– А, точно, вспомнила! Мне он принёс собаку, микрофон, рюкзак, девочек-принцесс и ещё много шоколадных конфет!
Вспомнились сразу все подарки и то, как это было, лишь только память открыла файл со следами Деда Мороза! Удивительное дело эти якорьки. Потянешь за них – и сразу вытянешь целую историю.
А волшебник и немного Дед Мороз у нас дедушка. Ну а я буду учиться волшебству, потому что именно оно делает мир добрее и краше, особенно если волшебство сделано с любовью!
Звёздный час
СОВЯНА
Ну, как всем давно известно – я человек не публичный. И очень не люблю лишнего внимания к своей персоне. Особенно когда над этой персоной ржут. Оно понятно, что жизнь не спрашивает, и порой как вляпаешься во что-нибудь эдакое – так и остаётся только обтекать. И делать вид, что так и было задумано.
Но вот в детстве контролировать косяки было гораздо сложнее. Хотя бы потому, что тогда попросту не знал, где и за что похвалят, а где поджидает феерический п… перфоманс.
А дело было так. Точный свой возраст не назову, но сто пудов дошкольный. Гостили мы с братом у бабушки. И бабушка тогда приготовила вареники с консервированной вишней: на зиму делали такие закрутки – вишня в собственном соку. Можно было компот сварить или вот в вареники, в пирог её напихать. В тот раз сок вишнёвый слили, разбавили, сахарку добавили – вышел натурпродукт, пейте, дети, на здоровье. Ну и вареники же.
И вот мы сидим за столом, уплетаем всю эту вкуснятину, и тут прабабушка возвещает: “А сегодня ж Егорьев день!” Надо сказать, она помнила кучу языческо-христианских праздников и с лёгкостью их все комбинировала. Ну вот она обмолвилась, а у меня сразу мысли закрутились: “Ну и? Раз какой-то там день особенный – значит, это праздник?” А как надо праздновать, я уже представление имела. Поэтому пафосно подняла стакан с вишнёвым соком и многозначительно провозгласила: “Ну – выпьем за Егорова!”
Босходи, такого ржача от бабушек я точно не ожидала! С повизгиванием, до слёз, до нестояния на ногах. И всем соседкам в тот же день история была поведана в красках. И все ржали как не в себя. Это точно был Звёздный час.
AlbireoMKG
Вообще я хотел рассказать мстительную историю, когда понял сладость мести, как от этой сладости кружится голова, и что я вообще не понимаю, когда вот, знаете, в нарративах кто-то там так хотел отомстить, так хотел, отомстил и не чувствует ничего, такой весь пустенький, такой типа “а легче не стало”. Не знаю, видимо, месть не настоящая была, а лживая, как сами люди.
У меня была настоящая, так у меня прямо не то что тогда голова кружилась от сладкого чувства победы, а до сих пор приятное чувство разливается, когда я это вспоминаю. Просто мстить нужно уметь. А не умеешь – сиди, обтекай, не лезь.
Но надо бы что-то доброе и весёлое (как будто моё веселье не считается!), чтобы все угорали, а там я один угорал.
Ну ладно, расскажу весёлое. Я обожал ходить к мамке на работу. Она у меня работала в НИИ инженером, что-то там научный институт с нефте- и газодобычей. Лёля – моя очень близкая тётя, тоже там работала, в соседнем отделе. Это был вот тот самый советский НИИ – и красивее, и человечнее, и рабочее, прогрессивнее, теплее и чудеснее я мало чего могу представить. Первые компьютеры, теннисный стол в широком коридоре, чертёжные доски, лабораторные склянки, красивые тощие интеллигенты в водолазках, седые крепкие начальники в костюмах-тройках. Бесконечная болтовня за чаем то в одной, то в другой комнате. А ещё там обедали все вместе, ну, прямо были дежурные по кухне, хотя у НИИ была своя столовая, и там прямо варили супы, картошку, жарили котлеты, накрывали стол в лаборантской, и все собирались за этот большой стол, включая начальников отделов. Как же я обожал ту атмосферу!
Когда меня брали с собой на работу, это были лучшие дни! Я шлялся по НИИ, заходил в какую-нибудь комнату, меня не гнали, кто-то со мной рисовал, кто-то мне что-то рассказывал, а уж какой я был гордый, если мне давали помочь – подавать гирьки в лаборатории, измерять какие-нибудь штуки, что-то кому-то отнести. Чувство причастности и вовлечения – это, конечно, ужасно приятно.
Мамка у меня была враждебная, с кем-то у неё были какие-то тёрки (что удивительно, эти люди мне нравились особенно, и я часами сидел у них, и ко мне они были очень добры). А те, кто нравился мамке, не очень нравились мне.
Ну и вот, меня уже на работе все знали, я тоже там, типа, свой. А у таких НИИ же обычно куча корпусов, куча отделений. Ну и вот как-то в наш отдел (гордо я как, да?) приехал этакий стареющий павиан. Он таскался за молоденькими девочками, постоянно рисовался. Сам же был невзрачный, пузатый, лысеющий, некрасивый дядька. Причём, не очень обаятельный и не харизматичный. Но он был каким-то начальником и сам себя считал ого-го.
А у меня в детстве какая-то была связка неразрывная, что если человек толстый, то он старый. Ну вот как будто молодые толстыми не бывают. Я думаю, что моя любимая бабушка-соседка тому причина: она была такая толстая, что ходила с большим трудом, на мой вопрос “Почему ты такая толстая?” (Ну, у меня-то бабка-принцесса была стройная и статная) ответила: “Так я старая”. Ну у меня, видимо, и сложилось. А бабка у меня, я считал, не старая. Вот и всё.
И вот приехал к нам этот дяденька, который всех своими сальными шуточками достал (это лёля потом рассказывала, когда они звёздный час мой пересказывали дома и всем знакомым кучу лет) и приставаниями, видит – ребёнок, и, естественно, вступил в общение. Мне было лет пять, в пять лет я не только говорил и рассуждал внятно – обсуждал с одной из начальниц постулаты ушу (она занималась, рассказывала мне, ну и мы вот об этом разговаривали). И вот этот дяденька начал со мной сюсюкать, ну, типа: “А кто это у нас? А это у нас цей сыно-о-оцек?”
Я отвечал, отвечал, а у него какие-то вопросы для умственно-отсталых, и вообще говорит как-то странно. И вот я в какой-то момент сочувственно говорю:
– Дяденька, почему ты так странно разговариваешь, ты что, больной?
Он сбился, люди в гогот. Дядька куда-то покрасневший свалил.
Но было и на бис.
Ну то, что люди сваливают, это для меня было нормально, ну, они же работают, понятно, что по работе убежал. Без обид.
Ходили мы туда-сюда и вышли на круг, в смысле, в какой-то комнате, где чаи гоняли, и там мы с этим дядькой снова встретились.
А там молодые девчонки, они как-то со мной возятся, он тоже как-то там пытается пристроиться. А я дружелюбный – я к дядьке ничего плохого не испытывал, ну дядька да дядька.
И вот я ему что-то показываю и говорю:
– Ну ты что, не видишь?
А он, рисуясь:
– Да, Слав, я уже не вижу, я ж старенький стал.
И типа девкам глазами зыркает. А я ему опять сочувственно:
– Да-а-а, дядя, старый ты, и пузо у тебя здоровое, и лысина.
А он пузо это чуть ли какими-то корсетами не перетягивал, скрывая! Лысину зачесывал.
Девки опять в хохот, дядька покраснел, тётки постарше пытались сдерживаться, выскакивали в коридор и там хохотали.
Потом я уже не знаю, но мне лёля рассказывала, что они потом долго хохотали, что он меня когда видел, по кривой дуге обходил. И девки молодые, когда он приезжал и я был в НИИ, звали меня к себе, потому что он тогда к ним не зайдёт и не будет нудеть.
Я в детстве вообще был мальчиком душевным. И честным. Ага. Меня когда на свадьбы брали с собой, то лёля жёстко всегда предупреждала: “Слава, тебя будут спрашивать: красивая ли невеста, не вздумай сказать “нет”.
А то ж если не предупредить…
Вот такой вот я звездичка. Ну как бы я-то это, конечно, звёздным часом не считаю. Так, рутина. Но люди сочли, что это было звёздное выступление.
ДОННА
8 августа 2015 года. Самый жаркий день лета, одной пяткой уходящего в осень. Свадьба друга-одногруппника в городе-химике Новомосковске, что в Тульской области.
Атмосфера чудесная. Много молодых и знакомых друг с другом. Старшее поколение отрывается и не ставит себя выше молодёжи. Тамада, знаете, будто из тех самых лихих девяностых, но с переработанными теми самыми конкурсами: отброшен намёк на пошлость, осталось одно веселье и движение.
Между песнями и плясками, превозмогая мандраж перед микрофоном, нужно было толкнуть речь с напутствием для новобрачных.
Дело дошло до папы жениха (кстати, а вы заметили, что парнишку упорно называют женихом, хотя он уже продал душу дья… то есть поставил загогулины в документах? То же самое касается и невесты). Тамада вопрошает (текст примерный отсебяшный):
– Скажите, вот вы, уже на опыте столько времени, что бы пожелали своему сыну?
Тишина. Батя задумался.
Ну а я тот ещё помощник на подхвате. Выдала:
– Держись, сынок!
Ржал и стар, и млад, и свободный, и уже окольцованный. Вот так случился мой первый звёздный час.
Б.Е.С.
