Я – Спартак

Спартак старался не проливать напрасно кровь, не озлоблять местное население, зачастую поддерживавшее мятежников. Потому в «набеги» всегда отправлял смешанные отряды италиков и варваров. Сурков немало удивился, но в армию рабов, какой он по урокам в средней школе представлял войско Спартака, невольников от рождения фактически не брали. К довершению всего, рабство считалось нормой и на родине вождя восставших, а потому он не преследовал цели свержения сложившегося общественного строя, как ему часто ошибочно приписывали историки в будущем.

На виллах освобождали только тех, кто выражал безусловное согласие сражаться против Рима с оружием в руках. Если человек не хотел воевать или физически был не способен держать меч и щит, его не брали. Спартаку требовались солдаты!

Схема применялась одна и та же. Проникнув ну на виллу, хозяев изолировали италики, стараясь не допустить их убийства галло-германцами. Не всегда это удавалось и некоторые вылазки, к немалому неудовольствию Спартака, всё же омрачались бессмысленными жертвами. Затем рабов и вольноотпущенников собирали у главного здания виллы, где предлагали присоединиться к восставшим. С выразившими согласие сразу общались соплеменники из числа разношёрстной компании, отправленной Спартаком и если сомнений не имелось, людей принимали. Не обходилось без жертв. Галлы и германцы, как, впрочем, и италики, не представляли единый народ, поэтому, встречая кровных врагов из другого галльского или италийского племени, конечно, не собирались их принимать в свои ряды, а тут же резали во дворе виллы, жестоко мстя за когда-то нанесённые обиды предками несчастных. Каждый солдат в строю должен быть абсолютно уверен в соседях слева и справа, зарывающих друг друга щитами, поскольку во время боя доверяет им жизнь, а потому нельзя стоять в одной шеренге с тем, кто потенциально готов при первом же удобном случае всадить тебе нож под ребро.

Многие отказывались брать оружие. Далеко не все и у себя на родине являлись воинами. Работали на полях, охотились в лесах, ловили рыбу, ковали бронзу, делая разнообразные орудия труда, или занимались иными мирными профессиями и теперь становиться солдатами не собирались. Другие не видели принципиальной разницы: батрачить на богатого соплеменника или знатного римлянина, ведь зачастую именно последний оказывался не таким плохим хозяином, обращаясь со своим «имуществом» довольно гуманно, не изнуряя сверх меры и кормя вдоволь, чего не было на родине, где приходилось не только вкалывать всю жизнь, но и существовать впроголодь.

Тем не менее силы восставших стремительно росли. Когда претор, наконец, получил деньги и стал набирать ополчение, в распоряжении Спартака уже находилось более пятисот натренированных бойцов. Гай Клавдий Глабр очень спешил, потому принимал всех желающих. Лишь незначительную часть его армии составили ветераны, проживавшие в Капуе и в ближайших её окрестностях. Большинство людей были местными милиционерами или новобранцами, впервые взявшими в руки оружие. Всего претору экстренно удалось собрать около трёх тысяч человек, хватавших с лихвой, по его мнению, для безусловного и быстрого разгрома бунтовщиков, максимальная численность которых оценивалась в сотню, в крайнем случае в две сотни, а реальных бойцов-гладиаторов из них не более пятидесяти, остальные – рабы и прочий сброд, сбежавший от хозяев.

Уверенный в успехе Гай Клавдий Глабр выступил в поход.