Пока не найду

А Уильям…навсегда останется в моем сердце как самый особенный человек в моей жизни.

– Для Уильяма. Нашего соседа, – тихо сказала я и услышала шаги, спускающиеся по лестнице, которые заставили меня напрячься.

Для Эммы мое поведение наверняка показалось странным, но она смотрела на меня со всем сочувствием. Неужели этой женщине удалось понять за несколько дней, в какой каторге я живу?

– Доброе утро, – послышался ненавистный голос за спиной, и я остолбенела. Он хриплый после сна.

– Доброе утро, господин Коллинз. Вам приготовить завтрак?

Я услышала льющуюся воду из кувшина в стакан. Видимо, Джексон осушил его, прежде чем ответить, поскольку пауза затянулась. Я не хотела смотреть на него, но все равно анализировала каждое его действие.

– Не нужно. Я просто спустился выпить воды. Возвращаюсь обратно в спальню спать.

Я выдохнула. Мне пришлось специально встать рано, чтобы приготовить пирог без лишних глаз и уйти к Уильяму. Я уже потеряла надежду покинуть дом незамеченной, когда Джексон вошел на кухню, но она снова возродилась в моем подпитанном страхом сердце после его слов.

– И тебе советую, сестренка. Еще очень рано для уроков по кулинарии.

– Обойдусь без советчиков, – буркнула я.

Джексон ушел из кухни без лишних слов, и я расслабилась.

Последующий час я сидела в напряжении за кухонным островком и наблюдала неотрывно за пирогом, который выпекался в духовой печи. Мне хотелось как можно скорее покинуть дом и провести приятный день там, где есть Уильям, но при этом чтобы никто из домочадцев не знал, где я провожу время. С ним спокойно и хорошо, и я не припомню, чтобы мне с кем-то было так же комфортно.

Я сама украсила готовый пирог малиной. Он выглядел аппетитно, а аромат, исходящий от него, заставлял напомнить о моем чувстве голода.

Уильяму обязательно понравится. Пусть даже этот пирог не по тому рецепту, о котором была осведомлена лишь его бабушка, но он напомнит ему о детстве, где было намного лучше, чем сейчас, во взрослой жизни.

Перед уходом я попросила Эмму об одно маленьком одолжении:

– Не говорите, пожалуйста, где именно я нахожусь. Если будут спрашивать, скажите, что я в городе.

– Будь спокойна, девочка, – заверила меня Эмма своим успокаивающим нежным голосом. – Иди.

Я кивнула ей с улыбкой, выражая благодарность. В данный момент, она единственная, кому я могу довериться в этом доме и с кем могу хорошо провести свое утро.

Мои руки дрожали, когда я стояла перед дверью своих соседей. Горячая тарелка, нагретая недавно испекшимся пирогом, сделала мои ладони потными и красными. Я боялась выронить угощение одновременно из-за волнения и обжигающей тарелки. Чтобы не рисковать и не держать пирог одной рукой, тем самым увеличивая возможности угостить им землю, я прикусила нижнюю губу и постучалась в дверь носком обуви.

Сердце забилось еще быстрее, и я, как парализованная ждала, когда мне откроют дверь. Что мне говорить, – не знала. Даже не репетировала перед зеркалом, поскольку не имею такую привычку. Всегда придерживалась принципа «как пойдет».

Дверь не открывали уже около минуты. Возможно, глухой стук носком обуви хозяева дома не смогли услышать. Тогда я решила нажать на звонок, который находился на уровне моего лица. Мои руки словно приросли к тарелке, и я начала приближать нос к кнопке.

Именно в это мгновение дверь распахнулась. Я испуганными глазами покосилась на Уильяма и резко сделала шаг назад от звонка. Он с недоумением посмотрел сначала на меня, затем на дверной звонок.

– Что ты пыталась с ним сделать? Сгрызть? – заговорил он.

– Это уже неважно. Главное, что ты наконец открыл дверь.

Мне стоило быть повежливее, но понимаю это лишь тогда, когда язвительные или грубые слова вырываются с моего языка. Я все-таки ничего не могу поделать со своей резкостью и прямолинейностью. Эти качества сохраняются всегда, какую бы маску я не нацепила на себя.

Все же мое хамство вызывает у Уильяма очаровательную притягательную улыбку. Я могу к этому привыкнуть и всегда общаться с ним в подобном контексте, только бы наблюдать за этим прекрасным зрелищем.

Его глаза опустились вниз. Лицо стало серьезнее, стоило Уильяму увидеть пирог в моих руках. Он медленно поднял на меня свои голубые глаза, которые в свете дня еще более ярче и блестят на солнечных лучах точно так же, как океан в нескольких метрах от нас. Уильям задержал на мне теплый оценивающий взгляд, от которого по моему телу поползли мурашки.

Мы бы еще долго могли молча простоять столбом и смотреть друг на друга, если бы в дверном проеме не появилась его мама. Я мгновенно оживилась и поняла, что мне пора развязать язык и начать говорить.

Только вежливо, прошу тебя, – настораживающе шепчет внутренний голос.

Волнение грызло меня изнутри и смешало все слова в голове.

– Здравствуйте, миссис… – Черт, я не знаю их фамилии. Почему я начала обращаться к ней напрямую? Хватило бы просто слова приветствия.

Я уже собиралась продолжить говорить и оставить эту нелепую ситуацию, надеясь, что на нем никто не заострит своего внимания, особенно хозяйка дома, но Уильям снова меня спас.

– Андреа Хилл, – подсказал он, продолжая смотреть на меня зачарованными глазами.

Я выдохнула напряжение и, прочистив горло, продолжила:

– Миссис Хилл.

– Здравствуй, Алиса, – с улыбкой поприветствовала она меня в ответ.

Это хороший знак. Я не ощущаю никакого лицемерия в этой улыбке и мне становится легче.

– Да, Вы конечно же осведомлены, что у Вас с сыном новые соседи уже как несколько дней, но мы так и не представились друг другу. Я посчитала это неуместным и вот, пришла познакомиться со всеми традициями. – Я приподняла пирог, чтобы привлечь к нему внимание.

Волнение все еще властвовало внутри меня, от которого быстро билось сердце и учащалось дыхание, но я старалась держать себя стойко. Удовлетворенный вид миссис Хилл усыплял мою нервозность. Я боялась именно того, что не понравлюсь ей и мой визит для нее станет только навязчивостью. Для такого торжественного случая я даже платье надела на бретельках, а волосы собрала в пучок, чтобы выглядеть в глазах женщины милой.

Странно, но я всегда жду от людей только плохого. Всегда опасаюсь, что они продемонстрируют свои негативные эмоции. И сейчас считала, что мое внимание и доброта ни к чему для матери Уильяма. Но женщина оказалась довольно доброжелательной, чем порадовала меня и успокоила. В Майами мне удастся немного поменять свое мнение о людях благодаря Уильяму и его окружению. Эти люди приняли меня со всем искренним желанием.

– Правильно сделала, молодец, – ответила на мои слова миссис Хилл и посмотрела на сына. – Уильям, проводи нашу гостью на кухню, я поставлю чайник.

Она взяла у меня пирог и оставила нас.

Теперь я снова могла смотреть на Уильяма, который не сводил с меня внимательного взгляда. Его заинтересованность сбивала меня с толку и пускала туман в голову. При разговоре с его мамой мне все время хотелось смотреть на Уильяма и наслаждаться взглядом красивых глаз. Забыть обо всем мире и позволить им загипнотизировать меня. Рядом с Уильямом я могу не опасаясь потерять бдительность, поскольку уверена, что он не сделает ничего такого, что бы мне не понравилось. Но если бы он захотел поцеловать меня, то я бы не сопротивлялась. Глупые мысли, вызванные мечтательностью.

Уильям сделал два шага назад, позволяя мне войти. Он закрыл за мной дверь, не отнимая от меня своего взора. Без усилий я сняла балетки и переобула тапочки.

Я уже собиралась свободно шагнуть вглубь дома, как Уильям схватил меня за локоть и дернул ближе к себе. Я впилась в него ошарашенным взглядом, вскинув голову.

– Детка, ты в муке извалялась? – нежно спросил он и своим большим пальцем начал вытирать мне щеку.

Неужели я перепачкалась? Перед уходом не посмотрела в зеркало, что стало моей ошибкой, а Эмма решила не предупреждать меня о том, что на моем лице осталась мука. Будто это станет доказательством тому, что я сама пекла пирог, а не из магазина купила.

Сейчас мы с Уильямом на непозволительно интимном расстоянии друг от друга. Я плечом касаюсь его груди и слышу его учащенное дыхание. Нос улавливает его запах. От его притягательного характера мне хочется уткнуться ему в шею и жадно втягивать в себя этот аромат, чтобы заразить себя этим парнем окончательно. Его прикосновение заставляет замирать мое сердце, мое дыхание прерывается. Мой взгляд падает на приоткрытые губы Уильяма, и я сама неосознанно приоткрываю свои. Он сверлит меня незнакомым взглядом и улавливает каждую реакцию.

Голос миссис Хилл, доносящийся из кухни, помогает моему благоразумию вырваться из плена, выстроенный чарами Уила.

Я резко вырываюсь из его хватки, делаю два шага подальше, и принимаю привычное поведение, что сделать было очень тяжело.

– Я тебе не детка, – шиплю я, бросив на Уила злостный взгляд.

Он усмехается. Проходя мимо меня, Уильям останавливается и чуть склоняется к моему лицу. Я вздрагиваю от его действия, но не отстраняюсь, и с непониманием смотрю на него.

– Свои коготки держи при себе.

Я хмыкаю.

– Они тебя задевают?

Его многозначительный взгляд я не способна расшифровать: коварство в нем, заигрывание, страсть или влечение. Эта смесь мне неведома. Знаю одно, на меня так еще никто никогда не смотрел. Из-за незнаний я теряюсь и еле держу себя в руках. Этот взгляд сбивает меня с установки, когда я твердо понимала, что Уильяму я не буду интересна как женщина, что он считает меня ребенком. Но в эту минуту я начала сомневаться. Что в дурной голове этого парня и что он от меня хочет?

– Нет. Они мне нравятся. В этом и дело, – шепчет он.

Уильям выпрямляется и уходит, оставляя меня с пунцовыми щеками в прихожей. Я даже не поняла, как начала сжимать в кулаках ткань свободной юбки платья. Эта ситуация дала мне твердо осознать, что я еще никогда так не терялась перед мужским полом. Мне удавалась свободно заигрывать с ними, улыбаться и этим очаровывать. Они готовы были пасть к моим ногам, а я в свою очередь даже никак не реагировала на их комплименты. Видимо, если человек нравится, то реакции будут совсем иными. Растерянность в первую очередь.

Я взяла себя в руки, вытерла вспотевшие ладони о платье на талии и выдохнула. Только после таких приготовлений зашла на кухню.

За столом миссис Хилл забрасывала меня вопросами. Именно в это мгновение я поняла, что не смогу быть искренней до конца, как и планировала, поскольку не ожидала такого бурного интереса к моей персоне.

– Если ты так часто переезжаешь, то это значит, что тебе не удалось учиться в школе?

Миссис Хилл спрашивает меня об этом с такой интонацией, будто без выпускного и поступления в университет я неполноценная.

– Я образована, занимаюсь со многими преподавателями на дому. По сути это тоже самое, что учиться в школе, но без сверстников и многочисленных кабинетов, – выдаю я с вежливостью и отпиваю из чашки черный чай. После каждого вопроса этой женщины мое горло осушается и мне жизненно необходима жидкость.

Миссис Хилл вскинула брови и сделала глоток из своей чашки. Все же ей не понравилась моя система обучения и она осталась при своем мнении.

Уильям попробовал пирог и сосредоточенно разжевал порцию. Я внимательно следила за ним и боялась, что мои старания ему не понравятся. Когда он поднял на меня глаза, я вся напряглась.

– Пирог получился вкусным, – прокомментировала его мама, но мне хотелось услышать именно мнение Уильяма.

Он закивал и опустил глаза.

– Да, согласен. Очень вкусный. – Немного помолчав, добавил совсем тихо, что услышать его смогла только я, поскольку сидела к нему ближе: – Давно его не пробовал.

Я скрыла улыбку за чашкой. Благодаря Эмме у меня получилось вернуть его в беззаботное детство.

– А что же твой брат не составил тебе компанию? – Снова придумала новый вопрос миссис Хилл, заставляя мои извилины работать в полном объеме, чтобы придумать ответ. Тем более, если тема касается моего сводного брата и в целом всей семьи, то мне приходится придумывать небылицы о том, какая мы счастливая семья и выставить своих домочадцев на чужих глазах самыми вежливыми и хорошими людьми.

– Он с самого утра находится с отцом и помогает ему в делах. С остальными домочадцами вы тоже в скором времени сможете познакомиться. – Тошно от собственного вранья, но я отвечала спокойно, без напряжения, сохраняя на лице доброжелательную улыбку. Еще пара подобных вопросов и я не смогу сдержаться – придумаю причину, чтобы уйти.

Мама Уильяма замечательная женщина. Гостеприимная, чуткая и заботливая. Но есть в ней холодная строгость. Даже ее взгляд, направленный на меня, тяжелый и выпытывающий. На фотографии ее молодости она выглядит куда иначе – счастливее и мягче. Там я видела ее с длинными волнистыми волосами, а теперь они короткие, выделяющие ее жесткое отношение к людям. Видимо, на нее свалилась тяжесть жизни, которая сделала ее более жесткой и избирательной к людям.

– Чем же занимается твой отец?

– Отелями.

– Все его дела перейдут тебе и твоему брату?

– Я бы хотела заняться тем, что мне интересно.

Обнимая стенки чашки, мои пальцы напряглись.