– К черту, Гарри, не будь собакой на сене. Тебе ведь не интересна младшенькая, так позволь мне избавить тебя от нее.
Гарри моргнул. И ведь правда, ему гораздо легче будет обсуждать с миссис Бэббакомб создавшуюся ситуацию в отсутствие ее падчерицы.
– Так и быть… раз ты настаиваешь. – В конце концов, в доме тетушки Эм на Джеральда можно положиться, он будет держать себя в рамках дозволенного. – И не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Обрадованный Джеральд легко вскочил на сиденье, и в то же мгновение Гарри щелкнул вожжами. Лошади резво помчались вперед, и Гарри пришлось применить все свое умение, чтобы унять их прыть на заполненной экипажами Хай-стрит. Как только город остался позади, он дал им волю, так что до тенистой аллеи перед домом тетушки Эм они доехали в самое короткое время.
Тут к ним резво подбежал помощник конюха, чтобы позаботиться о лошадях. Гарри и Джеральд поднялись по ступеням крыльца к парадному входу. Дубовая дверь была раскрыта настежь, как это нередко бывало. Братья вошли в дом. Гарри небрежно бросил перчатки на золоченый столик у входа.
– Видимо, придется отправиться на поиски. Деловая встреча с миссис Бэббакомб продлится, думаю, не более получаса. Буду очень признателен, если ты сможешь на это время занять мисс Бэббакомб.
Джеральд залихватски вздернул бровь.
– Будешь признателен настолько, что позволишь править твоими лошадьми до города?
Гарри заколебался.
– Может быть, но не слишком рассчитывай на это.
Джеральд усмехнулся и оглянулся по сторонам.
– Откуда начнем?
– Ты берешь на себя сад, а я – дом. Если понадобится помощь, позову.
Лениво махнув рукой, Гарри отправился по коридору. Беззаботно насвистывая, Джеральд повернулся и вышел через парадную дверь.
В небольшой столовой и гостиной никого не было. Затем он услышал чье-то пение под причудливый аккомпанемент лязга садовых ножниц. Тут он припомнил небольшую комнатку в конце дома, где тетушка устроила зимний сад. Здесь он и нашел Эм, которая составляла красивый букет в огромной вазе.
Гарри вошел, напустив на себя безразличный вид:
– Доброе утро, тетя.
Эм повернула голову и ошеломленно посмотрела на него:
– Черт возьми, что ты здесь делаешь?
Гарри недоуменно моргнул:
– А где, по-вашему, я должен находиться?
– В городе. Я была уверена, что ты будешь там в это время.
После секундного колебания Гарри признал свое поражение и обреченно спросил:
– Почему?
– Потому что Люсинда, то есть миссис Бэббакомб, полчаса назад поехала в Ньюмаркет. Она никогда раньше не была в городе и захотела осмотреться.
Гарри почувствовал холодок на затылке.
– И вы отпустили ее одну?
Эм повернулась к своим цветам и взмахнула ножницами.
– Святые небеса, конечно нет! Ее сопровождает грум.
– Грум? – Голос Гарри звучал мягко, изысканно-вежливо, но от его тона у любого, даже самого нечувствительного, человека по спине побежали бы мурашки. – Это тот паренек, с волосами как пакля, что вчера приехал с ней?
С некоторым удовлетворением он наблюдал, как предательский румянец окрашивает высокие скулы лица тетушки.
В замешательстве Эм пожала плечами:
– Она независимая женщина… с ней особенно не поспоришь. – На самом деле Эм прекрасно понимала, что не должна была отпускать Люсинду в Ньюмаркет на этой неделе без более внушительного сопровождения, однако ей пришлось прибегнуть к этой небольшой хитрости, чтобы достичь четко поставленной цели. Повернувшись, она оглядела племянника. – Хотя, думаю, ты бы мог попробовать.
На мгновение Гарри не поверил своим ушам. Чтобы Эм не смогла кого-то переспорить?! Прищурившись, он с внезапным подозрением вгляделся в ее лучившееся доброжелательной улыбкой лицо. Предатель в собственном лагере – только этого ему недоставало! Он поджал губы, сухо кивнул и проговорил сквозь зубы:
– Попытаюсь, уж будьте уверены.
Повернувшись на каблуках, он широким шагом покинул комнату, пересек коридор, вышел из дома и вскоре уже был в конюшне. Помощник конюха озадаченно посмотрел на него, но Гарри был безмерно рад, что лошади еще не выпряжены.
Он схватил вожжи и легко вскочил на козлы. Щелкнул кнут, и лошади сорвались с места. Возвращаясь в город, Гарри, кажется, установил свой новый рекорд.
И только когда он был вынужден придержать лошадей из-за плотного движения на Хай-стрит, он внезапно вспомнил о Джеральде. Гарри с чувством выругался, сожалея о потере помощника в своих поисках, тут же спохватился и принял обычный бесстрастный вид. Одним глазом следя за дорогой, он принялся тщательно осматривать переполненные людьми тротуары. Однако хорошенькой темноволосой головки не было нигде.
Зато он обнаружил немалое количество любителей скачек – его друзей и знакомых, – которые, как и он сам, были слишком опытны, чтобы терять этот день на ипподроме. Он не сомневался ни секунды, что любой из них был бы только рад провести это время рядышком с одной прелестной темноволосой вдовой и точно не счел бы этот день прожитым зря.
Добравшись до конца улицы, Гарри снова выругался. Он пренебрег риском и круто развернул экипаж, проехав менее чем в дюйме от блестящей дверцы недавно купленного фаэтона. У медлительного кучера, который им правил, едва не сделался апоплексический удар.
Не обращая внимания на возникшую суматоху, Гарри быстро проехал к «Башне» и доверил своих любимых серых заботливым рукам главного конюха. Тот подтвердил, что карета Эм находится здесь. Гарри тайком осмотрел гостиную и, не обнаружив Люсинды, с облегчением выдохнул; «Башня» была самой настоящей берлогой: здесь зачастую отдыхали ему подобные личности. Выйдя на улицу, он остановился, чтобы оценить обстановку. И обдумать, что означало это загадочное «осмотреться», о котором упомянула Эм.
Библиотеки в городе не имелось. Тогда он направился к церкви чуть дальше по улице. Но ни одной похожей женщины не заметил ни в священных стенах, ни на дорожках среди могил. Городские сады были излюбленной темой для насмешек – никто не приезжал в Ньюмаркет восхищаться цветочными клумбами. В чайных комнатах миссис Добсон, как и всегда, велась оживленная торговля, но элегантная темноволосая вдова не удостоила их своим присутствием.
Вернувшись на тротуар, Гарри остановился, уперев руки в бока, и невидяще смотрел на другую сторону улицы. Какого дьявола происходит? Где она?
В этот момент краешком глаза он заметил промелькнувшее голубое платье и повернул голову как раз вовремя, чтобы узнать темноволосую женщину, с достоинством входившую в двери «Зеленого гуся». Какой-то взъерошенный парень семенил позади.
За дверью гостиницы Люсинда сразу же погрузилась в безраздельно царивший здесь сумрак. Очень затхлый сумрак. Когда ее глаза наконец привыкли к темноте, она обнаружила, что стоит в холле. Слева от нее находился вход в бар, две двери справа, очевидно, вели в отдельные кабинеты. Прямо перед ней виднелся замусоленный прилавок, представлявший собой продолжение стойки бара. На поцарапанной столешнице прилавка одиноко лежал потускневший от времени колокольчик.
Едва удержавшись, чтобы не поморщиться, Люсинда прошла вперед. Добрых двадцать минут она изучала здание снаружи, отметив и грязную осыпавшуюся побелку, и беспорядок во дворе, и подозрительный вид двух попавшихся ей навстречу постояльцев. Протянув руку в перчатке, Люсинда взяла колокольчик и решительно позвонила. Вернее, хотела позвонить, однако колокольчик издал лишь глухой лязг. Перевернув его, леди обнаружила, что язычок сломан.
Раздраженно скривившись, Люсинда поставила колокольчик на место и подумывала о том, чтобы попросить ожидавшего ее у двери Сима громко позвать хозяина, как вдруг чья-то большая тень заслонила собой то небольшое количество света, что проникало в эту преисподнюю. В комнату вошел мужчина, очень высокий, толстый – настоящий великан. Грубые черты его лица были ничем не примечательны, однако глаза, утопавшие в складках жира, были лишены какого-либо выражения.
– Да?
Люсинда растерянно моргнула.
– Вы мистер Блаунт?
