Персона. Столица Света

Всем молодым, кто еще ищет себя.

Будьте уверены: вы прекрасные люди.

Однажды ваша исключительность станет вашей силой.

Копирование, тиражирование и распространение материалов, содержащихся в книге, допускается только с письменного разрешения правообладателей.

Persona 1 © Hachette Livre, 2023

Published by arrangement with Lester Literary Agency & Associates

© Авдеева А., перевод, 2024

© Hachette Livre, 2023

© Hachette Romans studio, дизайн обложки

© Germain Barthelemy, иллюстрация на обложке

© ООО «Издательство ACT», 2024

Пролог

На заре каждого лета великий город Фаос расцветал, заливаясь солнечным светом. Особую оду чувствам он пел по вечерам. В сумерки над окрестными равнинами, поросшими пшеницей, гулял ветер. Он разносил ароматы тимьяна и розмарина, которые весь день впитывали тепло дневных грез. На трех холмах, возвышавшихся над долиной сухой травы, сияли белые виллы. Закатное солнце окрашивало их в золотистый цвет. Фаос по праву называли столицей Света.

В атмосфере полудремы и лености смешалось все необходимое, чтобы Фаос казался легкой жертвой изнеженной праздности. Летом в городе редко было оживленно, но в этом году празднования Люцернария[1] совпадали со свадьбой принцессы Элоизы.

Горожане старались сделать каждый уголок города еще более сияющим, чем всегда. День праздника приближался очень быстро, и нужно было успеть подготовиться! С наступлением ночи Фаос должен был зажечься огнями, которые сияли бы до самого утра.

Всеобщее воодушевление было Пакс по душе. Теперь десятилетней девчушке было гораздо легче таиться в переулках, скользить в тени людей или зачарованно наблюдать за приготовлениями. Ее товарищи по Восточному Оффицию[2] непрестанно и во всех подробностях рассказывали о том, как Люцернарий проходил в прошлые годы.

Люцернарий был любимым праздником жителей Фаоса. В вечер солнцестояния, самого длинного дня в году, люди танцевали на улицах, украшенных свечами, вымпелами и гирляндами из стеклышек, пели и пили. С наступлением ночи они зажигали и выпускали в небо фонарики, порождая вечный свет в мечтаниях людей. Так они благодарили Свет за жизнь, которую он принес в Люкс, праздновали наступление нового года и готовились к грядущим темным дням.

Рассказы о празднике пробуждали воображение малышки Пакс. Она не была уроженкой Серебряного королевства, столицей которого являлся Фаос, и потому еще не знала местных обычаев и традиций. С тех пор, как Пакс услышала о Люцернарии, в ее снах поселились фонарики и она начала отсчитывать ночи до праздника.

Главная улица Фаоса, Виа Публика, была вымощена большими белыми камнями, которые, несмотря на разрозненную форму, прекрасно прилегали друг к другу. Проходы венчали круглые арки; стоявшие в их тени белые мраморные статуи благосклонно наблюдали за тем, как торговцы зазывают покупателей. У Пакс текли слюнки при виде горшочков с янтарным медом или булочек с карамелью. Кошелек, наполненный Блестками[3], она оставила у себя в комнате из страха потерять его во время прогулки или покорения очередной стены.

Андреа часто просил ее лазать осторожнее… Пакс не спеша прогуливалась, когда вдруг заметила резкое движение в ее сторону, и очутилась лицом к лицу с маленькой девочкой примерно одного с ней возраста. Девчонка была одета в белую тунику, а к ее пучку был приколот оранжевый платок. Она протягивала Пакс веточку с необычным плодом. Пакс решила рассмотреть его: плод напоминал желтый мясистый шар в форме сердца, заключенный в клетку из сухой кожуры.

Увидев, что Пакс молчит, девочка ободрительно пояснила:

– Это физалис!

– Фи… физа… что? – переспросила Пакс.

– Его еще называют «солнцем в клетке». Я вчера нарвала и теперь предлагаю всем, кто проходит мимо. Возьми, он принесет тебе удачу в день Люцернария.

Взмахом руки девочка указала на ведро, наполненное ветками с фонариками-физалисами.

Пакс, хоть и тронутая вниманием, все же пожала плечами и скорчила рожицу:

– Извини, никак не могу таскаться с твоей веткой. Меня в другом месте ждут.

Быстрая скомканная речь и легкий акцент заставили торговку присмотреться к Пакс и ее наряду. Пакс носила старую тогу, которая была ей мала и даже не доходила до колен. Совершенно неприемлемый наряд для маленькой девочки! Она носила поношенные сандалии с ремешками, длины которых уже не хватало, чтобы как следует обвязать их вокруг ног. На их бледной коже выделялись старые шрамы, свидетели неловкости Пакс.

Девчонка сразу нахмурилась:

– Ты что же, странница?

– Нет, я живу в Фаосе уже несколько месяцев, – ответила Пакс.

– Очень непохоже, я ни разу не встречала тебя в этом квартале, хотя всех здесь знаю. И ты совсем не похожа на девочку с вилл. Твои родители живут где-то поблизости? – спросила она.

– У меня нет родителей, – ответила Пакс.

Девочка укреплялась в своих подозрениях.

– У тебя же нет Дара?

– Дара? У меня? – неловко засмеялась Пакс. – Вовсе нет!

Нельзя сказать, что она соврала… Маленькая торговка физалисом тут же одобрительно улыбнулась Пакс.

– Благословенный Свет! Мама велит мне быть внимательной и держаться подальше от детей с Даром. Знаешь, они такие опасные! Их потому и держат в Оффициях! Иногда им разрешают выходить в город… Будь осторожна!

Пакс стиснула зубы, но в общей суматохе никто не заметил этого.

– Там, откуда ты приехала, считают так же? – спросила девочка с физалисом.

– Думаю, так считают везде… – лаконично пожала плечами Пакс и попыталась скрыться. – До встречи, продающая солнце! Как говорится, Lucem afferre![4]

Пакс быстро ускользнула, подпрыгивая и ловко уворачиваясь от тележек на Виа Публика. С них выгружали огромные, больше Пакс, амфоры с вином, а на скамейках сидели женщины в паллах[5], нарезая оливковые и самшитовые ветви для плетения корзин и обсуждая происходящее.

Пакс свернула в ближайший проулок, где вдали от посторонних глаз сняла сандалии, привязала их к веревочному поясу и стала взбираться вверх по выступам в старой стене. Так ей проще всего было понять, где она оказалась.

С высоты город захватывал еще сильнее. На вершине центрального холма гордо возвышался Монарший фасад королевского дворца, хранителя безупречной столицы. Только он видел шалости Пакс и наблюдал за тем, как девочка ловко перебиралась по глиняной черепице крыш в вечернем сиянии заходящего солнца.

1

Платье мастера Вальбера

Над фасадом Белой виллы нависал огромный циферблат солнечных часов. Его деления возвещали смертные тяготы и обещали любовные романы, о которых извечно грезят люди. Наступила ночь и укрыла своей тенью гномон[6]. Наступили часы без Света – часы неопределенности.

Пакс добралась до места действа по крышам. Она притаилась в тени кипариса, что рос у входа. Девочка едва успела укрыться от обеспокоенного мужчины, смотревшего в ее сторону. По его тревоге Пакс поняла, что пришла вовремя.

Она узнала Вальбера, одного из лучших мастеров-кутюрье Фаоса. Они уже как-то пересекались, и девочка легко узнала его по лысине, тучному телосложению и цвету одежды, подчеркивавшему статус. Мастер носил бирюзовый – отличительный цвет фаосских мастеров. Каждый раз, когда ему приходилось кланяться новому гостю, Вальбер нервно оправлял тогу и посматривал на белый мраморный циферблат. Он становился все нетерпеливее.

Бормотание мастера подтвердило наблюдения Пакс:

– О, Свет, почему она так долго возится!

Едва он произнес эти слова, как толпа на Виа Публика расступилась, дав проехать эсседе[7]. Вальбер с заметным облегчением погладил свою сияющую лысину. Когда Пакс взглянула на новую гостью, ее сердце заколотилось от волнения. Из удобной повозки вышла молодая светловолосая женщина и поблагодарила возничего. Пакс заметила, как засветились глаза мастера при виде платья девушки. Она знала, что Вальбер сам сшил и подогнал его. Он вышивал каждый лоскут платья, переливавшегося оттенками пряного шафрана. Золотистый шелк искрился в лучах солнца, подчеркивая грациозные движения девушки. Наряд сидел безупречно.

Девушка в платье была буквально усыпана золотыми украшениями, часть из них была вплетена в ее прическу. Но платье… Оно было главным украшением!

Была, впрочем, деталь, которая не понравилась кутюрье.

– Вы пришли босой?

Пакс рассмеялась, услышав его возмущение.

Некоторые привычки не искоренить!

– Я выложил вам кругленькую сумму не для того, чтобы вы разгуливали в таком виде! Вы все испортите!

– Не переживайте, мастер Вальбер, – голос девушки оказался очень мелодичным. – Я взяла сандалии, лишь ждала до последнего, прежде чем надеть их.

– Так надевайте же скорее! Нас ждут! – поторапливал портной.

– Никто не уйдет с праздника так рано. К чему такая спешка, мастер?

– Простите… Постарайтесь понять, все случилось так стремительно! Объявление о свадьбе, планирование празднования… Это может быть шансом всей моей жизни! Если б только о свадьбе объявили за четыре месяца! Я успел бы подготовиться гораздо тщательнее.

– Только принцессы решаются объявить о свадьбе за месяц, – успокаивала его девушка. – Не беспокойтесь. Я уверена, все пройдет наилучшим образом.

Красавица Сильвиния успокаивающе дотронулась до руки Вальбера, но он рефлекторно отстранился, не сумев скрыть отвращение. Сильвиния не заметила этого, как будто привыкнув к такому обращению.

Они зашли на Белую виллу, и Пакс потеряла их из виду. Девочка проворно пробралась по крышам до перистиля, открытого небу. Именно там и проходили празднества, организованные хозяйкой дома.

Пакс сразу заметила хозяйку среди собравших гостей. Ее звали госпожа Клотильда, и она выделялась из толпы надменной позой: руки в замке на уровне живота, орлиный взгляд, строгий пучок в рубиновой сетке. Прическа скрывала светлые локоны хозяйки, которые она, казалось, совершенно не хотела выставлять напоказ. Вокруг Клотильды кружила стайка девушек в попытках привлечь ее внимание.

В вопросах вкуса она была бескомпромиссна. Это качество позволило ей заполучить должность декоратора королевского дворца и официального поставщика гардероба принцессы. До свадьбы оставалось всего несколько дней, и дворянка доводила до совершенства каждый штрих. Она обратилась к лучшим мастерам Фаоса с тем, чтобы они изготовили самые красивые букеты, самые утонченные украшения, самые изящные платья… и самые изысканные блюда! Каждый из них мог войти в историю, поучаствовав в приготовлениях к одной из самых пышных свадеб в мире.

По этой причине в тот вечер под пальмами, привезенными на Белую виллу из Золотых земель, собрался весь высший свет Фаоса. Аристократы, которым было интересно узнать о новинках фаосской моды, обсуждали наряды и блюда, которые подавали на роскошном фуршете. Они громогласно выражали свое мнение. Пакс терпеть не могла их лицемерие и наигранность. Дворяне вполне могли соперничать с труппой Амфитеатра искусств, где по вечерам устраивались концерты и представления.

Как и всегда, Братья и Сестры Света не пришли на праздник. В их глазах это было бесполезной мирской суматохой.

«Оно и к лучшему», – рассудила Пакс.

Она проследила за тем, как мастер Вальбер и его прекрасная спутница прошли через массивные багровые занавеси, открывавшие проход в перистиль. Перед тем, как зайти, мастер шепнул Сильвинии несколько слов, она кивнула ему в ответ.

Сильвиния с поразительной уверенностью прокладывала путь в толпе, подобно Акварии[8], повелевающей водами. Гости умолкали и поворачивались, что полюбоваться ее бесспорной красотой. Только Свет мог создать такое прекрасное творение!

Пакс воспользовалась тем, что все взгляды были прикованы к девушке, и спустилась по стене, увитой плющом. Она спрыгнула и поспешила укрыться под лабиринтами столов. Благодаря длинным скатертям, Пакс удалось незаметно подобраться к великолепной хозяйке вечера.

Дивная светловолосая гостья в золотом платье направлялась к Клотильде. Женщины, окружавшие хозяйку дома, умолкли.

– Lucem afferre, дамы, – поздоровалась она.

– Значит, вы и есть та самая Сильвиния, – ответила женщина с огненными волосами. – Вполне оправдываете описания.

– Прошу прощения за вторжение. Не хотела прерывать ваш разговор, – мелодично произнесла Сильвиния.

– Не стоит извинений! Ваше присутствие все искупает. Теперь мы знаем, как выглядит та, кого уже несколько дней обсуждает весь Фаос.

Пакс задумалась, какими уловками воспользовалась Сильвиния, чтобы зажечь интерес в жителях города, ведь несколько дней назад ее даже не существовало… Слухи в Фаосе распространяются невероятно быстро!

– Мне нравятся ваши браслеты! – воскликнула маленькая курносая дворянка с большими глазами.

– Очень дерзко, – отметила другая. – Знаете, раньше их носили только эти «новые люди»… И вот, спустя несколько лет, браслеты снова в моде. Хорошо помню это. А когда-то они были целым скандалом! Ох уж эти молодые знатные девушки, вечно пытаются привлечь внимание… Ничего не поделаешь… И вот, интерес к драгоценностям возвращается!

Казалось, Сильвинии понравилось замечание собеседницы, и девушка расслабилась. Пакс знала, зачем она надела их…

– Благодарю, ваши похвалы согревают мне сердце.

– Вы блистательны, дорогая!

– Теперь мне ясна увлеченность Вальбера! И как он создает те чудесные творения, на которые вы вдохновляете его.

Пакс была удивлена, что Клотильда не присоединилась к туче комплиментов. Девочка заметила, что дама рассматривала наряд Сильвинии куда внимательнее, чем остальные аристократки.

Ее опытный ястребиный взгляд не пропустил ни одной детали. Она осуждающе искривила верхнюю губу.

– У вас те же размеры, что у принцессы Элоизы, – язвительно отметила Клотильда.

– Или похожие… Пока я не попробовала ваши аппетитные пирожные. После них это точно будет не так!

Сильвиния залилась звонким смехом, от которого разом прекратились все разговоры. Взгляды присутствующих вновь были направлены только на нее. Сильвиния была центром внимания. Издалека Пакс заметила, что Вальбер чуть не подавился виноградом – громкий смех его спутницы оказывал на его самочувствие самое дурное влияние.

Пакс захихикала под столом. Она знала, что кое-кто получает огромное удовольствие от разыгрывавшегося представления.

– Произведение искусства, – признала Клотильда, несмотря на всю свою суровость. – Это платье – драгоценность.

– Мастер Вальбер стремится создавать самое лучшее, – подтвердила Сильвиния.

– Модель должна соответствовать наряду. Я хорошо знаю работу Вальбера. До сегодняшнего вечера ему не удавалось поразить меня, – отрезала Клотильда.

Хозяйка вечера сделала было несколько шагов в сторону другой группы гостей, но, не сумев оторваться от желанного платья, вернулась к Сильвинии:

– Передайте мастеру Вальберу, что я хотела бы поговорить с ним завтра на рассвете. Пусть приходит во дворец. Отбор будет суровым.

– Да благословит вас Свет, госпожа Клотильда, – при этих словах Сильвиния склонилась в почтительном поклоне, опустив глаза. Клотильда кивнула и ушла.

Передвигаясь под столами, Пакс следовала за юной музой и подслушивала разговоры, в которых та принимала участие. Девочка изо всех сил старалась не отвлекаться на манящие запахи, исходившие сверху. Она знала, что такое голод, и не могла понять, как можно отказываться от такого пира ради пустой болтовни. И пусть голодные дни остались позади, Пакс до сих пор по ночам снилась еда. Искушение становилось непреодолимым…

Если кто-то поймает ее, вся миссия может оказаться под угрозой… Кроме того, девочка не понимала многого из того, что обсуждали взрослые. Некоторые слова казались ей лишенными смысла. Ей удалось уловить несколько отрывочных фраз о детях из Западного Оффиция. Один художник разразился яростной тирадой:

– Этот парнишка работает бесчестно! У него сроки работы меньше моих, впрочем, как и цены…

– Бросьте, – попыталась успокоить его Сильвиния. – Вы же не станете сравнивать свое мастерство с Даром Света этого мальчишки. Здесь вы, а не он. Это означает, что принцесса хочет нанять по-настоящему талантливых художников. Таких, как вы.

– Так и есть. Вы абсолютно правы, госпожа… Художник выдохнул, но не сумел удержаться и продолжил:

– Будь прокляты те, кто использует Дары этих детей! Простое решение, которое лишает вознаграждения тех, кто по-настоящему его заслуживает! Мы столько трудимся! Столько учимся, сомневаемся, ставим эксперименты, пусть и не всегда удачные, проводим в мастерских ночи напролет… В отличие от их волшебства, просто свалившегося на голову!

Из укрытия Пакс видела лишь сандалии художника, и сгорала от желания бросить в него сырным шариком. Ей казалось это подходящим способом выразить недовольство его злыми и несправедливыми словами. К сожалению, многие жители города разделяли мнение художника.

– Вы говорите об этих детях так, будто они повинны во всех бедах мира. Они ведь не виноваты в том, что Свет благословил их? Разве мы не можем быть более снисходительными по отношению к ним? – тактично и терпеливо возразила Сильвиния.

От этих слов Пакс растрогалась и успокоилась. Некоторые вещи всегда остаются прежними, какое бы обличье они ни принимали.

– У вас чистое сердце, госпожа Сильвиния, – ответил художник. – Я согласен, никто не может пойти против Света. Но эти Дары попирают все правила! Недаром покойный король Анастасий – да хранит Свет его душу – решил присматривать за ними в Оффициях.

Прошло всего четыре месяца со смерти короля Серебряного королевства, и все считали, что ее причиной стала ужасная болезнь. По крайней мере другого объяснения внезапной кончине государя не находилось. И пусть физически король умер, он продолжал жить в головах жителей государства. За время царствования ему удалось создать ощущение постоянного контроля, которое очень нравилось большинству подданных, вселяя им чувство приятной безопасности.

– Они служат обществу так, как должны были служить еще давным-давно. Это благородно.

– Я думала, вам не нравится, что общество использует Дары этих детей, – поддразнила Сильвиния.

– Только юного художника! Есть много одаренных мастеров, которые могут делать то же, что и он! Что касается остальных… Вынужден признать, Дары Света бывают очень любопытными. На прошлой неделе моя сестра нанимала юную Аквиту[9]. Не вспомню ее имя… Впрочем, их имена не важны! Она была нужна сестре и мужу для перевозки скоропортящихся продуктов. Товары страдали от дневной жары, но, благодаря Дару девочки, сестра с мужем могли передвигаться в полной темноте без фонаря.

– Вот видите, они могут помочь вам, – подвела итог Сильвиния.

– И все же она обошлась сестре в десять Вспышек[10]! Дороговато за одну ночь! – возразил художник.

В их разговор вмешался мужчина в серой тоге:

– Мастер Блез, я только что говорил о вас! Не могли бы вы сопроводить меня? Я хочу представить вас господину Анатолю. Он как раз ищет художника для следующего заказа!

– Разумеется! Госпожа Сильвиния, благодарю за оказанное удовольствие, Lucem afferre!

– Lucem afferre…

Казалось, разговор с художником заставил Сильвинию напрячься. Пакс понимала, насколько чувствительной эта тема была для девушки. Прекрасная дама в золотом платье очень учтиво попросила у служанки бокал вина.

Пакс почувствовала, как у нее заурчало в животе. Она отползла назад, надеясь, что никто этого не услышал. Нельзя было придумать более неудачного момента, чтобы попасться! И все же пора было побаловать себя. В конце концов, девочка умела быть ловкой и незаметной…

Сильвиния вздохнула и отпила восхитительного вина, которое ей только что подали. Ждать пришлось недолго. Девушка с облегчением поставила бокал на стол. Вдруг она заметила, как маленькая вороватая ручонка скользнула меж двух шелковых скатертей и начала шарить по блюдам! Признаться, грандиозный пир не мог не вызывать жгучего аппетита. Булочки с медом и пряностями, миндальные рулеты, фаршированные оливки, сыры из овечьего молока… Подопечным Оффициев таких роскошных блюд не подавали!

Сильвиния широко улыбнулась и уже собиралась подойти к воришке, как глашатай объявил:

– Благородные дамы и господа! В честь праздника знаменитый лютнист из Фаоса, Дамас, приглашает вас послушать свою последнюю песню, вдохновленную сказкой об Аквиле[11] Агриппе!

Гости стали собираться у обвитого плющом помоста. Молодой аристократ взял Сильвинию за руку:

– Пойдемте, госпожа Сильвиния! Выступление Дамаса ни за что нельзя пропустить! О нем говорит весь Фаос! Это невероятно талантливый и модный музыкант. Не говоря уж о том, что он хорош собой!

– Я в этом не сомневаюсь!

Сильвиния бросила последний веселый взгляд по направлению стола и удалилась, чтобы присоединиться к зрителям. Пакс тоже решила, что настал лучший момент воспользоваться отвлекающим маневром и отчалить. Девочке нужно было поскорее вернуться домой, чтобы успеть опередить того, за кем она весь вечер следила!

Когда село солнце, Виа Публика опустела. Это расстроило Пакс. Девочка боялась встретить кого-то из Соратников Культа, которые пытались контролировать своих детей, оставляя их, впрочем, безо всякого присмотра. Точно так же правительство контролировало самих Соратников.

Чаще всего Сестры и Братья были воспитанниками Оффициев, детьми, которых коснулся Свет, обладателями Дара. Они учились пользоваться им в специальных заведениях, прежде чем начать религиозное служение и подчиниться строгим законам королевства. Их было легко узнать по рясам и черным женским вуалям. Большинство горожан относились к ним с глубоким уважением, даже если и старались сталкиваться с ними как можно реже. Братья и Сестры воплощали подчиненный Свет. Одомашненный. Они посвящали жизнь служению Культу. Во всяком случае, так казалось Пакс, которая пока многого не понимала в силу юного возраста и незнания обычаев и традиций Серебряного королевства.

Пакс узнала о существовании Культа совсем недавно и теперь испытывала к Соратникам некоторую неприязнь и недоверие. В раннем детстве ей удалось скрыться от них, но потом Соратники нашли ее. Десятая семья, взявшая девочку на воспитание, не хотела возиться с подобными «одаренными» детьми, тем более что Пакс постоянно доставляла им проблемы. Тогда, чтобы избавиться от девочки, они сдали ее в приют. Именно в тот раз и появились Соратники, которые забрали Пакс и поместили ее в Оффиций.

Соратники имели право опекать таких детей, ведь отпускать их на свободу было запрещено. И если бы Пакс увидели на улице, то Принцепс[12] Западного Оффиция узнала бы об этом и обязательно наказала ее!

К счастью, девочка никого не встретила, и ей удалось воспользоваться возможностью полюбоваться архитектурой Фаоса.

Жаловаться Пакс было не на что. Она не жила в этом великолепном городе с рождения. Фаос был одним из самых процветающих городов Люкса, и девочке очень повезло, что четыре месяца назад она оказалась именно здесь.

Пакс отправили туда, где только освободилось место. Оффиции строили один за другим, и они никогда не пустовали. В каждом большом городе Люкса теперь было по меньшей мере одно подобное заведение. В Фаосе их было четыре, каждое ориентировано по направлению одной из сторон света. Представители Культа могли отправить девочку в холодные Железные земли или скалистые Бронзовые пики, где не выживало ни одно существо.

Тогда бы она никогда не встретила Андреа.

Западный Оффиций находился в нескольких километрах от живописных районов Фаоса. Как и все остальные, он был выстроен в отдалении, в конце длинной улицы, вымощенной с середины, что вела в центр города. Рабочие будто боялись подходить ближе к Оффицию. Белые колоннады сменялись высокими кипарисами, а в травах, склонявшихся под дуновением вечернего ветерка, пели ничего не боявшиеся цикады.

По дороге Пакс жевала финики с марципановой начинкой, которые ей удалось стащить со стола. Подобные мгновения свободы имели ни с чем не сравнимый вкус. Ах, если бы они могли длиться вечно! Девочка грезила о жизни вдали от Оффиция, ее нового дома и одновременно с тем тюрьмы. Эта выдуманная жизнь, жизнь в мечтах, была свободной от ограничений.

Ее отправили в Оффиций, хотя этот проклятый Дар проявлялся лишь свечением в запястьях. Он не давал ей каких-либо способностей. Пакс была из тех детей, кого Свет коснулся, но не дал ничего взамен.

У Пакс было что-то общее с физалисом. Она тоже была солнцем в клетке.

Спустя почти час вдалеке показался Оффиций. На Фаос опустилась ночь, и с ее приходом в домах зажигали жаровни. В проемах верхних этажей резвились огоньки света, донося голоса и крики детей, которых скоро призовут к порядку.