Пилот ракетоносца
– Угощайся! – предложил Джеф, когда незнакомый унтер-офицер разлил по кружкам сильно пахнущую сивушными маслами жидкость.
«Отчего бы и не угоститься?»
Эрик собрал из продуктов, обнаружившихся в пластиковых контейнерах, подходящий случаю бутерброд – хлеб, колбаса, соленые огурцы – и взял со стола свою кружку.
– Ну, будем! – провозгласил Пель, и все выпили.
Затем последовал еще один тост, и еще, и Эрик обратил внимание, что каждый раз ему наливают больше, чем другим, и при этом торопят выпить сразу до дна. Замысел нехитрый, рассчитанный на простаков, но никуда не годный в случае Эрика. Дело в том, что, во-первых, он – что бы эти люди о нем ни думали – всегда был собран и внимателен. Все видел – и то, как ему наливают, и то, как нетерпеливо на него посматривают, ожидая, когда же его наконец развезет, – все понимал, но посторонним свое знание не демонстрировал. А во-вторых, Эрик от природы был слабо восприимчив к алкоголю и другим доступным кадетам и курсантам наркотикам. Выяснилось это еще в технической школе, но сначала он на эту свою особенность даже внимания не обратил. Потом, несколько позже, когда увидел и осознал, что не пьянеет, как другие ребята, заинтересовался, стал проверять и в конце концов пришел к выводу, что все дело в метаболизме[10]. Каким-то образом его организм перерабатывал все подряд, нейтрализуя между делом даже некоторые яды. Это отличало его от абсолютного большинства окружающих его людей, но не делало «инопланетянином». Из того немногого, что Эрик узнал о различиях в метаболизме, способности к регенерации тканей и характеристиках иммунной системы, выходило, что исключения есть из любого правила. Есть такие, на кого алкоголь действует сильнее, чем на других, а есть и те, чьи организмы совсем неплохо справляются с этим ядом. Так же и с эпидемиями. Все заболевают, но умирают не все. А некоторые – их всегда мало – обладают врожденным или приобретенным иммунитетом и не заболевают вовсе. Таким, судя по всему, был и Эрик. Во всяком случае, такое предположение непротиворечиво объясняло то, как он выжил в Смоляном городке, где болезни и испорченная еда косили всех подряд.
Между тем выпивка продолжалась, и после пятой кружки самогона Эрик счел за лучшее изобразить достойную внимания степень опьянения. «Поплыл» взглядом, увеличил время реакции, заметно снизил координацию движений и их точность. Получилось узнаваемо, и после шестой порции, переглянувшись со своими сослуживцами, Джеб сделал предложение, от которого, по идее, не отказался бы ни один находящийся в здравом уме курсант.
– А что, парни, – спросил он, возвращая кружку на стол, – не покататься ли нам на симуляторах?
– На каких с-симуляторах? – с насквозь фальшивой интонацией полного неведения поинтересовался Вьюн.
Он действительно был пьян, но не настолько, чтобы не подыграть старшим.
– Да тут этажом выше находятся тренажерные залы пилотов истребителей, – объяснил Пель, разливая по новой.
– Сейчас там никого нет, а ключ доступа есть! – рассмеялся Джеб, демонстрируя мастер-ключ. – Хотите, ребята, полетать на истребителях?
Штефан хотел. Пришлось поддержать «товарища» и Эрику.
– Ну, тогда еще по одной, и пошли! – решил один из так и оставшихся безымянными ветеранов.
– Я не против! – улыбнулся Эрик и влил в себя очередную порцию самогона.
На этот раз его и в самом деле проняло, но пока он себя еще контролировал, так что лучше было пойти, куда зовут, чем продолжать пьянку, которая бог знает до чего их всех доведет. Но, видно, все так и задумывалось. Никто на предложение пойти уже полетать не возразил. Все повставали со своих мест и, шумно обсуждая перспективы «полетов», отправились искать приключения на собственную задницу. А то, что они будут, Эрик даже не сомневался. Все к тому шло.
* * *Идти оказалось недалеко – два коридора и одна лестница в шахте техобслуживания, – но то место, куда они пришли, явно не являлось тренажерным комплексом. На взгляд Эрика, это место скорее походило на испытательный стенд систем управления, а «тренажер», к которому подвел его Джеб, был не чем иным, как поставленным на диагностику командно-боевым модулем тяжелого ракетоносца типа «Вулкан». Фрегаты этого типа являлись переходным классом между внеранговыми аппаратами легких сил – истребителями и ракетоносцами планетарной обороны, – и кораблями 3-го ранга. Тяжело бронированный аппарат, внутри которого есть место только для двух маршевых и двух маневровых двигателей, форсированных до последней возможности, гиперпространственного[11] привода и шести тяжёлых ракет. Для людей – экипаж «Вулкана» состоял из двенадцати человек – на этих фрегатах места почти не оставалось. При максимальной автономности в семь суток члены экипажа ели и спали на своих боевых постах. Еще у них были крошечный камбуз и туалет, а душ заменяло обтирание влажными салфетками. Зато ракетоносец достигал невиданных для других кораблей скоростей, обладал невероятной маневренностью и был серьезно вооружен.
– Ну что, парень, хочешь полетать на настоящем истребителе? – усмехнулся Джеб, аккуратно, как он думал, подталкивая Эрика к открытому люку «тренажера-симулятора».
– А можно?
– Можно! Пошли.
Ну, пошли так пошли. Эрик уже понял, в чем заключается шутка нижних чинов, как понял и то, что это тот самый случай, о котором он думал в транспорте по дороге на «Птицелов». Внутри командно-боевого модуля Джеб подвел Эрика к ложементу шеф-пилота, помог устроиться, защелкнув фиксаторы системы иммобилизации[12], и наконец протянул шлем с интерфейсом управления. Шутка, которую решили с ним сыграть, заключалась в следующем. На «Вулканах» были предусмотрены два типа управления: обычный и экстраординарный. Обычный мало чем отличался от управления любыми другими типами кораблей и катеров и осуществлялся с помощью нормального пульта управления – панель с индикаторами, кнопками и переключателями – и штурвала. Шлем пилота в этом случае играет лишь вспомогательную роль. А вот при втором типе управления вместо пульта и штурвала используется один лишь специальный шлем со встроенным коммуникативно-адаптивным бесконтактным интерфейсом[13]. Такие шлемы – настоящее чудо техники и используются пока только на тяжелых ракетоносцах и на некоторых кораблях 1-го и 2-го ранга.
Все упирается в особенности взаимодействия между человеческим мозгом и искусственной нейросетью интерфейса. С одной стороны, подготовленный пилот должен уметь отдавать предельно точные команды, ясно и лаконично формулировать свои «желания» и уметь держать нервы в узде, чтобы не вызвать в стрессовой ситуации неконтролируемый обвал системы управления. С другой же стороны, мозг человека должен быть способен справляться с лавиной информации, которую готов обрушить на него коммуникативно-адаптивный интерфейс. Вот в этом последнем и состоял план «шутников».
Неподготовленный мозг попросту захлестнет потоком «сливаемой» интерфейсом информации. Убить не убьет, но «перегруз» нервной системы неумехе обеспечен, а это означает два-три дня в койке под капельницей и дикие мигрени на полгода вперед. И не придерешься. Преступления как такового нет. Всего лишь пьяный мальчик – к тому же не умеющий ориентироваться на станции – случайно забрел на стенд и забрался в стоящий на диагностике модуль. Надел шлем и получил по мозгам. Если кто и виноват, то только охрана. Не следует оставлять люки открытыми, вот и все. Но и это, если подумать, сущая ерунда. Дорогостоящая техника не пострадала, парень отделался легким испугом – не погиб, не искалечен, и на том спасибо, – и утечки секретной информации тоже не произошло. В конце концов, мальчишка тоже служит в ВКС, так что все путем.
Задумано, что и говорить, исключительно умно, вот только организаторы потехи не учли один немаловажный факт: если командно-боевой модуль поставлен на диагностику, вся информация от него, включая сюда внешний и внутренний видеоконтроль, идет в центральный компьютер станции в режиме реального времени. То есть если и не сразу, то уж назавтра наверняка служба безопасности будет знать, кто и как развлекался этой ночью с дорогой и совершенно секретной техникой. Но Эрика этот пункт плана волновал лишь во вторую очередь. В первую голову он думал о том, что, если история вызовет профессиональный интерес у кого-нибудь из старших пилотов, он сможет – возможно, хотя и не обязательно, – отыграть свое фиаско в звездной академии. Шансы обойти суку Мельника на кривой казались ему достаточно серьезными, тем более что Эрик – и об этом кроме него не знал никто – почти все лето между первым и вторым курсом провел в тренажерных залах и симуляторах космической академии. С коммуникативно-адаптивным интерфейсом он познакомился именно там.
Глава 2
Возможность
20 марта 2531 года,космическая станция «Птицелов»Нейросеть ощущалась, как нечто, что есть и чего одновременно не существует. Как легкое давление на уши. Как дыхание в затылок. Как взгляд в спину.
Ситуационная панель, – не приказ, не просьба, скорее желание, мгновенная мысль, ощущение необходимости. – Сейчас!
Время исполнения приказа можно было не уточнять. Интерфейс его понял и практически мгновенно – Эрик не успел даже толком додумать свою мысль – развернул перед его мысленным взором трехмерный голографический экран. Еще мгновение, если здесь были уместны такие термины, как мгновение или секунда, – таймер в левом верхнем углу зрительной сферы замер на одиннадцатой сантисекунде[14], – и информация пошла бурным потоком, стремительно замещая одни показатели другими, меняя данные, вводя новые параметры, добавляя коэффициенты и экспоненты. Информации было столько, что впору захлебнуться, но Эрик тут же начал вводить общие и специальные определения, параметры отбора показателей и факторы упорядочивания. И это довольно быстро принесло желаемый результат: поток ослаб, давление спало.
Теперь работать с поступающими данными стало намного проще, и вскоре Эрик добился полного контроля над рецепторами и эффекторами[15] управляющей системы. Но дальше продвинуться не успел.
Проверить топливную систему! – Не решение и не интенция, а приказ, пришедший по неожиданно включившемуся коммуникационному каналу.
Исполняется! – ответил он, не раздумывая, и добавил мгновение спустя: – Топливная система – норма, реактор заглушён, хода нет.
Вооружение, – продолжил виртуальный собеседник, спорить с которым было нельзя.
Эрик «взглянул». Четыре лазерных кластера оборонительного контура сразу же встали на взвод.
Огонь по готовности, – доложил он командному центру.
Ударный комплекс!
Есть ударный комплекс!
Шесть тяжелых ракет, подвешенных на внешних пилонах корабля, ожили, и их системы наведения тут же сообщили об отсутствии целей.
Цели отсутствуют! – отрапортовал Эрик.
Ну, и бог с ними, – «отмахнулся» командный центр. – Снимай шлем, парень, и вылезай!
Есть! – с сожалением, но без колебаний, ответил Эрик, дал отбой интерфейсу и снял шлем.
Разрыв связи причинил почти физическую боль, – уходить из мира грез никак не хотелось, – но делать нечего, приказ есть приказ. Эрик освободил фиксаторы, встал из ложемента и пошел на выход. Восемь шагов до люка, три ступени, и он был готов к встрече с реальностью. Реальность же выглядела не очень хорошо или, напротив, выглядела просто замечательно: все его собутыльники стояли на коленях, заложив руки за голову, и изображали покорность судьбе. Под дулами импульсных винтовок флотских десантников другого выбора у них, собственно, и не оставалось. Отдельно от этой печальной группы стояли трое флотских офицеров, самым старшим из которых по званию был кап-два, как раз сейчас снимавший с головы гарнитуру оператора связи.
– Курсант Минц! – доложил Эрик, отдав честь, и вытянул руки по швам.
– Москитник? – недоуменно спросил лейтенант, осмотрев дрянную серо-никакую форму курсанта, в которой ходил Эрик.
– Так точно, ваше благородие! – отрапортовал Эрик. – Третий взвод шестой роты Восьмого Императорского среднего училища пилотов москитного флота на Иль-де-Франс!
– Что ты делал в модуле, курсант? – включился в разговор еще один офицер, на этот раз капитан-лейтенант.
– Хотел полетать на тренажёре, ваше благородие, – честно признался Эрик. – Прошу прощения, сэр, был пьян, не ведал, что творю. Готов понести… это… как там… смыть кровью…
– Заткнись! – приказал кавторанг. – Пойдешь с нами, парень, а этих ушлепков, – кивнул он на коленопреклоненных неудачников, – препроводить на гауптвахту.
Последнее относилось к вахмистру, командовавшему десантурой.
– Пошли! – А это уже снова к Эрику.
Приказал, кивнул – мол, исполняйте, и пошел, не оборачиваясь, на выход.
«Идти? Иду».
Эрик был спокоен, собран и готов ко всему. Шанс, выпавший ему этой ночью, похоже, оказался даже круче, чем можно было предполагать. Во всяком случае, вероятность успеха представлялась сейчас куда более высокой, чем полчаса назад. Впрочем, Эрик не строил иллюзий и с холодной решимостью ждал развития событий.
Что выйдет, то и выйдет, хотя будет жаль, если опять обломится. Случай-то не рядовой!
– Много выпил? – не оборачиваясь, спросил кавтаранг уже в переходе между двумя секциями.
Эрика все еще покачивало, не слишком сильно – он старался не переборщить, – но тем не менее заметно.
– Граммов триста, – предположил Эрик неуверенным голосом.
– Триста граммов… Что пили?
– Самогон, господин капитан.
– Ну, если это – то пойло, которое у нас пьют обычно на нижних палубах, то ты, парень, на редкость крепкий экземпляр.
Они миновали еще один переход и вышли к шахте диагонального лифта.
– Кстати, если тебе трудно говорить на ланге, можем перейти на франк.
«Попытка засчитана, господин капитан!»
– Никак нет, ваше высокоблагородие! – тут же ответил Эрик, глядя в спину офицера. – Не трудно.
– А на каком языке говоришь с родителями? – продолжал допытываться кап-два.
– Я сирота, – пояснил Эрик. – Но там, где я родился, люди говорили на дойче.
– Вот как… Откуда же ты родом, парень, из Буша или из Швабии?
– Я родом с Эвра, сэр…
– С Эвра? – оглянулся кавтаранг. – Как же ты попал на Иль-де-Франс, курсант?
– Это долгая история, сэр, – вздохнул Эрик. – В двух словах не объяснить.
– Ну-ну… Поехали!
Другие два офицера в разговор не вмешивались, но и не отставали. Шли следом за Эриком, то ли охраняли, чтобы не сбежал, то ли просто не хотели мешать начальнику вести «допрос». Затем все вместе они погрузились в лифт, но только для того, чтобы выйти из него буквально через несколько минут. Такой скорости перемещения Эрик, если честно, не ожидал. Это был совсем другой уровень техники, с каким он не привык иметь дело, но думать об этом было некогда. Сейчас все что угодно – любое его слово, взгляд, жест или реакция – могло сыграть решающую роль в его дальнейшей судьбе.
На этот раз Эрик оказался в одном из штабных помещений центральной башни. По-видимому, в шестой или седьмой секции. Интерьеры здесь были куда элегантнее, чем на нижних палубах. Комфорт выше. Запахи приятнее. Это напомнило Эрику то, как он перебрался из старых краснокирпичных бараков технического училища в светлые, хорошо устроенные корпуса звездной академии. День и ночь, как говорится. Небо и земля.
– Сюда!
Тяжелая дверь, декорированная под натуральное дерево, отъехала в сторону, и вслед за кавторангом Эрик прошел в небольшой, но уютный кабинет, обставленный и декорированный не хуже, чем кабинет начальника курса в космической академии. Больше Эрику было не с чем сравнивать.
– Садись! – кап-два указал Эрику на одно из кресел, а сам сел напротив него.
Между тем каплей прошел к рабочему столу и устроился за терминалом компа, а лейтенант принялся возиться с какой-то неизвестной Эрику машиной в дальнем углу кабинета.
– Как с головой? – участливо спросил кавторанг. – Говорить сможешь?
– Смогу, ваше превосходительство! – бодро отрапортовал Эрик.
– Без чинов! – отрезал кавторанг. – Куришь?
– Иногда, – пожал плечами Эрик.
– Держи! – офицер достал из кармана серебряный портсигар, щелкнула, открываясь, крышка, и перед Эриком возник ряд темно-коричневых сигарет с чуть более темными фильтрами и золотой арабской вязью, вьющейся по довольно длинной гильзе. – Не робей, не отравлю!
Эрик взял сигарету, поднес к носу, понюхал. В Гренобле он пробовал разные сигареты, в том числе и дорогие – Андрей угощал, – но этот запах был ему незнаком.
– На Исфахане растет табак с высоким содержанием каннабиоидов… Знаешь, о чем говорю?
Что ж, время играть дурака прошло. Можно было – да и нужно – хотя бы слегка приоткрыть створки раковины, в которой прятался настоящий Эрик Минц.
– Исфахан – третья планета в системе Хадж, – процитировал он данные из Звездного атласа. – Колонизирована во время Второй волны, основной язык – фарс[16]. Каннабиноиды – действующие вещества гашиша и марихуаны. Надеюсь, господин капитан, процент содержания каннабиоидов в этом табаке не превышает разрешенную в империи норму?
– На два процента ниже планки, – ухмыльнулся кавторанг, протягивая Эрику зажигалку. – А ты, как погляжу, непрост, парень. Совсем непрост!
– Не знаю даже, что сказать, – пожал плечами Эрик и сделал первую затяжку.
Вкус табака был непривычный, но скорее понравился Эрику, чем наоборот.
– Господин капитан! – подал голос сидящий за терминалом каплей. – Курсант Минц – штрафник.
– Штрафник? – переспросил кап-два. – Мило. И откуда же его перевели в училище?
– Момент! Ого! Не поверите, господин капитан! Переведен по приказу контрразведки флота из Космической академии Иль-де-Франс.
– Час от часу не легче! – усмехнулся кавторанг.
Похоже, он не слишком удивился новой информации. Что-то в этом роде он, по-видимому, и ожидал услышать.
– Сколько ты отучился в академии? – остро взглянул он на Эрика.
– Отчислен со второго курса, ваше превосходительство!
– Без чинов, – напомнил кап-два. – За что отчислили?
– За подделку документов.
– Что?!
Ну что ж, ему таки удалось удивить кавторанга. И это было скорее хорошо, чем плохо. Эрик давно уже рассмотрел и петлицы приведших его сюда офицеров, и указатели на этаже. Оценил он также стиль поведения этих людей. Темы, которых они касались в разговоре. Отношение к нему самому. Выходило, что это офицеры пилотажной линии, а не контрразведка, и значит, говорить с ними он мог более откровенно, чем стал бы говорить со службой безопасности.
– Вы должны это видеть, капитан! – сказал между тем каплей, открывший, по-видимому, файл кадрового управления ВКС с личным делом Эрика.
– Ну-ну… – кадваранг[17] встал и подошел к терминалу, а его место тут же занял лейтенант, принесший Эрику фарфоровую чашечку с кофе.
Если верить обонянию, кофе был натуральный. Настоящий крепкий кофе в чашке из настоящего фарфора.
«Н-да, богато жить не запретишь…»
– Сахар? Молоко?
– Спасибо, господин лейтенант, но я, с вашего позволения, обойдусь тем, что есть. Жалко портить благородный напиток.
Он еще раньше услышал в речи лейтенанта хорошо знакомый ему акцент и сейчас заговорил с ним на рузе.
– Хм… – улыбнулся лейтенант, тоже переходя на руз, – если бы я не знал, что вы сирота, курсант Минц, я бы сказал, что вы выросли в хорошей семье где-нибудь на Рязани или в русской колонии на Европе.
– Увы, – улыбнулся Эрик. – Я рос на улице и в сиротских приютах.
Услышать такое лейтенант, кажется, не ожидал. Не просто удивился, а в некотором роде впал в прострацию.
– Неожиданно, – признал вслух после довольно продолжительной паузы.
– Тут много, скажем мягко, неожиданного, – поднял голову от монитора кап-два. – Ну-ка, курсант, только честно! Как на духу, ты ведь сразу понял, что это не симулятор, а настоящий боевой модуль?
– Так точно, господин капитан! – Пора было делать свой ход.
– Значит, знал и то, что это подстава?
– Так точно, господин капитан!
– Зачем же тогда полез в модуль? – Вопрос, что называется, напрашивался и вот наконец прозвучал.
– Захотелось еще хоть разок… – Почти честно, но только почти. Плюс немного драматизма и «отчаянной тоски».
– Приходилось работать с коммуникативно-адаптивным интерфейсом? Где? Когда?
– В академии во время летних каникул.
На мгновение вспомнилось, как получил в первый раз по мозгам. Тогда его не только скрутило, кровь шла из носа и из ушей…
– Без разрешения?
– Так точно, господин капитан!
Дело пошло, теперь надо было только немного дожать.
– Без подстраховки… без инструктора…
– Сам разобрался, – пожал плечами Эрик.
Не стоило рассказывать о бессоннице и мигренях, едва не уложивших его на госпитальную койку. Выжил, и слава богу!
– Ну-ну… – Кавторанг отошел от стола с терминалом, прошелся в задумчивости по кабинету туда и обратно и вдруг остановился перед лейтенантом. Как видно, решение было принято.
– Сделаем так, – сказал он, закуривая следующую сигарету. – Я с докладом к адмиралу. А вы, Павел, займитесь тем временем курсантом. Переоденьте в нашу форму, накормите… Пока лучше не в кантине, а в буфете на третьем уровне, и устройте парня на ночлег. Ну, скажем, в общежитии сменных экипажей. А с утра полная медицинская аттестация по форме Бета-7… Или нет! Давайте сразу сделаем ему Бету-9 или даже Бету-11. Кутить так кутить, делайте Бету-11. Как раз до вечера управитесь, а там и я подойду…
21 марта 2531 года,космическая станция «Птицелов»Лейтенанта звали Павел Волин, и он служил пилотом-инструктором Центра переподготовки пилотов на станции «Птицелов». Центр занимался, среди прочего, формированием пилотажных групп для тяжелых кораблей 8-го флота и, являясь весьма серьезной организацией, занимал пять секций Северо-западного сегмента станции. Но Эрик в тот день ничего интересного, в сущности, не увидел, поскольку Волин держал его на коротком поводке. Спал Эрик в крошечной каюте, в которой с трудом помещалась двухъярусная койка, небольшой стенной шкаф и выдвижные стол и стул. Там же он и ел, чтобы не отсвечивать. Однако большую часть дня он провел в медицинском блоке, где ему сделали все возможные анализы, включая четырехмерную электронную томограмму всего тела и функциональную диагностику работы мозга и периферической нервной системы. Кроме того, его осмотрели три специалиста неизвестной Эрику специализации, а в паузах между тем и этим он заполнил несколько сложных анкет, ответив в общей сложности на триста девяносто разных вопросов обо всем на свете.
День получился длинным и нудным, однако в восемь часов вечера по корабельному времени врачи – или кто уж они там были – оставили Эрика в покое, лейтенант Волин принес прямо в каюту упаковку «сухого пайка» и бутылку витаминизированной воды, и, не успел Эрик съесть свой не слишком вкусный, но зато калорийный ужин, как его выдернули на встречу с кем-то из небожителей. Во всяком случае, в глазах Эрика контр-адмирал ВКС если и не бог, то уж точно – посланец его.
– Ты знал, что модуль подключен к центральному компьютеру? – Вопрос закономерный, ибо дураки адмиралами не становятся.
– Точно не знал, ваше высокородие! – вытянулся в струнку Эрик. – Предполагал и очень надеялся.
– То есть задумал все заранее? – Адмирал Север оказался невысоким крепким мужчиной с обильной сединой в висках. Глаза голубые, холодные. Держат, как в прицеле системы наведения. Не отпускают, не дают передохнуть.
– Никак нет, ваше высокородие! Мне заранее никто не сказал, в чем заключается каверза. Но когда пришли на стенд, тогда я сразу сообразил, что к чему. Командно-боевой модуль ракетоносца ни с чем не спутаешь.
– Быстро соображаешь?
– Так точно!
– А если бы в их планах было устроить тебе темную?
– Так они, господин адмирал, и внизу могли меня отмутузить, – возразил Эрик. – Никто бы им не помешал. Но могли, конечно, и еще какую-нибудь подлянку придумать.
– Если понимал, что не на вечеринку идешь, почему не сбежал?
– В беготне нет смысла, – как бы забыв о звании собеседника, тяжело вздохнул Эрик. – Далеко не убежать. Все равно поймают.
– Тогда что? – Адмирал тоже вроде бы не заметил отступления от устава.
– Или спустить на тормозах, или дать бой.
– Уверен, что смог бы отбиться?
– От этих? – задумался Эрик. – Думаю, что отмахался бы.
– Хорошо дерешься? – Уточнение, не лишенное смысла.
– В спортивных единоборствах у меня средний уровень, – честно признался Эрик. – Но в драке без правил я бы их положил.
Помолчали. Адмирал рассматривал Эрика, изучал и о чем-то напряженно думал. По-видимому, взвешивал все за и против.
– Чем ты Мельнику не угодил? – Хороший вопрос, и у Эрика даже был проект ответа, но все зависело от того, о каком Мельнике идет речь.