Однажды Элеонора мыла козу. Точнее козленка. И придумала эксперимент о глубинном восприятии. Гениальные мысли посещают психологов в самые неожиданные моменты. Козленка она, между прочим, мыла тоже не просто так. Элеонора Гибсон проводила исследование обонятельного аппарата козы и выясняла, насколько большую роль запах новорожденного играет в принятии матерью. После того как коза родила первого козленка и готовилась произвести на свет второго, Элеонора вымыла первенца, сбивая его запах. И в какой-то момент она отвлеклась, заторопилась и поставила козленка на возвышение в комнате – это была подставка для камеры.
К удивлению Элеоноры, козленок чувствовал себя прекрасно, не упал, никуда не пошел, с ним было все в порядке. А ведь он только что родился. У него не было никакого опыта передвижения в пространстве, мама коза еще не успела нашептать ему о том, как ходить своими маленькими ногами по траве и тем более что нельзя подходить близко к отвесному краю. И Элеонора придумала эксперимент.
В Корнелле она и Ричард Уолк, местный профессор, создают исследование «визуальный утес». Они выдвинули гипотезу, что восприятие глубины присутствует у нас как врожденный навык. Для этого им понадобилась специальная постройка, которая должна была помочь в наблюдении, но при этом была бы безопасна для малышей. Мы имеем в виду человеческих малышей. Гибсон задумала провести исследование с маленькими детьми, возраст которых не превышал 14 месяцев. Специальная конструкция, так и названная – «зрительный утес», позволила им провести эксперимент, в котором восприятие оптических и тактильных стимулов было абсолютно безопасно, защищало маленьких испытуемых от травм.
Это был небольшой бокс с бортиками, малыш мог спокойно передвигаться на высоте около 1,3 метра. То есть взрослый человек мог легко заглядывать к малышу и контролировать его. Половина пола в боксе была покрыта высококонтрастным черно-белым шахматным рисунком. Другая половина была сделана из плексигласа. Шахматное полотно закрывало часть прозрачного пола (то есть ребенок чувствовал невысокую ступеньку), а затем помещалось непосредственно под плексигласом, опустившись примерно на 1,2 метра ниже (фактически ребенок видел обрыв). Существовало два варианта проведения, которые в итоге не отличались по результатам: когда пол под стеклом был покрыт той же тканью в клетку, и когда под стеклом была незастеленная поверхность. Задача была проста: выяснить, поползет ли ребенок по прозрачному полу, видя, что под ним ничего нет. Поползет ли он по этому полу, если на другой стороне бокса его зовет мама или воспитатель? Уолк и Гибсон приступили к изучению возможных перцептивных различий относительно возраста ползающих детей, родившихся недоношенными, и детей, которые появились на свет в запланированный срок без зрительных и моторных проблем.
Шестнадцать младенцев, рожденных в запланированные даты, и столько же недоношенных детей должны были ползти к своим воспитателям по модифицированному визуальному утесу. Во время успешных испытаний учеными фиксировались и анализировались: время пересечения платформы, продолжительность зрительной концентрации, продолжительность исследования руками, моторные стратегии и поведение избегания. Были обнаружены значительные различия в передвижении детей по визуально различным поверхностям. Действительно, дети гораздо дольше проползали по поверхности, которая имитировала обрыв. Хотя обе группы детей не отличались по временным показателям, младенцы, родившиеся в срок, продемонстрировали большее количество моторных стратегий и поведения избегания с прозрачной поверхности. Этот эксперимент показывает, что младенцы, рожденные в срок, и те, кто родился недоношенным, способны точно воспринять визуальный утес и соответственно изменять свои реакции. В другом исследовании были измерены сердечные реакции детей младшего возраста во время передвижения по конструкции. Это исследование показало, что младенцы проявляли дистресс реже, когда их помещали на мелкую сторону утеса, в отличие от того, когда их помещали на глубокую прозрачную сторону. Это означает, что еще не ходячие младенцы могут различать обе стороны утеса. Они видят разницу и анализируют безопасную для передвижения поверхность. А что происходит, если ребенка будет звать мама?
Было интересно, как материнские эмоциональные сигналы влияют на поведение годовалых детей на визуальном утесе. Для этого ученые помещали младенцев на закрытую сторону загончика – зрительного утеса, а их матерей – по другую сторону визуального утеса. Они демонстрировали различные эмоциональные реакции с помощью выражения лица, крутили блестящую вертушку и протягивали к детям руки. Когда матери изображали радость или интерес, большинство младенцев пересекали глубокую сторону, но если матери изображали страх или гнев, то большинство младенцев не пересекали стекло. Напротив, при отсутствии глубины большинство младенцев подползали к матери независимо от выражения ее лица. Это говорит о том, что дети чаще всего обращаются за советом к эмоциональному выражению своей матери, когда они не уверены в сложившейся ситуации.
Но эксперимент был проведен не только на детях. Визуальный утес был испытан на разных видах животных. Это были крысы, кошки, черепахи, коровы, ягнята и куры. Оказалось, что крысы не зависят от визуальных сигналов, как некоторые другие виды испытуемых животных. Их ночные привычки заставляют их искать пищу в основном по запаху. Двигаясь в темноте, они реагируют на тактильные сигналы от своих жестких усов – вибрисс. Крысы в капюшонах, закрывающих морды, испытанные на визуальном утесе, не проявляют предпочтения ни к одной из сторон аппарата визуального утеса, пока они могут чувствовать стекло своими вибриссами. Когда их кладут на стекло с глубокой стороны, они двигаются так, как будто там нет никакого утеса. К удивлению Элеоноры, крысы, выросшие в темноте, вели себя так же, как крысы, выросшие на свету, и избегали прозрачного пола.
Кошки, как и крысы, являются ночными животными, чувствительными к тактильным сигналам от их усов и вибриссов. Но кошка как хищник должна больше полагаться на свое зрение. Котята, оказалось, превосходно чувствуют изменения пространства в глубину. В четыре недели, самом раннем возрасте, когда котята способны умело передвигаться, они предпочитали непрозрачную сторону утеса. Когда их помещали на стекло со стороны «обрыва», они либо замирали, либо пятились, пока не достигали закрытой стороны утеса.
Роберт М. Йеркс из Гарвардского университета обнаружил в 1904 году, что водные черепахи имеют несколько худшее восприятие глубины, чем сухопутные черепахи. На визуальном утесе можно было бы предположить, что водная черепаха будет реагировать на отражения от стекла, как она могла бы делать это в воде, и по этой причине предпочла бы прозрачную глубокую сторону. Но они не проявили такого предпочтения. 76 % водных черепах выползли на «мелководье». Большой процент тех, кто выбирает глубинную сторону, говорит либо о том, что эта черепаха имеет не такие хорошие способности вычислять глубину пространства, как другие животные, либо о том, что ее естественная среда обитания дает ей меньше поводов «бояться» падения.
Возможности восприятии визуального утеса коровами также интересовали исследователей, об этом в 2007 году написал журнал сравнительной психологии. Двенадцать молочных телок были выставлены на визуальный утес в виде доильной ямы во время прогулки по доильному комплексу. В течение этого пятидневного эксперимента у коров измеряли частоту сердечных сокращений и количество остановок на протяжении всего периода доения. Молочные телки в экспериментальной группе подвергались визуальному воздействию обрыва, в то время как молочные телки в контрольной группе не были подвергнуты таким испытаниям. Установлено, что у животных опытной группы частота сердечных сокращений была гораздо выше, и останавливались они чаще, чем коровы контрольной группы.
Воздействие видимого изменения ландшафта не оказывало никакого влияния на уровень кортизола и поведение. Не было необходимости изменять способы обращения с животными. Эти данные свидетельствуют как о восприятии глубины, так и об остром страхе высоты у коров. Двухдневные цыплята тоже побывали в конструкции визуального утеса при тестированиях компании PR Green. По мере того как глубина визуального утеса под птенцами увеличивалась, задержка движения птенца к стимулу, другому птенцу на дальней стороне аппарата, увеличивалась, а скорость, с которой они двигались, уменьшалась. С другой стороны, цыплята, которым давали возможность «прыгнуть в бездну», через край, то есть под стеклом не было продолжения шахматного рисунка, были не так рады передвижению на разных глубинах. Это показывает, что абсолютная глубина поверхности и относительная глубина порога перед бездной по-разному влияют на поведение цыплят.
Ягнята способны стоять и учиться ходить почти сразу же после рождения. Так же, как и цыплят, их можно было проверить, как только они научились передвигаться самостоятельно. Они не допустили ни одной ошибки при тестировании на визуальном утесе. Если мы, конечно, принимаем спокойное отношение животного к бездне под ногами за ошибку. Когда их помещали на глубокую сторону стекла, они пугались, напрягались и боялись пошевелиться. Однако перемещенные на мелкую, закрытую сторону, они расслаблялись и передвигались по ней совершенно спокойно. Это показало, что зрительные ощущения у ягнят были под контролем.
Одно из критических замечаний исследований с помощью визуального утеса касалось сомнения в правильности проведения исследования относительно поставленной гипотезы. Вопрос был о стекле над глубокой частью визуального утеса. Покрывая глубокую сторону стеклом, исследователи дали возможность детям почувствовать твердость стекла, прежде чем они перейдут через него. Этот ответ повторялся снова и снова в критикующих эксперимент текстах. Злобные критики явно не думали о здоровье и безопасности малышей. А может, им не нравилась уверенность Гибсон в своих результатах. Еще один аргумент «против» связан с опытом ребенка. Младенцы, которые научились ползать до 6,5 месяца, пересекали стекло, но те, кто научился ползать после 6,5 месяцев, избегали выхода на прозрачную поверхность. Это помогает поддерживать гипотезу о том, что опыт действительно влияет на избегание стекла, а не просто является врожденным.
Элеонора Дж. Гибсон родилась в Пеории, штат Иллинойс, большая часть ее ранней жизни неизвестна. Элеонора получила степень бакалавра в 1931 году и степень магистра в 1933 году в Колледже Смита в Массачусетсе. Во время учебы в Колледже Смита Элен познакомилась с Джеймсом Дж. Гибсоном, местным профессором, за которого и вышла замуж в 1932 году. Через четыре года она получила степень доктора философии в Йельском университете. Закончив обучение, Элеонора Гибсон вернулась в колледж и начала преподавать. В 1941 году муж Элеоноры был призван в ВВС, чтобы проводить тесты на восприятие для пилотов, поэтому Гибсон, ее муж и двое их детей переехали в Техас, а затем в Калифорнию. Все это время Элеонора была счастливой домохозяйкой и на несколько лет вернулась к работе в колледже, прежде чем она и ее семья уехали в Корнелльский университет, где она стала научным сотрудником. В это время она и придумала «визуальный утес» вместе с Ричардом. Гибсон была избрана в Национальную академию наук в 1971 году и в качестве члена-корреспондента – в американскую Академию искусств и наук в 1977 году. В 1992 году она была награждена Национальной медалью науки, которая является самой высокой наградой в научной области в Соединенных Штатах, причем только пять из них были присуждены психологам.
Литература:
Arnold N.A., Ng K.T., Jongman E.C., Hemsworth P.H. Responses of dairy heifers to the visual cliff formed by a herringbone milking pit: Evidence of fear of heights in cows (Bos taurus). – Journal of Comparative Psychology, 2007. – V. 121 (4). – 440–446 pp.
Eleanor J. Gibson / American psychologist. – Encyclop?dia Britannica. – [Text]: site: https://www.britannica.com/biography/Eleanor-J-Gibson.
Gibson E.J., Walk R.D., Tighe T. J. Behavior of Light- and Dark-Reared Rats on a Visual Cliff. – Science: Journal, 1957. – V. 126 (3263). – p. 80. – DOI: 10.1126/science.126.3263.80-a.
Rodkey E. Eleanor J Gibson – Psychology’s Feminist Voices. – [Text]: site: www.feministvoices.com.
Rodkey E.N. The visual cliff’s forgotten menagerie: Rats, goats, babies, and mythmaking in the history of psychology. – Journal of the History of the Behavioral Sciences, 2015. – V. 51 (2). – 113–140 pp. – DOI: 10.1002/jhbs.21712.
Камера Фантца
Год проведения эксперимента: 1961
Место проведения: США, Кливленд.
Руководитель: Роберт Лоуэлл Фантц
Роберт Фантц был не совсем простым американским психологом XX века, потому что работал и экспериментировал в одной из сложнейших областей – психологии развития (developmental psychology). Психология развития включает в себя колоссальное количество сфер, таких как педагогическая психология, детская психология, когнитивная психология и еще много других, объединенных одной целью – понять человека от А до Я. Ученые рассматривают физическое, когнитивное, психосоциальное и эмоциональное развитие. Их интересует, как и почему человеческие существа изменяются в течение своей жизни.
Изначально сфера деятельности Фантца была связана только с младенцами и детьми, а теперь она включает в себя подростковый возраст, развитие взрослых, всю продолжительность жизни и старение. Психологи развития стремятся объяснить, как мышление, чувства и поведение меняются на протяжении всей жизни. К подобным специалистам относятся всем знакомый Зигмунд Фрейд, Л. С. Выготский, Ж. Пиаже, Э. Эриксон. Все они пролили свет на будущее человека, описав жизнь каждого организма законами и феноменами. Роберт Фантц тоже сделал это, добавив крупицы знаний в океан психологической истории.
Речь пойдет о младенцах, и по названию главы вы уже догадались, что Робер Фантц помещал их в особые камеры. Проведя свое исследование, Роберт рассказал миру о том, что только родившийся младенец возрастом до четырех недель имеет необычный врожденный рефлекс. К этому моменту все знали о сосательном, хватательном, защитном рефлексе (заключается в повороте головы во избежание удушья). Но никто не мог сказать о том, как ребенок воспринимает мир сенсорно. Уже с рождения младенцы могут подражать мимике лица взрослых людей в зависимости от уровня развития своей моторики. Одна исследовательница, Т. Фиелд, проводила множество экспериментов с младенцами и выяснила, что младенцы в возрасте полутора дней могут подражать выражению лица человека, которого они видят, по крайней мере в трех различных проявлениях: радость, грусть, удивление. Малышам просто демонстрировались фотографии людей с ярко выраженными эмоциями, а независимый наблюдатель, стоя в сторонке, пытался понять, какую эмоцию копирует ребенок.
Но Роберта Фантца интересовало другое. Его интерес состоял в том, является ли человеческое лицо для младенца чем-то особенным и необычным. Вычленяет ли он образ лица из всего потока зрительной информации? И возможно ли, что с первых дней жизни ребенок способен на избирательное внимание? Теперь вернемся к младенцу и камере. Работая в Case Western Reserve University (частный исследовательский университет в Кливленде), Фантц представил в 1961 году парадигму визуальных предпочтений, показывающую, что младенцы больше смотрят на узорные картинки, а не на однородные изображения. Клеточки, треугольники и систематичные изображения младенцам больше по вкусу, чем акварельная абстракция.
Новшеством в этой задаче было измерение продолжительности детского взгляда, а не только его направления. В 1964 году Фантц расширил свои исследования и рассказал научному обществу о том, что младенцы совершенно точно обладают навыком «привыкания к ситуации». При многократной демонстрации одного и того же стимула, а затем вместе с ним нового изображения младенец постоянно отдавал предпочтение новому стимулу. Эта способность с самых ранних лет помогает ребенку учиться и получать новый опыт. После этого исследователь мог оценить дискриминационные и воспринимающие способности младенца, показывая различные изображения в строго контролируемых ситуациях, часто в рамке, похожей на картину, и наблюдая, какие изменения в сценариях ребенок воспримет как новые.
Для этих исследований было сконструировано особое приспособление – камера Фантца. Ребенок помещался внутрь этой камеры, в специальную кроватку, лежа на спине. Его взгляд был направлен вверх, где ему параллельно показывались пары разных контрастных изображений, как будто он видел картины на потолке. Экспериментатор располагался сверху, и, наблюдая через небольшое отверстие в «потолке» камеры, внимательно следил за движениями глаз ребенка, фиксируя, на каком из рисунков ребенок чаще останавливает и дольше задерживает свой взгляд. Постоянно меняя стимулы, с помощью подобного наблюдения Фантц долго наблюдал за восприятием и выяснил, что младенцы не только предпочитают новые стимулы старым, но еще и отдают предпочтение человеческим лицам.
В качестве критерия оценки Фатц использовал продолжительность фиксации взгляда. Наибольшее предпочтение младенцы отдавали сложным изображениям. Роберт отметил, что внимание ребенка зависело еще и от того, была ли между изображениями очевидная разница. При показе первых двух пар – фотографии глаза быка и заштрихованного квадрата, шахматной доски и одноцветного квадрата – зрительные предпочтения младенцев проявлялись очень ярко. Совсем другие результаты получил ученый при демонстрации креста, круга и двух одинаковых треугольников. В этом случае ребенок не выбирал для зрительного изучения что-то конкретное, ведь стимулы не представляли для него ценности. Дети предпочитали полосатые поверхности гладким, а цветные – контрастным.
Все протестированные младенцы в возрасте от 5 часов до 15 недель проявляли одинаковые визуальные предпочтения, а значит, и вывод об этом феномене можно считать абсолютно обоснованным. Помимо простых графических предпочтений, было выявлено, что если в паре изображений присутствует фотография человеческого лица, то ребенок максимальное количество времени будет фиксировать свое внимание именно на нем. На это определенно есть причины. Идея о том, что ребенок особенно заинтересованно относится к человеческому лицу, а точнее, зрительная система с рождения настроена на его восприятие, укладывается в общую систему психологии развития, ведь жизнь ребенка фактически от него зависит.
Дети учатся говорить, наблюдая за артикуляционным аппаратом взрослого, познают чувства и проявляют эмоции, знакомятся с эмпатией. Без наблюдения за лицом матери затруднено формирование базового доверия к миру. Нэнси Канвишер в 1998 году высказала мысль о том, что восприятие лица играло роль критически важного навыка на протяжении всего нашего эволюционного прошлого, и вполне возможно, что теперь наши гены имеют «схематические чертежи» для конструирования моделей лиц с самого рождения.
Фантц продолжал свои эксперименты, варьируя изображения. Вместо фотографии лица он предъявлял его рисунок. Два стимула были заменены на три – рисунок лица, глаз быка и кусок газетного текста (одно изображение), а также три цветные полоски красного, желтого и белого цвета. Роберту интересно было пронаблюдать, что привлекает младенцев в первую секунду и что понравится в дальнейшем больше всего. Рисунок, на котором было изображено лицо, привлек большее внимание практически всех младенцев, нежели два других стимульных паттерна. Результаты, полученные Фантцем, снова доказывали, что стимулы, даже похожие на человеческое лицо (рисунок) или напоминающие его, концентрируют на себе больше внимания. Фантц понимал всю привлекательность человеческого лица для новорожденного ребенка, но оставался вопрос – что именно позволяет ребенку понять, что перед ним важный стимул?
Во время дальнейших исследований специалистов Haith, Bergman и Moore 1977 года для дальнейшего анализа движения глаз младенцев фиксировались на видео. Оказалось, что ребенок фиксирует своего рода перевернутый треугольник, углами которого являются два глаза и рот – наиболее контрастные и изменяющиеся части лица. Взгляд ребенка двигался именно по такой траектории, и он четко отслеживал изменения в положении глаз или рта. При этом если человек разговаривал, то дети наблюдали только за движением губ.
Образ человеческого лица имеет для ребенка большое значение. Это ключ к адаптации и развитию. Исследования Фантца и других ученых натолкнули на мысль, что распознавание лица – это наша способность с рождения. В ее основе лежит кортикальный механизм, и с помощью ФМРТ[11 - ФМРТ – функциональная магнитно-резонансная томография. Разновидность магнитно-резонансной томографии, которая проводится с целью измерения изменений в токе крови, вызванных нейронной активностью головного или спинного мозга.] было определено, что кора головного мозга имеет особые выделенные зоны, специализирующиеся на восприятии и распознавании лица. Но ребенок не может с рождения успешно воспринимать различия между фигурой и фоном, контур, границы, края, контрастность, тени, симметричность изображения, а также анализировать затененности и симметрии. А ведь лицо еще и изменяется, последствиями чего могут оказаться изменения в поведении его носителя. Неудивительно, что столь информативный и сложный объект привлекает столько внимания. И хотя в начале развития зоны коры головного мозга вычленяют только перевернутый треугольник, ребенок с рождения стремится к детальному изучению этого объекта.
До сих пор парадигма предпочтительности изображений, введенная Фантцем в 1961 году, широко используется в исследованиях когнитивного развития и категоризации маленьких детей. Американский Психологический фонд учредил ежегодную Мемориальную премию имени Роберта Фантца для исследований в области «перцептивного-познавательного развития и развития избирательного внимания» и «развития индивидуальности, креативности и свободного выбора поведения».
Литература:
Developmental Psychology Studies Human Development Across the Lifespan. American Psychological Association. – [Text]: site: https://www.apa.org/action/science/developmental.
Kanwisher N. The Fusiform Face Area: A Module in Human Extrastriate Cortex Specialized for Face Perception. – The Journal of Neuroscience, 1997.
Leslie B. Cohen and Cara H. Cashon. Infant perception and cognition. Handbook of psychology: Developmental psychology. – John Wiley & Sons Inc., 2003. – V. 6. – pp. 65–89.
Sheehy N., Chapman A.J., Conroy W.A. (2002). Biographical Dictionary of Psychology. – London: Routledge, 2002.– 704 p. – (Routledge World Reference).
Веракса Н. Е. Познавательное развитие в дошкольном детстве: учебное пособие. – М.: Мозаика-Синтез, 2012.– 338 с.
Шиффман Х.Р., Строганова Е. Ощущение и восприятие / под ред. Х. Р. Шиффмана – 5-е изд. – СПб.: 2003.– 928 с.
Эффект Пигмалиона
Годы проведения эксперимента: 1964–1968
Место проведения: США, Калифорния
Руководитель: Роберт Розенталь
Один из эффектов, влияющих на результаты психологического исследования, – это эффект Розенталя-Пигмалиона. Название «эффект Пигмалиона» дал этому феномену сам Роберт, ориентируясь на персонажа древнегреческой мифологии, скульптора, который из слоновой кости вырезал прекрасную Галатею, а затем влюбился в нее. Позже, как мы знаем по мифам, Афродита оживила статую, Галатея с Пигмалионом жили долго, счастливо и родили трех детей.
Эффект Пигмалиона – это психологический феномен, который заключается в том, что личность, ожидающая определенных результатов, будет вести себя, интерпретировать поведение окружающих и действовать так, чтобы эти результаты были по итогу достигнуты. Для лучшего понимания эффекта вернемся к мифу. Пигмалион одаривал, одевал, бесконечно любил свою статую. То есть его поведение было результатом искренней веры в свои чувства, веры в то, что когда-нибудь случится невозможное – Галатея оживет и станет частью его реальной жизни.
