Он успел перетащить мой мольберт к берегу, причем я несколько минут едва ли не со смехом наблюдала, как он пытался поставить его на «ноги», вертя туда-сюда. Мольберт был скреплен скобой сбоку. Но, в итоге, он нашел, как его раскрыть.
Его приход стал для меня неприятным сюрпризом, несмотря на то, что накануне он упоминал, что намерен прийти. Рано утром, поставив чайник на плиту, я вылезла в окно, ожидая скорого рассвета, и почти сразу спряталась за занавеской.
В беседке кто-то сидел.
Машин у дома не было, да и старик не сидел бы, а сразу постучал в дверь. Я маялась в гостиной, часто подходила к окну, успела выпить три чашки чая, пока человек, сидевший на лавке, не повернул голову набок. Это был мой вчерашний провожатый. «Леший», как прозвала его Лиза. Оставалось догадываться, почему он пришел едва ли начало светать, когда все люди еще спят.
Я поставила кружку в раковину и вернулась к окну. Приоткрыв занавеску, я отпрянула. В окно заглядывал Егор. Он приветливо улыбнулся и помахал мне рукой. Выбора не оставалось, я подошла к двери и отомкнула ее. В проеме появилось бородатое лицо.
– Доброе утро, – поприветствовал он.
Я сдержанно поздоровалась.
– Лизы еще нет.
Он помялся на пороге, посмотрел по сторонам и приблизил лицо к проему, будто боялся, что его услышит кто-то посторонний. Выглядело это смешно, учитывая в какой дали от цивилизации мы находились.
– Я к тебе. Подумал, дай загляну, поболтать.
– Поболтать? В такую рань?
Егор немного отодвинулся и указал на беседку у берега:
– Может, выйдешь? Я не кусаюсь, честное слово. И не отказался бы от кофе, между прочим. Знаю, что оно у тебя есть, я сам его покупал, – он ухмылялся.
Он помог мне донести инструменты. Я поставила на столик две кружки кофе, достала из ящика с инструментами коробку печенья.
– Так ты художница?
После трех чашек чая кофе в меня уже не лез, но я пригубила и взяла печенюшку из коробки. Мой гость явно не спешил приступать к сути, а вопрос был из серии «я знаю, что нет, но ты все равно ответь». Я не помнила, чтобы мы переходили на «ты», но Егора это не смущало. У меня и в мыслях не было с кем-то здесь сдружиться, одиночество было предпочтительней. Теперь же оказывалось, что у меня был сосед, причем, весьма надоедливый.
– Писать картины – мое хобби, – медленно ответила я. – И именно сегодня я хотела бы поработать в одиночестве, если ты понимаешь, о чем я. Можно на «ты»?
Егор не заметил сарказма.
– Конечно.
Он немного помолчал. Я повернулась к озеру, зацепившись взглядом за мольберт, стоявший у самого берега: он поставил его задом наперед, но в остальном справился. Это подало мне идею написать сам дом, а не горы или поселок на той стороне озера.
– Верно, ты ведь работаешь вместе с Лизаветой. В Вольном мне уши прожужжали о тебе.
– Дед Семён?
– Что? Нет, мы с ним не сказать, чтобы ладим. Игнат смотрит фильмы с тобой, от него и узнал.
– Местный?
– Если ты имеешь в виду общину, то нет. Он пришлый. Так его тут называют.
– Ты, кажется, хотел проверить дом? – не выдержала я. – Может, заглянешь и пойдешь по своим делам?
– А ты не очень-то гостеприимна.
– Да, – бросила я, продолжая смотреть вдаль.
– Ты ведь тот самый детектив из фильма. Такая известная личность и в нашем захолустье. Лизавету тоже все знают здесь, но ее фильмы мало кто видел. Говорят, она снимается в фильмах, которые смотрит одна молодежь. Но и ее, и тебя тут ждали с нетерпением.
– Егор, я приехала сюда отдыхать, – прервала я его, – и мне сейчас меньше всего хотелось бы слушать речи о моей и чужой работе. Ты собирался о чем-то поговорить?
– Особенно старик, – продолжал он, пропустив мои слова мимо ушей. – Это он помог тебе добраться?
Я кивнула.
– Надеюсь, ты на меня не в обиде? Только Лизе не говори, что я позабыл встретить тебя. Совсем замотался. Ушел на охоту пять дней назад, собирался вернуться к утру, но заметил лося, увлекся. Здесь он редкий гость, да и мяса хватило бы до самой зимы.
– Бедняга, так ты убил его?
– Не удалось. Он будто сквозь землю провалился. Слышал его, видел следы, но самого лося так и не догнал. Вышел из леса с другой стороны, промок, устал и только прошлым утром вернулся. Мне удалось наловить немного рыбы, а потом я услышал тебя, ты бродила по домам, что-то искала. Кстати, что?
– Гуляла, интересно стало взглянуть на дома, о которых говорил дед, – нехотя ответила я, удивившись, что мы снова говорим не о том. – Подумывала сделать там пару набросков.
– Ты была без своих инструментов.
Я подивилась, насколько же много он успел заметить за нашу первую встречу, хотя мольберт и чемоданчик с красками, конечно же, было трудно не заметить.
– Всего лишь зарисовки карандашом, – соврала я, – все уместилось в рюкзаке.
– Покажешь?
– Нет, я не успела, ведь встретила тебя. О чем мы говорим?
– Беседуем.
Он вертел в пальцах печенюшку и, прищурившись, смотрел на гладкую поверхность озера.
– Я могу иногда приходить, смотреть, как ты работаешь?
– Зачем это?
– Интересно. Никогда не видел, как рисуют, только итог этого действа.
– Я предпочитаю работать в одиночестве и тишине.
– Хорошо.
– Егор, зачем ты здесь? Явно не для того, чтобы проверить работу мастеров.
К моему удивлению, он принялся рассказывать мне вчерашнюю историю, о том, как он оказался в детском доме.
