Объятые пламенем
– Ты опоздала на полчаса, – холодно заметил он. – Могла бы пересечься с Ирмой в Лондоне.
Нарочито не удостоив своим вниманием говорящего, я невозмутимо взошла на лестницу и твёрдым шагом направилась наверх. Зайдя в спальню, я закрыла дверь за собой на замок и уверенно направилась в ванную комнату. Не торопясь, я разделась и, уже поменяв нижнее бельё, начала пришпиливать к трусам первый чулок, когда Дариан попытался открыть дверь в ванную – так и знала, что дверь в спальню не станет для него серьёзным препятствием.
– Таша, открой, – потребовал он, но это не заставило меня начать спешить. Я аккуратно надела и застегнула второй чулок, когда Дариан вновь постучал ладонью по двери и задёргал ручкой. – Таша, слышишь?.. – я продолжала спокойно натягивать на себя костюм горничной, мысленно с благодарностью обратившись к его разработчикам за то, что они вставили молнию сбоку. – Таша, что ты там делаешь? – тон Дариана совершенно отчётливо становился всё менее терпеливым. Я заранее поработала над макияжем, оставив нетронутыми только губы, чтобы случайно преждевременно не смазать помаду, так что торопиться у меня не было ни малейшего повода. – Таша, открой, – уже конкретно требовал Дариан.
– Успокойся, я ещё не до конца завязала петлю, – с сарказмом наконец отозвалась я, начав густо выкрашивать губы в ярко-алую помаду.
– Какую ещё петлю?.. – явно напрягся мужчина за дверью.
– Я повешусь в твоей ванной, чтобы вынудить тебя прятать мой хладный труп, а после объяснять копам, как ты довёл меня до самоубийства, в которое не сразу поверят, изначально обвинив тебя в моём жестоком убийстве, – закончив с верхней губой, достаточно громко произнесла я, после чего ещё раз попыталась оттянуть чрезмерно короткую пышную юбку, не желая смиряться с её длинной, а точнее с её кричащим отсутствием.
Я уже приступила к окрашиванию своей нижней губы, когда Дариан одним ударом вдруг вышиб разделяющую нас дверь, но всё же оставил её на петлях. Мы мгновенно встретились взглядами в зеркале, протянувшись к которому через раковину, я всё ещё докрашивала свою нижнюю губу. Гулко выдохнув и отставив помаду на полку перед зеркалом, я взяла с раковины ободок горничной и, одним лёгким хлопком влепив его себе в волосы, обернулась к своей жертве. Сделав один уверенный шаг вперёд, я остановилась красноречиво упершись правой рукой в бок и сделав изящный упор на правую ногу.
– Давай, скажи теперь, что не хочешь меня, – максимально вкрадчивым тоном, на который я, как оказалось, была очень даже способна, томно произнесла я, уже видя в глазах своей жертвы взрыв, знаменующий её неизбежный проигрыш.
Дариан, скрестив руки на груди, улыбался, не скрывая своего удовлетворения. Приблизившись к нему максимально близко, я расцепила его руки и поцеловала его в указательный палец. Прежде я никогда не пыталась по-настоящему соблазнить мужчину, но я никогда и не сомневалась ни в одной из своих скрытых способностей, поэтому всё новое для себя я делала настолько уверенно, словно всегда и во всём была профессионалкой.
Мы не меньше пяти минут добирались до постели, по пути закрыв на замок дверь в спальню. На сей раз я бросила его на кровать. Забравшись на него сверху, я ещё около минуты изводила его страстным поцелуем, после чего, лишь слегка отстранившись, глядя ему прямо в глаза спросила сладостно-соблазнительным и максимально уверенным тоном:
– Теперь я достаточно стараюсь?
– Достаточно, – довольно ухмыльнувшись, причмокнул меня в грудную ложбинку он, после чего притянул меня к себе за шею и начал снова целовать, но уже спустя несколько секунд я вновь отстранилась от него, на сей раз сев на него полностью.
– Я могу стараться сильнее, – самоуверенно произнесла я, резким движением рук расстегнув ремень на его поясе.
Валяясь на животе, я пыталась осмыслить то, что только что произошло. Дважды… Это произошло дважды.
Во-первых, я, просто потому, что мне этого вдруг захотелась, в самом начале дважды случившегося между нами “бурелома” один-единственный раз сделала с Дарианом то, чего прежде ни с одним мужчиной никогда не совершала. Во-вторых, Дариан после использованной мной на нём изощрённой формы его сексуального разжигания (до удовлетворения нам необходимо было ещё пережить минут сорок-пятьдесят), буквально сорвался с цепи и, в итоге, не остановился, пока не использовал по максимуму два презерватива. Он не делал перерыва между первым и вторым разом, из-за чего всё затянулось на целых два часа, по истечению которых от моего костюма на мне остались лишь лоскутки, а сама я уже едва могла шевелиться.
За окном было пасмурно, но я осознавала, что сейчас уже не меньше половины шестого. Кристофер с Ирмой должны были вернуться с минуты на минуту, но меня это ни капли не волновало. Меня вообще сейчас ничего не волновало. Сейчас я в буквальном смысле чувствовала себя выжатым без остатка лимоном. Довольным и удовлетворенным на все сто процентов…
– Кажется, я переборщила, – спустя минуту после окончания этого безумства, всё ещё задыхаясь, я выдавила из своих лёгких первые внятные слова, так как на протяжении последних двух часов изредка вырывающиеся из моей грудной клетки словосочетания: “Пожалуйста, не останавливайся”, “Ещё глубже”, “Возьми меня сзади” и прочии фразы, приправленные неконтралируемыми стонами, а порой даже восторженными вскрикиваниями и томными всхлипываниями, едва ли можно было считать чем-то членораздельным.
– Идеально, – вдруг гулко, я бы даже сказала громко, с ярко выраженным рычанием выдохнул Дариан. – Повторишь это ещё раз, только на более добровольных основаниях, – добавил он, положив свою тяжёлую горячую руку на мою сразу же интуитивно дрогнувшую и, подозреваю, раскрасневшуюся ягодицу.
В тоне Дариана я услышала ещё большее удовлетворение, чем то, которое сейчас, лёжа перед ним совершенно обнажённой на всё ещё судорожно трясущемся животе, могла испытывать я. Я хотела что-то ответить на его слова, но он вдруг накрыл меня по самую голову неожиданно слишком тяжёлым одеялом, после чего я, кажется, отключилась на выдохе.
Я проснулась в кромешной тишине, но сразу поняла, что происходит: на улице льёт необузданный ливень, смятую простынь освещают частые блики ярких молний, за которыми мгновенно следует устрашающий гром, который, по-видимому, и разбудил Дариана… Я всё еще лежу на животе, в том же положении, в котором заснула, и чувствую на своих ягодицах и пояснице движение тяжёлого, внушающего всецелое повиновение веса мужского тела. Одна его рука упирается в простынь перед моими глазами, вторая с силой сжимает моё левое бедро…
Я была слишком сонной, чтобы отказать ему, да и он слишком умело заставлял меня желать слияния наших тел, тем самым напрочь отрезая мне всяческие пути к противодействию.
…По истечении первого получаса мои неконтролируемые восклики и приглушённые стоны смешались с участившимся на улице громом, и словно утонули в нём, но Дариан ещё не менее получаса промучал меня, в итоге буквально заставив меня просить его быстрее закончить, на что он ответил мне категорическим отказом. После первой из трёх моих просьб прошло ещё не меньше пятнадцати минут непрерывных толчков, за которыми последовала минута конвульсивной дрожи наших разгорячённых тел, достигших одновременного, блаженного экстаза, после чего Дариан вновь упал слева от меня и я снова не уловила момента, в который выпала из реальности в сон.
Глава 13.
Я проснулась от страшного грома, буквально раздирающего небеса пополам. В окне, нависшем над моей головой, всё ещё была ночь, звуков дождя не было слышно… В противоположном конце комнаты, напротив выхода, был включен тёплый свет ночной лампы. Проморгавшись, я машинально посмотрела влево от себя. Не застав Дариана лежащим рядом, я ещё несколько секунд тихо пролежала, пока гром вновь не разодрал пространство снаружи напополам, после чего я лениво перевернулась на спину.
Сначала я почувствовала, а затем только увидела Дариана. Он лежал рядом и уже был одет в хлопчатые тёплые спортивные штаны дымчатого цвета, и белоснежную футболку. Положив руки в карманы, он задрал голову кверху, но уловив моё шевеление, перевёл взгляд с потолка на меня. Пролежав без единого движения ещё немного, я наконец поняла, что мне необходимо хотя бы попытаться пошевелиться, иначе мой рубильник бодрствования снова выбьет из меня все мои внутренние пробки.
– Почему не спишь? – решив начать с шевеления языка, вяло поинтересовалась у Дариана я.
– Гром разбудил.
– Я тоже не могу спать под сильные раскаты грома, – слишком приглушённо призналась в ответ я.
– Правда? Ты отлично проспала последний час.
Я удивилась, но поверила услышанному.
Слабость была настолько сокрушительной, что я едва нашла в себе силы, чтобы облокотиться на обессиленное правое предплечье. Простояв на нём с полминуты, я более-менее собралась и наконец начала постепенно спускать свои дрожащие ноги на пол, и медленно, аккуратно садиться на всё ещё пылающую пятую точку.
Наконец сев и с облегчением выдохнув, я прикоснулась рукой к своей неожиданно отяжелевшей голове и, нащупав на ней дурацкий ободок горничной, поморщилась. Распутав его от волос, я хотела сбросить с себя одеяло, как вдруг поняла, что ободок – это единственная уцелевшая на мне вещь. Разорванные чулки облепили голени клочьями, а от самого костюма на мне остались только болтающиеся на руках бретельки. Увидев это “зрелище”, я ещё плотнее укуталась в одеяло и сразу же попыталась встать, но, из-за внезапного потемнения в глазах, слегка согнулась и замерла буквально на пять секунд.
Как только темнота перед глазами рассеялась, я медленным шагом направилась в сторону ванной.
– Который сейчас час? – поинтересовалась я, уже практически преодолев первые полпути.
– Пять ноль пять, – посмотрев на свой мобильный, приглушённо ответил Дариан.
– Мне нужно пятнадцать минут.
В итоге понадобилось двадцать. Тщательно вымывшись с головы до пят, я обрадовалось наличию фена – повезло, что у Дариана густые и длинные волосы – и в итоге лишних пять минут провозилась с разводами водостойкой косметики, которую одолжила у Нат.
Когда Дариан распахнул дверь ванной, я как раз выбрасывала в мусорный бачок оставшиеся от образа горничной ошмётки, включая чудом уцелевший ободок. Откровенно говоря, я удивилась тому, что забыла запереться.
– В следующий раз покупай более крепкий костюм, – прислонившись к косяку дверного проёма и скрестив руки на груди, произнёс Дариан, наблюдая за тем, как я убираю последние улики произошедшего между нами безумия.
Мне ведь не послышалось, он действительно сказал “в следующий раз”? Я, конечно, сразу же думала возмутиться и сообщить, что ни о каком следующем разе и речи не может идти, но не захотела растрачивать последние оставшиеся у меня силы, да и всё прошло слишком идеально, чтобы портить момент, поэтому в итоге я решила просто промолчать.
Выпустив меня из ванной, Дариан последовал за мной вниз. В момент, когда я каким-то образом умудрилась своим заплетающимся шагом споткнуться на одной из последних ступенек лестницы, он резко подхватил меня за локоть, тем самым буквально не дав мне завалиться на бок.
– Я в порядке, – повела плечом я, высвобождая руку из его хватки.
Уже в прихожей я надела свою ветровку и, по пути к выходу, завязалась шарфом. Открыв дверь, я вышла на предрассветный холод и сразу же поёжилась от невидимой в темноте мороси. Только спустившись с крыльца и пройдя метр в сторону гаражей я вдруг вспомнила, что совершенно забыла попрощаться с Дарианом, что и заставило меня обернуться.
– Фух!.. – гулко выдохнула испуг я, едва не врезавшись в грудь Дариана, который, оказывается, шёл за мной нога в ногу. И почему я не слышала его шагов??? Я машинально оглядела его с головы до ног – он был одет в хлопковый спортивный костюм: тёплая мастерка и штаны, и ничего больше. – Ты куда?.. – непонимающе приподняла плечи я.
– Я отвезу тебя домой.
– Не надо… – уверенно начала я, но Дариан неожиданно резко оборвал меня.
– Таша, я отвезу тебя сегодня домой, – буквально отчеканил каждое своё слово он.
Расположившись в нереально уютном, тёплом после ночной прохлады бежевом сиденье мерседеса, я втянула носом приятный аромат салона и пристегнула ремень безопасности. Я действительно была слишком уставшей, чтобы чувствовать себя в безопасности за рулем, поэтому и решила сразу уступить Дариану в его желании подвезти меня. Но только сегодня.
Я переживала лишь о том, что контроллёр на выезде из города обратит внимание на моё ночное присутствие в автомобиле моего работодателя, но ничего не сказала Дариану, который, к счастью, ловко приложив карточку к “выездному дисплею”, быстро миновал шлагбаум.
На выезде из города Дариан словил какую-то спокойную радиоволну с тихими песнями, что окончательно “додавило” меня. Сначала я пыталась бороться, но уже скоро сдалась – слегка откинула голову вправо и закрыла глаза.
Я проснулась в момент, когда мы уже проезжали мимо дома Руперта и Пени, и до поворота на мою улицу оставалось всего несколько десятков метров. Радио всё ещё тихо выдавало спокойную популярную мелодию, максимально мешая мне отойти ото сна. И всё же я сделала над собой усилие и потянулась, как раз в момент, когда мы заворачивали на конечную улицу.
Когда Дариан развернулся и остановился напротив моего дома, я, со спокойствием полусонного человека, отстегнула ремень безопасности, как вдруг меня осенило.
– Дариан, – резко повернулась к водителю я.
– Что? – заинтересованно повёл бровью он.
– Как же Картер?
Тяжело выдохнув, Дариан зачем-то взял в руки свой мобильный. Проскролив что-то на дисплее, он нажал одну из десятков кнопок, после чего прислонил телефон к уху.
– Доброе утро, – уже спустя секунду из трубки раздался страшно басистый мужской голос.
– Отпустить, – коротко произнёс Дариан вместо приветствия.
– Понятно, – послышался мгновенный ответ, после которого Дариан совершенно бесцеремонно прервал звонок, отстранив трубку от своего уха и нажав на кнопку отбоя вызова.
Положив телефон на панель, он внимательно посмотрел на меня. Я же всё это время не замечала, что беспрерывно смотрю на него ошарашенным взглядом.
– Он пообещал забыть твоё имя, – невозмутимым тоном вдруг произнёс Дариан.
– Ты действительно всё это время держал Картера взаперти?!
– А ты сомневалась? – продолжал поражать меня своей невозмутимостью он.
– Ты ведь не издевался над ним?
– За первые сутки ему отбили всяческое желание распускать руки с девушками, но после его никто не трогал. Даже трижды в день кормили. Диета из хлеба и воды.
Дариан говорил на полном серьёзе и так невозмутимо, будто это было совершенно нормально – запереть человека в неизвестном месте и держать его под замком до тех пор, пока…
– Это не игра, Дариан… – ошарашенно выдала я.
– А кто сказал, что я играю? – прищурился Риордан. – Ну что, поцелуешь меня? – продолжил жечь меня своей невозмутимостью он. Ничего не ответив, я потянулась к ручке, чтобы открыть себе дверь, но Дариан схватил меня за левое запястье. – Таша, это было слишком хорошо, чтобы всё испортить последним моментом.
Сказав это, он пригнулся ко мне и поцеловал в губы. Я не ответила ему взаимностью, но и не отстранилась, позволив ему закончить начатое.
После того, как он удовлетворил своё желание, он отпустил мою руку, тем самым позволив мне наконец покинуть его машину.
Дариан не уехал, пока я не зашла в дом.
Я постаралась как можно тише пробраться в свою спальню, оказавшись в которой, сразу же включила ночной торшер и заперлась. Проведя руками по волосам, я замерла, уставившись на край торчащего из-под кровати чехла со скрипкой. Лишь спустя несколько секунд я поняла, что там, сидя в Его машине, Я Позволила Ему поцеловать себя потому, что Испугалась. По-настоящему испугалась. От неожиданно резкого осознания того, на что Он может быть способен и как далеко Он может зайти.
Прикусив ноготь на большом пальце, я вновь посмотрела на торчащий из-под кровати край чехла.
Неужели я недооценила Дариана Риордана?..
Глава 14.
Устанавливая грязную посуду в посудомоечную машину, я была целиком погружена в свои мысли, не обращая никакого внимания на развернувшийся вокруг меня хаос из женских голосов. Всю прошедшую ночь мне, по совершенно непонятной причине, снился причудливый рисунок татуировки Дариана, и я никак не могла выкинуть это из головы.
Прошло три дня с того момента, когда я позволила Дариану поцеловать себя только потому, что по-настоящему испугалась его, и теперь это меня давило. Я давно не испытывала “ярких” эмоций вне интимной жизни, которую, кстати, тоже составлял Риордан, и то, что первым за долгое время во мне проснулся именно испуг, мне не нравилось.
В пятницу Дариан послал за мной Кристофера, который не преминул спросить, что произошло с моей машиной, оставленной в гараже Риорданов, и кто вчера подвёз меня до дома. В итоге он поверил в мою заранее заготовленную для него ложь, но всё равно в его взгляде затаились новые огоньки подозрения. Я это понимаю. Скоро он обо всём догадается. Это всего лишь вопрос времени.
Вечером, когда я уже хотела уходить, Дариан отозвал меня в свой кабинет. Поинтересовался тем, как я себя чувствую и всё ли со мной в порядке, что меня сразу же напрягло. В той связи, в которой мы состояли, а именно связи “без обязательств”, никто из нас не должен был задаваться подобными вопросами по отношению друг к другу. Я уже хотела напомнить ему об этом, когда он спросил, что именно я предпочитаю – кольца или серьги, или то и другое. Я ответила, что предпочитаю, чтобы наша договорённость относительно секса без обязательств больше не подвергалась сомнениям, которые могут у нас возникать из-за подобных вопросов. Я также напомнила ему о том, что мы договорились, что между нами не будет никаких знаков внимания вроде ухаживаний, подарков и всего того, что подразумевают собой “настоящие” отношения, Дариан же, в свою очередь, кажется указал мне на то, что я здесь ничего не решаю, во всяком случае сказал, что не мне одной “диктовать условия нашей договоренности”… В общем, слово за слово, и уже спустя несколько минут я вылетела из его кабинета словно ошпаренная, изо всех сил хлопнув за своей спиной дверью, своими действиями желая напомнить оппоненту о своём непростом характере, о котором, он, почему-то, начинал забывать, по-видимому считая, будто его характер покруче кипятка, не то что моего обжигающего пара…
Последние наши стычки с Дарианом стали какими-то “другими”. Неизвестным мне образом они вдруг резко изменились в своём характере, при этом умудрившись какое-то время оставаться в своём изменении совершенно незаметными для меня. Сейчас же я заметила, что что-то пока ещё неуловимое, но уже осязаемое перевернулось в наших с Дарианом отношениях с ног на голову, отчего теперь не могла об этом не думать. Ощущение было такое, словно кто-то пытался сместить полюса, подменить север югом, откровенно, но при этом незаметно обмануть меня…
Дариан стал настойчивее, напористее и менее терпимым. Понятно, что он по жизни привык доминировать и не собирался делать исключения со мной. Но… Кажется, я не заметила, как у штурвала заранее обречённой лодки оказалось сразу два капитана, и неизвестно сколько ещё продолжала бы не замечать этого, если бы первый капитан не стал выталкивать в сторону второго, заставляя его беззаботно смотреть на волны, в то время как он позаботится о курсе судна.
Ну уж нет, я точно не была из тех, кто может просто смотреть на волны. Я была из тех, кто волны разрезает, и этого во мне не изменить ни Дариану, ни кому бы то ни было. Рано или поздно Риордану придётся осознать, что я не только руками, но, если понадобится, даже зубами буду держаться за штурвал, иначе мне просто придётся прекратить это. У одного судна не может быть сразу два капитана – я уйду со своим в сторону и затеряюсь в океане так быстро, что он на своём корабле никогда меня не догонит и не отыщет. Я прекращу всё и сразу – одним щелчком. Стоит мне только понять, что меня оттолкнули от руля. Стоит мне только захотеть сделать щелчок…
– Ты протрёшь эту тарелку до дыр, – подойдя ко мне с бокалом вина в руке, заметила Пандора. Она ненавидела, когда кто-то из её правнуков и тем более нас, внуков, называл её бабушкой, поэтому мы звали её по имени.
Пандора приехала вчера и своим присутствием на моём пороге совершенно меня обескуражила.
– Чему ты удивляешься, деточка? – повела идеальными линиями бровей она. – Мне недавно стукнуло тридцать семь умноженное на два, едва ли я ещё много раз смогу явиться на день рождения своей внучки и задержаться на дни рождения правнуков.
В пятницу вечером Нат и Коко не было дома – Нат на все выходные уехала в Лондон, чтобы провести уик-энд с прилетевшим из США братом и его семьёй, а Коко по пятницам обычно срывала побольше чаевых в переполненном кафе, из-за чего практически всегда в предвыходной вечер выходила на работу. Я мысленно возвела руки к небу, в благодарности за то, что Пандора не пересеклась с ними. Привыкшая к роскоши, но обедневшая, Пандора не представляла своей жизни без городского комфорта, поэтому я уже заранее знала, что она не оценит мои жилищные условия, что уже спустя три минуты, вихрем осмотрев все комнаты и не забравшись только на чердак, она мне и сообщила: “Провинциальная скука” – так она назвала условия, в которые я – молодая и красивая! – себя загнала. На всякий случай – мало ли? – я заблаговременно предупредила её о том, что в моём муравейнике свободных комнат больше нет, если она только не хочет занять диван, после чего Пандора сразу же крест-накрест замахала руками, сказав, что у неё ещё есть как минимум одна внучка, которой по жизни повезло больше, чем мне. В общем, уже спустя десять минут Пандора уехала к Пени, и тем не менее, я стала первой, к кому она наведалась. Как говорится, надежда умирает последней, надежда же Пандоры Палмер умерла сразу после того, как она увидела мою тесную ванную.
День рождения Пени прошёл шумно – неожиданно много гостей, ожидаемо много еды и напитков. На последнее Пандора рассчитывала больше всего. Сейчас же, допивая “точно последний” или “на сей раз последний” бокал вина, она стояла напротив меня и упорно сверлила взглядом тарелку в моих руках.
– Здесь десяток женщин, они закончат с этим, – красноречиво вздёрнула брови она. – Прогуляемся?
Я окинула взглядом переполненную людьми кухню Пени, словно пыталась понять, справится ли вся эта орава с накопившейся грязной посудой, после чего, убедившись в том, что посуда и вправду в безопасности, повела плечом и, протерев руки кухонным полотенцем, согласно кивнула головой собеседнице.
Мы ушли ни с кем не попрощавшись. На улице было холодно, поэтому, выйдя во двор, я начала активно застёгивать молнию своей болотно-зелёной парки, но оставила шарф свисать с шеи, решив, что мне будет достаточно и высокого ворота. Поправив редкий мех на капюшоне, я обернулась и, наблюдая за тем, как Пандора, держа в правой руке подозрительный пакет, спускается с крыльца, нащупала в кармане полупустую упаковку сигарет, которую взяла накануне у Нат.
Вытащив одну сигарету, я нащупала в другом кармане зажигалку. Пандора остановилась напротив меня как раз в момент, когда я выпускала изо рта свою первую за последние три дня струйку дыма.
– Ты на прогулку собралась, а не на светский раут, – на выдохе заметила я. – На шпильках будет неудобно, – я повела пальцами, в которых удерживала сигарету, в сторону оголённых щиколоток собеседницы.
Пандора стояла передо мной в тонком пепельно-бежевом плаще, из-под которого виднелись её идеально белоснежные брюки. Вокруг её шеи был повязан тонкий гофрированный платок, а ноги были обуты в лакированные тёмно-синие туфли с продолговатым носом. Эти туфли слишком сильно, как для октября, оголяли бледную кожу её ног. Зато сразу было заметно, что эта женщина не привыкла к пешим прогулкам, тем более в холодную пору года. Пандора целиком полагалась на свою красивую машину, которую обещала продать, когда наступит момент “последних сборов средств” на операцию для Мии, поэтому всегда была одета красиво, а не практично, комфортно или хотя бы тепло.
– Ты меня недооцениваешь, – в ответ мне игриво улыбнулась Пандора, на что я не обратила никакого внимания. Я ещё ни разу не видела её абсолютно трезвой, с детства привыкнув к тому, что эта женщина всегда немного “навеселе”, поэтому мне в общении с ней можно было не вымучивать из себя ответную улыбку. За это я, собственно, и ценила наше редкое общение, хотя были и другие вещи, придающие ему ценность в моих глазах.
Когда мы вышли на тротуар, Пандора предложила пойти налево, вместо того, чтобы повернуть направо, что было бы кратчайшим путём к моему нынешнему месту жительства. Пожав плечами, я немо согласилась на более длинный путь, после чего мы одновременно повернули налево.