Сварог
– Слышишь, мужик! Я говорю, что убью этого волхва, он сдохнет, как поганый пёс, – закричал он повернувшемуся к нему человеку в лицо и как бы по-дружески толкнул его в плечо.
– Ты чего, в ухо захотел? – послышался хриплый голос в ответ.
– Ты не слышишь меня? – продолжал Гордей. – Я убью его и отомщу за мою Умилу.
– А ну сгинул отсель, мне плевать на твою Умилу и на тебя тоже, – пробасил мужик, после чего его друзья засмеялись.
Гордей, может быть, и не обратил бы внимание на слова незнакомца, он был сильно пьян, и даже ровно сидеть у него получалось с трудом, но, когда он услышал, каким образом тот упомянул имя его любимой сестрёнки, сдержать себя он уже был не в состоянии. Он зарычал, как какой-нибудь лесной зверь, и, схватив незнакомца за холщовую рубаху, потащил его прямо по лавке, а после швырнул на пол. В корчме повисла тишина, некоторые из находившихся там людей не понимали, что происходит, и вертели головами, пытаясь это выяснить.
– Ах ты, ирод поганый, что удумал? – закричал незнакомец Гордею, поднявшись на ноги.
– Ты виноват, ты оскорбил память моей любимой сестрёнки, она ведь ничего плохого никому не сделала, а ты на неё плюёшь, – у Гордея заплетался язык и кружилась голова, но он чувствовал в себе силу, которую подпитывала злость.
Мужик не понимал, о какой сестрёнке идёт речь, и, посчитав Гордея не в своём уме, хотел избежать драки, но его друзья начали кричать, что он должен драться, ведь его при всех опозорили и что он теперь обязан наказать этого дуботолка (нар. дурака). Незнакомец пошёл у них на поводу и, засучив рукава рубахи, пошёл на сближение, выставив одну руку перед собой, а вторую заведя назад. Гордей стоял с опущенными руками, слега пошатываясь. Он даже не стал уворачиваться от ударов незнакомца, казалось, что ему была просто необходима эта боль. Возможно, он так себя наказывал за то, что не уберёг Умилу, а возможно, он просто хотел выбить из себя опьянение. Осознав то, что Гордей не сопротивляется, мужик остановился и, опустив руки, произнёс:
– Эх, чудной же ты мужик, но чую я, что на душе у тебя совсем худо. Я не хотел обидеть тебя и твою сестру, ты не серчай на меня, а пойдём лучше поднимем по чарке за дружину нашу и воеводу Ярополка. Гордей кивнул головой, и они сели обратно за стол.
Гордей переходил «дальнюю реку» по упавшему через неё дереву, служившему мостом. Как только он оказался на другом берегу, вдруг услышал сзади детский голос:
– Гордей, подожди меня, а то мне тут одной страшно.
Резко повернувшись назад, он увидел Умилу. Он не мог поверить своим глазам, поэтому стал выкрикивать имя сестры и говорить, что он сейчас к ней вернётся. Она засмеялась своим детским тоненьким голоском и, забравшись на дерево, пошла к нему навстречу. Гордей в этот момент испытал, наверное, все эмоции одновременно: он радовался, боялся и не верил во всё происходящее. Не дожидаясь, когда сестра перейдёт реку, Гордей пошёл к ней. Они шли друг к другу навстречу, но не сближались. Гордей испугался этого и вначале ускорил шаг, а потом и вовсе побежал к ней. Когда они всё же сблизились до пары аршинов, Умила вытянула вперёд руку и начала повторять его имя.
– Гордей, проснись ты уже!
Открыв глаза, Гордей увидел, что над ним стоит Чернава, которая пытается его разбудить. В этот момент он понял, что Умила ему просто приснилась, а когда чары чудесного сна растворились в реальности, чёрная тоска снова овладела его сердцем.
– Чего тебе надо, Чернава, ты зачем меня будешь? – недовольно прохрипел Гордей.
На самом деле, Чернава ему нравилась ещё с детства. Они росли вместе, а когда повзрослели, он часто о ней думал, особенно по ночам. Гордей бегал рано утром в поле и срывал для неё самые красивые и свежие цветы, а потом оставлял букет возле двери её избы. Он так и не понял, догадывалась ли она, кто дарит ей эти цветы, но однажды он увидел её вместе с каким-то парнем, за которого вскоре она и вышла замуж. Бабы судачили потом, что она брюхатая была, поэтому они и посватались.
Первой весной после их свадьбы Всеволод собрал дружину, чтобы выдвинуться на помощь муромскому князю Глебу Владимировичу. В эту дружину также записался и муж Чернавы, а так как Гордей был одним из самых уважаемых воинов среди дружинников, она прибежала к нему как-то ночью и попросила присмотреть за её мужем. Только глаза она свои прятала от него, когда просила за другого. Ничего он ей не обещал в ту ночь, зол он был тогда очень на неё, боль сердечную она ему доставляла, а когда ещё пришла про другого говорить, так легче было просто клинком пронзить его грудь, чем слушать её слова.
Не вернулся её муж с того похода, сгинул где-то под Муромом. Когда вернулся Гордей назад, узнал, что Чернава родила мальчонку. Роды прошли плохо, хоть и повитуха была опытной женщиной. Ребёнок оказался с какой-то хворью и через некоторое время после рождения умер. Гордей в душе даже немного радовался этому, хоть и понимал, что это очень плохо.
– Вставай, Гордей, горе, ох горе, – причитала Чернава, теребя его за плечо.
Голова гудела, словно кузнец бил по ней молотом. Приподнявшись, он протёр глаза руками, пытаясь поскорее разогнать сон.
– Что случилось, говори, что за горе?
– Агний мёртв, – сказала она и закрыла лицо руками.
Воцарилась тишина. Гордей смотрел на Чернаву, но его взгляд блуждал далеко за пределами избы.
– Как это случилось? – сухо спросил Гордей.
– Он пропал вчера вечером, его искали и только под утро нашли тело на краю поселения, недалеко от старых камней.
– С этим надо что-то делать, так нельзя, постоянно жить в страхе. Я теперь больше никогда не отпущу Богдана дальше колодца.
Гордей поднялся и вышел на улицу. Возле его избы стояла кадка, наполненная дождевой водой. Он, не снимая рубахи, окунул в неё голову по самые плечи и вытащил только через некоторое время. Вода стекала вниз по телу. Он ещё несколько раз умылся, с усилием массируя лицо. Затем, сняв рубаху и обтершись ею, он бросил её возле кадки и, вернувшись в избу, вышел уже в другой, старой холщовой рубахе, которая местами была залатана. К тому времени Чернава уже ждала его возле заброшенного палисадника, за которым раньше следила Умила.
– Пошли, – сказал Гордей и направился к избе, где жил Агний.
Войдя внутрь тесной избы, он увидел мальчика, лежавшего на соломе, укрытого сверху сермяжным покрывалом. В избе было людно, все стояли по-над стенками и опустевшими глазами смотрели на покойника, возле которого ходил батюшка, читая себе под нос молитвы. Подойдя к телу, Гордей наклонился и поцеловал Агния в лоб, который обжёг его губы холодом. Гордей вспомнил, как родился Агний, какой был в ту пору сильный мороз и как он помогал его семье с дровами, чтобы согреть избу, и как, повзрослев, Агний постоянно играл вместе с Умилой, которая была немного старше его и выступала в роли его старшей сестры.
– Не переживайте, моя Умила там за ним присмотрит, – выпрямившись, сказал Гордей, смахнув слезы, скатившиеся из глаза и застрявшие в щетине.
В избе раздался скрип двери и грохот шагов. В светлице появился Всеволод с Варварой. Негромко поздоровавшись, Всеволод подошел к телу мальчика и погладил его по волосам.
– Что, кузнец, видишь, что твой чародей наделал? – цедя каждое слово, произнес Гордей.
– Оставь это, Гордей, не место здесь, чтобы спорить.
– А что тут спорить, Всеволод, кто бы мог убить Агния, ведь все его тут знали и любили?
– Это могли сделать чужаки, в округе много торговцев, которые идут в Муром или Рязань, почему ты считаешь, что это обязательно сделал Хельги?
– Кто нашёл его тело? – спросил Всеволод, осматривая присутствующих в избе.
– Это был я, староста, – сказал один из присутствующих в красном кафтане. – Я ехал на повозке, хотел накосить травы и, выезжая из поселения, в камышах, недалеко от старых камней, увидел тело.
– Ты осмотрел место, где находилось тело? – сурово спросил Всеволод.
Раздался тихий, но пробирающий до костей своей безграничной горечью плачь матери, очередной раз осознавшей, что её сына, которого она совсем недавно могла крепко обнять и поцеловать, больше нет, а осталось только холодное и безжизненное тело, о котором сейчас говорили.
Сделав небольшую паузу, более спокойным голосом Всеволод продолжил:
– Меня интересуют следы, ты видел вокруг тела следы животных или там были только следы людей?
Мужик в кафтане нахмурил брови, пытаясь вспомнить.
– Не могу точно вспомнить, но, по мне, там были только человеческие следы.
Всеволод посмотрел на Гордея и, не отводя глаз, спросил:
– Вы осмотрели его раны, как он погиб?
– Он был весь в крови и болотной грязи, поэтому я не видел ран, а поскорее положил его на свою повозку и вернулся в поселение.
Всеволод подошёл к телу мальчика и, предварительно получив зрительное одобрение от матери, поднял покрывало и стал осматривать раны в области сердца на груди и спине, немного приподняв тело. Закончив осмотр и снова накрыв покрывалом, Всеволод произнёс:
– Агния убили, несколько раз пронзив саблей или мечом, это поймёт любой, кто хоть когда-нибудь видел, какие раны на теле остаются после этого оружия. Поэтому обвинение, что его убил Хельги, обратившись в волка, можно даже не слушать.
– Так, значит, ты подтверждаешь, что этот чародей и твой друг Хельги всё же оборачивается в волка? – с нескрываемой злостью спросил Гордей.
– Нет, я этого не подтверждаю, а просто стараюсь убедить тебя не рубить с плеча, обвиняя во всём Хельги.
– Если он не убил его в виде волка, значит, он зарезал его в человеческом обличье, – заявил Гордей. – Ведь он, как дикий зверь, однажды попробовавший вкус человеческой крови, будет стараться напасть при любой возможности.
Всеволод не стал отвечать Гордею, обнял мать Агния и, взяв за руку Варю, вышел из избы.
Выйдя из душной избы, Всеволод успел сделать всего несколько шагов, после чего услышал свое имя. К нему спешил Гордей.
– Всеволод, ну чего ты упрямишься, почему ты выгораживаешь этого чародея? Признай уже, что он уже не тот добрый воин, с которым ты плечом к плечу участвовал в битвах. Может, он увлёкся грибами берсерков и поэтому не может контролировать себя, что приводит к этим страшным последствиям?
Смотря на Гордея, Всеволод понимал, что тот действительно верит в то, что говорит, и поэтому боялся, что Гордей действительно решит начать охоту на Хельги, что может привести к новым смертям. Всеволод только хотел ответить Гордею, но вдруг Варя отпустила руку и, подойдя к Гордею, проникновенно посмотрев ему в глаза снизу вверх, сказала:
– Дядя Гордей, мне очень вас жалко, после того как умерла Умила, вы сильно постарели. Гордей взглянул на Всеволода, который в ответ смущенно пожал плечами.
– Варя, не надо так говорить, дядя Гор… – начал было Всеволод, но Гордей его остановил и попросил девочку договорить, что она хотела.
– Я дружила с Умилой и Агнием, поэтому мне тоже очень грустно, что их теперь нет, и, если честно, я теперь и сама боюсь гулять одна, но больше всего я скучаю по своей матери. Она часто приходит ко мне во сне, и тогда мы разговариваем с ней, а ещё во сне она меня часто прижимает к себе, точно так, как она это делала, когда была жива. Есть только одна разница, когда она это делает во сне, я не слышу стука её сердца.
– Мне очень жаль, Варя, что ты так рано лишилась матери. С ней такого не должно было случиться, как и с моей Умилой, Агнием и другими людьми, которых убил волхв Хельги.
– Этого он не делал, я разговаривала с мамой и спрашивала её, как она умерла? Она мне отвечала, что холодный, как снег, и узкий, как горный ручей, клинок пронзил её сердце. Все знают, что Хельги не носит узких клинков, с саблями ходят чужаки и некоторые из наших дружинников, которые забрали их у поверженных ими врагов.
– Варя, ты не по возрасту смышлёный ребёнок, тебя интересно слушать; теперь я понимаю, почему моя Умила дружила с тобой, но люди же не зря судачат, что видели Хельги, как он обращался в большого волка и рыскал по округе, мне обязательно это нужно проверить самому. Я найду Хельги и приведу его в поселение, пусть он сам всё расскажет людям.
– Гордей, ты же знаешь, Хельги никогда не сделает того, чего сам не желает, – вступил в диалог Всеволод.
– Тогда мне придётся заставить его это сделать, – сказал Гордей, добавив, что очень спешит, повернулся и пошёл в обратную от Всеволода и Вари сторону.
– Если ты попытаешься его одолеть, то он просто убьет тебя, чего я очень хочу избежать, – крикнул Всеволод вслед, но Гордей не обернулся и продолжил идти.
Глава II
Вечером этого же дня, когда солнце начало свой путь за горизонт, Радомир сидел в лесу на большом пне, увлечённо играя на свирели. После смерти матери он любил проводить время в одиночестве за игрой на этом прекрасном инструменте. Он играл её любимые мелодии. Он хорошо помнил, как мать его, ещё совсем маленького мальчика, учила игре на этой же самой свирели. Радомир много раз слышал историю о том, что, когда отец был примерно его возраста, поехал в Рязань на ярмарку. Блуждая там уже долгое время между рядов с различными товарами, он вдруг услышал потрясающей красоты мелодию. Следуя на звук, он нашёл музыканта, вокруг которого стояла толпа народа, а подойдя поближе, увидел, что это была девушка. Её музыка была настолько прелестной, а сама девушка такой красивой, что молодой Всеволод сразу же в неё влюбился.
Радомир играл, погрузившись в свои мысли, как вдруг услышал, что кто-то подкрадывается к нему сзади. Он продолжал играть, не подавая вида, а сам обдумывал свои дальнейшие действия. Выждав ещё некоторое время, Радомир, выхватив из-за пояса свой топор, резко соскочил с пня, на котором сидел, и, развернувшись, замахнулся топором, готовый метнуть в того, кто бы там ни был. В самый последний момент рука его дрогнула, и Радомир, опустив топор, облегчённо выдохнул: в лучах закатного солнца перед собой он увидел свою маленькую сестру Варвару, которая держала в руках большой охотничий лук, а за спиной висел колчан со стрелами.
В тот момент, когда он перекувыркнулся через пень и, развернувшись к ней, замахнулся топором, она от испуга сильно взвизгнула и закрыла глаза. Девочка от волнения продолжала ещё быстро дышать, когда Радомир подошёл к ней и тоном, каким обычно разговаривают родители со своими нашкодившими детьми, спросил:
– Варя, ну ответь, сколько раз я тебя просил не подкрадываться ко мне?
– Извини, Радя, я просто хотела попробовать подойти к тебе незаметно, я так больше не буду, честно. У меня самой и так сердце в пятки ушло. Я испугалась, что ты и впрямь меня убьешь!
Девочка, протянув ему отцовский охотничий лук, жалобно попросила:
– Братик, научи меня, пожалуйста, стрелять из лука, я тебя очень прошу!
– Нет, Варя, зачем тебе это, ты же ведь не воин и, вообще, ты ещё ребёнок.
Но маленькая девочка была настойчивой и продолжала просить брата, уже с твердостью в голосе:
– Радомир, я уже умею стрелять из лука, но хочу, чтобы ты научил меня стрелять точнее и быстрее, мне необходимо уметь постоять за себя и помогать защищать наше поселение от врагов. Помнишь, как отец рассказывал, что у варягов многие женщины тоже сражаются наравне с мужчинами, и среди них есть очень сильные воительницы. Я не прошу тебя учить меня драться, научи меня просто хорошо стрелять из лука, пожалуйста!
Радомир смотрел на свою маленькую сестру, она была любимицей в семье, но при этом её никто особенно не баловал, а когда матери не стало, она самостоятельно взяла на себя все заботы о хозяйстве. Она не была похожа на других маленьких девочек в поселении. Ей было неинтересно с ними играть, и она почти всегда играла с мальчишками. Варя не уступала им в ловкости, силе и выносливости, а в усердии и меткости была даже лучше их, мальчишки ценили это и поэтому считали её равным другом.
– Ладно, – ответил Радомир, – но смотри у меня, если ты кого-нибудь случайно подстрелишь или себя покалечишь, нам не миновать взбучки от отца!
– Да, конечно, не переживай, всё будет хорошо, любимый брат, – на радостях закричала Варя, хлопая в ладоши!
– Тсс, разве ты не знаешь, что в лесу нельзя кричать? – сказал брат и резко прикрыл ей рот рукой, оглядываясь вокруг.
Убрав его руку от своего лица, Варя недовольно сказала:
– Нет, ну знаю, конечно, но ты же сейчас сам играл на своей дудочке, да так громко, что я тебя слышала даже от опушки, а сейчас ты прикрываешь мне рукой рот.
– Во-первых, это не дудочка, а свирель. Когда я играю на ней, то как бы разговариваю с нашей мамой, мне иногда это просто необходимо. А во-вторых, дикие животные не обращают внимания на звуки моей свирели, так как они схожи с птичьим пением, а человеческий же голос может привлечь волков или медведя, а это крайне опасно.
– Как ты говоришь с мамой? А она что, тебе отвечает?
– Нет, моя маленькая сестрёнка, не отвечает, я просто считаю…
Внезапный звук хрустнувшей ветки прервал Радомира на полуслове. Когда они посмотрели в сторону, откуда донёсся этот звук, то замерли от удивления и страха.
Из дремучего леса на поляну недалеко от них вышел белый волк. Он был поистине огромных размеров и внушал дикий страх. Радомир слышал, что таких особей называют лютоволками4.
– Скорей, зайди за мою спину, – скомандовал Радомир и стал рассматривать ветви ближайших деревьев, прикидывая, сможет ли он подсадить на них Варю, если волк решит напасть.
– Радя, мне страшно, – прошептала Варвара.
Старший брат ничего не ответил, так как сам был напуган, ведь он ещё никогда в своей жизни не видел такого огромного волка.
– Может, это он убивает жителей нашего поселения? – пронеслось в голове у Радомира.
Между тем волк забрался на небольшую каменистую возвышенность на расстоянии десяти или пятнадцати саженей от них и с того места наблюдал за ними.
– Так, Варя, – Радомир пытался говорить самым спокойным голосом, который мог получиться в этой ситуации.
– Если зверь подойдёт к нам ещё хоть на шаг, то перед схваткой я успею выпустить из твоего лука в него не более трёх-четырёх стрел, затем я схвачу тебя и подсажу на ветку дерева, возле которого мы стоим.
– Хорошо, а потом я подам сверху руку и помогу уже тебе забраться на ветку! – уверенным и на удивление спокойным голосом ответила Варя.
– Нет, моя маленькая храбрая мышка, мы этого сделать не сможем. Я буду защищать тебя внизу и сражусь с лютоволком своим топором.
Вдруг зверь, продолжавший наблюдать за ними, сел и завыл, это был настолько жуткий вой, какого Радомир ещё никогда ранее не слышал, даже птицы затихли. Было такое ощущение, что все звери в лесу попрятались при появлении этого гиганта, ведь в лесу действительно стало так тихо, что было даже слышно, как бьётся свое собственное сердце.
– Радя, а если это Хельги? – Высунувшись из-за его спины и смотря на зверя, спросила Варвара. И тут же, храбро став рядом с братом, громко крикнула:
– Хельги, это вы? Не ешьте нас, пожалуйста, мы дети Всеволода Ярославовича, я – Варвара, а это его младший сын – Радомир.
– Что ты делаешь, глупая? Стань за мою спину, хватит верить во всякие сказки, это просто огромное и очень опасное животное, не надо с ним говорить! – сердито сказал Радомир.
Но маленькая девочка не успокаивалась, продолжая кричать волку:
– В поселении многие хотят вам беды, но отец не допустит этого. Он говорит, что вы очень добрый человек, и это не вы убиваете наших жителей.
Волк неожиданно поднялся и, понюхав воздух, сделал шаг по направлению к Радомиру и Варе, чем их очень напугал.
– Всё, сейчас он кинется на нас, помни про наш план, – сказал Радомир и натянул тетиву лука, готовясь в любой момент выпустить стрелу. Остановившись, волк какое-то время ещё неподвижно стоял, наблюдая за людьми, а затем развернулся и убежал в чащу леса.
– Радомир, ты заметил, какой у него большой шрам на правом боку, там даже шерсть не растёт?
– Видел, – ответил Радомир, провожая взглядом волка и расслабляя тетиву лука.
– Все, быстро уходим отсюда, – скомандовал старший брат, взял Варю за руку, и они торопливо зашагали в сторону поселения.
Глава III
К вечеру погода сильно испортилась: поднялся ветер и пошёл сильный дождь. Все сидели за столом и ели приготовленную Варей похлёбку. Вдруг ярко сверкнула молния, и раскатистым эхом прогремел гром. Отец подошел к окну и убрал подпорку, отчего деревянная дощечка опустилась, прикрыв собой окно. Теперь единственным освещением в доме была лучина на столе и огонь в печи. Все ели в тишине, так как знали, что отец не любит разговоров во время еды, за что в детстве неоднократно были биты ложкой по лбу.
Подождав, когда все закончат трапезу, Варя собрала грязную посуду со стола и унесла её в сени, чтобы завтра утром ополоснуть водой.
– Ну, неси, дочка, мёд с лепёшками, хочу с сыновьями посидеть.
Поставив на стол всё, что попросил Всеволод, девочка забралась на печь и, укутавшись в шкуры, закрыла глаза.
– Отец, почему ты так веришь Хельги, ведь все вокруг его боятся и не доверяют ему, – сделав несколько глотков и оторвав кусок лепёшки, спросил Святослав.
– Да, люди рассказывают про него разные истории, и некоторые из них звучат достаточно правдиво.
В избе воцарилась тишина, только в печи трещали поленья, а с улицы доносился вой ветра. Всеволод сидел, опустив голову, но потом поднял и посмотрел на сыновей исподлобья, как будто оценивая, сказал:
– Вы должны запомнить навсегда, что если ваш отец что-то говорит, то это всегда истина, другого не дано. Я расскажу вам историю, которую полностью не знает никто, кроме меня и Хельги, и моя просьба, чтобы она так и оставалась для всех остальных тайной.
Всеволод не ждал утвердительного ответа от сыновей, он просто сказал, что это его просьба, поэтому в его понимании этого было вполне достаточно. Сделав несколько больших глотков мёда, он провёл рукой по своей густой бороде и начал свой рассказ:
– Это было много лет назад, когда я был достаточно молод. Наш тогдашний воевода Гостомысл повёл нас в северные земли, нам надо было помочь одному известному варягу, звали его Харальдом Суровым, если память мне не изменяет, ведь столько лет прошло. Воевода очень торопил дружину, постоянно говорил, что этот варяг то ли какой-то ярл, то ли сын конунга, а ещё, что этот Харальд Суровый служил князю нашему Ярославу Мудрому.
Всеволод прервался, так как кот-крысолов, признающий только его, запрыгнул на лавку и устроился у него на коленях. Игорь разлил всем в чарки мёд и положил каждому ещё по куску лепёшки.
– Скажи, отец, а куда шла ваша дружина, где вы должны были встретить этого северянина? – спросил Радомир.
Всеволод посмотрел куда-то в сторону, как будто копаясь в памяти, при этом поглаживая кота. А когда снова повернул голову к сыну, продолжил:
– Куда именно мы направлялись, он нам не говорил, на наши вопросы отвечал, что это аж за Ладогой, а там будет ясно, куда дальше путь держать.
Наступившая зима застала нас уже в конце пути. Она была лютая: часто шёл снег, дул северный ветер. Той зимой случилось множество событий, изменивших мою жизнь, одно из которых – это знакомство с Хельги.
Я до сих пор хорошо помню тот трудный день, когда впервые его увидел. Мы шли по лесу, в котором повсюду были топкие болота. Наступать нужно было очень осторожно и внимательно смотреть под ноги. Воины были очень измотаны походом, поэтому, когда узнали, что скоро мы будем на месте, сразу заторопились, они хотели как можно быстрее оказаться в нужном поселении, поесть от пуза, выпить мёда, найти себе женщину…
– Хи-хи, – раздался детский смех с печи, это была Варя, оказывается, она всё это время только делала вид, что спала, а сама тихонечко лежала, слушая историю, рассказываемую отцом.
– Ах ты, негодница такая, – воскликнул Всеволод, – а ну быстро засыпай, а то заставлю тебя в сенях ночь коротать. Потом провёл рукой по бороде и добавил: – Ишь, плутовка!
Девочка сильно зажмурила глазки, чтобы скорее уснуть, ведь она жутко боялась, что отец и вправду велит ночевать в сенях, а там было очень страшно. Радомир не понимал, почему отец ругает Варю, ведь это история из его жизни, почему бы ей тоже не послушать, но после того, как история была рассказана, он понял, что отец просто не хотел пугать маленькую дочь.
– Помню, что в том дремучем лесу был жуткий туман, а проводник из местного поселения, который к нам присоединился, чтобы помочь пройти этот лес, называл его «Спящим». Он говорил, что из лесных болот выделяется некий газ, если надышаться которого, возникает сильное головокружение и можно потерять сознание. Человек не в силах устоять на ногах, падает, и если попадает в одно из болот, то оно его затягивает на самое дно. Много местных жителей пропало в том лесу.
– Так, может, и у нас есть такой лес, поэтому и люди пропадают? – перебил отца Святослав.