Полдень Грифона
– Слишком?.. – напомнила она, все еще сидя на земле.
– Правильное. – Самаэль опустил на нее глаза. – Я знаю еще одну ведьму твоего возраста. Она как оголтелая лезет не в свои дела и кулаками машет похлеще любого пьяницы. Ты сильно отличаешься от нее. И вот неудивительно – она оказалась врагом Ниорин. Но ты полная противоположность той ведьмы. Поэтому я и сделал такой вывод. Что, скажешь, ошибся?
Нова поджала губы, и ее глаза как-то странно забегали. Наверняка она знала Нериссу, если они все родом с Клыка. Вопрос ее явно смутил или, может быть, задел.
– Я… – Нова мотнула головой. – Ты ошибаешься.
Самаэль вздохнул и присел на землю перед ней.
– Надеюсь, ты не зарыдаешь из-за моих слов? – Он склонил голову набок.
Девушка подняла на него покрасневшие глаза. На миг ее мягкое лицо приобрело грозный вид.
– Прекрати! – выпалила она и тут же замолчала, округлив глаза.
Самаэль догадался, что она испугалась его реакции. Вероятно, он и правда был с ней слишком груб. Но не более, чем Денный Миир по отношению к людям.
– А ты слишком чувствительная. Будешь и дальше такой – не протянешь в этом Миире больше нескольких лун.
Самаэль отложил свою охапку хвороста в сторону и поднял Нову с земли, аккуратно смахнув с ее плеча мелкую веточку. Выглядела девушка как выпавший птенец из гнезда.
– Мы идем к Ниорин в лагерь, и твоя единственная задача – молчать. Надеюсь, справишься с этим, Нова? Мы договорились?
– Договорились, – кивнула она.
Самаэль поднял с земли свою охапку хвороста и большую часть ноши ведьмы. Не говоря ни слова, он пошел вперед. Судя по шороху, Нова подобрала жалкие остатки веток и засеменила следом.
Время ползло медленно, как смола, но темнота сгущалась, как тучи. В лагерь Сэм с Новой пришли, когда сумерки в лесу окрепли и стало темно, как глубокой ночью. Самаэль догадался, что за пределами леса еще можно было увидеть последние лучи заходящего солнца, до настоящей тьмы осталось еще немного времени. По периметру уже горели маленькие язычки света, созданные магами огня. Однако без должной пищи пламя не продержится долго, поэтому принесенный хворост встретили с радостью – как и Нову.
К ведьме бросились все собравшиеся. Никто не поднимал лишний шум, но лагерь заметно ожил с появлением девушки. Отвернувшись от Новы, Самаэль оставил ее на растерзание собратьев и опустил на землю кучу веток, собранных в лесу. Спина отозвалась благодарностью, когда он наконец избавился от ноши.
– Пфе! – раздался у него за спиной знакомый уже до тошноты голос.
Самаэль устало ссутулился, понимая, что, избавившись от Новы, нарвался на другую назойливую ведьму.
– Чего так мало веток приволок? – Удула обошла его сбоку и пнула горку хвороста носком сапога.
Самаэль посмотрел на крохотную старушку снизу вверх. Впервые, когда он увидел ее, она сидела в подземной темнице в черной хламиде и несла околесицу. Тогда Удула одним своим видом вогнала его в ужас, и он побоялся к ней подходить. С тех пор прошло немного времени; нести ересь старая ведьма не прекратила, но Сэм перестал ее опасаться. Маги, которые, по ошибочному суждению, должны были сгинуть многие годы назад, все это время прекрасно существовали, и теперь именно они оказались единственным окружением Самаэля. В этих условиях бояться ведьм стало все равно что бояться самой жизни. А жизнь Сэм любил и делал все возможное, чтобы не потерпеть поражение в игре с бесами-пересмешниками.
– Удула, а ты не пробовала спать на углях, если не можешь согреться от костров? – съязвил он.
Старуха недобро оскалилась и щелкнула пальцами. Тут же в затылок Сэму прилетел камешек. Ойкнув, он прижал руку к голове и потер место ушиба. Стоило этого ожидать. Кидаться камнями старая ведьма любила больше, чем ворчать или нести чепуху.
– Сложи дровишки горкой, но сначала расскажи, что за прелестную пташку ты привел с собой?
– Спроси у Ниорин, она об этой пташке знает больше моего. Девчонка специально полезла в лес, чтобы разыскать Посвященную. Столько шуму наделала. От этой девчонки одни только проблемы… – Самаэль подобрал несколько крупных сучьев и отправился складывать костер.
Стоило ему сделать несколько шагов, как Удула затопала следом.
– Чего это у тебя морда поцарапана?
– Стриксы.
Старуха звучно ахнула и прижала руки к губам, от неожиданности Сэм выронил пару веток, и форма костра нарушилась.
– Ты чего? – Оторвав взгляд от веток, он посмотрел на Удулу, не понимая, чем вызвана такая реакция.
– Они напали и не сгрызли?
– Как видишь – нет.
– Пфе, невкусно, быть может… – забормотала себе под нос ведьма, отчего Сэм поморщился – опять из уст старухи понеслась какая-то чушь.
– Кто их спровоцировал? – выждав паузу, спросила Удула. – Отвечай, чурбан! – Ведьма пнула присевшего Самаэля в бедро, из-за чего он снова не смог удержать форму костерка.
Сэм закрыл глаза и тяжело вздохнул. Споры и угрозы никак не помогут, это он уже уяснил, поэтому приходилось терпеть подобное отношение к себе – уже целую неделю.
Это было унизительно! Самаэлю было противно его положение, подобное существование с каждым днем становилось все невыносимее. Но он не мог уйти, поэтому оставалось только терпеть и ждать: Сэм ждал, пока Ниорин изложит свой план; ждал, когда сможет отомстить брату; ждал, когда из сбежавшего принца сможет стать королем. Ждал хотя бы того момента, когда Ниорин разрешит уйти отсюда. Там, за пределами Когтистого леса, можно будет связаться со своими сторонниками и попытаться построить план. Сэм очень надеялся, что Моргот выжил после событий того разрушительного дня, когда пало проклятие Одханы.
– Кто спровоцировал птиц, сын-невзлетевшей-птицы? – голос Удулы вырвал его из мыслей.
– Заткнись! Прекрати так говорить о моем отце, ведьма, – по-прежнему стыдящийся поступка отца, выпалил Самаэль.
– Ну а на что он рассчитывал, прыгая с башни? Посуди сам…
– Девчонка спровоцировала, – перебил Сэм, не дав Удуле развить тему, иначе это затянулось бы надолго.
Старая ведьма умолкла и постучала пальцем по подбородку, затем задумчиво хмыкнула и со свистом вздохнула.
– Чего опять? – не понял Сэм.
– Жаль.
Он обернулся к Удуле и вопросительно посмотрел на старушку. Чего это ей было жаль?
– Теперь беда над ней, – пояснила Удула, покосившись на Нову. – Не зря говорят, что стриксы – птицы дурного предназначения. А тут они напали. – Удула шагнула вперед и ткнула ногтем Сэму в щеку, отчего тот удивленно подпрыгнул.
– Бред это все, – отрезал он.
– И ты ими отмечен. – Удула внимательно всмотрелась в царапины на лице Самаэля, и от ехидного смешка в глазах старой ведьмы ни осталось и искры. От этого сделалось не по себе. – Над тобой тоже нависает беда. Вот только не пойму… – Удула снова постучала пальцем по подбородку, затем посмотрела на Нову и разинула беззубый рот. – Неужели ты… А-а-а! Интересно-интересно, посмотрим, как распорядятся перья!
– Удула, избавь меня от своей компании, уйди куда-нибудь, – зашипел Самаэль, возвращаясь к костру.
Он обратился ко всем возможным духам-защитникам, чтобы они увели старуху прочь, и те, к удивлению, его услышали. Удула засеменила куда-то в сторону и оставила Сэма одного.
К сожалению, тишина продлилась недолго, за спиной хрустнула ветка. Чего такого непонятного было в слове «уйди»? Не думая ломать над этим голову, Самаэль не оборачиваясь грубо выпалил:
– Ты еще здесь!?
– Тебя что-то не устраивает? – холодно отчеканила Ниорин.
Ее появление оказалось для Сэма неприятным сюрпризом. Он прикрыл глаза и помотал головой, горько усмехнувшись собственным мыслям.
– Меня много чего не устраивает, – повернувшись к Ниорин, ответил Сэм, – например, то, что я сплю на поваленном гнилом дереве; то, что не могу должным образом помыться и сбрить чертову щетину; то, что мое слово ни во что не ставят: то, что я даже не могу покинуть этот лес, пока ты не дашь мне на это право! – Самаэль отшвырнул сухую ветку в сторону. – Меня все не устраивает.
– Высказался? – безэмоционально бросила ему Ниорин и сложила руки в замок. – Прекрати ныть, это первое. Твой брат бы не стал вести себя так…
– Прекрати сравнивать меня с ним…
– Я буду сравнивать тебя с ним, – со строгим нажимом перебила его Ниорин. – Ведь это единственное, что пробуждает в тебе того человека, каким ты был. Хнычущий мальчишка, жалующийся на дырявый плащ под собой, мне не сдался и даром, поэтому прекрати лить сопли. Второе, тебе было велено принести много хвороста для костров. Того, что ты притащил, едва ли хватит на половину ночи. Третье, Удула просила развести ей костер, но помнится мне, ее спальное место у старого дуба, а здесь – твое.
– Все верно: я замерз как собака и не хочу разболеться к утру, поэтому поставлю костер себе.
– Так не мерз бы, тебя никто не просил нырять в ручей. – Ниорин бесцеремонно подхватила мокрый воротник Самаэля, натянув влажную ткань.
– За это, – он отшатнулся от ведьмы и отряхнул полы мантии, – похвали свою ученицу. Я бы не вымок, если бы не она.
Ниорин развернулась на месте и только теперь заметила Нову, перед которой расступилась толпа, хотя едва ли можно было назвать толпой жалкую горстку тех, кто жил в лагере, – тринадцать человек, если считать с Новой и Сэмом. Поймав на себе взгляд наставницы, ведьма воды просияла, но вдруг в ее глазах отразился знакомый блеск. Она испугалась. Похоже, девчонка сообразила, в какое дерьмо влезла, добровольно придя к Ниорин. Самаэль покачал головой.
Помявшись с мгновение, Нова наконец подступила к Посвященной и начала неуверенно теребить застежку на мантии.
– Ни… – начала было она, но Ниорин грубо сгребла ее за ворот и поморщилась.
– Что за жалкое зрелище? Почему ты в таком виде?!
– Я…
– Наивно я думала, что ты оставила бредовые выходки, стоило из твоей жизни исчезнуть Нериссе!
– Но…
Нова начала оправдываться, что-то бормоча себе под нос, однако Самаэль больше не слушал. Выходит, она дружила с ведьмой земли! Ранимая Нова и грубая Нерисса – это не укладывалось у Самаэля в голове.
– …довольно, – отрезала тем временем Ниорин и вскинула ладонь, прерывая лепет девчонки. – Я все равно рада, что ты здесь. Как тебе удалось сбежать с Клыка?
– Гилмор внимательно присматривал за мной, помнил, что на последнем совете я поддержала вас с Сайрусом.
– Дальше, – холодно поторопила Посвященная.
– Ковен пока не перебрался на поверхность острова, но они еще изучают его, выходят на время и вечером уходят в убежище. Мне удалось улизнуть днем, когда остальные отвлеклись на что-то, заплывшее в воды близ Клыка. – Нова опустила глаза на свои ладони. – Маги воды к этому не имели никакого отношения, я бы это почувствовала. – Девушка сжала кулачки и опустила руки.
– О чем ты? – непонимающе нахмурилась Ниорин.
– В море что-то плескалось, прямо у прибрежных скал, и даже Гилмор не смог определить наверняка, кто это был… Все переполошились. Знают ведь, что бестии пробудились, и неизвестно, кого еще исторгнет Нижний Миир на поверхность… В общем, пока все высматривали то существо в воде, мне удалось сбежать.
– Ты принесла то, о чем я просила?
– Да.
Нова зарылась в рукава мантии и выудила из складок обтянутый кожей томик с увесистым ремнем и здоровой бляшкой по центру.
Быть того не может! Самаэль подошел ближе, не веря своим глазам. В руках девушка сжимала ту самую книгу, которую в последний раз он видел в руках брата в затхлом архиве. Тогда Лоран вместе с Нериссой искал древние Линии жизни, но почему-то обратил внимание и на этот том. Похожая книга была у Бардоса. Стараясь защитить томик, библиотекарь отдал руку на отсечение.
Разглядывая в прошлый раз картинки на страницах одной из книг, Самаэль не понимал, что за существа там изображены и почему томик так привлек внимание брата, поэтому беспечно бросил тексты у себя в покоях, среди прочих книг.
– Но как… – только и вырвалось у него; по-хозяйски он протянул руку за книгой, но пальцы больно куснул огонь.
Самаэль резко отдернул ладонь.
– Не торопись, – спокойно осадила его Ниорин и, взяв томик в руки, аккуратно расстегнула ремешок.
– Книги, которые ты приказал забрать с Клыка, Лоран вернул обратно Гилмору и Галин, – проговорила Нова, искоса поглядывая на Ниорин, которая листала бестиарий и довольно натягивала губы в улыбке. – Так этот томик попал обратно в архив. Оттуда я его и стащила.
– Понятно… – невесело выдохнул Самаэль и немного расслабился.
Хорошо, что он не дал стриксам склевать девчонку. Было бы обидно потерять в клювах птиц эти тексты.
– Библиотекарь Гринфордта настоял на том, чтобы были сделаны копии оригиналов, но за такое короткое время они еще ничего не успели. Вторую книгу я вовсе не нашла. Должно быть, она у людей Лорана.
Самаэль еле слышно буркнул себе что-то под нос. Опять брат оказался осмотрительнее и, даже возвращая хозяину его вещи, не забыл оставить что-то себе. Вполне в духе Лорана.
– Это нестрашно, – довольно улыбнулась Ниорин. – Одно дело – иметь тексты, и совсем другое – знать, как ими распоряжаться. – Ведьма бережно закрыла книгу и застегнула ремешок, закрепив на нем бляшку.
Прижав том к себе, Ниорин напомнила чуть ли не мать, баюкающую ребенка. Вот только матерью была бессердечная ведьма, а ребенком – бестиарий, содержащий на страницах информацию о самых ужасных существах, когда-то запертых в колыбели старого света. Жуткая картина, как ни посмотри.
– Знаний у моего брата хватит, тут я ему отдаю должное, – невесело предостерег Самаэль.
– Эти материалы для Лорана все равно что набор букв. Он будет смотреть на книгу поверхностно, меня же интересует нечто иное. Более того, у твоего брата относительно свежие записи, у нас же – древний текст из первого архива.
– Ты хочешь сказать, что в записях есть что-то, что можно использовать для своей выгоды? И Лоран об этом даже не догадается? – оживился Самаэль, не зная, как понимать мрачную улыбку на губах Ниорин.
Наконец он начал догадываться, что замышляет ведьма огня.
– Эта книга – недостающая часть твоего плана, да? Вот почему ты медлила! Потому что девчонка не могла сбежать из-под надзора раньше. – Самаэль воспрянул духом, чувствуя скорые перемены.
– Близится долгая ночь, – бесстрастно проговорила Ниорин, – и она обещает снег, который уже точно не растает.
Глава IV
Ядовитая крыса
– Я удивлен, что ты до сих пор держишься на ногах.
– Я удивлен не меньше твоего, – признался Лоран и устало взглянул на Бевана.
Громко звякнув цепями, Теневой страж поудобнее разместился на матрасе и отвел глаза к потолку, устремив взгляд куда-то к макушке остроконечного шатра. Ветер безжалостно хлестал по брезенту, заставляя поскрипывать опорные и потолочные стойки.
После схватки с Ниорин Рафтмура удалось спасти только благодаря милости духов-защитников. Первые сутки после случившегося Беван балансировал между Миирами, он не реагировал на голоса, свет или нюхательные настойки. Успокаивая Алиру, Лоран и сам испугался, что друг умер, ведь все попытки привести его в чувство были напрасны. Хорошо, что им вовремя занялась Залия.
Чародейка сказала, что Рафтмур жив, но находится в беспамятстве. Используя мази и настойки Галин и силу разума Залии, удалось достучаться до сознания Бевана и привести его в чувство. Он пробудился и, едва встав на ноги, попытался покинуть лазарет. Единственным способом заставить Бевана одуматься было приковать его к чему-нибудь. Избегая ожогов на его коже, Рафтмура заковали и закрепили цепь у столба, который врыли в землю прямо в лазарете. Только такой хитростью удалось уберечь Бевана от глупости, а у Лорана получилось до немыслимого его разозлить. Рафтмур ненавидел, когда он поступал подобным образом.
– Беван, – мягко проговорила Алира и заставила того вернуться в лежачее положение, – тебе нужен покой.
Стоило девушке отвлечься, Лоран захромал к выходу.
– Где Залия? – на ходу спросил он и уже почти отвел в сторону занавесь, впуская в шатер холодный ветер со снежинками, как Алира догнала его и за рукав потянула назад.
– Лоран, даже не вздумай сейчас уходить, – строго предупредила она и ногой пододвинула табурет ближе к себе. – Дай мне взглянуть на твою рану. – И тут она бесцеремонно толкнула Лорана вниз.
Он удивился тому, как легко подогнулись ноги и тело податливо упало на табурет. Лоран свалился, как мешок с редькой, и чуть было не съехал на бок со стула, но вовремя выпрямился и попытался подняться.
– Алира, давай позже. – Он аккуратно отвел руки девушки в сторону и начал вставать, но та грубо хлопнула его по плечу и толкнула обратно.
– Сперва твоя нога, – отрезала она. – Если не будешь слушать меня как друга, послушаешь как советника. Сам меня им сделал, так что не спорь.
Лоран слишком устал, чтобы и дальше пререкаться с Алирой. К тому же она была права – глупо назначать кого-то советником, если не собираешься прислушиваться к советам. Покачав головой, он закатал рукава рубахи и потянулся к ноге.
– Зрелище не из приятных, – предупредил Лоран и стянул сапог, открывая Алире вид на рваные раны от зубов бестии.
Кровь давно высохла и превратилась в потрескавшиеся корки-ореолы. Испорченная штанина плотно прилипла к рваным краям раны, отчего каждое действие будоражило свежие отметины от зубов. Лоран очень надеялся, что ногу получится спасти и не придется ломать голову, как избежать заражения крови. Кажется, шанс на чудо еще оставался, пока в лазарете был запас мази Галин, которая за считаные дни избавила Бевана от мучительной боли из-за ожогов по всему телу.
– Духи-защитники… – выпалила Алира и прикрыла губы ладонью.
– Эта особь была явно не из мелких, у них размер челюсти меньше, – подал голос Беван, приподнявшись на локтях. – Крупная?
– Прямоходящая, – согласился Лоран и пояснил: – Прыгнула сбоку.
– А в ране зубов, случайно, не осталось? – крикнул откуда-то из угла Бардос.
Лоран успел забыть о его присутствии. Все это время библиотекарь молча возился с текстами и что-то сверял на этикетках, приклеенных к колбам с порошками. Он так ссутулился за всем этим, что вовсе пропал из поля зрения.
– Насколько могу судить по ощущениям, нет, – признался Лоран. – Что, хочешь ожерелье их зубов сделать? – поддел он Бардоса.
– Котлы и метелки… – громче обычного вспылил библиотекарь.
Лоран услышал, как зашумели листы пергамента под рукой Бардоса.
– Костные останки гоблинов при гниении распространяют смертельный яд, я ведь уже говорил об этом. Если в тебе надолго останется зуб твари – ты умрешь.
Вспомнив об этом, Лоран чуть не подпрыгнул на месте и внимательнее вгляделся в ногу. Перспектива умереть из-за заражения ядом его не сильно прельщала.
– Сейчас я все промою, – успокоила их Алира и, отойдя к тазу с чистой водой, принялась рвать на лоскуты кусок материи. – Бардос, ты закончил готовить то снадобье?
– Да, все готово, можно использовать.
О каком снадобье они говорили, Лоран не знал – он уже просто перестал следить за опытами Бардоса. Если библиотекарь открыл что-то новое и был уверен в его использовании, оставалось только рассчитывать на успех. Скинув с плеч мантию, Лоран аккуратно сложил ее и убрал на комод, после чего постарался повыше задрать штанину. Некоторые участки ткани прочно пристали к коже, поэтому он перестал тянуть, чтобы не содрать свежие корки.
– Бардос, ты еще не устал возиться с этими бумажками? – спросил Лоран, стараясь отвлечься от пульсирующей боли в ноге и сосредоточиться на ворчании Бардоса.
– Я устал уставать от того, что устаю, – на одном дыхании выпалил библиотекарь.
В углу, откуда доносился голос друга, что-то негромко упало. Лоран догадался, что Бардос гневно отбросил перо в сторону. Неудивительно. Сам Лоран бы давно уже перевернул стол и все полки, устав возиться с бесконечными текстами изо дня в день. И как Бардосу это не надоедало? Он отказывался что-либо делать, выходить из шатра и даже есть, пока не доведет до завершения задачи, которые сам себе и создал.
– Котлы и метелки окаянные, – вздохнул библиотекарь.
Снова в углу зашуршало, и Лоран заметил светловолосую макушку Бардоса, когда тот наклонился, чтобы подобрать перо.
Выпрямившись, библиотекарь исчез из поля зрения, и только звук пишущего пера дал понять, что друг вернулся к работе. Бардос так лихо возился с записями и книгами, что Лоран иногда забывал, что у того на все это осталась одна рука. В очередной раз отрешенность библиотекаря помогла ему иначе воспринять творящийся вокруг ужас – даже потеря конечности его не тяготила так сильно, как гибель Негласной библиотеки. Галин хорошо ему помогла, но Бардос жаловался иногда на фантомные боли в отсутствующей руке. И все же чаще от него можно было услышать, что ему не хватает тех или иных записей из его пропавшей коморки.
– Закуси-ка вот это.
Лоран выплыл из собственных мыслей, когда появившаяся рядом Алира сунула ему в лицо скомканный лоскут и потрясла им, привлекая его внимание.
– Бесы, все так плохо? – скривился он и молча взял сверток, зажимая его между зубов.
– Не хочу врать…
– Да, – ответил за нее Беван.
Алира показала кулак Теневому стражу и молча присела рядом с Лораном. Используя влажную ткань, она принялась очищать его кожу от грязи и запекшейся крови, оставляя открытыми углубления от зубов гоблина. Прикрыв глаза из-за нудящей боли, Лоран тихо вздохнул. На него накатили воспоминания: в прошлый раз поход на Клык последовал за разговором с Алирой, когда она лечила его плечо после атаки наемника в день разрушения одной из башен замка. Сегодня все напоминало тот день: тот же крах, неизменная боль, знакомый до головокружения запах лечебных мазей. От непрошеных мыслей о том, что, как и в тот раз, сейчас могло начаться что угодно, Лоран мгновенно разлепил веки и уставился невидящим взглядом в колышущуюся стену шатра.
– Все хорошо, – подала голос Алира. – Раны чистые. – Она отложила лоскут.
Встряхнув в руках пузырек, который забрала со стола Бардоса, Алира со щелчком откупорила его и немного поморщилась, вдохнув вырвавшееся из сосуда облачко. Лоран сразу же почувствовал едкий запах, и у него появились сомнения.
– Эта дрянь не разъест кожу? – Смяв в руках лоскут, осведомился он и кивнул на склянку в руках подруги.
– Нет, – напыщенно спокойно ответил Бардос, но Лоран заметил, с каким интересом тот высунулся из своего укрытия.
Глаза библиотекаря сверкали ярче огня. Лоран почувствовал себя диковинным зверем, за которым наблюдают, чтобы сделать какие-то выводы. Ему не понравилось это сравнение.
Пожав плечами, Алира перевернула пузырек и обильно плеснула мутной настойкой Лорану на ногу. Благо он вовремя успел вновь зажать лоскут ткани между зубов, иначе переломал бы их один за другим.
Попав на его кожу, жидкость зашипела и пошла пузырьками. На первый взгляд казалось, что это просто вода, и лучше бы это была правда всего лишь она. Стоило снадобью залиться в углубления от зубов гоблина, как ослепительная боль ударила Лорана, будто кинжал. От стремительно возникшего жжения все мышцы сократились и тело непроизвольно дернулось. Глядя на него во все глаза, Алира опасливо отскочила подальше и отвела руки за спину, убирая пузырек с настойкой из поля зрения. Советница раскрыла было рот, но так ничего и не сказала.
Когда огненная пульсация во всем теле немного утихла, Лоран смог сделать размеренный вдох носом и более-менее сформулировал свою мысль.
– Бесы… – его голос рвался, как трухлявый лоскут. – Что это за дрянь?
– Немного трав ивза, перемолотая раковина из соленого источника, плод с дерева тигг и еще немного корений, – пояснил библиотекарь, довольно улыбаясь. – Пришлось долго возиться с пропорциями. Масло, которое я изначально использовал для составления смеси, никак не повлияло на эффективность снадобья, но стоило заменить его соком из плода тиггова дерева, как смесь показала результат, – чопорно продолжил он. – Не зря я так боролся за эту книгу. – Бардос хлопнул по фолианту, лежащему рядом с ним. – Тут много полезного обнаружилось, например, несколько страниц как из полноценного бестиария с заметками, чем питаются твари. Ты знал, что они спокойно могут существовать, если их рацион составляют определенные травы? – Бардос задумчиво подпер подбородок ладонью. – А какие-то растения для них очень опасны. Почти как для людей, правда? – хохотнул он. – Чтобы проверить все это на правду, нескольких бестий мы с Хеши вскрыли. Благо на тот момент не все содержимое желудков тварей успело перевариться, и мы обнаружили упомянутые в книге растения. Они действительно употребляют токсичные корешки дерева смеир, которое в народе еще зовут пнем смерти. А что является прямым противопоставлением корений смеир? Правильно – травы ивза. Поэтому я решил, что добавление ивза в настойку может оказаться пагубным для гоблинов. Тогда я взял все вышеперечисленное в равных пропорциях, перемолол, смешал… в общем, я оказался прав. Некоторые растения и масла для бестий действительно непереносимы. Это значит, что мое снадобье нейтрализует вредные примеси в твоей крови, которые попали туда вместе со слюной гоблина. Нужно было только в этом убедиться. Снадобье полностью обеззаразит рану.