Мистические рассказы. Торшерная терапия
– Не со мной, – шептала Вера. А Стенка думала: просто платье не то. Будет и другое. Тоже белое…
⠀
– Чужие письма читать нехорошо, – полувопросительно сказала Сова, доставая из папки пожелтевший конверт. Стенка искренне надеялась, что её молчание примут за одобрение. Сова поняла – и развернула листок.
⠀
В цветочек и белоснежное, идеально гладкое. Стопки постельного белья высились на диване. Стенка, блаженствуя, дышала нежной лавандой.
– Верочкино приданое, – улыбнулась хрупкая женщина. Люба и Лёва звали её мамой, дети – бабушкой. Стенка знала её настоящее имя: Надежда. Душа дома. Она наполняла его ароматом пирогов и умиротворением.
Стенка старалась не думать, что хрупкое тело истончилось, как паутинка, и душа в нём держится из последних сил.
Год спустя Люба перебирала бельё. Пальцы дрожали. Стенке передалось её волнение. Люба погладила мягкой тряпочкой, успокаивая. Подошла к телефону, покрутила диск – Стенка сбилась со счёта, в который раз. И наконец получила ответ. Солнце озарило её счастливое и растерянное лицо:
– Девочка!
«Дорогие дедушка и бабушка! Я расту не по дням, а по часам! Знаю, что я продолжение Веры, Надежды, Любови. И потому давно шепнула маме на ушко моё имя».
⠀
– «Ваша внучка София», – шёпотом закончила Сова. Бережно сложила записку. Достала телефон цвета лаванды и погладила, пробуждая.
– Это София. Да, я буду участвовать.
Сова нажала отбой.
Звонко щёлкнул замок.
– Я дома! – Люба снимала шляпу. – Сейчас чайку, потом пельменей налепим… Что случилось?
– Всё хорошо, – заверила Сова, последний раз шмыгнув носом. Подхватила пакеты, потащила на кухню. – Я… решила попытаться.
Люба просияла:
– Горжусь тобой.
– Спасибо. Но… Вдруг я не пройду? Не потяну? Мне страшно.
– Твоей прабабушке было страшно ходить на завод под бомбёжкой. Мне – подумать, что никогда больше не встану после болезни. Твоей маме – потерять тебя до рождения. Но нам хватило сил. И ещё осталось. Мы подарили их тебе.
– Я знаю.
– Давай решать вопросы по мере поступления, – улыбнулась Люба, вытирая руки.
Сова угукнула, ставя на плиту чайник.
⠀
Проводив Сову, Люба сварила кофе. Стенка затаила дыхание. Загадала. Люба достала тонкую фарфоровую чашку. Стенка облегчённо выдохнула: все получится!
⠀– Билеты, виза, квартира, – вслух рассуждала Люба. – Возьму кредит, надо всё узнать поточнее…
«Давай!» – скомандовала Стенка. Тонкая полочка поднатужилась, крепления с правого края треснули. Разлетелись винтики, пружины, карандаши. На пол упал вытертый кожаный бумажник – Любин подарок на юбилей.
Лёва начал откладывать деньги, как только вышел на пенсию. Из прозрачного кармашка торчал уголок фотографии: совсем ещё молодой Лёва держит смеющуюся Сову. А та летит, раскинув ручки.
⠀
***
Сова смотрела в иллюминатор на яркие звёзды. Через четыре минуты взлёт. Через четыре часа – страна мечты.
Семестр в Сорбонне – она выиграла этот конкурс! Подала документы в последнюю минуту. Написала тесты на одном дыхании. И не сразу поверила звонку из деканата.
Открыла телефон, прежде чем перевести в режим полёта.
«Верю, всё будет хорошо» – ласковый взгляд прабабушки с фотографии в галерее.
«У тебя получится» – СМС от Любы.
«Люблю». Мама.
Набрала в ответ: «Люблю». Пристегнула ремень. И почувствовала: Лёва крепко держит её за руку.
⠀
***
Оживлённые голоса, смех. Раскладывают стол-книжку, то и дело хлопают дверцами Стенки, достают праздничную скатерть и посуду: Сова вернулась!
– А это тебе.
На аккуратной стопке наволочек и полотенец – холщовый мешочек с сиреневой лентой. «Caroline Provence».
Стенка вдохнула любимый аромат лаванды.
Василиса Долина
Хотите верьте, хотите нет
Случилось это за пару месяцев до нашей с Пашей свадьбы. К моей тогда еще будущей свекрови на июньские праздники приехала из Тулы старая подруга Валентина Павловна с дочкой Таней, моей ровесницей. Любовь Михайловна, мама Пашки, очень их ждала и все рассказывала мне, как раньше они, когда были соседями, постоянно все делали вместе: всюду ездили-ходили, отмечали праздники, копали огород. В общем, жили душа в душу. Дети вместе гуляли, играли, ходили в школу, Таня ждала Пашу после уроков, чтобы пойти домой: он был старше и заканчивал позже.
По секрету Любовь Михайловна рассказала, что Таня – первая Пашкина любовь. Татьяна была уверена, что когда-нибудь выйдет за него замуж. Но из-за того, что свекрови пришлось переехать, они долго не виделись. А когда наконец увиделись, первая влюбленность давно прошла и у обоих были другие интересы. Правда, по прошествии некоторого времени Таня объявила, что это Любовь Михайловна виновата в том, что они не вместе, потому что увезла от нее Пашку.
В общем, я была готова к встрече с возможной соперницей. Через два месяца планировалась наша с Пашей свадьба. Мы четыре года вместе, а любим друг друга все так же сильно, как и в начале отношений.
Утром Павлик встретил гостей, отвез к маме. А после обеда и мы приехали к Любови Михайловне. Причесавшись, накрасившись, надев любимое платье, я решила, что выгляжу великолепно и никакая первая любовь будущего мужа мне не страшна.
Таня оказалась очень милой и скромной девушкой. Мы быстро нашли общий язык и интересные темы. Оставив мам одних, втроём пошли в кино. Всю дорогу болтали, смеялись, Паша и Таня вспоминали общих знакомых, давние истории, но никаких намеков на романтические отношения я не заметила. Мы отлично провели время. На обратном пути купили огромный вкуснейший торт, у Любови Михайловны попили чай и довольные поехали домой.
Проснулась я от странных звуков. Когда открыла глаза, увидела еще более странную картину: мой Пашка собирал вещи! Я села в кровати.
– Солнце мое, а что это ты делаешь? – спросила я осторожно.
– Ой, ты проснулась, извини, что разбудил, – сказал Паша, однако не прекратил своё занятие. – Просто, видишь, какое дело… Я не люблю тебя. Понял, что мне нужна только Таня. Поэтому сегодня уезжаю с ними!
– Что-о-о?! – только и смогла вымолвить я.
Он тяжело вздохнул, сел рядом на кровать и, заглянув мне в глаза, четко и медленно произнес:
– Я те-бя не люб-лю, понимаешь? Не люблю! Я Таньку люблю! И хочу с ней жить, поэтому поеду к ней.
– В Тулу? – опять задала глупый вопрос я.
– Ну да! Будем вместе квартиру снимать, потом поженимся, если хочешь – позовем тебя на свадьбу…
– Да ты что, рехнулся, что ли? – наконец не выдержала я.
– Ну, Марусь, пойми. Люблю ее, сил нет! – Он встал с кровати и продолжил собирать вещи. – Я даже не знаю, когда до меня это дошло. Утром проснулся, и как гром среди ясного неба – ЛЮБЛЮ, и все! Жить с ней хочу, детей хочу, видеть ее каждый день хочу.
Тут мое терпение кончилось. Вскочив с кровати, я развернула Пашку к себе лицом, посмотрела в глаза – обычные глаза, немного сонные, пощупала голову – температуры нет, похлопала по щекам. Хорошо так похлопала, он даже схватил меня за руки:
– Ну что ты делаешь! Со мной все хорошо. Постарайся меня понять. Пожалуйста! Ведь ты же всегда понимала, как никто другой!
Видимо, из-за шока я спокойно села на кровать. Наблюдая, как он отовсюду достает свои вещи, действительно попробовала его понять. «Неужели он правда меня разлюбил? За один вечер? Нет, не может этого быть. Тут что-то не так. Я бы еще поняла, если бы она была длинноногой блондинкой с голубыми глазами и золотыми волосами. Но это не так! Да, она симпатичная, веселая, но у меня есть подруги намного красивее. Нет, тут что-то не так. Может, она его заколдовала? Боже, что я говорю, какое колдовство! Наверное, у них что-то вчера было, а я не заметила!»
– Пань, ты с ней целовался, да?
– Нет, не целовался.
– Может, она что-то тебе сказала? Что любит, например?
– Нет, не говорила такого.
– Хм. А она вообще в курсе, что ты ее любишь и хочешь с ней жить?
– М-м-м… Нет! Что-то я об этом не подумал. Но если и не любит, то полюбит! Я все для этого сделаю!
– А куда же ты тогда собираешься? Вдруг она не захочет с тобой жить?
– Ну и что! Все равно уеду с ней, поживу пока в другом месте!
– Паш, а как же работа?
– Завтра позвоню, возьму пока отпуск за свой счет, а там разберемся!
«Боже, боже, – думала я. – Может, он головой ударился? Точно. Это все объясняет. Наверное, у него что-то сдвинулось. Так, и что тогда делать?»
И тут мой взгляд наткнулся на подушку. Решив, что клин клином вышибают, взяла ее, тихо подошла к Пашке. Размахнулась и ка-а-ак дала ему подушкой по голове!
– Да ты что?! – отпрыгнул он. – Успокойся немедленно! Не надо драться. Ничего не сделаешь! ВСЕ!
«Не помогло», – вздохнула я, и тут мне пришла еще одна мысль. Побежала на кухню, налила в стакан холодной воды, вернулась в комнату:
– Па-а-аш!
– Ну что? – повернулся он.
Я тут же выплеснула воду ему в лицо.
– Так, – скрипнул зубами любимый, утираясь, – последний раз тебе говорю: успокойся! Да, это тяжело, но не надо драться, бить посуду и что ты там еще планируешь! Извини, так уж вышло, я полюбил другую. Не надо устраивать истерики, давай будем вести себя как взрослые люди. Я сейчас быстро соберусь и уеду. Тебе будет легче, если ты не будешь меня видеть!
Вот после этих слов, произнесенных спокойным ровным тоном, мне стало по-настоящему страшно. До этого я все ждала, что сейчас он засмеется и скажет: «Ха, поверила». Но его решимость и железные нотки в голосе заставляли сердце сжиматься от боли.
В голове не укладывалось, что за один день все рухнуло. Я села на кровать, по лицу бежали слезы. Пыталась привести мысли в порядок, но ничего не получалось. Не знаю, сколько так просидела, но, когда очнулась, Пашка уже одевался. Тут я поняла, что надо действовать – или потеряю его. Вытерла слезы, глубоко вздохнула и тихо спросила:
– Павлуш, ты сейчас к маме поедешь?
– Да!
– Возьми меня с собой!
– Зачем это? – насторожился он.
– Ну, я хоть попрощаюсь с тетей Валей и Таней. Да и с твоей мамой – когда мы теперь увидимся, да и увидимся ли…
– А хулиганить не будешь?
– Нет, честное слово!
– Хорошо, одевайся, жду тебя в машине! – Он взял сумку и вышел.
Я схватила телефон:
– Теть Люб, здравствуйте! Как дела? Слушайте, ваша подруга с дочкой еще у вас?
– Привет, Машуль, дела хорошо. Да, конечно, Валя с Танюшей здесь. А что случилось?
– ЧП у нас. Паша утром сказал, что любит Таню и переезжает к ней. Собрал вещи. Сейчас ждет меня в машине. Я его уговорила, чтоб он меня с собой взял.
– Что? Это шутка какая-то?
– Нет, к сожалению. Сама ничего не понимаю. Но он сказал, что больше меня не любит и жить хочет с Таней.
Я начала всхлипывать.
– Как это? Ничего не понимаю. Вы что, поссорились?
– Нет! Мы даже вчера выбирали песню для первого танца, а сегодня он сказал, что любит другую…
– Ничего не понимаю! – твердила Любовь Михайловна.
– Я тоже. У меня единственный вариант: она его заколдовала! – горько усмехнулась я. – В общем, скоро будем, ждите.
Я собралась за две минуты и сбежала вниз. Ехали мы молча. Чем ближе были к дому Любови Михайловны, тем сильнее сиял Пашка, улыбка блуждала по его лицу. Я старалась не плакать, держала себя в руках и повторяла, что сейчас все прояснится.
Еще на лестничной клетке мы услышали крики, доносившиеся из квартиры. Пашка бросил на меня подозрительный взгляд и позвонил в дверь. Открыла Любовь Михайловна. Она была не похожа на себя, такой злой я еще никогда ее не видела. Рядом с ней бегала Валентина Павловна, поминутно извиняясь.
– Машка, ты не поверишь! Ты знаешь, что сделала эта дурочка?! – сказала моя будущая свекровь, проталкивая Пашку в коридор. – Она любовного зелья ему в чай подсыпала! Паша, Павлик, ты слышишь меня?
Но Пашка уже ничего не слышал и не видел, его взгляд был устремлен на зареванную Таню.
– Что с тобой, любимая? Кто тебя обидел? Почему ты плакала?
Таня не знала, что делать. С одной стороны, вот Пашка, который называет ее любимой и обнимает. А с другой – разъяренная Любовь Михайловна и я. Когда я услышала про любовное зелье, сначала обрадовалась: «Все-таки заколдовала!» А потом пришла в такое бешенство, что готова была выдрать ей все волосы. Да как она посмела вообще? Масла в огонь подливал Паша, который обнимал Таню и гладил по голове. Первым терпение кончилось у Любови Михайловны:
– Паша! Да убери ты от нее руки! Ты что, не слышишь? Танька у какой-то там ворожеи взяла непонятную дрянь и опоила тебя вчера! Слава Богу, жив остался!
Пашка лишь махнул рукой и уставился влюбленным взглядом на Татьяну.
– Надо что-то делать, надо что-то делать! – бормотала тетя Люба.
– У вас есть выпить? – выпалила я.
Она с удивлением посмотрела на меня:
– Только водка! Но еще двенадцать нет…
– Давайте!
Прежде чем уйти на кухню, Любовь Михайловна рявкнула на Таню:
– Только дай себя поцеловать – тут же вылетишь отсюда! Извини, Валь! – добавила она, взглянув на плачущую Валентину Павловну.
На кухне мы стали держать военный совет.
– Может, его по лицу похлопать? – предложила Любовь Михайловна.
– Не сработало.
– Может, по голове ударить, чтоб вся дурь вышла?
– Пробовала… Не помогло!
Пашина мама с удивлением посмотрела на меня.
– А может, холодный душ?
– Хм. Он будет эффективней, чем стакан воды! Можно попробовать.
Глаза у Любови Михайловны стали еще больше. Она поставила три рюмки, достала закуску.
– Ну, давайте! – Она подняла полную рюмку, – Чтоб с Пашкой все было хорошо!
В это время на кухню зашел Пашка и попросил попить. Недолго думая, я схватила стакан, выплеснула туда водку из своей рюмки и протянула ему. Он ничего не заметил, взял стакан и залпом выпил. С удивлением посмотрел на стакан, затем на меня, покачнулся и упал! С дикими криками мы бросились к нему, отпихивая друг друга, пытались прощупать пульс – и тут услышали, как Пашка всхрапнул.
– Да он заснул! – воскликнула я.
Павлик спал, тихонько посапывая. Мы еле затащили его на кровать, кое-как раздели и укрыли, он даже не проснулся. Валентина Павловна сказала, что им лучше уехать. Быстро собрав вещи, они с дочкой вылетели из квартиры. Таня долго извинялась, и в какой-то момент мне стало ее даже жалко: симпатичная девчонка, а творит такую фигню. Давно бы уже нашла себе парня, а не пыталась отбить МОЕГО!
Мы с Любовью Михайловной очень переживали за Павлика. Решили, что если завтра его не отпустит, то вызовем скорую. Пусть промывание желудка, что ли, сделают. Во сне Паша периодически бормотал «Маруська моя», и это вселяло надежду, что обойдемся без промывания.
Проспал он почти сутки. Мы уже хотели его будить, как он заворочался, застонал и открыл глаза:
– Боже, как же болит башка!
– Сейчас таблетку дадим! – хором ответили мы и рванули – одна за аптечкой, другая за водой.
Выпив таблетку, Пашка огляделся и спросил:
– А почему мы у мамы?
– Ты что, ничего не помнишь?
– М-м-м… Помню странные сны! Ха-ха, представляете, мне приснилось, что я собрал свои вещи…
Тут его взгляд упал на сумку с вещами.
– …сказал, что люблю Таньку, – он огляделся вокруг и еще медленнее продолжил: – И приехал сюда за ней. Что, черт возьми, происходит?
Я вздохнула и начала:
– Вчера утром я проснулась от странных звуков…
Сейчас мы со смехом вспоминаем эту историю. И даже подкалываем друг друга. Когда ссоримся (куда без этого?), кто-нибудь говорит: «Все, собираю вещи, уезжаю в Тулу!» Мы начинаем смеяться, и все обиды тут же забываются. Хотите верьте, хотите нет.
Татьяна Феденко
Инсайт
Она нависает, нагнетает, бьёт могучими крыльями по щекам – мысль. Поймала за хвост. Держу, додумываю её. Хватаюсь за острый настойчивый клюв, который долбится в мозг и накручивает дикие страхи.
– Вот так, мысль, не лезь со своим карканьем, – передразниваю и выкидываю из головы.
Хватит так волноваться, нет толку от ночных размышлений о том, в чем пойти на сокровенный визит. Мысленно меняю платья, помады, каблуки. Ну и хрен с ним – сногсшибательным появлением. Буду как есть – в джинсах и кедах, нечего строить из себя ту, кем и не являюсь вовсе. Эти попытки понравиться ни к чему хорошему не приводят. Буду собой, решено.
Вчера он позвал на свидание. На таких мероприятиях не была со времён древних викингов – кстати, даже у них романтические встречи случались чаще, чем у меня. Просто обнаружила письмо в ящике. Неизвестно, сколько оно там пролежало. Это так старомодно, ещё бы с голубем отправил:
«Я понял, что любил всю жизнь только тебя. Приходи завтра в полночь. Подготовил нам местечко».
Как будто знал, когда именно я достану послание. Хорошо, пожалуй, поведусь и пройду квест. Скорее всего, ни разу не была ещё в этом ресторане, но так как про дресс-код ничего не сказано, не стоит переживать, что окажусь в неловкой ситуации.
Больная фантазия накрыла, обняла и получила ответный пинок. Прогнала. Так её. Спать!
Рано утром вставать ну очень тяжело. Постоянно завидую людям, которым «бог подаёт», из той самой пословицы про жаворонков. Протираю глаза, потягиваюсь, встаю, но не просыпаюсь. Машинально туалет, ванна, завтрак – без кофе с яичницей даже носа на улицу не высуну.
События в памяти мелькают кадрами немого кино. С тайным отправителем я встречалась ещё в техникуме. Он немного не от мира сего, всегда непонятно было, что творится в его голове, что задумал, что заботит. До сих пор не удалось разгадать, какой он на самом деле: просто замкнутый или, наоборот, заносчив настолько, что считает себя золотым унитазом, а всех вокруг – плохо пахнущим дерьмецом.
Интересно, сильно ли постарел? Может, всё такой же подтянутый коренастый блондин с синими, горящими дьявольским здоровьем глазами?
Нет, я не стеснялась, что влюбилась, а этот напыщенный индюк отталкивал при каждом сближении.
– Я сегодня подумал, что сделаем годовой перерыв в отношениях – сказал как- то на паре, когда повернулась к нему.
«Что за бестолочь, перерыв год», – подумала про себя, а вслух ответила:
– Ну ок!
Сначала причину размолвки увидела в том, что ему стыдно перед своими друзьями. Но подождите, мы ж взрослые, уже шестнадцать лет. Да и я совсем не страшненькая, и без него поклонников хоть отбавляй. Потом оказалось, что он просто стесняется своей небогатой семьи или родного дома, которого даже на карте нет. Живёт в далёком посёлке, откуда привозит студентов на учёбу мотовоз. А я для него типа городская. Так и отвечал на все, что ему говорила: «Не поймёшь вас, городских» или «Городские не такие, городские все худые».
Надоели эти игры в одни ворота. Я ушла к другому, а он в армию. Так и остался там. Слышала, дорос до какого-то командира – не разбираюсь в чинах, завёл семью, уехал за Полярный круг пожизненно служить отечеству. Может, и молодец, не знаю, мне не по душе такой солдатский выбор. Но каждому своё.
Прошло двадцать лет. Со своим развелась. И он, видимо, со своей тоже, раз написал мне это короткое, но прямое письмо. Выясню.
Примечательно, что адрес —на отдельном листе, пополам сложенном. С подписью: «Передашь водителю такси, будет сюрприз». В его духе. Приглашение на проводы в армию тоже было для меня сюрпризом. Даже плакала, не хотела отдаляться на гигантское расстояние, да и организатором нашего «отдыха от отношений» была не я, а призванный новобранец. Всю ночь провожались, утром махала автобусу, а днём на работе упала в обморок от усталости.
А сейчас вызываю такси для встречи с ним. По телу пробегает дрожь волнения, словно не повеселиться собралась. Он понял, что любил всю жизнь. И как это так резко пришло озарение? Словил инсайт? Во как, на сленге заговорила.
Сажусь в машину, протягиваю шефу записку:
– Мне туда.
Водитель разворачивает листок. Читает. На лице появляется недоумение. Достаёт очки из бардачка, ещё раз читает. Чешет затылок и водит глазами – похоже, высматривает биту под сиденьем. Настраивает навигатор.
– Вы уверены? Ночь – вроде не подходящее время посещать такие места.
– Да? Покажите, что там?
«Адрес: Поломенское кладбище, место 166-167».
– Так едем или нет?
Жанна Зырянова
Он за меня
Карина сидела на подоконнике и курила. Летнее утро было тихим. Народ уже разошелся по своим делам. Она свесила ноги вниз и разглядывала редких прохожих. Экзамены сданы. Осталось узнать результаты поступления.
Планов на день не было. Спрыгнула на пол, закрыла окно, форточку оставила открытой. Выбрала книжку, взяла яблоко, забралась на кровать и приготовилась читать. Окно медленно закрылось. Карина удивилась и подумала: странный какой-то сквозняк. Душно, ветра совсем нет. Фэнтези захватило, и она забыла про окно.
Карина сидела на скамейке в парке. Как загипнотизированная, смотрела на желтый лист березы. Казалось, что кто-то водит им перед лицом и отвлекает от влюбленной парочки на соседней скамейке. Пока еще больно было смотреть на счастье других. В горле комом стояли слезы. Пустота начинала разъедать душу, напоминая, что его больше нет. Да еще эти форточки…
Тогда впервые не хотела ехать в гости к брату. Противно, когда устраивают смотрины. Да еще без шансов отказаться от знакомства. Потом узнала, что Антон тоже был против, поэтому пришел в конце, когда уже все собирались домой. Пришлось ему идти ее провожать. Им было так легко вместе, как будто знакомы всю жизнь.
– А пойдем завтра погуляем в парке Горького?
– Т-ты за мной заедешь? – начала заикаться Карина, смущенно убирая прядь волос за ухо.
– Я заберу тебя из лицея после уроков. – Антон не мог отвести взгляд от её губ. – Не хочу тебя отпускать.
Карина подняла глаза. В ту же секунду Антон накрыл её губы своими.
– Смородина. Черная смородина, – выговорила девушка, когда смогла отстраниться. Она закрыла глаза и провела пальцами по своим губам, словно хотела запомнить вкус поцелуя.
Антон молча любовался Кариной. Держал за руку и никак не мог отпустить.
– До завтра, милая, – выдохнул он ей в губы, резко развернулся и сбежал.
Следующий день пролетел незаметно. Раз – прогулка, два – уже в комнате у девчонки. Парочке казалось, что они только начали целоваться, как уже пришла с работы Каринина мама.
Отпуск Антона неумолимо близился к концу. Последний вечер. Завтра ему снова в армию. Еще целый месяц жить без него.
«…У нас под окном распустились желтые цветочки. Я не знаю, как они называются. Но я бы хотел подарить их тебе. Потому что все цветы мира созданы для тебя.
Антон.
P. S. Я так жду твоих писем. А ты так редко пишешь. Дни с твоими приветами пролетают незаметно, и совсем скоро я приеду и заберу тебя».
Карина дочитала письмо. Перед глазами стоял смеющийся парень, высокий, черноволосый, с непокорной челкой. Вот он подхватил Карину на руки и закружил.
«…Мне приснился сон. Мы с тобой бежим по лесу. Добегаем до поляны. А на ней растут желтые цветочки, те самые, названия которых ты не помнишь. Ты подхватываешь меня на руки и кружишь. А потом мы лежим среди красивущих цветов, лениво наблюдаем за облаками и курим одну на двоих сигарету.
Твоя Карина.
P. S. Скучаю и считаю дни до твоего возвращения».
Антон всегда представлял Карину, когда читал ее письма. Красивая, высокая, статная девушка стояла перед глазами и улыбалась. Он часто думал, как ему повезло. Вряд ли он смог бы к ней подойти на улице и познакомиться. Слишком неприступный вид у нее, когда она одна. Хотя на самом деле она была смешной, неуверенной в себе девчонкой.
Вспомнил последний вечер. Он приехал раньше, отошел покурить в сторонку. Заметил Карину. Она шла к их скамейке. Уже хотел окликнуть её, но его опередил нагловатый паренек. Антон стоял далеко и не слышал их диалог. Понял только, что Карина что-то иронично ответила и прошла мимо. Парень с восхищением смотрел ей вслед, но подойти больше не решился.
«Знаешь, мне не нравится, что ты куришь. Но запретить тебе я не могу. Я же сам курю. Придется бросать вместе. Согласна?
Сегодня удивительное небо. Голубое-голубое. Хочется написать для красного словца – как твои глаза. Но я помню, что они хамелеоны. Когда у тебя хорошее настроение, они зелёные-зелёные, яркие-яркие. Мне нравится любоваться тобой в такие моменты. Да ладно, кому я вру. Даже когда они становятся чайного цвета и с лица пропадает улыбка, которая озаряет для меня весь мир, я продолжаю восхищаться тобой и не могу отвести глаз».
Карина счастливо рассмеялась и закружилась по комнате. Осталась неделя. И Антон вернется. Она не загадывала, что будет потом. Просто радовалась и ждала.
Ночью Карина проснулась от трели дверного звонка. Пока протирала глаза, пока раздумывала, надо ли вставать, пока доплелась до двери… Раз – и уже на руках у Антона. Он кружит ее и смеется. Говорит, что хотел сделать сюрприз. С поезда сразу за ней и только потом к родителям. Карина не знала, что родителям Антона не понравится внезапно вспыхнувшее чувство сына к девчонке-старшекласснице. Так из фундамента их будущего счастья выпал первый кирпич.