Пёстрая тетрадь

***

Шла вторая неделя моей жизни в райской тюрьме зачарованного сада. Ула уже два раза передавала мне подарки от неведомого хозяина, теперь немного более соответствующие моим вкусам. Вместо драгоценных шелков с золотой вышивкой на диване лежала стопка платьев из такого же дорогого, но более мягкого и простого с виду тонкого льна, золочёные сандалии сменились кожаными башмачками, похожими на лёгкие удобные балетки. Но этим всё и ограничилось.

Каждый раз, принося новые одежды, Ула ставила на столик ещё одну шкатулку с драгоценными украшениями и говорила, что это скромная оправа к моей сказочной красоте, перед которой меркнет даже солнце. Прекрасные девушки должны носить скромные украшения, дабы они оттеняли их красоту и показывали, как золото и каменья меркнут перед ликом госпожи. Я притворялась, что не понимаю этих слов, и ни разу не надевала ни одного украшения, боясь, что третий коготок птички тоже завязнет в этой золотой ловушке. А ещё эти украшения звенели, выдавая меня, когда я хотела в одиночестве погулять по саду.

Я носила светло-зелёные длинные платья и научилась бесшумно ступать по крупному хрусткому песку дорожек. Меня сложно было найти в зелени садовых кустов и цветов. Если бы было можно, я бы вообще не выходила к девушкам, но мне приходилось притворяться радостной и всем довольной. Поэтому я нечасто пряталась от людей, сбегая в своё убежище только когда становилось совсем невмоготу.

***

Ина вздохнула. Она очень хорошо понимала Риану. Ей ведь тоже приходилось притворяться перед учителями, что у неё всё отлично. Потому что жаловаться на одноклассников последнее дело. Да и учителя скажут, что она не умеет общаться и сама виновата. Что надо дружить и не обижаться, когда тебя нечаянно толкают. И они не поймут, что это специально. Ведь причин нет. И одноклассники скажут, что всё в порядке, это Ина не хочет ни с кем дружить.

Она вздохнула и снова взялась за чтение.

***

Я сидела на полуостровке, окружённом убегавшей на волю быстрой речкой. За ажурной оградой зеленел словно бы такой же, как и вокруг меня, сад. Но там была свобода. И сад тот выглядел не таким ухоженным и цветущим. Скорее он был заброшен и мрачноват. Вместо нежной невысокой травы, на которой так любили сидеть девушки-служанки, словно на бархатном ковре, под деревьями лохматились заросли сорняков. Кусты казались колючими и непролазно-густыми. Деревья почти не пропускали солнечных лучей. То не был дикий лес, но там наверняка очень редко появлялся человек.

И в этот день он там появился.

Высокий молодой парень гулял, с любопытством знакомясь с диким садом. Чёрные волосы его растрепались, в них запутались листики и мелкие веточки. Белая рубашка из дорогого шёлка покрылась зелёными и жёлтыми пятнышками травяного сока. Кожаные башмаки и низ замшевых штанов потемнели от влаги. Наверное, он переходил вброд какой-то ручеёк.

Он шёл, что-то насвистывая, и замолк, увидев через ограду меня, сидящую в траве под старой ивой.

– Прелестный цветок сего дикого сада, – весело произнёс он, – скажи, где здесь калитка? Я уже час гуляю вдоль этой красивой решётки, но не видел ни одного входа и не слышал человеческого голоса. Я уж думал, что сад заколдован.

– Я не знаю, где тут выход, – ответила я. В груди разгорелась надежда, что мне помогут бежать отсюда. Вместе с надеждой появился страх. Вдруг этот человек служит хозяину сада и пришёл следить за мной? И все его слова для того, чтобы обмануть меня?

– Нет выхода или входа? – насмешливо спросил он. – Или всё зависит от того, кто где находится?

Он прошёлся вдоль ограды, приглядываясь ко мне, потом разбежался и, подпрыгнув, ухватился за верхушку ограды. Я впервые видела такого ловкого человека, который смог подпрыгнуть настолько высоко. И ещё испугалась, что он поранится, потому что верхушка ограды была с острыми концами, похожими на наконечники копий. Но парень подтянулся, зацепился носком башмака за завиток решётки, и легко перепрыгнул на мою сторону сада.

– Вот так! Если нет входа, его можно сделать.

Я испугалась ещё больше. Если парень оказался здесь, то как он справится с непонятной силой, отталкивающей людей от ограды, и вернётся на ту сторону?

– Ты зря это сделал. Ты можешь не вернуться обратно.

– Почему? – удивился он. – Разве тут есть стража, которая убивает любого вошедшего?

Голос его был насмешлив и беззаботен, словно он считал сказанное весёлой шуткой.

– Этой ограде не нужна стража. Она сама – стража для тех, кто живёт в саду.

Он взглянул на меня серьёзными чёрными глазами и, подойдя к ограде, провёл перед собой ладонью, словно слепой, ощупывающий стену.

– Понятно. Зачарована, чтобы никого не пропускать. Но посланника вира́на она не остановит. Если бы ты не сказала, я бы и не заметил ничего… Она не выпускает тебя? Кто ты? Как тебя зовут?

Он был первым, кто спросил моё имя. Ни Ула, ни девушки-служанки никогда не спрашивали меня об этом, называли просто «госпожа». От этого простого вопроса мне захотелось плакать. Ко мне отнеслись как к человеку, у которого есть имя.

– Риана.

– А я – Ари́с. – Он сел рядом со мной на траву. – Почему ты не можешь выйти?

– Не знаю. Я живу здесь уже неделю, меня называют госпожой, но выйти из сада я не могу.

Он серьёзно посмотрел на меня. А я рассматривала его. Он был на несколько лет старше меня, очень красивый и спокойный. И вызывал доверие. Голос у него звучал совсем не так, как у неведомого хозяина сада или его слуги. Арис говорил свободно и легко. В его словах не слышалось ни властности, ни покорности. Чувствовалось, что он со всеми привык говорить как равный с равным.

– Ты издалека? Ты говоришь не так, как принято у нас.

Я не успела ответить. Вдали раздались звонкие голоса звавших меня девушек.

– Уходи. Я не хочу, чтобы они знали, где я.

Он встал и, подойдя к ограде, ловко и бесшумно перелез через неё, словно быстрый леопард. На той стороне он обернулся и негромко сказал:

– Приходи сюда завтра. В это же время.

Я не ответила и поспешила на приближающиеся голоса девушек. Они не должны были знать, что на полуостровке под старой ивой есть укромное место.

***

– Ина, встречай гостя! – раздался снизу весёлый голос папы.

Ина сунула тетрадь за балку и сбежала вниз, немного досадуя, что пришлось прерваться на таком интересном месте. Но увидев, кто приехал, взвизгнула и едва не повисла на его шее. Потом вспомнила, что ей уже четырнадцатый год, поэтому в последний момент остановилась и только поцеловала его в щёку.

Своих родных дедушку и бабушку, родителей мамы, Ина не застала. Они умерли ещё когда мама и папа не были знакомы. Зато двоюродного дедушку Гришу, сына бабы Валеры, очень любила. Дедушка Гриша тоже любил её, потому что у него было три родных внука и всего одна внучка – Ина. Он часто приезжал в Москву к своей дочери и много времени проводил с Иной, обязательно забирая её на прогулки вместе со своим младшим внуком, который был лет на шесть старше Ины. А теперь он приехал к ним в гости!

Ина знала, что летом он уже приезжал к бабушке Валере, жил у неё целый месяц, и совсем не ожидала, что он приедет сейчас. Дедушка давно был на пенсии, но продолжал работать преподавателем в колледже в соседнем городе. И у него тоже начался учебный год. Но он приехал!

– Как я мог не увидеть своего пострелёнка? – смеялся он. – И маму проведать надо. Впереди выходные, а в понедельник у меня занятий нет. У нас целых три дня! Рассказывайте, как обживаетесь?

Утром они все съездили к бабе Валере в больницу, а потом дедушка сказал, что будет общаться только с Иной, родители же могут заниматься своими делами.

Они шли в дальний магазин за свежим тортом, разглядывая дома и беседуя.

– Как тебе дом? Нравится?

– Очень! – искренне ответила Ина. – Он такой большой после квартиры. И интересный. Его перед войной купили? Когда вызов гвера был?

– Да, тогда мой дед его и купил. Ту половину, которая на улицу выходит. А вторая, где сейчас спальни и кухня, у других хозяев была. Там владельцы несколько раз менялись, пока мы ту половину не выкупили, десять лет назад

– Расскажи?

Ина помнила, что раньше дедушка рассказывал о том времени, но тогда она жила в Москве и не представляла себе того, о чём он говорил. А теперь видела всё каждый день собственными глазами. И ей стало интересно узнать, как здесь было раньше.

– Квартиру эту мы перед самой войной купили, – начал дедушка. – Семья тогда большая была. Мой прадедушка с женой, мой дедушка – папа бабы Валеры. Ещё один мой дедушка, Саша. Он не успел жениться и погиб на войне. Моя мама – твоя баба Валера. А когда война началась, сюда переехала тётя Надя, старшая сестра бабы Валеры. У тёти Нади тогда уже трое детей было. Вот и считай, сколько людей тут жило. Потом дедушку и его брата на войну призвали. И мужа тёти Нади. Они не вернулись. А все остальные здесь жили. Мебели почти не было. Мы успели тогда только библиотеку сюда привезти и самые дорогие вещи – стол письменный, буфет, книжный шкаф, который сейчас у тебя в комнате стоит. И диван купили. Не тот, что сейчас, а другой, я его в детстве застал. Спали все тогда на полу, только дети тёти Нади на самодельном топчане, потому что они маленькие ещё были. И прадедушка на диване спал. Он болел, ему нельзя было на полу. И кухня тогда была в сенях, самодельная. И туалет на улице.

Ина представила пустые комнаты, топящуюся дровами печь – Она и сейчас сохранилась, отремонтированная, но её не топили, потому что стоял тот газовый котёл.

– Воду носили из колодца, – продолжал дедушка. – А он далеко был, где сейчас школа. После войны тётя Надя второй раз замуж вышла и отсюда уехала. Мама тоже замуж вышла, я родился. Потом Риса. А потом мама развелась. И мы остались вчетвером. Прадедушка ещё жив был. У нас в роду люди долго живут, если не война или несчастный случай. Прадедушка больше ста лет прожил.