять сольдо, а остальные оставь себе.
– Нашёл дурака, – хмыкнул Крючок и уже зная, чем всё это закончится, отложил дощечку в сторону, а напёрстки с шариком спрятал в карман.
– По-хорошему прошу, – продолжал моряк, – а то всё отниму и ещё уши оторву.
– Нечестно это, дядя, – вмешался Пиноккио, – он с вами честно играл, вот вы разве отдали бы деньги, если бы он вам проиграл? Думаю, что нет.
– А ты молчи, а то нос сломаю, – пообещал моряк.
– Это вы что же, – начал Буратино, прищуриваясь, и в его прищуре таилась явная угроза, – сами денежки засадили, а теперь мне грозитесь нос сломать. Я что ли вас на игру подбивал? Совесть поимейте.
– Уйди, я сказал, – произнес моряк и поднёс здоровенный кулак к носу мальчишки, – вот, видел. Одним ударом убью.
– Видел, – зло сказал Пиноккио, и в его глазах, мелькнула искра, он обеими руками схватил руку моряка и, прежде чем впиться в неё зубами, крикнул: – Наших бьют!
Тут всё и началось. Серджо и Фернандо кинулись на обидчика Пиноккио. Чеснок вытащил из кармана свинчатку и тоже кинулся на него. Крючок схватился со вторым, с тем, что помельче, и ему на помощь, правда, не очень торопясь, поспешил Фальконе. Неожиданная помощь пришла со стороны зевак, которые встали на сторону банды, а не на сторону обыгранных моряков.
– Нос, говоришь, оторвёшь? – шипел сквозь зубы Буратино, нанося удары руками и ногами.
А впрочем, драка была так себе, не очень кровавая. Из-за сумбура и неслаженности превосходящие силы вели себя достаточно бестолково. Чеснок дал хорошего пинка в скулу братцу Фернандо, когда тот, повалив моряка, упал на него сверху. А Фальконе так и не смог лягнуть второго моряка, несмотря на неоднократные попытки. И Крючку пришлось бы несладко, не приди к нему на помощь Серджо. В общем, моряки отделались достаточно легко: парой синяков да порванной одеждой. И в итоге драки их общими усилиями дотащили до края пирса и сбросили в грязную воду. В пылу борьбы туда же, по ошибке, был сброшен один из зевак, принимавший участие в сражении, где он плавал среди мусора и злых моряков, пока не получил в морду. Моряки и дальше его бы били, не пригрози им Рокко, что будет кидать в них камнями. Только после этого мореплаватели оставили в покое разбитую морду зеваки и уплыли на зюйд от пирсов.
А пострадавший зевака был благополучно вытащен на сушу, после чего Буратино посоветовал ему идти домой, так как пребывание в такой водичке не улучшает здоровья. Так всё и закончилось, но это были только первые деньги коллектива, а не последние. И, по сложившейся многовековой традиции, все рассказали историю сражения со своей точки зрения. Как оно им виделось с их стороны, но забыв при этом упомянуть свои подвиги и придать им нужную окраску. А после этих самовосхвалений Буратино сказал:
– Ладно, ребята, надо дело делать.
И они стали делать дело. Вскоре появился какой-то тип, который проиграл им еще два сольдо. А затем появились и портовые пацаны. Буратино сразу заметил, как засуетился Лука. Одного из этих портовых мы уже знаем, именно он был судьёй на кошачьем процессе.
– Здорово, пацаны, – сказал Буратино, подходя к ребятам и протягивая руку судье.
– Здорово, – поздоровались те.
– Денёк сегодня жаркий, – продолжал Пиноккио.
– В сентябре всегда так, – ответил один из незнакомых.
– А вот к октябрю дожди зарядят и шторма, – сказал другой.
– Это точно, – согласился судья и, посчитав, что церемониал завершён, перешёл к делу, – Буратино, а этот гад Лука с тобой или как?
– Да, – ответил Пиноккио нейтрально, – играем вместе, а что?
– Да так, косяк есть за ним один.
– Иди ты? – искренне удивился Пиноккио. – А с виду не подумаешь, нормальный, вроде, пацан.
– Это с виду, – вставил один из незнакомых, – а на самом деле крыса.
– А ты, братан, поаккуратней с такими обвинениями, – предостерёг его Буратино, – может, промеж вас просто непонятка вышла. А ты сразу его крысой метишь.
