Чудо для чудовища

Пролог

Что можно почувствовать, когда тебе говорят, что твоя женщина – умерла при родах? Боль? Всепоглощающую потерю? Фуфло. Нет таких слов, которые бы вместили в себя все его чувства. Их было не описать, не объять, не измерить, не выплюнуть, как застрявший в горле кусок падали. Он просто умирал вместе с ней, оставаясь при этом живым. Он мысленно ложился к ней в гроб, когда хоронил, и ощущал, как растекается под кожей гниль, не находя выхода наружу. Фуфло и то, что мужчины не плачут. Он позорно выл, стоя на коленях перед тем самым Богом, который отнял у него самое дорогое в жизни. Ощущая оглушающее бессилие, окровавленными пальцами рыл землю, мял ее, ненавидя собственные руки, которым больше некого обнимать. Он даже кричал, проклиная весь окружающий мир, в котором теперь остался один. Готовый на любую цену и пойти на что угодно – он давился кисло-горьким осознанием, что нет на земле такого чуда, которое способно ему помочь. Все – его Оли больше нет…

Теперь только он и демоны. Злые, голодные, выедающие его самого вместо другой жрачки. Они только и делали, что издевались над ним. Что-то шептали ее голосом, заставляя замирать и прислушиваться к шорохам пустого дома. Играли на его зрении, пуская ее тень по тусклым коридорам, чем заставляли метаться по углам. Рождали ее образ в его снах, так что каждый раз он просыпался в агонии и выл в подушку, пачкая ту вонючей слюной. А когда приходило осознание, что это всего лишь иллюзии одурманенного мозга – он бился головой о стены, до привкуса крови во рту, до сотрясения с рвотным рефлексом. А потом запивал желчь алкоголем и доставал из заветного ларца очередную самокрутку с дурью, чтоб либо выкурить ее, либо запихнуть в рот целиком, не разжевывая, лишь бы подавиться этим дерьмом и скорее сдохнуть.

И только грубые удары тяжелой ладони по лицу приводили его в чувства. И ор дружеского голоса во время тряски под ледяным душем:

– Очнись, тварь! Я не дам тебе сдохнуть!.. У тебя же теперь есть дочь, идиотский ты придурок…

***

Он ненавидел больницы. Теперь как никогда раньше. Здесь всегда стояли тошнотворные запахи, будто трупный смешали с какими-то дешевыми духами. Выйти бы на улицу, но вместо этого продолжал сидеть в коридоре на скамейке и пялиться в пол, словно в еб*чий телевизор. Потому что застрял, эмоционально и мысленно. Потому что не пришел в себя до конца после очередной угарной ночи. Потому что совершенно не был готов делать то, зачем сюда привез его, сука, Барс. А ведь сам тот еще гад, будто не пережил тоже самое, что довелось переживать ему. Теперь сидел молча рядом и ждал, когда он отдуплится.

– Посиди здесь, схожу за кофе, – сказал тот, прежде чем подняться.

Да по*уй. Вообще на все. Даже на женский голос, который что-то пытался до него донести.

– …вы Журов?..

А он только положил руки на голову и провел ладонями по макушке, сожалея о том, что у него очень короткие волосы, за которые не ухватиться.

– Эй…

Но сколько бы не игнорировал постороннюю, та продолжала его раздражать. Вдруг присела и появилась перед его лицом, заглядывая в глаза… и тут же дрогнула, ужасаясь его измятой, покалеченной и давно небритой физиономии. Но он не просто привык к этому, а было элементарно насрать.

– Вы Станислав Журов?

Молодая, темноволосая дура. Наверное, медсестра или вроде того. Да что ей от него нужно?

– Вы не хотите разговаривать? – спросила и сделала такое грустное лицо, что захотелось стереть эту гримасу пальцами.

Да по-любому – она все знает, раз назвала по имени. Ей повезло, что вовремя подошел Барс.

– Я что-то пропустил? – спросил этот придурок.

Стас выпрямился, засунул руки под мышки, прижимая их к телу руками, повернулся к девушке боком и произнес:

– Скажи ей, пусть отвалит от меня.

И голос, будто не его, будто последний месяц жрал только битые стекла. А эта дура растерялась. Встала. Схватилась за собственные руки. И выпалила:

– Мне так жаль…

Он громко усмехнулся и качнул головой. А у самого ком в горле, опять подступил. Жалость всегда бесит, потому что обнажает все слабости, всю твою тупую боль выворачивает на поверхность, словно шкурой в обратную сторону.

– Давай-ка без этого, – попросил ее Барс куда в более лояльной форме, чем это сделал бы он. – Так что у тебя?

– Вы наконец-то пришли забирать девочку?

Нет, она толкает его на преступление, в прямом смысле. Зачем спрашивает, будто он пришел сюда просто так посидеть в этой вонючей больнице. А Барс лишь посмотрел на него, чтобы потом сказать:

– Обязательно сегодня?

А та будто растерялась.

– Конечно, ведь уже пошла вторая неделя…

Она ничего такого не сказала, а его внезапно накрыло. Бросило в жар. Вспотели ладони. Качнуло перед глазами.

– Дай нам еще пару минут, лады? – спросил ее Барс.

– Хорошо. Я пока подготовлю документы.

Все, он не выдержал. Резко поднялся и зашагал по коридору на выход. Да к черту! Только не сегодня. Он просто не готов, вообще никак. Даже не может себя заставить – даже взглянуть, не говоря о большем. А ведь она была права… Оля была права – у них родилась девочка.

Глава 1

Да уж, та еще ситуация. Теперь снова просить заведующую отделения, чтобы не отправляла девочку в Дом малютки. Жалко. И ее жалко. И овдовевшего отца жалко. Да я понимала его прекрасно. Только опускать руки совсем не хотелось.

– Эй, подождите, – поторопилась сказать мужчине, который был со Станиславом и уже собрался последовать за ним. – Хотя бы с вами можно поговорить?

– Похоже, со мной и остается, – ответил тот.

– Понимаете, мы не можем так долго держать девочку у себя. Уже завтра ее переведут в Дом малютки. И если отец не появится, она будет считаться отказной. Скажите, есть кто-то из родственников, кто может ее забрать?

– Вряд ли, – слишком поспешно ответил тот.

– Что, совсем никого?

Я просто отказывалась верить в то, что все настолько плохо. Мало того, что у девочки умерла мать при родах, а отец не может прийти в себя, чтобы ее забрать, так еще и никаких родственников.

– Я же сказал, что нет.

– То есть, эта девочка никому не нужна. Верно я понимаю?

Мужчина вымученно вздохнул.

– Дай ему еще пару дней. О’кей?

Нет, он совершенно меня не понимал.

– Ну а потом? Он точно справится, когда заберет ее?

Тот вдруг нахмурился, что придало ему угрожающий вид.

– Слушай, ты чего от меня хочешь?

– Я не знаю. Но попробуйте что-нибудь придумать… пожалуйста.

– Попробуем, – перебил тот, доставай свой телефон. – Давай свой номер.

Мы обменялись номерами телефона и договорились быть на связи. На этом все. Я проводила взглядом мужчину, от которого мурашки по коже бегали табунами, да впрочем, как и от его друга, и отправилась к малютке. Та мирно спала в своей пластиковой кроватке. Такая сладенькая… моя Кроха. Я так привыкла к ней за эту неделю, что теперь переживала, как за родную. И пусть это не первый случай на моей практике, но именно к этой девочке я привязалась сильнее всего. Ну потому-что как-то незаметно она стала для меня особенной.

– Голубева! – шепотом окликнула моя коллега, когда зашла в комнату для новорожденных. – Опять вышла не в свой день?

– Да, я думала, что Кроху сегодня заберут.

– И что? Не забрали?

– Нет, – ответила ей с сожалением. – Ее отец слишком подавлен.

– Некогда ему подавленным ходить. Пусть радуется, что хотя бы дочь жива и здорова. Так что скажи ему – пусть берет себя в руки и забирает ее.

– Он даже не захотел разговаривать.

– Какие глупости, – возмутилась та, будто ничего не понимала.

– Ну и что нам с тобой делать? – спросила я у Крохи.

Поправив на ней чепчик, который съехал в сторону, я отправилась к заведующей. Как и думала, та совсем не обрадовалась моим новостям.

– Нет, Аня, мы не можем держать у нас детей так долго. Мы не благотворительный фонд. И ты это знаешь. Завтра же передаем ее дальше.

– Но отец же от нее не отказывается, – возразила я, но та так посмотрела на меня поверх своих очков, будто не поверила. – Он приезжал сегодня.

– Так почему не забрал? – спросила, пожимая печами. – Все, говорить не о чем. Иди.

Оставив проклятья при себе, я была вынуждена покинуть ее кабинет. И что теперь делать – даже не представляла. Хоть забирай Кроху себе. Или самостоятельно везти ее отцу и вручать лично в руки. Только кто там о ней будет заботиться, я тоже плохо представляла. Уж точно не подавленный отец. Он вообще сейчас не вызывал никакого доверия.

С этими мыслями я возвращалась домой после долгого дня. А дома до отвращения тихо, потом что сама так решила – жить отдельно от всех. Просто не хотела каждый день видеть в глазах родных упреки и недовольство, терпеть нравоучения с придирками и потакать счастью сестры из своего угла. Быть изгоем семьи вообще не самая приятная роль. Нет, никто не спорит, что сама виновата… что посмела влюбиться не в того мужчину и отказалась добровольно идти на костер. Но сейчас меня волновало далеко не это.

И вот уже вечером раздался долгожданный звонок.

– У меня вопрос, – произнес друг Станислава. – Как у тебя с нервами?

В тот момент мне показалось, что это самый странный вопрос в моей жизни.

– Нормально. А что? Вы что-то придумали?

– Да. Что, если ты приедешь к Стасу и позаботишься о девочке первое время? Это пока мы не найдем ей хорошую няню.

Я задумалась.

– Даже не знаю…

– Это будет оплачено.

– Дело не в деньгах. Просто, такие предложения услышишь не каждый день.

– Проблемы нет – если не можешь, так и скажи. Тогда я буду искать няню прямо сейчас. Но это в любом случае время.

Стоило ему это сказать, как проблема все-таки появилась – у меня. Я поняла, что не готова расставаться с Крохой и передавать другой женщине. Не готова, когда ее место предлагают мне. Когда именно я выхаживала ее все это время и так привыкла, что не успокоюсь, пока не пойму, что у нее все хорошо.

– Нет, я согласна, – ответила быстро, даже не думая о том, что именно сейчас делаю.

Похоже, придется брать отпуск. Благо, что могла себе это позволить. Главное, чтобы меня не начал искать тот, о ком даже не стоило лишний раз вспоминать.

– Отлично. Завтра приедем.

***

– Значит так – завтра мы забираем твою дочь из больницы…

Да как же он его задолбал.

– Барс, отвали, – попросил друга, наливая себе очередную порцию текилы.

– Стас, я серьезно. Сука, возьми уже себя в руки, – начал тот ругаться, со злостью вдавливая окурок в пепельницу. – Потом сам же будешь жалеть, что не сделал этого вовремя. Или ты реально хочешь от нее отказаться?

Бесит, все – вот это точно реально.

– Ты так говоришь, будто не был на моем месте.

– Именно поэтому советую не дурить. Да, теперь у нас нет наших девочек, зато у меня есть Лиза, а у тебя – твоя дочь, которую Ольга тебе оставила.

Так и держа в руке стопку с текилой, Стас вымученно вздохнув, положил ладонь на лоб и стиснул виски пальцами. Но паршивые слезы все равно прорезались на глазах. Падла, как же бесит! Вот именно – оставила. Она просто взяла и ушла.

– Да я даже не могу себя заставить посмотреть на нее.

– Она хорошенькая. На Ольгу похожа.

– Ты, бл*дь, издеваешься?! – выпалил он, отбрасывая стопку так, что та перевернулась и скатилась на землю, звонко разбиваясь на кусочки.

– Я говорю правду, – ответил придурок, доставая из своей пачки новую сигарету.

Поднявшись из-за стола, Стас прошагал в дом. Он зашел в комнату, открыл свой волшебный ящичек и достал самокрутку. Прикурил, вспоминая о том, как Оля первое время ругалась, если он позволял себе курить в доме, как была против подобных сигарет. Сейчас на это было плевать. Сейчас никто ему не возразит, потому что некому. Теперь у него нет причин себя сдерживать. Упираясь руками в комод, Стас закрыл глаза, ощущая, как густой, сочный дым нежно ласкает нёбо. И какая ему дочь, когда одолевает одно желание – напиться и накуриться в хлам, чтобы только сдохнуть.

– Привет, – вдруг услышал он женский голос.

Это была блондинка Барса, Лиза. Он даже не услышал, когда та успела приехать. Да еще так тихо подкралась.

– Я там кое-что привезла. Пойдем ужинать?

Бл*, прям сам фонд помощи осиротевшим.

– Не хочу. Иди к Барсу.

– Стас, надо покушать, – начала доставать блондинка.

– Свали, а?

И плевать, что это было грубо. До Ольги он вообще не задумывался над своими манерами. После нее тоже не собирался. Так хотя бы люди понимали все гораздо быстрее, как та же Лиза, которая тут же развернулась и оставила его в покое. Невольно взгляд уперся в кровать, где когда-то трахал любимую. Оглядел комнату, которую теперь ненавидел. Все ее вещи – они так и лежали на тех местах, где она оставила. Он ничего здесь не трогал, кроме какого-то своего шмотья. Отойдя от комода, Стас сел на пол возле кровати и снова затянулся вкусным дымом. Провел рукой по голове. Закрыл глаза. Черт, он ведь даже не знал, что ему теперь делать дальше? Он не хотел никакого ребенка – без Оли своей не хотел…

Когда он вышел обратно на улицу, уже стемнело. Эти двое так и сидели за уличным столом, в обнимку. Привязались к нему, как пиявки. И смотрели так взволнованно, сочувственно, особенно эта Лиза, что вызывало приступ отвращения. На столе стояла еда – котлеты, вареная картошка, пара каких-то салатов, прям пир горой. Эта блондинка почему-то решила, что его нужно подкармливать. Воткнув вилку в одну из котлет, Стас поднес ее ко рту и откусил кусок. Только не понимал – вкусно или нет, да плевать вообще, лишь бы набить желудок.

– Может, разогреть? – подорвалась Лиза.

– Успокойся, – сразу попросил ее Барс, усаживая обратно к себе.

Хорошо хоть дружище догадался налить. Пили молча, не чокаясь. А когда доел, сначала выкурил сигарету из пачки Барса, а потом встал и снова отправился в дом. По дороге достал из холодильника пару бутылок пива и поднялся на второй этаж. Одна из комнат была свободна. Еще утром, пока их с Барсом не было, Лиза успела поменять здесь постельное белье. Такая заботливая, аж противно. Возле кровати сбросил ботинки, включил тяжелую музыку, открыл бутылку пива и прикурил новую самокрутку.

***

Я была так взволнована, будто забирала из роддома своего ребенка. Да еще Крохе это не сильно нравилось – все кряхтела и плакала. В отпуск отпустили без проблем, потому что давно не брала, да и рук пока хватало из-за практикантов. К этому дню я кое-что прикупила – простенький махровый конверт для выписки, розовый, пару комплектов одежды. Детское питание и памперсы взяла из больницы, на первые пару дней. Ну и так еще по мелочи. Потому что совершенно не знала, что меня ждет там, куда еду. Хорошо хоть друг Станислава привел с собой девушку, которая вызвалась мне помогать.

– А какие там условия? – спросила я у Лизы. – Далеко ехать?

– За город. Там свой дом, – сказала и улыбнулась Крохе, которую держала на руках. – Такая лапочка.

– Тогда мне лучше поехать на своей машине. Поедешь со мной?

– Конечно.

Наконец-то это случилось – Кроху все-таки забрали домой. Правда, отец вышел из машины всего лишь для того, чтобы подписать документы. И даже не подошел к ребенку. Я попыталась списать это на его скорбь. Да и выглядел он не важно, не лучше, чем вчера. А пока мы ехали, вдвоем с Лизой, пока мужчины гнали на Бумере впереди нас, я решила воспользоваться моментом.

– Он всегда такой? – спросила у девушки. – Станислав, я имею в виду.

– Да, очень тяжелый человек. Я так и не нашла с ним общий язык, хотя мы знакомы не так уж и долго.

– У него в доме есть хоть что-то, необходимое для ребенка?

– Да, все есть, ребята готовились, – произнесла с грустью, едва не начиная плакать. – Блин, так жалко… это правда, что говорят врачи? Неужели у молодой девушки может внезапно остановиться сердце во время родов?

От ее вопроса я внутренне напряглась. Всю неделю эта ситуация была на слуху у всего отделения, так и шептались по углам, и слухи ходили разные.

– Во время родов может случиться все, что угодно. Нагрузка на женский организм происходит огромная. Тем более, насколько я знаю, у Ольги были некоторые осложнения. С ней сильно намучались, хорошо хоть с малышкой ничего не случилось.

– Да она вроде не жаловалась на здоровье.

Я пожала плечами. Что тут скажешь?

– И ведь они так и не определились с именем. Даже не знаю, как Стас ее назовет, – продолжила Лиза.

– А какие были варианты?

– Майя или Софья.

– Оба хорошие, мне нравится. А у тебя дети есть?

– Нет пока. Но планируем.

– Это с другом Станислава?

Она улыбнулась, и в этой улыбке отразились все ее чувства к своему мужчине.

– Да. Его зовут Глеб. Но можно и Барс.

Я еще раз посмотрела на девушку – красивая, нежная, милая. И что она делает с этими суровыми мужиками?

– И как тебя угораздило в эту компанию?

– Долгая история.

– Любовь?

– Да, – произнесла с той же улыбкой. – А ты замужем?

Ой, как я не любила подобные вопросы.

– Нет, но у меня были некоторые отношения… серьезные.

– Понимаю.

Мы ехали чуть больше часа. От города было не так уж и далеко. Территория ухоженная, домик приличный. Правда разглядывать было особо некогда – Кроха проснулась и начала капризничать, требуя ее накормить.

– А здесь есть кухня? – спросила у Лизы.

– Да, пойдем.

Мы зашли в дом. На мое удивление тут оказалась приличная кухня. Похоже, хозяйка любила готовить. Здесь удалось быстро сориентироваться. Я развела детское питание и забрала Кроху у Лизы, чтобы покормить. И все это время мужчина так и не появились в доме.

– Они хоть бы вышли из машины? – спросила я у девушки, которая стояла у окна.

– Нет. Стас, конечно, сильно переживает.

– Но не будет же он игнорировать своего ребенка.

– Даже и не знаю, что предположить. Чем еще помочь?

– Было бы неплохо, если бы ты меня сориентировала по дому и показала, где будет спать наша Кроха.

– В этом доме ее ждали – здесь у нее есть и своя комната и кроватка. Одежда, пачка памперсов и все прочее – есть, наверное, все.

Я вздохнула. Ждали, так точно, но наверняка вместе с мамой. А теперь… теперь она словно была и не нужна в этом доме. Здесь даже стоял легкий запах курева, причем свежий, будто не успел проветриваться с ночи.

– Он один здесь живет?

– Да, но мы стараемся почаще заезжать к нему, иногда остаемся на ночь. Может и еще кто-то заехать из друзей, но это редко. Он пока больше никого не хочет видеть.

– А где же родственники?

– Я так поняла – у него уже нет родителей. А у нее только отец, у которого своя семья. А остальные как-то не фигурировали.

– Ясно. Грустно это все.

– Очень.

***

Они уже курили по третьему кругу, продолжая сидеть в машине. Он нервничал, хотя не мог бы даже озвучить – почему. Барс, сука, все-таки заставил его встать утром и поехать в больницу. Заставил забрать дочь домой. Теперь с ней возились там, в доме, две наседки. Теперь в его доме будет чертовски тревожно, будто до этого он находил там покой. Хоть бери и съезжай. Все равно это не его дом, а Ольги, который достался ей от обеспеченного папули. Хотя, по документам может и его, все-таки у них был официальный брак. Он в этом не разбирался. Даже жениться не планировал. Оля захотела, уже после того, как забеременела. Так что свадьба была тихой, в узком кругу.

– Мы до утра здесь будем сидеть? – заворчал Барс.

– Можешь валить.

– Это, вообще-то, моя машина.

– Считай – арендую.

– Да хорош, Стас. Твоя дочь не кусается.

Выдохнув дым, он провел ладонью по голове. Нет, кусается, еще как кусается – одна мысль о том, что она рядом, уже скручивала в узел все внутренности. Сейчас бы сигаретку из ларца, да за ней нужно идти в дом.

– Не хочу я ее видеть, ясно?

Барс рядом вздохнул и тихо выругался. Какое-то время поддержал его молчание и вышел из машины.

– Эй! – окликнул он.

– Что?

– Будь другом, принеси пару косячков… и пиво.

– Да пошел ты, – ответил придурок, прежде чем повернуться к нему спиной.

– Барс!

А тот поднял руку и показал ему средний палец. Козел. Прям вывел. Так, что ему все-таки пришлось выйти из машины и отправиться в дом самому. Залетел через дверь и притормозил, прислушался… только тихие женские голоса, где-то в детской. Смело шагнув, Стас направился наверх, куда перенес свой ларец. Достал пару сигарет, затем взял еще четыре, прежде чем спуститься вниз. Зашел на кухню и залез в холодильник, взял пару бутылок пива. Но когда закрыл дверь, сразу наткнулся взглядом на медсестричку, которая заходила на кухню… с ребенком. Он так вздрогнул от неожиданности, что напугал ее, отчего она дернулась и инстинктивно прижала мелкую к себе. Да и сам, твою мать, испугался.

– Сука, бл*дь, можно не шляться по всему дому?! – заорал он, пугая ее и бабу Барса до кучи еще сильнее.

И не только их. Когда мелкая открыла рот и звонко заплакала, ему показалось, что вот-вот заложит уши. И это дерьмо ему теперь терпеть? Засунув в рот косяк, Стас поспешил на улицу, к Барсу, который сидел за уличным столиком.

Глава 2

– Господи, я так испугалась, – призналась, качая Кроху в попытке успокоить.

– Не ты одна, – ответила Лиза.

– Я уже не уверена, что справлюсь. Станислав просто… кошмарный.

Лиза посмотрела на меня, и в глазах сплошное сочувствие.

– Хочешь, мы останемся?

– Да, очень.

Я действительно была бы очень рада их компании. Потому что не представляла, как выдержу этот день и первую ночь со Станиславов под одной крышей. Тем более с маленьким ребенком. На секунду возникла мысль, что это все неправильно. Что может не нужно настаивать на том, чтобы убитый горем отец принимал своего ребенка. Но тут же удивилась собственным мыслям. Не помочь ему, бросить, отобрать девочку – вот это неправильно. И я почему-то была уверена, что он обязательно изменится. Дети неизбежно меняют своих родителей. Просто этому несчастному мужчине нужно время, чтобы пережить свою потерю, чтобы принять Кроху, которая сможет эту потерю восполнить. Да, я почему-то в это верила. И пусть, даже если только потому, что сама этого сильно хотела, для своей Крохи.

Стоило малышку покормить, как она снова уснула. Лиза предложила вынести ее на задний двор, чтобы поспала на свежем воздухе. Это было даже удобно. Даже удалось вынести коляску, которую поставили перед дверью, чтобы потом спокойно заняться обедом и ужином. Тем более в неплохой компании. Лиза мне сразу понравилась, отзывчивая и хорошая девушка. А вот на счет ее мужчины пока не определилась. Вроде и неплохой, но такой же суровый и неприветливый, как и его друг. Обедали оба на улице. Там же долго о чем-то разговаривали. Курили и выпивали. Так что вечером им стало уже не до ужина. Станислав вошел в дом только при помощи Барса, когда сам уже едва передвигался. Он не буянил, не кричал, молча поднялся на второй этаж, где его уложили на кровать. Я смотрела на это и все понимала, но очень надеялась, что это временно. Потому что подобная компания не для маленького ребенка, тем более, если он останется с таким отцом один на один. Зато теперь поняла, почему Кроху никто не забирал – потому что присматривать за ней здесь действительно некому.

Этой ночью я почти не спала. Кроха часто хныкала, просила есть. Так что мы с ней то ели, то кряхтели, и совсем чуть-чуть подремали. В пять утра, когда я зашла на кухню за новой порцией молочной смеси, спустился и Станислав. Помятый, всклокоченный, небритый. Да еще этот шрам на губах. Одарил меня недобрым взглядом и достал из холодильника бутылку с водой. Устало сел за стол, буквально рухнул. Выпил все остатки воды, а потом взял и бросил пустую бутылку на пол. Я даже вздрогнула, удивляясь подобному хамству. Нет, я понимала, что это его дом, но он выглядел достаточно ухоженным, чтобы ожидать чего-то подобного от хозяина. Открыв дверцу, где у него тут стояло мусорное ведро, я сказала:

– Вы не добросили.

Протирая лицо руками, он прервался, чтобы посмотреть на меня.

– Так добрось. Все равно стоишь рядом.

Я повернулась к нему, держа в руке детскую бутылочку. До кухни уже стало доноситься недовольное ворчание Крохи.

– Я здесь для того, чтобы присматривать за вашим ребенком, Станислав, а не за вами.

Развернувшись, просто ушла, и на свое счастье ничего не услышала в спину.

Не спать ночами и сутками для меня было привычно, но это все равно тяжело. Благо в десять утра мне на помощь пришла Лиза. Она взяла Кроху на себя, позволив мне поспать пару часов. Этим же, похоже, занимался и Станислав. Потому что, когда Лиза со своим Барсом уехали, и я осталась с ним наедине, мужчина даже не собирался отправляться спать. Да еще Лиза попросила: