Олеся сбегала в свою комнату и принесла стопку рисунков. Папа присел за стол и принялся внимательно их рассматривать, откладывая наиболее понравившиеся.
На каждом листочке, вырванном из альбома для акварели, плескалось море! Лазурное, нежно-голубое, тёмно-синее, бурное и спокойное. С кораблями разной величины, толстыми китами и похожими на бочонки облаками, быстрокрылыми чайками и гигантскими бакланами. Кое-где, рядом с морем желтел пляж, а на двух рисунках возвышались коричневые горы. Но главное, почти на всех светило солнце!
Папа ещё раз обвёл довольным взглядом дочкины этюды и поднялся.
– А ты молодец, Леська! По-моему, из тебя может выйти хорошая художница.
Он притянул к себе дочку и обнял за плечи. Довольная похвалой Олеся зажмурила глаза.
Папа несколько раз прошёлся по кухне, по привычке теребя подбородок.
– А давай устроим твою персональную выставку. Тащи-ка сюда кнопки. Знаешь, где они лежат? В верхнем ящике стола. – И когда Олеся принесла коробочку, стал прикреплять картинки на стенку, приговаривая:
– Вот так! Вот этот сюда! – и между делом засыпал вопросами:
– Мама эти рисунки видела? Нет? А к бабушке с дедом ходили? И не гуляли? А-а-а, сыро было. Мы-то и в дождь тренируемся. А чем занимались? Мультики смотрели? Читали книжку? За продуктами ходили? Спали?!
Олеся стояла рядом и, приоткрыв рот, наблюдала, как её рисунки взлетают всё выше и выше, кивала или отрицательно качала головой.
Вскоре голая стенка преобразилась: заиграла лазурной волной, задышала солёным ветром. Подобно морской ракушке маленький домашний вернисаж щедро делился звуками моря.
Придирчиво осмотрев работу, папа пробарабанил пальцами по столешнице бравурный марш и произнёс:
– Слушай, Леська! Мы так увлеклись, что даже забыли подкрепиться.
Из-под стола показалась заспанная морда Бобо.
Олеся погрозила псу пальцем:
– Ты всё проспал, соня! Смотри, какую мы с папой выставку сотворили!
А папа улыбнулся:
– Услышал, что речь идёт о еде, да, Бобо? Ах ты, хитрец!
Хвост Бобо завилял туда-сюда. Олеся подумала, что на языке собачьих хвостов это могло означать: «Сейчас хозяин достанет мясо! Отгадай, кто самый лучший дегустатор мясных блюд»?
И мысленно ответила:
– Тут и думать не надо! Конечно ты, Бобо!
Папа тем временем открыл холодильник и вытащил оттуда большой бумажный свёрток.
– Зелень – это вещь! – провозгласил он, разворачивая пакет.
Бобо широко открыл пасть и смачно зевнул:
– Хорошо бы сейчас отведать шашлычо-ок!
Олеся его разочаровала.
– Шашлык обычно готовят на природе и по праздникам, а в простые дни – блюда попроще.
– Тогда жюлье-ен*, – предположил пёс и уселся посреди кухни. – Ох, Лейси, как давно я не ел настоящий жюлье-ен!
Он сладко потянулся, смешно вытягивая лапы.
– Хотя я не прочь отведать и фрикассе. Как тебе это слово?
Олеся пожала плечами:
– Звучит красиво, но непонятно. Мне кажется, если ты мечтаешь о вкусняшке, то не так-то и голоден. Я-то знаю, что после сытного завтрака ты сгрыз ещё и косточку!
– Скажешь тоже. Косточка – это так себе, для тренировки зубов. – А на обед хорошо бы бешбармак. В нём сплошное мясо! А вот в люля-кебабе его значительно меньше и оно прокручено с луком, как в пельменях…
– Бобо! – Олеся притворно строго свела брови. – Откуда ты всё это знаешь? Ты мне не рассказывал, что жил у повара.
– А кто читал мне вчера на ночь Кулинарную книгу?!
Олеся тихонько прыснула. Когда играешь за пса и за себя, самой смешно над своими выдумками.
– Вот оно что! А я и не знала, что ты запомнишь так много названий. Я просто рассматривала картинки.
– Ага! Из-за этих картинок я всю ночь глаз не сомкнул. Чуть слюной не поперхнулся. Хотел уже твою «вкусную» книжку сгрызть, чтобы её больше в жизнь не видеть, но вовремя одумался. Скажи, что я молодец.
Олеся вытянула губки:
– У-у-умница.
В глазах Бобо зажёгся лукавый огонёк, и он затянул, будто торговец на восточном базаре:
– Лагма-ан! Поджа-арка! Долма-а!
– Перестань!
– Бифштекс! Бефстроганов! Нет, пять котлет и четыре фрикадельки.
– Замолчи! Не хочу с тобой разговаривать.
– Плов, – гулко тявкнул пёс и нырнул под стол.
Олеся не повернула головы.
Бобо выглянул и схватил край Олесиных штанишек зубами.
– Чохохбили? Угадал?
Но тут слово взял папа и одним махом утвердил меню на обед:
