Чудо для чудовища

***

Когда он проснулся, то не сразу понял, почему спал в их с Олей комнате. Не сразу вспомнил, что было этой ночью. А лучше бы вообще не вспоминал. Насилие – не его метод общения с женщиной. Черт… похоже, он сорвался и трахнул няню своего ребенка, эту отвратительно сексуальную медсестричку. Об этом явно говорили расстегнутые штаны, как и лежащий на кровати ПМ говорил о том, что еще он едва не сделал. Теперь сожалел – что ничего не получилось. Сейчас бы не ощущал такого мерзкого отвращения к самому себе. Да еще некстати кольнул мелкий испуг, заставляя встать на ноги и выйти из комнаты. Но когда он заглянул в детскую, то сразу успокоился, даже слегка удивился, потому что Аня была здесь, спала на кровати рядом с мелкой.

Отвернувшись, Стас поплелся в ванную комнату. Адски хотелось под душ, а еще почистить рот, курить и кофе. Он только проснулся, а ощущал себя так, будто его переехал грузовик, несколько раз. У него болел каждый мускул, когда на душе и так полная хрень, будто избили со всех сторон. Снова залез под воду в одежде. Еще долго стоял, прежде чем раздеться. Помылся с головы до пят, два раза. И все равно будто еще пьяный или под кайфом. Ополоснулся под холодной водой. Когда же вышел, пришлось искать чистую одежду. Та нашлась в его комнате наверху, аккуратно сложенная и поглаженная, не им, а той девчонкой, которую ночью взял силой. Какого хрена она вообще здесь хозяйничает? Бесит! И ведь действительно удивляло – почему не ушла после сегодняшней ночи?

Одевшись, Стас спустился вниз, но Ани в детской уже не было. Зато из кухни доносился шум. Но стоило ему шагнуть туда, как резко стало тихо. Стоя у раковины, Аня застыла и покосилась на него – всего лишь. Ни взгляда, ни слова, одна испуганная настороженность. Подобралась так, будто боялась очередного нападения. А когда он подошел к кофемашинке, девушка проводила его косым взглядом, очень внимательным.

– Какого хрена ты здесь делаешь? – спросил напрямую скрипучим голосом. – Почему не свалила?

– Я не хочу с тобой разговаривать, – было ему ответом.

Надо же, как будто он сам этого хотел со страшной силой. Лучше пойдет покурит. Но стоило заглянуть в последнюю пачку сигарет и увидеть всего одну из них, чтобы окончательно возненавидеть это утро.

Да почему жизнь такое дерьмо?!

Зато, похоже, у него появился веский повод поднять свою задницу и убраться отсюда самому, хотя бы до магазина и за новой порцией своего фирменного успокоительного.

***

«Почему не свалила?» Потому что… потому что дура. Стас откровенно меня ужасал. Он даже не извинился. Даже не посчитал, что виноват. Будто этой ночью не произошло ничего особенно. Видимо, не для него. Когда я теперь не находила себе места. Первое – я жила в доме с опасным самоубийцей. Мужчина был настолько подавлен, что едва не покончил с жизнью. И пусть в этот раз я его отвлекла, но это не значило, что не повторит при случае. Ему явно нужна психологическая помощь.

Да и мне, похоже, не помешала бы. Потому что второе – я не понимала, почему за свою добровольную помощь должна терпеть такое поведение? Почему вообще со мной что-то не так? Я могу разрешить лучшему другу лишить меня девственности в его машине, а потом сделать неудачный аборт, лишь бы не расстроить отца. Могу решить, что хочу пойти учиться в медицинский, лишь бы его порадовать и искупить грехи. А потом влюбиться в мужа своей сестры и испортить отношения со всей семьей напрочь. А могу переехать жить к незнакомому мужчине, потому что привязалась к его дочери, и позволить ему такое, за что не простила бы ни одна нормальная женщина. Мое чувство самосохранения где-то дает сбой, слишком часто. Я не стала нормальным специалистом, потому что была занята личными делами. Я потеряла все: семью, ребенка, карьеру, возможность любить. А теперь еще и гордость. Потому что действительно «не свалила», не побежала в полицию писать заявление, не бросила свою Кроху с ее опасным папашей. Даже нашла себе дополнительное оправдание, почему не могу отсюда уехать – потому что машина Стаса перегораживала выезд с территории его дома. И уже утром я взяла себя в руки и пошла готовить для нее очередную порцию смеси.

Едва проснувшись, Стас показался мне на глаза и куда-то уехал. Так он освободил проезд. Я посмотрела на это, а потом отвернулась и направилась кормить Кроху. Но стоило мне в ее присутствии хоть немного успокоиться, как зазвонил телефон, и на экране отразилось имя, которое всегда заставляло меня волноваться. В этот раз пришлось уговаривать себя взять трубку, потому что знала – терпение этого человека очень короткое.

– Да.

– Ну привет, – сказал мне Виктор.

– Привет.

И сразу к делу:

– Могу я узнать – где ты?

– Вить, ты обещал, что не будешь меня душить своим вниманием…

– Я помню. Как и ты мне обещала – отвечать на мои звонки.

Я вздохнула. А во рту уже образовался сухой ком.

– Вить…

– Мне сказали, ты взяла отпуск.

Началось.

– Да.

– И где же ты его проводишь, могу я узнать?

– Вообще-то, это мое личное дело.

– Не начинай, если не хочешь, чтобы начал я – тебя искать.

Он не отстанет, было очевидно, как и много раз до этого. К тому же я его, похоже, разозлила.

– Я за городом, у подруги.

– И как ее зовут?

– Лиза.

Он сделал паузу, наверняка пытаясь для себя определить, поверить ли в мои слова или нет.

– Так что ты хотел? – спросила тогда я.

– Поужинать.

– Не хочу.

– Мне за тобой заехать? – нагло спросил он.

– Нет, я серьезно. Вить, мне не до тебя сейчас. Подруга только что родила, я помогаю ей с ребенком, – соврала ему без зазрения совести, потому что правда все только усложнит.

– И когда будешь свободна?

– Давай через месяц.

– Ты специально?

– Нет. Как Рита?

– Как всегда. Поехала в Париж отдохнуть. Она, видите ли, устала.

– Натка с няней?

– Да. Уже начала путаться, которая из двух ее настоящая мать.

– Иногда мне кажется, что ты строг только со мной.

– Ты не права, моя маленькая…

– Витя! – завопила я, когда последняя фраза прошлась по воспаленным нервам. – Я же просила больше не говорить мне это.

– А я просил брать трубку, когда звоню! Может, все-таки выделишь для меня один вечер?

– Обязательно. Но позвоню сама, ладно?

– Хорошо. Жду. Только не испытывай мое терпение.

Он отключился первым, все равно оставляя за собой последнее слово. Очень четкое слово, прямое предупреждение, которое не стоило оставлять без внимания. И мне как-то резко стало нехорошо. Даже не понять теперь, как простое желание помочь чужому человеку стало закручиваться для меня в какой-то гремучий коктейль. Ведь я едва успокоилась, едва смогла договориться со своими демонами, чтоб перестали меня терзать. А тут и Стас со своими и Витя, как главный из них воплоти.