Любовница Черного Дракона
Эжен Дюпре, барон де Виньи, является одним из самых выдающихся учёных Велирии. Он возглавляет не только Королевскую Гильдию Артефакторов, но и кафедру артефакторики Столичной Академии. На данный момент занимается созданием очередного боевого артефакта, название которого хранится в секрете. Кроме того, ему приписывают успехи в работе над артефактом продления жизни. Несмотря на серьёзный по человеческим меркам возраст, восемьдесят лет, Эжен выглядит на тридцать пять, и, похоже, он стареть не собирался.
Дрейк поставил на столешницу локти и опёрся подбородком на сцепленные пальцы.
Для чего главному артефактору Велирии потребовалась Нарцисса? У госпожи Ливингстон нет ни денег, ни связей, ни статуса. Разве что магические способности могли привлечь де Виньи. Но какие? Некромантия? Но она настолько сла́бо выражена, что нет даже опознавательных знаков.
«А девица-то с сюрпризом, – подумал Натаниэль и, встав из-за стола, снова выглянул в окно. – Вот только что это за сюрприз?»
Между аккуратно подстриженными кустами заозерских роз мелькнул коричневый плащ Нарциссы. Дрейк спешно покинул кабинет, подгоняемый желанием устроить выволочку подопечной за легкомысленное поведение.
Столкнувшись с Натаниэлем на лестнице, Нарцисса невольно вздрогнула и крепче прижала к груди книги в обёрточной бумаге. Она попыталась проскользнуть между массивной фигурой Дрейка и перилами, однако его пальцы ухватили за рукав плаща и потянули в сторону. Нарцисса не удержалась на ногах. Дрейк едва успел её подхватить, и только тогда обратил внимание, что она дрожит. На бледном лице горел лихорадочный румянец, а в глазах застыл подавленный страх.
Гнев как рукой сняло.
– Нарцисса, что произошло? – спросил он.
Нарцисса не сразу ответила, как будто не расслышала вопроса. Потом шумно втянула воздух и вымученно улыбнулась. Было видно, что она старается держать себя в руках. Натаниэль не торопил её, по опыту зная, что лучше дать возможность ответить самой.
– Де Виньи, – голос Нарциссы звенел от напряжения. – Я шла из книжной лавки, когда меня догнал де Виньи. Он был сама вежливость, но… В жизни не встречала более жуткого человека. Я так испугалась.
Книги упёрлись Дрейку в грудь, и ему вдруг подумалось, что в этом есть некая символичность: словно между ними не книги, а стена. Он осторожно обнял Нарциссу, и та едва слышно всхлипнула в его объятиях.
Тревога тихонько отпустила, но видеть её слёзы было невыносимо. Зарывшись носом в мягкие каштановые волосы женщины, Натаниэль нашёптывал нежные слова, ласково гладя её по голове, как перепуганного ребёнка, в то же время чувствуя, как Дракон растерянно затих. Будто бы это он напугал Нарциссу, а не Эжен.
Тонкие, едва уловимые ароматы бергамота и розмарина дурманили голову. В неосознанном порыве нежности Дрейк прижался губами к виску и, скользнув по влажной от слёз щеке, коснулся приоткрытого рта Нарциссы.
Она мягко высвободилась из объятий Натаниэля и, пристыженно отвернувшись, растёрла остатки слёз по щекам.
– Простите, я не так часто плачу.
Нарцисса не отталкивала его, не выказывала отвращения, но её искреннее смущение сбило Дрейка с толку.
– Всё в порядке, – негромко проговорил он и протянул ей носовой платок. – Расскажи подробнее, как это произошло.
Она прикрыла глаза и, порывисто вздохнув, пересказала разговор.
Натаниэль нахмурился. Нельзя было отправлять девушку одну без сопровождения. Сегодня всё обошлось хорошо, но кто сказал, что в следующий раз будет так же?
– Почему барон тебя преследует? – спросил он.
В серых глазах Нарциссы скользнула тень непонимания, и она недоумённо покачала головой.
– Не знаю, – ответила она почти шёпотом. – Я думала, что это из-за Аделин, моей подруги. Примерно полтора года назад она вышла замуж за де Виньи. Её родители были бедны, а потому такой жених пришёлся им по душе. Знаю, что Аделин была влюблена в Эжена. После свадьбы мы с ней пару раз виделись. Потом связь оборвалась, но через год Аделин стала приходить ко мне во сне. Она рассказывала, что барону нужны те, кто родился с магическими способностями. Ещё предупреждала, чтобы я держалась от него подальше. Я отмахивалась от этих снов, думая, что это всего лишь очередные кошмары. Потом стало известно, что Аделин умерла от грудной лихорадки, а через месяц Эжен пришёл к моему отцу с требованием выдать меня замуж за него.
– Ты говорила, что де Виньи знает твою тайну.
– Как-то Аделин проболталась о моих способностях видеть во сне мёртвых, – на лице Нарциссы отразилась взволнованность, и она перехватила книги так, будто собиралась ими отгородиться от неудобных вопросов. – Вы же знаете, как у нас в обществе относятся к тем, у кого есть способности к магии. Если не рождён в богатой семье, где могут защитить, то рано или поздно окажешься или в Ньюландской тюрьме, или в клинике для душевнобольных.
Значит, его догадка была верна. Но всё равно что-то не сходилось, и это не давало Дрейку покоя.
– Пообещай мне, что больше не покинешь дом без сопровождающего, хорошо? Если вдруг нужно куда-то отправиться, Маркус в твоём полном распоряжении, – губы Дрейка стянулись в тонкую линию. – Не пренебрегай безопасностью. Я не хочу отвечать перед судом за твою неблагоразумность.
Нарцисса сдержанно улыбнулась и медленно кивнула.
– Хорошо, ваша светлость. Я вас услышала.
***
Сидя на скамейке в беседке, Нарцисса разглядывала фронтоны столичного дома лорда Валлори и наслаждалась затишьем, царившем в её душе. Для неё, привыкшей к неопределённости и борьбе, жизнь без надрыва оказалась в диковинку. Только страх, охвативший при встрече с Эженом, иногда напоминал о себе. Мрачная тень барона преследовала в кошмарах, из-за чего Нарцисса просыпалась в холодном поту и порой не могла уснуть до рассвета.
Она провела пальцем по завиткам скамейки, стараясь не смотреть в сторону окон, где находился кабинет Натаниэля. Дрейк не спешил пользоваться своим положением. За прошедшие две недели они практически не виделись, и, казалось, что лорд Валлори забыл о существовании подопечной. Однако Нарцисса несколько раз замечала силуэт в окнах второго этажа, который исчезал в ту же секунду, стоило ей поднять глаза. В этом было нечто особенное, хрупкое, что заставляло краснеть от волнения и удовольствия.
Иногда в голову приходила мысль, что Натаниэль жалеет её. Отчасти потому что сам помнил, каково оказаться в роли отчаявшегося и лишённого выбора человека. А, возможно, потому что разочаровался в своём опрометчивом решении, столкнувшись с невольной холодностью, когда случайно поцеловал на лестнице.
Ледяной порыв ветра заставил Нарциссу поёжиться. Солнце клонилось к горизонту, разлив по небу малиновые мазки, и она медленно направилась к дому.
Когда Дрейк не появился за ужином, Нарцисса как бы невзначай поинтересовалась у горничной, где хозяин дома.
– Его светлости сегодня, скорее всего, не будет, – Марси подложила запечённого лосося на тарелку. – После разговора с господином Сэвиджем его светлость собрался и уехал, не сказав ни слова, но вид у него был мрачный.
– Вот как! А куда же он мог поехать? – удивилась Нарцисса.
– Этого я, конечно, не знаю, но готова поспорить, что вечер закончится за карточным столом графа Сен-Пола. Конечно, я не имею право так говорить, но, – горничная подалась вперёд и понизила голос, – дружба с этим графом его светлость до добра не доведёт. Иной раз кажется, что он сознательно ведёт себя к гибели, как будто пытается забыться. Ох, не зря говорят, чужая душа – потёмки.
С этими словами Марси взяла опустевшие тарелки и вышла из столовой.
Нарцисса догадывалась, что происходит по вечерам, когда на пороге появлялся граф Сен-Пол в компании друзей и броско одетых женщин. В те моменты в душе́ поднималась волна скрытого недовольства, однако Нарцисса отмахивалась от этого. Она всего лишь гость в доме лорда Валлори, и подобные эмоции неуместны.
Вот и сейчас слова Марси отозвались уколом жалости, однако Нарцисса тотчас осадила себя. Да, на долю Натаниэля выпало немало испытаний, но это не повод пускаться во все тяжкие. В этой жизни надо бороться. Хотя бы за себя. А катиться по наклонной – удел слабых. Впрочем, не ей, Нарциссе, рассуждать об этом.
Остаток вечера прошёл в унылой сонливости. Стрелки на каминных часах показывали начало первого ночи, когда Нарцисса погасила свет. Свернувшись калачиком под тёплым одеялом, она закрыла глаза и практически сразу заснула.
Нежное прикосновение к щеке казалось невесомым, частью сна, словно весенний ветерок коснулся кожи. От этого сделалось настолько легко и приятно, что Нарцисса бессознательно улыбнулась. Кто-то неторопливо обрисовал черты её лица и остановил движение на губах. А ещё он пах табаком и терпким парфюмом. Но разве сны могут быть настолько реальны?
Нарцисса сонно приоткрыла глаза и, вздрогнув, тут же дёрнулась назад.
Дрейк проворно ухватил её за запястье и потянул на себя, не давая свалиться с кровати. Сухие длинные пальцы коснулись губ, словно приказывая молчать.
– Что ж у тебя за привычка падать при виде меня? – он негромко хрипловато рассмеялся.
У Натаниэля было сильное, мускулистое тело. Тёмные курчавые волоски покрывали широкую, крепкую грудь. Что-то изменилось в его облике, но она никак не могла понять, что именно. В отсветах каминного огня черты его лица заострились, а синие глаза с крупными зрачками мерцали, будто наполненные таинственным огнём.
Тело наполняла тёплая вязкая слабость, и Нарциссе вдруг сделалось страшно. Словно душа раскололась надвое: часть неё бессильно взывала к голосу разума, в то время как другая – замирала в сладостном предвкушении.
– Что вы здесь делаете? – едва слышным голосом прошелестела Нарцисса.
Вместо ответа Натаниэль молчаливо притянул её к себе. Холодные ладошки упёрлись в крепкую мужскую грудь, будто не зная, что делать дальше: оттолкнуть или не сопротивляться.
– Разве о таком не сто́ит предупреждать заранее? – проговорила Нарцисса дрожащим голосом, не зная, куда себя девать от смущения.
– Боюсь, я слишком пьян и слишком устал для постельных подвигов, – голос Натаниэля звучал непривычно глубоко и хрипло.
Казалось, он проникает под кожу, разливаясь пламенем и заставляя сердце учащённо биться. Мужские пальцы скользнули по лицу, убирая каштановую прядь.
– Спи, – нежно приказал он.
Словно подчиняясь тихому приказу, Нарцисса молча кивнула и, опустив голову на его грудь, тотчас заснула. Чуть усмехнувшись, Натаниэль накрыл её одеялом, обнял покрепче и ещё долгое время лежал, прислушиваясь к мерному дыханию.
В голове гудело от выпитого. Всё же у яманского джинна были свои недостатки. Не зря Сен-Пол так недолюбливал «пойло для каторжников». Дрейк усмехнулся. Валентайн преставился бы раньше, прежде чем успел осилить хотя бы один стакан джинна.
За окном ночь постепенно перетекала в раннее утро. На тёмном полотне шторы покачивались тени ветвей, похожие на скрюченные пальцы. Послышалось мерное цоканье копыт о брусчатку и пьяные возгласы – для кого-то веселье не заканчивалось даже с первыми рассветными лучами.
Рядом мирно спала Нарцисса, уткнувшись лицом в плечо Дрейка. Осторожно, стараясь не разбудить, он приподнялся на локте и окинул её взглядом. Густые ресницы трепетали во сне, отбрасывая на щёки дрожащие тени. Ночная сорочка задралась до середины бедра, открывая взгляду закинутую на одеяло стройную ногу. В отблесках огня светлая кожа казалась медового цвета. Помедлив, Натаниэль неторопливо провёл ладонью по обнажённому бедру и убрал руку.
Она изменилась. Сейчас в Нарциссе ничего не было от того образа, который пробудил древнюю кровь. Самая обычная женщина. Красивая, но заурядная. Натаниэль почувствовал острый укол обиды.
Дракон тянулся его к Нарциссе. Он желал обладать этой женщиной, и, раз от раза не получая желаемого, был готов сжечь своего хозяина изнутри. Но сейчас Зверь молчал, и Натаниэль со стыдом и сожалением отметил, что мучения оказались напрасными. И что он никогда этого не простит ни себе, ни Нарциссе.
Пробормотав что-то бессвязное во сне, Нарцисса перевернулась на спину. Полупрозрачная ткань сорочки не скрывала ни нежных округлостей с твёрдыми вершинками, ни тонкой талии.
Натаниэль стиснул зубы, прикрыл глаза и сжал пальцами переносицу. «Надо просто встать и уйти», – подумал он и невольно усмехнулся: в паху заломило так, будто вечность не видел женщин.
Наклонившись, Дрейк провёл губами по шее Нарциссы от ключицы до мочки уха. Едва уловимый аромат бергамота и розмарина, смешанный с тонким женским запахом, щекотал ноздри, туманил сознание. Да гори всё в Бездне! Он слишком долго держал себя в руках. Пальцы нежно скользнули по внутренней поверхности бедра, поднимаясь выше.
Щеку обожгла оплеуха, настолько крепкая, что аж в ухе зазвенело. Должно быть, по всему дому отозвалась. Нарцисса перекатилась набок, соскочила с кровати и, схватив подсвечник с тумбочки, вытянула его перед собой. Смущённая, растрёпанная, она выглядела решительно и вместе с тем трогательно.
– Не подходите! – прошептала Нарцисса. – Не подходите! Иначе я за себя не ручаюсь.
Её реакция обескуражила Натаниэля. Он сел на кровати и примирительно поднял ладони.
– Всё хорошо. Я тебя не трогаю, – проворчал он.
Но Нарцисса, казалось, его не слышала. Серые глаза, подёрнутые пеленой сонной мути, слепо бегали по комнате. Губы дрожали, будто она беззвучно молилась. Она размахивала подсвечником, словно пыталась предупредить разящий удар, но откуда он мог прийти, она не знала.
– Нарцисса, вы меня слышите? – спросил Натаниэль, но она не отреагировала.
Он медленно сполз с кровати, подошёл к ней и помахал ладонью перед глазами. Нарцисса резко ударила подсвечником, но лишь рассекла воздух там, где только что была его рука.
Он озадаченно нахмурился. Дрейк знал про защитный лунатизм у ведьм, но никогда прежде не сталкивался с ним. Крайне редкий и малоизученный феномен, способный нанести непоправимый ущерб. Подсознание высвобождало все ресурсы, превращая свою хозяйку в магическую бомбу.
– Нарцисса, всё хорошо, – стараясь не разбудить и не пугать ведьму ещё больше, Натаниэль мягко взял её за запястье одной рукой, а другой потянул за подсвечник. – Ты в безопасности. Я тебя охраняю, слышишь? Всё в порядке. Отдай мне подсвечник.
Пальцы ослабили хватку, и он, осторожно отобрав подсвечник, поставил его обратно на тумбочку.
– Вот умница, – Натаниэль обнял её за плечи и повёл к кровати. – А теперь давай спать. Я буду рядом и никуда не уйду.
Нарцисса медленно кивнула и тотчас обмякла в его руках, как будто силы окончательно оставили её.
– Значит, защитный лунатизм, – озадаченно хмыкнул Натаниэль, поправив одеяло на её плече. – Кажется, я начинаю понимать суть одержимости барона.
Глава 4.
Когда Нарцисса вошла в кабинет Дрейка ранним утром, тот не обернулся, предпочитая разглядывать садовый пейзаж за окном. Засунув руки в карманы брюк, он задумчиво покачивался на носках. В голову невольно забралось сравнение, что лорд Валлори сейчас похож на большого змея, греющегося на солнышке. Его лица Нарцисса не видела, но почему-то неотступно преследовало чувство, что впереди её ожидает долгий и неприятный разговор.
– Ореховая Роща – прекрасная лечебница с лучшими специалистами в области душевных расстройств, – произнёс Натаниэль, не удосужившись поздороваться. – Контингент, конечно, своеобразный, но у меня есть двое знакомых профессоров, работающих там. Так что условия будут приемлемые.
Каждое слово вонзалось в сознание подобно ножу. Происходящее напоминало затянувшийся кошмар, и она с тоской надеялась, что вот-вот проснётся. Однако пробуждение так и не пришло. Нарцисса сцепила в замок дрожащие пальцы, слепо глядя перед собой. В кабинете привычно пахло сандалом, а от камина исходил жар, но ей казалось, что её выбросили голой в январскую стужу.
– Значит, клиника для душевнобольных, – Нарцисса будто со стороны услышала собственный голос, и сама удивилась, как холодно и спокойно он звучит. – Весьма оригинально, ваша светлость. Конечно же, упечь в дурдом – тема, сама по себе не нова, но какая потрясающая подача! Сначала предложить стать любовницей и, ни разу не воспользовавшись собственным предложением, отправить в психлечебницу, – она медленно покачала головой. – Блеск! Даже Жан Дамьен не додумался бы до такого поворота. А уж он был мастером подкидывать сюжетные фортели в книгах.
Дрейк негромко усмехнулся, будто она сказала нелепицу. Глухое раздражение шевельнулось в груди. Надо же, он ещё и смеётся над ней! Хотелось подойти и отвесить звонкую пощёчину, однако Нарцисса сдержалась. Дать возможность другому проявить себя – половина успеха переломить ситуацию в свою пользу. Это непреложный закон выживания, который она выучила в совершенстве.
Наконец Натаниэль отошёл от окна, сел за стол и откинулся на спинку кресла. Он смерил Нарциссу проницательным взглядом и медленно сказал:
– Защитный лунатизм – явление крайне редкое. Последний выявленный случай был зафиксирован почти сто лет назад. Некая Мари Энн, находясь в бессознательном состоянии, убила пятерых человек и не оставила камня на камне от собственного дома. Она расщепила их на молекулы. Несмотря на магическую природу феномена, есть мнение, что защитный лунатизм относится к душевным расстройствам. В любом случае, Нарцисса, ты сейчас подобна магической бомбе с испорченным часовым механизмом. И никто не знает, когда эта бомба взорвётся и сколько жизней с собой унесёт.
В животе похолодело от его слов. Тем не менее Нарцисса выпрямилась и гордо вскинула подбородок.
Уголки губ горестно поползли вниз, но, словно опомнившись, она натянула до неестественности вежливую улыбку. На мгновение Натаниэлю показалось, что в глубине серых глазах сверкнули застарелая обида и боль, которые исчезли за непроницаемой маской.
– Вот, значит, как, – Нарцисса помолчала, собираясь с мыслями, а потом добавила: – Что ж, неплохой подарок Её Величеству за возвращение министерского кресла. А если красивой ленточкой перевязать, думаю, королева объявит вас лучшим министром за всю историю Велирии.
– Сарказм неуместен, Нарцисса.
Не обратив внимания на предостерегающий тон, она театрально вскинула руки и продолжила:
– А ведь какая гениальная многоходовка! С одной стороны, возвращение на пост министра. С другой – избавление от такого влиятельного соперника, как барон де Виньи. Ведьма без опознавательных знаков, являющаяся магической бомбой – совершенное оружие. Я искала помощи, а вы хотите ставить на мне эксперименты, как на подопытном кролике! Однако какое до этого дело, когда впереди намечается большая игра? Но есть одно «но». Я не согласна. Я. Никуда. Не. Поеду.
Плавный взмах правой руки Натаниэля был очень изящен: так чтец жестикулирует на сцене, добавляя эмоций рассказу. Вскрикнув от боли, Нарцисса завалилась набок и, съехав с диванчика на пол, сжалась в эмбриона. Органы пульсировали, словно их облили кислотой. Глаза пекло от невыносимого жара, а сознание обволакивал кровавый туман. Нарцисса услышала жалобные всхлипывания и вдруг поняла, что это рыдает она.
– Никто и никогда не говорит со мной в таком тоне, – произнёс Дрейк с неприятной вкрадчивостью. – Я очень не люблю, когда мне дерзят.
На долю секунды Нарциссе вдруг показалось, что смерть коснулась лица костлявой ладонью. Однако боль тотчас отпустила, а туман рассеялся, будто ничего не произошло.
Перед глазами мелькнул белый носовой платок. Нарцисса посмотрела на него, словно не понимала, что с ним делать, и подняла глаза на стоя́щего над ней Дрейка.
– Спасибо, не надо, – прошелестела она. Ухватившись трясущимися руками за сидение дивана, она осторожно выпрямилась, страшась нового приступа боли.
Натаниэль положил платок на подлокотник и вернулся в кресло. Его лицо стало серьёзным, и от пронизывающего, жёсткого взгляда по спине Нарциссы пробежал холодок. Сейчас лорд Валлори больше всего напоминал кровожадную тварь, не имеющую ничего общего с человеком.
– Значит, ты готова рисковать жизнью остальных ради собственного благополучия? – сухо спросил он.
Нарцисса не ответила. Лишь сжалась ещё сильнее, опасаясь очередного удара. Дрейк был прав. Если просыпается защитный лунатизм, то ей не место среди обычных людей. Сама того не желая, она может покалечить или даже убить кого-нибудь. Возможно, Ореховая Роща не самый страшный вариант для таких, как она. Но – о боги! – как же не хотелось заканчивать свои дни прикованной к койке в лечебнице для душевнобольных!
– Я уеду, – сбивчиво пробормотала Нарцисса, едва сдержав всхлип от унижения. – Далеко. Туда, где я никому не причиню вреда.
Натаниэль устало выдохнул и возвёл глаза к потолку.
– Что ж, – после недолгого молчания, сказал он. – У меня есть ещё один вариант. Думаю, он более подходящий, чем Ореховая Роща.
***
На вопрос, куда он собрался её отвезти, Натаниэль отмахнулся: «Увидишь». Желания переспросить у Нарциссы не возникло. Вспышка холодной ярости Дрейка напугала едва ли не больше, чем новость о защитном лунатизме.
Безразлично разглядывая проплывающие за окном экипажа дома, Нарцисса подумала: «А ведь с этим человеком я собиралась спать». И тотчас ощутила острое сожаление, смешанное с отвращением. Впервые за то время, что жила в доме Натаниэля, она всерьёз задалась вопросом: а что она вообще знает о лорде Валлори? Что за странное условие не говорить о прошлом? Что такого там скрыто, что Дрейк так тщательно избегает этой темы? Страх перед де Виньи оказался сильнее разума. Но кто сказал, что Натаниэль не может быть столь же опасен для неё, как барон?
Тяжёлая горячая ладонь легла поверх руки, погладив больши́м пальцем тыльную сторону запястья. Нарцисса осторожно высвободилась и, сцепив пальцы в замок, положила руки на колени.
Мимо проплыло грузное здание министерства магической безопасности на Площади Восстания. Серое, нескладное, украшенное жутковатыми гаргульями с кожистыми крыльями. Залитые осенним солнцем, они казались нелепыми, как если бы кто-то додумался надеть соломенную шляпу к вечернему платью.
Экипаж повернул влево и остановился у небольшого одноэтажного здания с колоннами. Выкрашенный в бежевый цвет, он напоминал загородный домик. Вот только его окружали не вишнёвые деревья и яблони, а серые громадины административных зданий.
– Приехали, ваше светлость, – услышала Нарцисса сиплый голос Маркуса. Лишь выйдя из экипажа, в её груди встрепенулось чувство, отдалённо похожее на любопытство.
Поднявшись по каменным ступеням, Дрейк распахнул перед Нарциссой дверь.
– Где мы? – негромко спросила она, настороженно оглядывая обшитые деревянными панелями стены.
– Экспертизная особого отдела, – ответил он, взял её под руку и повлёк за собой.
Нарцисса покорно плелась за ним, будто привязанная на верёвочке. Натаниэля вдруг царапнуло подозрение, что она не совсем осознаёт, куда попала. «Или понимает, – подумал он. – Но не хочет показывать страх».
Обычным людям здесь становилось некомфортно. Ведьмы же, уличённые в применении запрещённой магии, и вовсе бились в истерике. Но от Нарциссы не исходил знакомый будоражащий флёр страха. От неё вообще не исходило никаких эмоций, будто она впала в оцепенение, и это пробудило в Дрейке любопытство.
Возле железной двери в конце коридора сидел усатый охранник и пытался разгадать шараду в газете. Видимо, получалось плохо. От усиленной мыслительной деятельности к лицу прилила кровь, а усы то и дело недовольно подёргивались. Увидев Натаниэля, он вскочил со стула и вытянулся во фрунт.
– Добрый деньс-с, ваша светлость-с.
– Добрый, Захарий, – отозвался Натаниль и взглядом указал на дверь. – У себя?
Захарий смешно помотал головой и отчеканил:
– Никак нет-с, ваша светлость-с. У них-с обед-с.
– Тогда найди и приведи сюда. Скажи, по очень важному делу. Да, и дверь открой. Мы подождём в кабинете.
Охранник щёлкнул каблуками и достал из ящика стола увесистую связку ключей. Нарцисса отстранённо подумала, что для охранника у Захарии слишком уж сочувственный взгляд.
– Старина Рудольф никогда не изменяет своим привычкам, – с усмешкой проговорил Дрейк, проходя вглубь кабинета. – Вовремя пообедать – для него святое. Ты там что, примёрзла?
Он обернулся.
Нарцисса, белая как мел, неподвижно стояла возле двери, а в расширенных серых глазах плескался ужас. Она сделала два неровных шага вперёд и рухнула на пол.
Натаниэль возвёл глаза к потолку, покачал головой и устало выдохнул.
– Да что ты будешь делать… – проворчал он и бросился к распростёртому телу.
Подхватив Нарциссу, он осторожно положил её на диванчик между двух стеллажей. В голове мелькнула мысль, что было бы неплохо купить ей поддерживающий артефакт, раз её не держат собственные ноги.
Подойдя к резному бюро, Дрейк принялся искать настойку из яманского молочая. Пять капель на стакан воды, и Нарцисса придёт в себя. Возможно, не упадёт в очередной обморок. Среди разноцветных стеклянных и фарфоровых пузырьков он нашёл то, что искал. Натаниэль отсчитал положенное количество капель, разбавил их водой из графина и, развернувшись, застыл со стаканом в руке.