Госпитальер и Призраки Льда 2

– Я – Сириус, рожденный в Этане и покинувший Этану, – говоря это, спасенный гордо подбоченился и взор его стал туманный. Видимо, эта фраза что-то значила и ему было чем гордиться.

– Что с тобой хотели сделать на дороге, Сириус, покинувший Этану? – полюбопытствовал разведчик.

– Эти невежественные дети порока хотели предать меня лютой и, надо заметить, совершенно незаслуженной смерти, – вздохнул Сириус и воровато отвел глаза.

– Ты вор? – вперился в него глазами судьи Филатов. – Грабитель?

– В их представлении хуже, – грустно произнес Сириус.

– Кто?

– Свободный искатель Знания. Странник.

– И что?

– Ну, в общем, я им… Но они сами попросили. И если бы… – тут его речь стала совсем сбивчивой

– И что ты натворил такого, Свободный искатель, что тебя решили приколотить к трухлявому колесу?

– Это не трухлявое колесо. Это их родовое место казни, – усмехнулся Сириус. – Они считали, что я удостоился чести. Дикари. Грязные, невежественные дикари, которым чужд свет истинного знания… Даже палачи в Санторини и Калдариусе относились ко мне гораздо почтительнее… Не говоря уж о высочайшей культуре Росомаха!

Видимо, у Сириуса имелся богатый опыт общения с палачами, только непонятно, что им помещало закончить в свое время работу.

– Ты не ответил на вопрос, – произнес Филатов строго..

– Они посчитали, что мой порошок для повышения тучности их стада привел к эпидемии.

– Что, ученый, уморил стадо? – усмехнулся Филатов.

– Нет, стадо чувствует себя прекрасно.

– Тогда в чем дело?

– В деревне началась эпидемия стеклянной болезни.

– Ага. Ты уморил деревню.

– Я не при чем! – тема была для него болезненная. – Эти невежественные болваны, эти тупицы, эти дети порочной связи песчаного скунса и болотной выдры не способны связать причины и следствия! Эти шакалы…

– Чуток медленнее, – поднял руку Филатов. – И отвечай только на вопросы.

– Почему я должен вам отвечать? – вдруг осведомился Сириус.

– Потому что мы спасли тебя.

– Я вам, конечно, благодарен, но это не повод…

– И еще потому, что я сверну тебе шею куда лучше палача, – пообещал Филатов, и госпитальер укоризненно посмотрел на него, уязвленный человеческой грубостью.

– Ну что же, ваш довод не оставил меня безразличным, – кивнул Сириус. – Спрашивайте дальше.

– Мы пришли издалека и плохо знаем вашу жизнь. Сейчас ты нам объяснишь, что тут творится.

Сириус с подозрением посмотрел на них. Потом принялся отвечать на вопросы, которые, по его мнению, по большей части были совершенно дурацкие.

– Вы хоть знаете, что земля круглая? – спросил он после очередного вопроса.

– Представляю, – кивнул разведчик.

– Это уже похвально.

Свою планету туземцы называли как-то странно – Суанта Центральная, будто железнодорожный вокзал на ретропланетах. Объяснения по поводу устройства жизни на ней были путаны и маловразумительны. В своих речах Сириус все время сбивался на нелицеприятные оценки жителей отдельных населенных пунктов и местностей в целом. Судя по всему, он действительно пространствовал немало.

Похоже, материк был не слишком густо населен – на нем проживало миллионов семь-восемь туземцев. Общественное устройство было запутанное, нечто среднее между рабовладением, феодализмом и анархией. Религий и сект было полно, но всех их объединяла вера в Великого Ненавистника, он же Проклятый Игрок, который создал этот мир как свою игрушку и теперь забавляется, делая пакости людям и ввергая их души во все новые и новые перевоплощения. Техносфера присутствует, местами примитивная, местами высокоразвитая, но какая-то хаотичная, бессистемная, странная – на эту тему Сириус говорил охотнее всего, но из его объяснений толком ничего не было понятно. В основном он впадал в раж, когда обсуждал своих коллег и конкурентов – Свободных Странников.

– Лепакс Окаянный выдал малую зуду за большой пустотник. И неразумные дети природы приняли это за чистую монету… А Лекарь Убийц, покинувший Саамаг, умудрился в прошлом году продать Могущественному из Эргарта бездействующего шебуршин! Вы представляете!

– Ближе к теме, – все время одергивал его разведчик…

Ближе к теме никак не получалось. У госпитальера голова от трепа Сириуса начала трещать, и полученная информация укладывалась в ней с большим трудом.

– Та разбираешься в географических картах? – наконец спросил Филатов.

– Еще бы мне не разбираться в картах! – гордо объявил Сириус.

Планшет выдал голографическое изображение материка, где желтым была очерчена интересующая московитян зона.

– Ты знаешь, что здесь? – спросил Филатов.

Сириус как-то сразу осунулся лицом. Провел рукой по голографической проекции. Технический фокус не удивил его, чего не скажешь о сфере интересов московитян.

– Вам нужно туда?! – изумился Странник. – Вы отважны. Ваше стремление к статусу вызывает восхищение!

– А что там?

– Поля умиротворения духа Могущественнейшего Столпа.

– И что это значит?

– Могущественный Столп постигает там тайны Проклятого Игрока.

– Интересно.

– Редко кто, преступивший черту полей, смог остаться живым. Говорят о них разное, – Сириус задумчиво посмотрел на московитян. Потом осторожно осведомился: – Смелые воины хотят уронить свои следы на траву запретных полей?

– С чего ты взял?

– Возьмите меня с собой! – глаза Сириуса загорелись бешеным фанатичным огнем. – Возьмите!

– Зачем тебе туда, откуда не возвращаются?

– Сокровищница…

– Ты решил нагреть на деньги Могущественного, – всплеснул руками Филатов. – Удивительный прохиндей.

– Деньги не при чем, – обиделся Сириус. – Старые знания. Старые вещи.

Какая-то одержимость в нем проскользнула.

– Я давно мечтал. Один не справлюсь. Вы – сильные и смелые воины. Я – знающий Странник. Нашему союзу не будет преград.

Филатов посмотрел на своего друга. Тот старательно пытался уловить состояние и настроение Сириуса, определить его искренность. Иногда такое удавалось. И удавалось уловить сигналы из будущего – правилен ли планируемый поступок. Сейчас на него снизошла уверенность, что они поступают правильно.

– Пусть идет с нами, – вынес заключение госпитальер.

Сириус расслабился.

– Надеюсь, расходы на пропитание и транспорт вы взвалите на свои могучие плечи, смелые воины, – заискивающе произнес он.

– Как получится, – насмешливо произнес разведчик.

– Конечно, у вас получится…

***

Этот турпоход начал изрядно надоедать Сомову. Шаг за шагом… Километр за километром… Пешком… Шаг за шагом…

– Вы взяли на себя обязательства, благородные воины… Сообщаю вам, что голод терзает мои внутренности. Те дети камышовых псов не удосужились меня покормить, – заявил Сириус еще утром, когда они готовились выйти в поход, при этом демонстративно таращась на контейнер Филатова, в котором тот тащил необходимую для путешествие технику.

– Легкий завтрак, – разведчик кивнул, вытащил пищевую пластинку и протянул Сириусу.

Тот взял. Подбросил на ладони. И обиделся:

– Вы смеетесь над утомленным и голодным Странником?

– Это энергоемкий пищезаменитель, – объяснил госпитальер.

– Заменяет две курицы, – добавил Филатов.

– Никогда не слыхал о таком. Хотя видел и слышал немало, – Сириус брезгливо протянул пластинку обратно. – Это недостойно гордого звания человека.

– Как знаешь.

– Тут недалеко есть хорошая таверна. Там ослабленным дорогой путникам всегда подадут кувшин горячего вина и мясо в горшке. Нам нужно вернуться обратно на стеклянный тракт.

– И встретиться с твоими врагами, которые очухались и организовали погоню.

– Эти мокрицы не способны отползти от своего дома дальше, чем на час пути. В этом и разница между ними и свободным человеком!

– Понятно.

– Тем более там можно найти транспорт и не мерить, как проклятые, шагами этот путь.

Это уже было интереснее.

Неизвестно, что вкладывал Сириус в понятие недалеко. Видимо, для него, бродяги, тут было рукой подать. Но у Сомова уже гудели ноги. Ну почему так получается, что и на Синей Долине, и здесь приходится столько топать?! Невыносимо!

Уже шестой час они тащились по стеклянной дороге. И госпитальеру вспомнилась древняя земная сказка о стране Оз. Там тоже разношерстая компания топала в Изумрудный город. Эта сказка в детстве навевала на него тоску, когда он представлял бесконечную желтую дорогу. Теперь такая же лежала перед ним.

– Кто построил ее? – спросил Филатов.

– Кто? Когда? Не знаю. Эти знания давно стерлись за ненадобностью. Но она здесь всегда. И как новенькая. Когда кто-то повреждает полотно, оно медленно зарастает, восстанавливается.

– Удивительно, – покачал головой госпитальер.

– Удивительно? – захохотал Сириус высокомерно. – Вы не видели по-настоящему удивительных вещей.

– А ты видел, мошенник? – осведомился Филатов.

Сириус не ответил, только загадочно улыбнулся.

«Цену набивает», – с раздражением подумал госпитальер.

– Что-то тут не особенно оживленно, – Филатов поднял еловую шишку, лежащую на дороге, подбросил в руке и швырнул.

– Самая окраина обитаемого мира. В лесах небезопасно. Здесь могут жить только мерзкие пауки, которые вчера хотели разделаться со мной.

– Тогда для кого таверна?

– Для охотников, приходящих с Востока.

Вперед. Метр за метром…

Госпитальер не поверил своим глазам, когда за очередным изгибом дороги увидел долгожданную таверну.

Это было унылое блочное строение с квадратными большими окнами. Рядом протянулся серебристый ангар, а также вырастали из травы несколько покосившихся деревянных сараев. За таверной две лошади пощипывали травку и на людей не обратили ровным счетом никакого внимания. В овраге шелестел ручей. Рядом была помойка с отбросами, на которой пировало ленивое, непуганое воронье. На шоссе стоял ржавый механизм, отдаленно похожий на древний гусеничный трактор.

– Пришли, – обрадовался Сириус и прибавил шаг.

– Замри, – щелкнул пальцами Филатов.

Сириус остановился и недовольно обернулся к разведчику.

– Я свободный человек, и ваш статус… – завел, было, он, но Филатов сграбастал его за шкирку и откинул назад.

– Стоять здесь. Оба…

Разведчик вытащил бластер. Увидел, что индикатор заряда опять на нуле. Тогда взял в руку мономолекулярный кинжал. И неторопливо направился к зданию таверны, ступая мягко, как кошка.

Госпитальер тоже почувствовал тут какой-то непорядок. Очень сейчас это место не походило на таверну, пусть даже и стоящую на самом отшибе и не избалованную посетителями. Где любопытные глаза, выжидательно глядящие на путников? Где кормящие во дворе птицу и скотину женщины? Где прогуливающийся вальяжно хозяин, с удовлетворением оглядывающий свое хозяйство? Таверна не должна быть такой. Она не могла быть такой. Здесь что-то не то.

Возникло ощущение, что это ловушка.

– Ты давно здесь был в последний раз? – негромко произнес Сомов.

– Не так давно, – едва слышно ответил Сириус. – Года три назад.

– Тогда здесь было так же шумно и весело?

Тут Сириус задумался и внимательно огляделся.

– Да. Как-то мертвенно… Может, обойдемся той штуковиной, которая заменяет две курицы? Мне не очень то и нужно мясо в горшке.

Но Филатов уже был на полпути к дому. Ближе он подходить не стал. Вскинул руку, и с нее сорвалось нечто похожее на муху.

Это был оперативный разведфиксатор, передающий изображение на контактобруч. Госпитальер активизировал его. Прикрыл глаза. И нарисовалось четкое изображение. Большой зал таверны… А в нем…

– Не может быть! – воскликнул госпитальер, тоже просматривающий картинку.

Ноги невольно ослабели. И по телу прокатилась противная дрожь.

– Ну что, видел? – обернулся к нему разведчик.

– Да.

– Пошли, что ли. Посмотрим.

Госпитальеру не хотелось идти туда. Но надо было. Он должен увидеть все своими глазами, а не через камеру фиксатора.

Все трое поднялись алюминиевым узким ступеням лестницы. Филатов надавил рукой на дверь, и та сразу распахнулась.

Сразу за дверью открылся большой зал с ажурными металлическими столиками, сложенным из серого кирпича просторным камином и деревянными птицами, висевшими под потолком.

Люди были здесь. Шесть человек. Вот только они ничем не нарушали гробовой тишины.

Нет, они не были мертвы. Они просто «замерзли».

***

Вантхолл… «Замерзшие»… Ожившие… Безумная, будто из сенсортрека ужасов, погоня…

Госпитальер встряхнул головой, отгоняя страшные воспоминания. Но все равно заноза засела в груди. И она мешала дышать.

– «Хрустальная болезнь»! – победно заорал Сириус. – А те дремучие болваны поспешили записать ее на мой счет!

– Такое бывает часто у вас? – спросил Филатов, нагибаясь над «замерзшим» и трогая его рукой.

– На моей       памяти не было ни разу. Но Знания об этом у меня есть. В давние времена это случалось часто… Раньше все случалось чаще. Это были живые времена. Природа была моложе. А Проклятый Игрок еще не устал творить чудеса.

– Поэт, – буркнул Филатов, поднялся и отряхнул руку. – Ты что-то говорил о том, что отсюда можно добраться до ближайшего города.

– Да. Тут всегда имеется две машины для движения по дорогам.

– Пошли, посмотрим.

Они отправились в ангар, где хранилась техника, необходимая для ведения хозяйства. У входа там стоял перегонный куб, который служил для изготовления чистейшего самогона из почек деревьев – этим самогоном славились местные жители.

Грузовик с кабиной, тремя фарами наверху и квадратным кузовом тоже имелся. Вот только колеса его были прострелены чем-то солидным, кажется, картечью, мотор изуродован лежащей радом кувалдой, стекла выбиты. Над машиной потрудился какой-то вандал. Он приложил все усилия, чтобы она не тронулась с места.

– Ты говорил о двух машинах, – обернулся к Страннику Филатов.

– Было две…

Дальнейшие поиски не привели ни к чему. Ржавый трактор тоже был выведен из строя.

– Что все это значит? – обернулся к Сириусу госпитальер.

– Скорее всего, замерзли не все, – произнес Филатов. – Тот, кто остался на своих ногах, бежал в ужасе, взяв вторую машину.

Он показал на относительно свежие следы протектора, ведущие к трассе.

– А зачем изуродовал технику?

– Боялся преследования.

– Кого?

– Он боялся, что «хрустальные люди» оживут и бросятся за ним, чтобы выпить его душу, – произнес Сириус каким-то отстраненным голосом. Было видно, что он в прострации.

– По поводу оживающих «хрустальных» – это тоже старинное знание?

– Надо уходить отсюда… Не надо было переступать порог. «Хрустальные люди» мстительны. Они настигают своих жертв…

– Сказки…

Филатов устроил в трактире обыск. Наскреб немножко денег, карту местности, достаточно подробную, во всяком случае куда лучшую, чем составил полуослепший комп «Гамаюна».

Карту разведчик разложил на столе и осведомился у Странника:

– Как выбираться будем?

– По дороге дальше идти не имеет смысла, – пояснил Сириус. – Мы сильно удлиним путь. Если бы была машина, – вздохнул он.

– Нет у нас машины. Ничего у нас нет, кроме настырности.

– Тогда придется идти через земли камаров. Здесь идут холмы и горы. Мы переваливаем через перевал и спускаемся в Долину Лотоса… Там живут люди. Оттуда есть сообщение с населенными районами.

– Кто такие камары?

– Никчемные грязные дикари, жестокие и непоследовательные, презирающие знания и честь… Поговаривают, склонные к человеческим жертвоприношениям. В общем, жалкие червяки.

– Ты хочешь, чтобы мы пробивались с боем? – усмехнулся Филатов.

– Нет. Нас там не подстерегает опасность. Они мои друзья. Они мне многим обязаны.

– Уже легче.

– Нас там ожидает роскошный прием! – Сириус не удержался и подмигнул Филатову. – Вам понравится.

– Пока поверим на слово… Переночуем здесь? – повернулся разведчик к госпитальеру.

Тот сидел, зябко обхватив плечи руками. И виски будто стискивали чьи-то жесткие шершавые пальцы. А в груди колом ворочалась тревога. Она нарастала. И готова была перейти в ужас, как в Вантхолле…

Госпитальер вздрогнул, как будто получил удар электротоком. Он увидел, что «замерзший» рядом шевельнулся!

Нет, показалось…

Сомов смахнул холодный пот со лба и встряхнул головой:

– Ночевать?! Отсюда надо уходить! И побыстрее! Лучше выспаться в канаве, чем здесь!

– Твое экспертное мнение принято, – сказал Филатов. – Пошли…

***

Всю ночь донимали крики близкой птицы. Они напоминали вопли пьяного дебошира и действовали на нервы. И так со сном у госпитальера были нелады, он постоянно просыпался. Ему все казалось, что к горлу тянутся чьи-то холодные пальцы.

Когда первые лучи солнца разогнали мрак, путники вышли на дорогу.

Аптечка в комбезе госпитальера заработала, накачивая человека тонизирующими веществами. Усталость и боль в теле отступили. Но удовольствия от пешей прогулки не прибавилось.

Правда, на этот раз путь действительно оказался недалеким. Где-то через пару часов местность пошла более холмистая, они вышли на узкую тропу, петляющую меж холмов. Потом начались скалы – красные и коричневые, острые, как зубы гигантского дракона.

И вот перед глазами предстала деревня, раскинувшаяся в каменистой огромной чаше, на дне которой зеленело продолговатое озерцо.

Филатов в задумчивости остановился. Деревня состояла из нескольких десятков деревянных домиков и здоровенного, трехэтажного, мятого восьмиколесного автобуса, поставленного на вечный прикол. Наверху автобус был украшен ужасающими рогами какого-то животного – скорее всего, местный тотем.

– Что в автобусе? – спросил разведчик.

– Там живут вождь и колдун, – с готовностью экскурсовода ответил Сириус. – Там же проводятся обряды очищения от страданий.

– Понятно.

– Здесь живут вшивые земледельцы и скотоводы. Они мне очень многим обязаны, – еще раз напомнил Сириус и потянул Филатова за рукав.

Тот без особой охоты последовал за ним.

На полдороге к деревне из-за валунов выскочили местные воины – здоровенные бледнокожие верзилы. Вместо волос на бритых черепах возвышались рога, похожие на рога тотемного животного, только раз в пятьдесят меньше. Видимо, они крепились каким-то клеем. У одного на носу были очки. Вооружены воины были увесистыми металлическими топорами и копьями. На гостей они смотрели совершенно обалдело, будто не в силах поверить в это явление.

– Я же говорил, они будут рады, – улыбнулся Сириус.

– Ну да, – с сомнением произнес госпитальер.

Дикарь забалабонил что-то на незнакомом языке. Сириус ответил ему. Они обменялись парой слов. Потом дикарь махнул рукой, приказав следовать за собой.

– Все нормально. Они будут рады, – как заклинание повторял Сириус.

Когда пестрая компания вошла в деревню, изо всех хижин посыпались аборигены – женщины, дети, мужчины. И у всех на лице было выражение изумления и вполне искренней радости. Похоже, Сириус не врал, и его приход для местных жителей являлся настоящим праздником.

Отовсюду звучали приветственные крики. Раздавался радостный хохот.

Путники подошли к автобусу.

Дверь со скрипом отъехала в сторону. И на пороге возник дородный, пожилой, одетый в холщовую рубаху до колен, перепоясанный пластмассовым ремешком, мужчина. Как положено вождю, в племени он был самый здоровенный и звероподобный.

Изобретатель распахнул руки и широко улыбнулся.

Вождь тоже изобразил счастливую гримасу. И стал спускаться по лестнице к дорогому гостю.

– По-моему, действительно друзья, – прошептал госпитальер разведчику.

– Может быть…

Не доходя несколько шагов до гостя вождь выдернул из-за пояса длинный острый нож и кинулся к Сириусу.

– Думаешь, это ритуал встречи? – с сомнением спросил госпитальер.

Странник, видимо, был другого мнения. Поэтому, дико заорав, отпрянул и бросился наутек, подпрыгивая.

– Уматываем! – дернул Филатов разинувшего рот госпитальера.

Этот совет пришелся как нельзя более вовремя. Толпа бросилась на них. Мелькнули ножи, копья.

Если здраво оценивать соотношение сил, то без огнестрельного или энергетического оружия справиться с такой толпой нечего было и надеяться. И бежать некуда – встречающие обступили гостей со всех сторон, взяли в кольцо.

– Защита! – крикнул Филатов.

На ладони московитян наползли перчатки, а головы укрыли прозрачные шлемы.

Затем разведчик коснулся своей груди, в руку из контейнера высыпалась горсть маленьких шариков. Он швырнул их в толпу.

Гром. Молния… Светошумовые капсулы повредить людям не могли, но на несколько секунд оглушали и вгоняли в ступор. На московитян это не подействовало – защитные костюмы погасили и звуки, и ослепительную ярость холодного огня.

Воспользовавшись замешательством, разведчик схватил за руку механически переставляющего ноги и ошарашенного Сириуса, и повлек за собой, попутно сшибив, как кегли, тройку оглушенных туземцев.

Ученый многими передрягами госпитальер устремился следом.

– Туда, – слабо загундел Сириус, кивая на тропинку между домами. – Там выход!

Они скользнули меж убогими деревянными и каменными строениями.

Сзади послышался возбужденный вопль. Толпа приходила в себя. И начала осознавать, что добыча решила откланяться.

Филатов на ходу бросил назад еще несколько шариков.

Опять оглушающих грохот. И пополз дым – люди падали, как подкошенные, это был парализующий газ.

В результате возникшего хаоса беглецы отыграли приличное расстояние.

Вот и окраина деревни. Резко вверх между булыжниками забирала узкая тропинка.

Аборигены очухались и неорганизованной толпой устремились в погоню.

Травили дичь все, начиная от опытных воинов, и кончая малыми детьми. В их ликующих криках был азарт и ожидание скорой расправы.